***
— Алекс?! До тебя не дозвонишься! — возмущённо прозвучало в ухе, искажённым динамиком в телефоне, женским голосом. — Где ты ходишь? — уже спокойнее произнесла собеседница. Воспоминание началось где-то на людной улице, и было оно странным. Начиная от старых марок автомобилей, что были на автоматической коробке передач, а то и на механике проскакивали и на полуавтомате (автомобилей обладающих искусственным интеллектом при детальном сканировании не найдено, от слова «совсем») и, заканчивая тем, что на дороге не было андроидов.Вообще не было. Многие люди не поддавались анализу, их лица были словно стёрты и размазаны, не было видно кого-то чётко, хотя видео-воспоминания андроидов всегда были чёткими и хорошо анализируемы, но те лица, что ещё могли хоть как-то поддаваться анализу не были записаны в его базу данных. Возможно, это было из-за того, что видео было снято в другом штате. Его расследование распространялось на Детроит и прилегающий штат, где этот город находился, а потому он имел доступ только к этой базе данных, для получения доступа к соседним штатам требовался запрос и разрешение на пользование. — Что случилось, Кармен? — голос, как и на предыдущем видео, принадлежал Рен, и это настораживало, что приводило к очередному сбою. Единственное отличие было в том, что голос с записи отдавал лёгкой хрипотцой, что делало его не столь чистым и ровным, как это было у Рен. Голос не был идеальным, как подобает роботу. Коннор ощущал себя странно. — Ты у меня, подруга, случилась! Выскочила замуж и через два года решила в декрет свалить! А я, значит, корячься тут одна и выслушивай жалобы актёров, в гримёрной, перед выступлениями?! Это не честно! Коннор не видел перед глазами Рен привычных андроиду окон перед глазными модулями. Не было даты, не было времени, не было ничего, что указывало на то, что это память андроида. И этот факт сам по себе не хотел укладываться в его главном процессоре. — Так ведь даже когда я была на работе, ты работаешь над гримом и боевой раскраской, а я бегаю по поручениям главного режиссёра-постановщика и проверяю всё ли в порядке перед очередным «провалом» и «даже дети в школе играют лучше»! — шутливо ответила Рен или всё же Алекс? — Ага, ха-ха, или «моя бабушка и то лучше ноту держит!», ха-ха… Его высокочувствительные сенсоры, расположенные по всему телу, могли лишь фиксировать температуру окружающей среды и регистрировать силу ветра. Всё это высвечивалось перед глазами, но тут… тут он ощущал порыв лёгкого, летнего ветра, чувствуя, как он ласкал шею, но он не мог определить температуру, но он смог понять, что солнце греет кожу. — Ты меня хоть выслушивать успевала, — пробурчали на том конце провода. — Твоя сменщица предпочитает не отрываться. Как у тебя дела? Какой там у тебя срок? — Восемнадцатая неделя подходит к концу… — проурчал низкий тембр, и рука огладила кругленький живот, спрятанный под мягкой тканью.***
— Это были воспоминания женщины, — заявил Коннор. — Женщины по имени Алекс. — В каком смысле «женщины»? — переспросил Хэнк, в недоумении, нахмурив брови. — Настоящей, — его голос звучал так, словно он сам не верил в то, что говорит это. — Живой…***
— Алекс, ты чего так резко замолчала? — немного обеспокоенно спросила Кармен. Коннор тоже впал в некий ступор. Живой организм ощущался, как свой собственный и внутри этого организма что-то шевельнулось. Словно огладило изнутри. И ещё раз! Это то, что привело в бурный восторг замершего человека. — Он шевельнулся, Кармен, — прошептала та. — Он шевельнулся только что! — Ты в этом уверена? Андроид знал, что человеческая память основывается на задействовании всех основных чувств человека: зрение, осязание, слух, вкус, обоняние. Но! Закреплялось и запоминалось всё на ощущении в этот момент определённых эмоций: счастье, страх, ярость, грусть. На чувствах, испытанных в тот или иной момент жизни человека. Он не знал, как чувствуется восторг и эйфория у людей. Он мог только прочитать о том, какие именно гормоны, и в каких примерных дозах они выделяются, чтобы человек испытал какую-либо эмоцию. Но он не мог знать, как они ощущаются. По телу сначала прошлась волна, словно ток, заставив вздрогнуть всё тело, в голове стало необычайно легко, ноги не шли, они, будто, летели по дороге. Это ощущение было приятным и завораживающим. Женщина испытывает счастье? Радость? Восторг? Всё разом! Коннор не успевает анализировать поступающие данные. Они нагружают его всё сильнее и сильнее. Он просто не успевает смотреть и анализировать одновременно. Андроид теряется в этом водовороте всего.***
