Другая жизнь: Жена для демона

Инузука определенно был хамом. Даже тут. Ничего в нем не поменялось. Разве что самоуверенности ему было не занимать. Как и банального идиотизма. Каждый раз, когда он говорил о полигоне номер сорок четыре, открыто призывая неуверенных в себе сопляков — дословно — взять и выйти из турнира, то его взгляд на упоминание данного оскорбления обязательно останавливался на Наруто. Презренно смотрел на нее, словно она какой-то прогнивший до основания отброс, и морщил нос, будто от нее пахло полноценными помоями. Стоило ему увидеть, как она поджимала губы и с неприкрытой яростью таращилась в его сторону, он самодовольно скалился, считая, что задевал ее достаточно глубоко своими выбросами. Лично ее он обозвал слабой больше десяти раз (уведомил Курама, когда у него закончились хвосты на подсчете оскорблений). Наруто где-то на пятом сбилась со счета, потому что мысленно уверяла себя, что с Кибой в нынешнем силовом разрыве ей не справиться, но она обязательно попытается начистить его тщеславную физиономию. И точно не на экзамене. Терпеть вербальные выпады Кибы было пыткой. Кулаки так и чесались. Абстрагироваться от речи Инузуки было тяжело, но в какой-то момент она смогла сконцентрироваться на другом. Как-никак, а других раздражающих факторов было море. Например, десятки злых взглядов, впивающихся ей в спину и затылок. Складывалось впечатление, что ее прямо тут, посреди толпы, хотят линчевать, разделав на куски. Собачник тут же отошел на задний план, ибо таких вот доброжелателей становилось все больше и больше. И это начинало здорово напрягать. Словесные запугивания и пояснения правил, которые Наруто и не думала слушать, потому что была уверена в том, что и так все понятно, закончились. И тогда-то была небольшая демонстрация того, что может произойти в лесу. И помощником в демонстрации стала она, по весьма понятным причинам. Наруто сбил с ног огромный белый ком шерсти. Акамару, который до этого лежал с самым скучающим видом подле ног хозяина, рванул с невероятной скоростью в сторону считающей ворон блондинки, повалив ту наземь. Узумаки правда была готова дать отпор нападающим, ведь тут было достаточно людей, которые хотели ее смерти и могли напасть в любой момент. Но здоровенный пес Инузуки весил куда больше чем обычный человек. У Наруто и шанса не было удержать равновесие, выдержав подляцкую атаку бывшего одноклассника. Было больно. Трава и влажная земля смягчили падение, но затылок все равно отозвался тупой болью. А спина… но это были цветочки. Передние лапы нинкена Инузуки продолжали вдавливать ее в почву, напрочь лишив ее способности дышать. Под давлением веса этой громадины ее грудную клетку сплющило так, что было ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ребра безбожно трещали, недвусмысленно намекая, что еще чуть-чуть, и они треснут. Это заставило ее отчаянно корчиться, в попытке стряхнуть с себя тяжеленного пса Кибы. Его массивная челюсть громко и показательно клацнула возле ее носа, а утробный животный рык заставлял каждый нерв напрячься. И ей было глубоко плевать на то, что слюни этой твари заливают ей лицо и шею. Ее больше всего в этой ситуации беспокоил аспект хрустящих ребер. — Запомните, потеря бдительности может стоить вам жизни, — менторским тоном выговорил Инузука, внутри довольствуясь тем зрелищем, что он устроил. — Акамару лишь вполовину меньше тех зверей, что водятся в лесу. Будьте начеку, — он наслаждался страданиями бывшей одноклассницы, упивался тем, что и публике нравилось то, что он творил. — Или с вами будет что-то поху… Глумление прекратилось ровно в тот момент, когда Акамару взвыл от боли, а потом жалобно заскулил. Киба побледнел меньше, чем за какой-то миг, а следом и рассвирепел, оценив ситуацию. Добрую половину тела пса уже покрывал песок. Акамару больше не придавливал дочь Хокаге к земле по воле хозяина, теперь он пытался отойти от нее, пятясь задом, учуяв в атакующем песке концентрированную и потустороннюю злость, активирующую инстинкт самосохранения. Наруто могла поклясться, что слышала, как трещат кости пса. Песок Гаары сломал ему явно не одну кость. Но она не видела, что происходит. Вокруг нее были сплошь размытые пятна, и сознание волновало лишь собственное