***
Наруто испытывала злость. На Гаару. Эйфория от его почти что рыцарского поступка прошла. Растаяла без следа, стоило отцу сказать, что не допустит ее до третьего тура из-за чертовых наклонностей Сабаку-но. Конечно же, это было сказано не так, но она же ведь знала, что этот браслет обозначает. Возможно, многие будут романтизировать этот поступок, считать хорошим признаком. Но не она. Для нее это равносильно тому, что он пометил ее как свою собственность, словно какую-то собачонку ошейником. Кстати, о собачках. — Ты мог убить его, — обвинительно бросила Наруто вместо благодарности, перейдя через порог дома и краем глаза заметив в дальнем темном углу силуэт Гаары. Как кстати. Собственная злость и обида вновь придали ей сил, и она, по крайней мере, готова была вступить в словесную борьбу с мужем, самоуверенно полагаясь на то, что если переступит грань, то сможет усмирить его. В ответ была тишина. Будто бы она разговаривала со стеной. Хотя, такое было весьма в стиле Гаары, уйти от нее подальше, растворившись в воздухе словно по волшебству. — Так нельзя, Акамару пострадал, — не меняя тона продолжала говорить она, подпитываемая собственным раздражением. Разговор обещал перетечь в нравоучительный. Несмотря на то, что демонстрация кровавого песка вызвала ажиотаж, отпугнув хоть какую-то долю ее недоброжелателей, и помогла ей спасти собственные ребра, она была категорически против данных методов. Все же смириться с пристрастием Гаары убивать и причинять боль она не могла всецело. Даже если это было во благо ее здоровью. — Но тебя не волнует, что пострадал хозяин пса. Ты сама желала ему боли, — медленно проговорил Гаара, нехотя поворачивая голову в сторону сердитой Наруто. В тот момент он увидел в ее глазах огонь ярости, а когда шиноби в страхе смотрел на песок, покрывающий все больше и больше участков тела, то она и вовсе засияла от мрачного удовлетворения. Он не мог ошибиться. В этот момент она была слабым отражением той бури чувств, что он испытывал, когда убивал. Узумаки опешила, застыв на месте. События трехдневной давности все еще были ярки в ее воспоминаниях, как и эмоции, что она тогда испытала. Киба, в отличие от остальных, с кем она встретилась в этом мире, не вызывал и толики желания наладить с ним хлипкие дружественные отношения. Но в том мире она с ним очень хорошо общалась, после того, как наподдала на экзамене, втемяшив в его голову, что не такая она уж и неудачница. — Ты наслаждалась его страхом, его болью, — он уже находился рядом с ней, вглядываясь в ее хмурое лицо цепким взглядом. В ней тоже был монстр, и он сейчас не о Кьюби. Он уловил существование другой темной сущности лишь на миг. Наруто хотела было возразить, но поняла, что обманет себя. Отрицание так и застряло колючим комом в горле. В тот момент она и правда улыбалась, и не из-за того, что справедливость восторжествовала, и бумеранг, брошенный Кибой, обернулся тому раненым псом и сломанными конечностями. И не из-за того, что вышла победителем, не упав в грязь лицом перед толпой. Ей и правда был по душе страх Кибы, как и его боль. И она на миг упивалась этим. И это в стократ отличалось от того триумфа, что она испытала, когда победила Инузуку на экзамене в той жизни. — Ты сопереживаешь животному куда больше, чем человеку, — он входил во вкус, пытаясь докопаться до ее прогнившего нутра, вывернув его наружу. Мысль, что Наруто на самом деле не такая уж и человечная добрячка, приносила странную радость. И он уцепился за ту жестокую тьму, что тогда мелькнула в ней. Теперь он принялся играть в предложенную Наруто игру «состряпай по своему образу и подобию ближнего своего». — Ты прав, — подумав, устало проговорила она, поднимая на Гаару полный злобы взгляд. Ее задевала та правда, которую он ей тут высказывал. Ее раздражало то, что она и правда испытала мрачное удовлетворение от жестокости Гаары. Ей все больше и больше нравилось то, как он защищает ее, сколько бы она себя не обманывала. И это, опять же, бесило ее. Поэтому следующее, что она произнесет, будет стоить ей дорого. — Поэтому я сопереживаю тебе куда больше, чем тем, кого ты когда-то убил из-за своей