— Она была беременной и счастливой, — продолжал Коннор, уголки его губ были немножечко приподняты в неподдельной, лёгкой улыбке. — Мне так кажется. Я… я… я словно чувствовал себя ей или её частью. Хэнк замер от услышанного и происходящего с андроидом ожидая продолжение рассказа и напрягся, когда в отражении стекла автомобильной двери диод робота загорелся красным.***
«Так, я хочу шоколад или мороженное? Шоколад… мороженное… шоколад, м-м-м, нет. Может, всё же, мороженное? О! Куплю бананы!» — проносилось в голове, во время болтовни некой Кармен, что без умолку трещала о каком-то красавце из театра, что с ней флиртовал, пока она наносила грим. Алекс свернула, выходя на пешеходный переход. Коннор видел, как на старом светодиодном варианте светофора загорелся зелёный знак. Лишь где-то на грани слышимости что-то скрипело, словно резина по дороге. — Ты меня вообще слушаешь?! Или опять думаешь, что в рот себе засунуть? — Я… Коннор не знал, как охарактеризовать резкую темноту перед глазами, но он чётко слышал в ней, как много голосов сливается в один, впадая в панику.***
— Переходя по тротуару, был чёткий звук удара и ещё меня словно выключили, а перед глазами был чёрный экран, но запись продолжала идти дальше.***
Поначалу вернулся слух. Сквозь темноту был слышен писк аппарата для считывания сердцебиения. Открыть глаза у Алекс получилось не сразу. Чёткость изображения так же пришла через определённое время. Тело неохотно поддавалось, вернее сказать не двигалось вообще, за исключением кончиков пальцев на руках и ногах. Голова была ватной и, казалось, хозяйка тела даже не поняла, что происходит и, что произошло. Каждая клеточка тела, после пробуждения хозяйки, начала покалывать, словно маленькие иголочки вонзались в кожу. В животе скручивался спазм и, казалось, что что-то хочет вылиться наружу, но никак не соберётся это сделать. Покрутив, насколько это позволяла шея, головой Алекс сощурила глаза от белых стен больничной палаты, но вот её глаза зацепились за то, что по её мнению, а теперь и, по мнению самого Коннора, было не уместно. Нет… Живот был плоским. Нет… Живот всё ещё был плоским, а глаза стали заполнятся едкой жидкостью. Не-ет… Коннор ощущал, как жгло глаза. Как начало жечь живот, от боли и от неестественной сжимающейся пружины, которая готова вот-вот выпрямиться, отдавая импульсом куда-то в голову. Плод погиб, так и не явившись на свет… В палате и в ушах Коннора раздался душераздирающий вой. Вой боли, скорби и неконтролируемого горя… [Перегрузка основной системы… необходим перезапуск всех систем] Завывание и глухое рыданье всё ещё сотрясали его голову. Коннор хотел закрыть свои уши руками или отключить слух в принципе, но… [Невозможность движения запястий, локтевого и плечевого сустава…] Андроид хочет прервать запись, когда на его глазах воющую и заплаканную в его голове Алекс пытались успокоить доктора. [Сильный перегрев основных отсеков памяти, опорно-двигательной системы, слуховых модулей, глазных модулей…] [Запущена система принудительной перезагрузки…]***
— Её вой до сих пор в моей голове… — сжимая зубы, проговорил андроид. — Но я не могу избавиться от столь важных данных для Киберлайф! Как только я проведу самодиагностику и устраню оставшиеся неполадки, после принудительной перезагрузки, я отправлю всё в башню, а лишнее удалю. — То есть, ты хочешь мне сказать, что видел память человека? — чуть заторможено спросил Хэнк. — Память реального человека?! — Я не знаю, чья это память и откуда эта память у андроида широкого пользования, ясно?! Но одно я знаю точно, это не-ре-аль-но! — Совсем недавно, точно так же, нам впаривали про девиацию, парень! — прорычал в ответ Андерсон, когда Коннор повысил на него голос, но лейтенант старался не повышать свой видя, что в глазах андроида