самочувствие. Дышать было больно. Каждый небольшой вздох доставлял бронхам острую боль. Киба бросился к псу в попытке предотвратить неминуемую гибель нинкена. Большинство присутствующих знали, что песок Демона пустыни проклят, и стоит с ним соприкоснуться, как считай, что ты труп. Взгляды полные отвращения и злости сменились на страх и ненависть. Толпа, что сгустилась вокруг нее оттеснив сокомандников, разошлась. Наруто не желала смерти пса, которому не посчастливилось в хозяевах иметь неотесанного идиота Инузуку Кибу. И даже ощутила мрачное сожаление, что песок ломал кости Акамару, а не бывшего одноклассника. Она бы с радостью послушала, как Киба стонал бы и скулил от боли. И испуганно дрожала толпа, пронзенная страхом, который навевал песок. «А ты прониклась образом жизни Гаары», — хохотнул Лис, прочувствовав куда ярче вспышку ярости Наруто, чем она сама. Неужели ее оптимистические иллюзии насчет этих людишек испарялись под влиянием этого Гаары? А еще не было воплей в стиле «Я сама самодостаточность и самостоятельность. И помощь мне не нужна». Этот акт демонстративного насилия не задевал ее самооценки, а принимался как должное — как забота. Зато безобидная помощь на тесте вызвала целую бурю негодования. — Ты пожалеешь, — шипел Киба, пытаясь порвать песчаные оковы на своей собаке, зажав в руке кунай. Все было тщетно. Но в какой-то момент песок перекинулся на руки Инузуки, перетекая на тело собачника. Узумаки улыбнулась, завидев вспышку страха в вертикальных зрачках Кибы. Губы продолжала ломать жестокая улыбка, когда она мыслями вернулась к Гааре, который, будто бы почуяв ее желание, решил его исполнить. — Я жалею лишь о том, что пострадал Акамару, — Наруто встала с травы, отряхивая с себя грязь и шерсть. — Не стоило устраивать шоу из объяснения правил. — Сенсеям запрещено быть на экзамене. Или команда из Суны под руководством Сабаку-но Гаары хочет быть дисквалифицирована? — все выходило из-под контроля. Начиная от выходки Кибы, заканчивая выходкой зятя. Минато не собирался вмешиваться, он был уверен, что Наруто сможет решить конфликт, не позволит над собой издеваться и не станет проявлять слабость, или понадеялся на здравомыслие Инузуки Кибы, но ни то, ни другое не сработало. По итогу в их деревне может стать на одного джонина меньше, и на один конфликт больше. — А его тут и нет, — Узумаки вперилась взглядом в фигуру Хокаге. Она знала, что Гаара тут, недалеко от нее, наблюдает, и опекает ее от провала и опасностей. Она даже скажет ему спасибо при встрече. Лучшего унижения для Кибы и не придумаешь. Инузука на глазах у толпы не смог справится с проблемой, которую сам и спровоцировал, и сейчас в панике пытался стряхнуть с себя дьявольский песок. Это сподвигло Минато вмешаться самому, что сильнее должно было ударить по самооценке собачника. Во избежание летальных исходов пришлось появиться самому Хокаге. Минато ни на йоту не поверил ее словам, продолжая смотреть недоверчиво на дочь. Он явно ощущал присутствие сына Казекаге среди толпы. Тот и не пытался скрыть свою чакру. — Это подарок мужа, — и Узумаки вскинула вверх руку, показывая запястье, на котором был песчаный браслет. Его едва можно было рассмотреть. Он тонкой, едва заметной нитью обвивал девичью кисть, став почти невидимым. И стоило ей продемонстрировать нежеланный презент от Гаары, как песок тонкой струйкой стал стекаться к ее руке, вновь обвивая широким браслетом ее кожу. — Его счастье, что чакры Гаары там мало, иначе было бы хуже. И это была самозащита, — как только песок, заряженный чакрой джинчуурики однохвостого вновь вернулся на свое место, а другой, взятый из почвы, опал к ней под ноги, она скрестила на груди руки и недовольно посмотрела на Хокаге, выражая всем своим видом, что больше ничего она не скажет. — Второй тур начнется через пятнадцать минут, — Минато не нашелся чем возразить и перешел к началу второго тура. Это правда была самозащита, и чакру Гаары он не зря ощущал близко. Наруто была под защитой своего супруга и сенсея, и какими-то образом управляла этой частью песка. Хотя… Он не дурак. Песком управлял точно Сабаку-но, просто делал это на расстоянии. И, кажется, Минато облегченно вздохнул. Лес Смерти с такой-то поддержкой Наруто точно пройдет.