ненависти, — ровно проговорила она, стараясь и дышать также равномерно, хотя, в предчувствии серьезных последствий от собственных слов, сердце будто бы где-то в горле билось, а дыхание то и дело спирало. Ему потребовалось ровно три секунды чтобы из расслабленного и относительно мирного настроения разогнаться до стадии крайнего бешенства. Ему не понравилось сравнение Наруто, и многочисленные демоны внутри мгновенно ощетинились. — Ты, как и Акамару, не виноват в том, что вокруг тебя идиоты, — добила его Узумаки, заставляя себя храбриться, стоять ровно, с высоко поднятой головой и не смотреть на поднявшийся за спиной Гаары песок, а выдерживать его тяжелый взгляд. Играть на его завышенной самооценке сомнительное удовольствие. Он жалил ее взглядом, полным ярости и ненависти. Она сопереживала ему и жалела в той же равной степени, что жалела того вшивого пса. Он ощутил всю силу ее вербального удара каждым прогнившим куском своей гнилой израненной души. Он понял ее суть, которая изначально была на виду, просто он придавал ее вниманию к собственной персоне куда большее значение, но на самом деле… Он был для нее не важнее, чем тот пес, и сам пес был не важнее его самого. В ее глазах он был равен со всеми остальными. Его и так раздражал факт существования другого Гаары, к которому она была привязана, по которому она тосковала, образ которого она накладывала на него. Но осознавать тот факт, что она готова принять под крылом своей добродетели и других монстров, оказав им ту же самую поддержку, уязвлял куда больше, чем существование другой ее жизни. Эта ничтожная девчонка весьма болезненно прошлась по его достоинству. Она всегда могла в его превосходстве найти уязвимые места, и почти всегда выходила сухой из воды. Наруто чуть ли не ежилась. Он атаковал только взглядом, подавлял устрашением и наглядной демонстрацией своего гнева, и его ненависть ощущалась даже кожей, мелкими песчинками, царапающими плоть. — Сними его, — протянула она руку, прикладывая всю свою силу воли, чтобы не дрожать перед его гневом, который ее не впечатлял, но нервировал. Но кончики пальцев все равно заметно дергало. Песок на браслете, почувствовав истерию хозяина, подчинился его воле, начиная так же вихриться, расползаясь по ее руке. — Это понимать как то, что ты лучше меня убьешь, чем его снимешь? — Узумаки покрылась испариной, испытав вспышку страха. Гаара молчал, смотря сквозь нее, даже не обратив внимания, что кровавый песок уже перекинулся на ее предплечье. Он боролся с собой, пытаясь понять, что для него лучше. Свести с ней счеты или же продолжать с ней непонятную то ли борьбу интересов, то ли извращенные отношения, которые каждому приносят дискомфорт. Наруто судорожно сглотнула, с той же скоростью, как ее тело окутывал песок, на ее пятки наступала паника. Это уже не щекотало нервишки, это уже становилось чем-то более устрашающим. Ками-сама, она же знала, что провоцировать монстров — это плохая идея, но сдержать язык за зубами не смогла. И вообще, у нее тенденция, чем дольше она общается с этим Гаарой, тем смелее и резче она обращается с ним. «Просто ты адреналино-зависимая, — вклинился в ее сознание рокочущий от злости голос Курамы. — Без опасностей жить не можешь». Лис приготовился к тому, что придется демонстрировать Гааре свои хвосты. А во взгляде Гаары начинала мелькать осознанность. — Я не сниму его, — пришел он к выводу, концентрируя расфокусированный взгляд на взволнованном лице блондинки напротив. Его гнев не спешил уходить, как и песок. — Сними его, — настаивала она, ощутив как его ярость поутихла, продолжая держать руку почти что перед его носом, хотя сейчас хотелось оказаться подальше от него. — У меня из-за него проблемы будут, — смягчилась она, понимая, что быть гордой и строить из себя обиженную перед ним глупо и смертельно опасно. К нему нужен несколько иной подход. — Пожалуйста, — взмолилась она, ощущая как к горлу уже подкатывает истерика. Ее перемкнула от обилия эмоций за последнее время. Она обязана доказать всем, что она чего-то стоит, а эта штука ей мешает! Он промолчал. Она и так поняла, что это отрицательный ответ. По его глазам. По плотно