читался страх и паника. — Вы же не думаете, что она человек после этого? То, что ей кто-то загрузил в голову такое видео, ещё ничего не значит! — Ты же сам говоришь, что почувствовал всё так, словно это был ты! — Именно поэтому Рен опасней вдвойне! — поставил андроид точку в этом диалоге, резко замолчав, понимая, что воспринял всё чересчур эмоционально, чего не должно быть. — Может, вы не понимаете, но по городу ходит потенциально опасный андроид, память которого вредит его программе, заставляя обманывать себя и думать, что он когда-то был человеком! — … Теперь некоторые моменты на допросе обретали смысл, например её фраза, что она засыпала человеком, но верилось в это с трудом. Да как можно вообще поверить в то, что появился «призрак в доспехах» причём настоящий! А если это правда? Сколько тогда людей захотят поймать того кто уже не является роботом, но и человеком перестал быть? А учёные Сайберлайф? Да они препарируют бедную Рен, как только та окажется у них в поле зрения! Хэнк нахмурился и вспомнил про записную книжку в его кармане. Пока его напарник ловил ворон, он достал ту из кармана и, раскрыв, сначала ошалел. На первой странице был рисунок-обложка, на котором было нарисованы лица трёх андроидов, один из которых Коннор. Вторая — сбежавшая с девочкой АХ400 и неизвестный с гетерохромией глаз, но скорее всего второй глаз был чужим. И название, словно для книги или научно-фантастической игры — «Детроит: стать человеком». Перелистнув страницу мужчина попал на стилизованный рисунок Коннора, его список подтверждённых фактов и неподтверждённых, перед которыми стояли знаки вопросов и подчёркнутая линией фраза «один из главных героев». На второй странице была нарисована та самая АХ400, про неё вся графа была с неподтверждёнными фактами, некоторые из них Андерсон мог подтвердить из того, что сам выяснил при поиске этой машины. И подчёркнутая фраза та же, что и у Коннора. Третий персонаж был покрыт тайной даже для того, кто это писал. Были лишь картинки разных поз и одеяний, но ни кто он, ни чем он занимается, предположений не было. Разве что Андерсон такого типажа ещё не видел, а потому мог сам предположить об ограниченной серии этой модели. А вот когда пошли второстепенные герои. — Какого хуя?! — воскликнул полицейский, всматриваясь в своё угрюмое лицо и кучу прописанных фактов так же с проставленными знаками вопросов, ещё и с комментариями про «клише» и «штампы». А от фразы: «мог потерять близкого из-за робота» хотелось придушить писавшего, а блокнот тут же сжечь к чертям! Коннор, встрепенувшись от крика лейтенанта, тут же посмотрел в его сторону, потянув свои руки сначала к своей спине, пошарив там руками, а потом уже и к Хэнку, дабы отнять улику из рук человека. Тот, поняв, что хочет сделать андроид, остановил его одной ладонью, припечатав ту в лицо Коннора. — Ты сказал, что это нихера не важно, блять! — размахивая и сильно сжимая блокнот кричал мужчина. — Откуда, блять?! Кто? Кто эту ебанину написал?! — Я могу теперь предположить, что писавшей была Рен, — вывернулся из рук мужчины андроид и, перехватив чтиво лейтенанта, попытался разгладить смятые листы. — Попрошу Вас не портить данную вещь и важную для расследования улику! — С чего ты взял, что именно она? — тяжело дыша от напряжения и ярости прошипел мужчина стараясь успокоить свои разбушевавшиеся нервы. — Я лишь рассказал Вам про один файл, который мне передала Рен, но был и второй, где я увидел точно такую же картинку, — он указал на рисованную обложку. — Успокойтесь, пожалуйста. У меня к Вам просьба. Несколько раз тяжело вздохнув и выдохнув, а так же сжав с огромной силой свой руль, мужчина пару раз побился головой о панель автомобиля. — Ну? — Прорычал он. — Мы можем съездить на квартиру к владельцу Рен и снова всё осмотреть? А так же, мне бы хотелось побеседовать с соседкой, что осуществляла вызов. — Что же ты раньше с ней не разговаривал? — вспомнив про фразу девианта о педофиле, злость вернулась вновь, но уже не на Рен, а на Коннора. На его скрытность и его грёбанную миссию… — В этом не было необходимости, пока не были узнаны новые факты. Мы едем? Хэнк замолчал на добрые тридцать секунд. — Едем.