***

Он в любом бы случае не отпустил ее даже со сворой АНБУ в Лес смерти. Наруто стала мишенью чисто автоматически, перетянув на себя груз его грехов. Плюс ко всему прочему, она умела находить себе приключения. Это свое умение она показала ровно в тот момент, когда не побоялась подойти к нему близко, в попытке приручить монстра. И проблема, которую он из себя представлял, для нее стала захватывающим дух приключением. Он будет наблюдать и вмешиваться по мере возможности, когда посчитает нужным. Его техники позволяют это. Как и запас чакры. Он уже смирился с мыслью, что не хочет ее смерти (пока она его не раздражает своей парадоксальной наивностью), и он прилагает все возможные усилия, чтобы ее не убил кто-то другой. Да, его жизнь станет проще с момента ее смерти. Это глупо — защищать того, кто привносит в его жизнь хаос. Проблемы им всегда решались радикально и безжалостно. И сейчас была возможность устранить проблему даже не прикладывая усилий. Но… Наруто целиком и полностью состояла из противоречий, из этих противных маленьких «но». И она фантастическим образом концентрировала на себе внимание окружающих. Особенно его. Потому что вилась вокруг него. И ему жаль, что не по своей воле. Хотя, не будь указа Расы быть ее сенсеем, и если брать глубже — супругом, то она наверняка все равно по возможности вилась бы вокруг него, пытаясь промыть мозги, поменяв его мировоззрение и систему ценностей. Это суть Наруто — быть доброй и сострадательной к монстрам. И ее грубые методы имели эффект. По крайней мере, в нем происходили изменения, как и в ней. Наруто приручила монстра. Наруто заручилась его поддержкой. Наруто теперь обречена на его внимание. Наруто теперь не уйти от него. Наруто, кем бы она не была, теперь его. Наруто может и откорректирует его поведение, но не саму суть.

***

Лес смерти не мог напугать ее. Сокомандники, кажется, даже облегченно выдохнули, когда она с невозмутимым видом увернулась от какого-то плотоядного цветка, и ухом не повела на неподалеку раздавшийся рык какого-то зверя. Да и дождь из пиявок размером с человека вызвал лишь мину отвращения, вопреки ожидаемым воплям. Они ждали больше трусости от нее. Она была в этом уверена. Но она, наперекор всем ожиданиям, спокойно следовала по лесу. Коноха не занималась новаторством. Второй тур экзамена был аналогичен тому испытанию, что было у нее в том мире. Может, стечение обстоятельств, или же Лист был консерватором, и из раза в раз не отклонялся от прописанных ранее испытаний. Узумаки чувствовала пятой точкой, что по ее душу придут многие. Во-первых, по причине того, что сочтут слабым звеном. И демонстрация, увы, не ее способностей, отвалила не всех «доброжелателей». Во-вторых, на ней будто бы висел огромный такой ярлычок «Супруга Гаары, делю пополам с мужем и все его грехи». Поквитаться за злодеяния Демона Пустыни придут обязательно, единицы, но придут. Месть, как правило, ослепляет глаза. Это чувствовали и другие два товарища. Они знали наперед эту простую истину, иначе объяснить негласный строй перебежки по лесу она не могла. Она находилась в центре, и выйти вперед ей попросту не позволяли. Они как приклеенные к ней невидимой нитью находились рядом, чуть ли не как тени, повторяя ее движения. Курама вообще был рад такой опеке его джинчуурики. А еще он был рад тому, что Наруто начинала чувствовать опасность на подходе. В этом месте концентрация ее внимания достигала предела. Впервые с момента появления в этом мире он ощутил в ней былую Наруто — закаленную жестокостью мира шиноби. Уверенную в себе и своих силах куноичи. Если до этого она ощущала неуверенность в себе, и особенно в своем теле, которое она заняла по (не)счастливой случайности, то сейчас она была в гармонии с собой. Наруто заведомо знала, что пройдет второй тур, чего бы ей это не стоило. И в первую очередь это знание подкреплялось тем, что в этот раз нет никакого змееподобного ублюдка, охотящегося на подростков с шаринганом. В прошлый раз именно Орочимару превратил их экзамен в полноценный кошмар и едва в иной мир не отправил. Опять же, им повезло. Санин по определению был сильнейшим врагом для трех новоиспеченных генинов, но тут такого добра обнаружиться не должно. Единственные, кого стоит опасаться — это команду из Тумана. Они точно не были новичками профессии, их силы были больше, но номинально они находились в самом начале пути ниндзя. Сейчас же она была настроена всеми фибрами своей души пройти этот тур. «Знаешь, мне начинает казаться, что ты хотела, чтобы Гаара тебя спасал. Тогда, в пустыне», — проанализировав поведение до турнира и во время, задумчиво протянул Курама. Все же, его джинчуурики сейчас вела себя как и прежде, подозрительно относясь к каждому шороху. Но тогда, в Великой Пустыне, она и думать не думала недоверчиво отнестись к группе кочевников. Ну Наруто же ведь не совсем же конченная идиотка, чтобы довериться подозрительно-доброжелательной