сжатым губам, по недовольно нахмуренным бровям. А она себя корила за то, что начала не с того, с чего следовало. Гаара внимательно всматривался в нее. Она так резко меняла свое настроение, что уследить было тяжело, особенно ему, кто в эмоциях едва разбирается. Но в одном она была как всегда стационарна — она упрямо отказывалась принимать во внимание то, что он все так же чудовищен. Она вела себя с ним так, как и со всеми остальными. Она боялась его. Он видел, как она покрывается холодной испариной, едва заметной во мраке комнаты, освещенный лишь лунным светом, как она напрягается, выпрямляясь и становясь на пару сантиметров выше, потому что перестает сутулится. Сабаку-но был также уверен, что стоит прикоснуться к ее шее, к тому месту где артерия, как он ощутит подушечками пальцев ее сумасшедшее сердцебиение. Или губами… И его взгляд резко опустился на шею, туда, где он как раз касался ее губами. И зубами. Наруто, почувствовав, что его взгляд ускользнул с ее лица, попыталась проследить траекторию. Гаара более чем пристально смотрел на ее шею. У нее тут же перехватило дыхание, будто бы он сжал ее горло своей рукой, но он всего лишь смотрел. Он видел темный след от синяка-укуса, который он ей оставил тогда. Песок за его спиной успокоился, замер. Как и сам его хозяин. Во рту пересохло. Его скрутила такая жажда, будто бы он вечность не видел воды. Его рот надломила зубастая усмешка. Наруто почти что сделала шаг назад, предчувствуя угрозу, но увязла намертво в песке. А Гаара понял, как устрашать Наруто, чтобы она сотрясалась от страха, пыталась убежать от него, скрываясь в самых затаенных местах. Шаг к ней навстречу, его рука на ее шее и отвратительно нежно, даже чересчур аккуратно поглаживает кожу. А в ее глазах отчаяние вперемешку с неверием, а тело от места соприкосновения с рукой Гаары начинает наливаться свинцом. Да она, если бы не песок, все равно бы уже не сбежала. Она теряла контроль над собой от бури эмоций, выхватывая из общего сумбура лишь неясные образы чувств. — Нет, — едва ворочает языком, широко раскрытыми глазами смотря на то, как Гаара убивает расстояние между ними. Ей хватает сил покачать отрицательно головой, но его пальцы сжимаются, делая уже больно. Своеобразное отрицание его авторства. Ее пронзает судорогой, прежде чем она полностью онемела от понимания того, что сейчас будет. А он ловит кайф, поразительно медленно, растягивая удовольствие, наклоняясь к ее шее. «Бей его же оружием», — нашептывало нутро голосом Лиса, а она едва соображает, что от нее хочет Кьюби. Его голос настолько глух, будто бы он говорит с ней через ватную стену. А когда осознает его напутствие, пугается сильней. «Это он от тебя нахватался, пример ты наш для подражания», — укоризненно шипит девятихвостый, не собираясь вызволять ее. Она сама виновата, пускай сама и справляется со своими проблемами. Он ей будет помощником только на реальном поле боя, а не там, где поле битвы — отношения между этими двумя. С мыслью о том, что она ненавидит этот мир, она заставила свою чакру прокатиться горячей волной по телу, дабы сбросить оцепенение. Его же оружием? Да он пожалеет о том, что она переняла от него способ устрашения. Гаара замешкался, ощутив выброс ее силы, и ей этого хватило, чтобы напасть самой. Она обрушилась на него отражением его желания, ловя пересохшими губами кожу его шеи и сильно зажмурившись в предчувствии, что это будет мерзко и на вкус ужасно, ведь он насквозь пропитан запахом крови. Сабаку-но замер истуканом, шумно втягивая носом воздух. Ему перестало хватать воздуха так резко и неожиданно, что это стерло его ощущения власти над Наруто. А Узумаки остервенело, со всем нажимом, отражала то, что он тогда делал, беря ситуацию под свой контроль, даже кончиком языка ощущая, как он замер. Она оставляла влажные дорожки на его шее, чувствуя, как песок с руки осыпается под ноги, как ее ступни больше не скованы силой Гаары. Получив свободу, она обхватила его лицо ладонями, легким нажимом заставила запрокинуть его голову, чтобы ей было удобно атаковать и дальше. Он бездействовал, ловя каждой клеточкой своего тела манипуляции супруги, чувствуя, что