группе людей посреди песков? Наруто чуть не запнулась об ветку, испытав прилив гнева и… стыда. Она поняла, что хотел донести до нее девятихвостый. Это ее одновременно разозлило и расстроило, заставив вспыхнуть как спичку и заскрипеть зубами от негодования. Отмазка в стиле «я устала, хотела есть, и меня все тогда бесило, да и сейчас меня тут хочет убить каждый второй» тут точно не прокатит. Лис ее слишком хорошо знает. Возможно, даже лучше ее самой. И это пугает. «Нашел когда устроить мне рефлексию насчет того случая» — мысленно фыркнула Наруто, отмахиваясь от неприятной темы. Кьюби лишь недобро оскалился. Кажется, только что он нашел истинный мотив ее странного поведения. И Наруто реально делает все на инстинктах, даже подставляет себя под удар, чтобы отличиться перед одним единственным человеком. — Стоять! — окликнул ее один из сокомандников, заставив ее резко затормозить. — Не выходи за пределы квадрата, — скомандовал он, с тревогой поглядывая на печать под ногами блондинки. Узумаки с замиранием сердца перевела взгляд себе под ноги, обнаружив, что стоит внутри фуина, который прекращал светиться после своей активации. Взрывная печать, видоизмененная. Стоит из нее попытаться выйти, как она сдетонирует. Она попала в ловушку, пока внутренне возмущалась по поводу высказывания хвостатого сожителя, ослабив бдительность. Не прошло и минуты, как со всех сторон посыпалось метательное оружие. Суновцы мгновенно среагировали, отбивая атаку. Наруто также не стояла в стороне, стараясь не двигаться с места и отбивать прилетающее в нее железо. Пришлось попотеть. — Ты Узумаки, должна уметь разбираться в печатях. Попробуй освободиться, — выдал другой, пытаясь направить ее внимание не на отбивание атаки, а на попытки выбраться. Наруто подвисла на таком заявлении. Если она и носитель крови Узумаки, это не значит, что она мастер фуиндзюцу с пеленок. Ее даже азам еще не научили. Потому что даже учить не собирались. А за два дня она ну никак не могла выучить хоть что-то толковое. «Они не знают, как тебе помочь», — огласил словно какой-то приговор простую истину Курама, ощутив ее порыв дожидаться помощи от своих сокомандников. Нет, она и правда пытается полагаться на других. Расслабилась его джинчуурики. Судорожно вздохнув и прикрыв глаза, Наруто попыталась абстрагироваться от происходящего. Присев на широкую ветку, скрестив ноги и попытавшись расслабиться, она прикрыла глаза, вспоминая то, что ей говорила Кушина, по сути выкладывая исключительно полезную для экзамена информацию. И правда, ее мама рассказывала как обернуть некоторые печати в свою сторону, заменив лишь один символ на другой, как дезактивировать простые и распространенные ловушки, дописав пару черточек, и показала пару фокусов с взрывными печатями. Наруто запомнила лишь фокус с взрывными печатями. Но увеличивать мощь взрыва ей не к чему. Ну если только она не хочет умереть в мгновение, без мучений. Вдруг в этой печати достаточно мощи, чтобы ее убить быстро и безболезненно? А потом до нее дошло. Мать потом показала, как уничтожить простые ловушки. И если Наруто не ошибалась, то все было до безобразия просто — надо было найти ту вязь иероглифов, которая отвечала за активацию фуина. Наруто распахнула заблестевшие лихорадочным блеском глаза, встала на коленки и стала внимательно искать среди черных строк и столбцов отвечающий за нужную функцию. Она раньше считала, что закорючки в печатях это какой-то вымерший язык, но чем пристальней она вглядывалась, тем больше видела знакомых букв среди незнакомых символов. Язык фуиндзюцу было одновременно и сложен, и прост. Возможно, эти закорючки являлись связующим звеном между иероглифами, и за счет них как раз и получилась магия печатей, которыми славились Узумаки. Все же спустя какое-то время, когда на периферии сознания стихли звуки битвы, она нашла нужную вязь. И достав кисточку с чернилами, которую ее заставила с собой взять Кушина, сокрыв эти предметы в ее заколках, Наруто, прикусив язык и внутренне дрожа от нетерпения и какого-то восторга, стала править нужный столбец. Пару штрихов, и дело готово. — Я все! — и Наруто, самодовольно улыбаясь, уверенно шагнула за пределы, как ее тут же откинуло в сторону взрывной волной. Благо, слабой. «Идиотка. Чакру свою влить забыла!» — Курама обреченно ударил себя по лбу хвостом. Да, Наруто запомнила почти всю лекцию прочитанную Кушиной, но самый главный принцип фуиндзюцу так и не усвоила. — Но я же все равно живой оттуда выбралась, — только и смогла проговорить Наруто, после столкновения с землей сознание пыталось ускользнуть в зияющую непроглядной тьмой бездну, а голова разрывалась от боли, как и ушибленная спина. Взрыв опалил ей одежду, и оставил пару несерьезных ожогов на открытых участках кожи, сбросив с ветки. Все же она нарушила целостность печати, из-за чего та не сработала. Но вот сгруппироваться не успела из-за неожиданности.

***

На них нападали всю дорогу до башни. Свиток они добыли еще при первом нападении. Пока Наруто пыталась освободиться из плена взрывного фуина, ее сокомандники вывели из строя нападавших, забрав нужный свиток. Путь осложнялся лишь тем, что желающих отомстить было куда больше тех, кто хотел поживиться легкой добычей, считая ее команду слабым звеном. Наруто пришла в себя быстро. Радуясь первой, хоть и не совсем удачной попытке работы с фуином, она, преисполненная энтузиазма, продиралась сквозь дебри сорок четвертого полигона с широкой улыбкой, и по мере своих возможностей выводила из строя недоброжелателей и покушавшихся на их свиток генинов. Они бы точно добрались до башни быстро, если бы ее не пытались убить или хоть как-то навредить. И у всех был один мотив — ненависть к Гааре. Она принимала и понимала то, что ими движет. Но не полностью. Да и они были идиотами, раз считали, что ее смерть или ранения как-то навредят Гааре, заставив его страдать. Наивные. Наруто никому и ничего не пыталась доказывать. У нее на это не было времени. И сил. Она гнула свое Я упрямо и безапелляционно, показав суновцам, которые до сих пор не представились, что не такая она уж и мямля. В первую очередь, она им не позволяла полноценно играть роль ее охраны, защищать ее от всего. Лезла вперед сломя голову, обязательно старалась сама расправиться с врагом, испытывая на самом деле удовольствие от своих триумфов. Даже если она едва волоча ноги выходила победителем или у нее отказывала рука из-за яда, а из разбитой губы не переставая текла кровь, потому что стоило ранке начать затягиваться, как вновь и вновь ее били в лицо. И вмешиваться тоже не позволяла, предпочитая самостоятельно найти выход к победе, когда силы были неравны. До башни они добрались живые, со свитком и не одним (Наруто отбирала свиток у отправленного в нокаут или обессиленного генина, если таковой находился в складках одежды), на закате третьего дня. В отличие от своих сокомандников, Наруто едва волочила ноги. За все это время ей пришлось сразиться вроде бы с четырьмя равными ей по силе противниками. И с одним — превосходящим ее из той же Суны, и тому было плевать на все ее статусы и тех политиков, что стоят у нее за спиной. Собственный гнев на то, что совершил Гаара у того был куда больше страха перед Расой. Протектор уже покоился у нее в кармане рваной куртки, пришлось его предъявить, когда она перешла порог башни. Синяк на шее перестал и вовсе смущать. Он теперь очень гармонично смотрелся со всеми остальными увечьями на ее теле, так что понять, что это сотворил Гаара, не удастся никому. В свитках ничего и никого не было запечатано, зато открыв свиток до прихода в башню, человека, сделавшего это, засасывало туда. Этот фуин деактивировали те чуунины, которые встречали прибывающие команды, а заодно проверяли свитки на наличие тех, кто нарушил правила. И когда Наруто выгребла из карманов порядка семи свитков (две собранные пары свитков и дополнительно три свитка земли), те удивились. Все ранее приходящие команды приносили лишь по паре, но эта… — Медпункт прямо по коридору, последняя дверь налево, — проговорил чуунин, еще раз посмотрев на Наруто. Та была явно самой пострадавшей из всей своей команды и уж точно нуждалась в первой медицинской. Левая рука у нее не двигалась, все нажитое добро она вытаскивала правой рукой, а подбородок и шея были залиты кровью, а на горле и вовсе был то ли синяк, то ли укус. — Это кто ж тебя так? — полюбопытствовал добродушный коноховский ниндзя, остановив взгляд на шее, все пытаясь понять, кто же ее так цапнул, какой зверь. — Человек, — ровно проговорила блондинка и, злобно зыркнув на слишком любопытного парня, задающего, по ее мнению слишком личные вопросы, прихрамывая умчалась в медпункт.