кровь в его венах начинает бурлить. И каждое движение ее языка напрочь отбивало желание мыслить и дальше. Гаара не мог решить для себя, приятно это или нет, но определенно влажно и не отвратительно. Весь эмоциональный фон сплетался в спутанный клубок и тяжелым грузом от груди спускался к низу живота, чтобы начать там же накаляться. Это заставило его задрожать в предвкушении неизвестно чего. И в один прекрасный момент она просто потерялась в своей власти над ним, а любопытство вовсю дышало ей в затылок, нашептывая, что можно не только выводить языком непонятные узоры на его коже, но и прикусить. И она в своем забвении охотно укусила его, не со всей силой, слегка. Гаара тут же откликнулся на это действие, сначала вздрогнул всем телом, а потом его руки оказались у нее под ягодицами, а через мгновение толчок — и она прижата к стене, а он держит ее под бедрами, и для удобства ей остается лишь обвить его бедра ногами. Наруто не успела возмутиться, смутно воспринимая происходящее, как через миг они поменялись положением. Круто извернувшись, он отстранился от ее влажного и горячего языка, чтобы потом вновь припасть к ней. Только теперь он скользил языком по ее шее, а она замирала от происходящего, вцепившись в его плечи, словно он ее пытался толкнуть на дно бездны. — Только не кусай как в прошлый раз, будь мягче, — просипела Наруто, ощутив, как он задел кожу зубами. Нет, у нее и правда сейчас язык отсохнет, настолько сухо у нее было во рту, и пропорционально горячо внутри. У нее горело все. От мыслей до аппендикса. Каждая клетка пылала. Гаара все же услышал ее голос сквозь гул крови в ушах. И каким-то образом принял ее просьбу во внимание, прикусывая кожу, а не вгрызаясь в плоть, как голодный хищник. А на периферии сознания мелькала мысль, что Наруто сдалась на его милость, перестав артачиться. Наруто мгновенно пробила крупная дрожь. И на ее шею посыпались укусы-поцелуи с еще большей горячностью. Но почти через минуту они оба отстранились друг от друга, смотря ошалевшим взглядом на расслабленные лица. Они почти одновременно сообразили, что все, что происходит, все не так. Гаара не шугается ее близости, а стремится к ней, вжимая ее в стену до хруста собственных ребер. Наруто же не бежит от него в испуге, а наоборот, запрокидывает голову, давая больше воли. Их борьба и противостояния сошли на нет несколькими минутами ранее, что они даже не заметили этого. — Мне надо в душ, — механическим голос проговорила она, чувствуя себя неловко от того, что его пальцы с силой сжимают ее под ягодицами и от этого она испытывает совсем странные чувства, помимо стыда, смущения и возмущения. И он, не споря, отпускает ее, отстраняясь. Не заботясь о том, что, потеряв опору, она упадет. Что и случилось. Но Наруто молча встала, и на ватных ногах унесла себя в душ. Во рту все еще было сухо, в голове ветер, который мешал здраво мыслить, а в груди бешенные сердечные скачки. Она закрывала за собой дверь, понимая, что это уже не начало, и совсем еще не конец. А Гаара остался наедине с пониманием того, что когда-то уже был между ними переломный момент, когда они стали наслаждаться друг другом в самой больной форме этого слова, и именно это и объединяло их, таких противоположно разных людей. Это пахло неотвратимой зависимостью, потому что Наруто во всех ее проявлениях стала куда более приятным и интересным наслаждением, чем убийства. И отговорка, что она единственная, кто принимает его таким как есть, и только за это она достойна жить, уже не работает.Глава 27
14 сентября 2019 г. в 15:50
Наруто стояла возле выхода с полигона номер сорок четыре и провожала взглядом оставшихся незнакомцами сокомандников. Те, как только Хокаге объявил о подготовке к третьему туру, изъявили желание покинуть экзамен. Это ее не удивило. Такой шаг со стороны двух безымянных шиноби из Суны был легко предсказуем.
Зато с выходом двоих претендентов в турнирной таблице вновь произошла перетасовка, и если сначала ей выпало сражаться с Нара, тем самым мальчишкой, с которым она разговаривала перед письменной частью, то теперь ее имя стояло аккурат напротив ниндзя из Тумана. Что же, так себе перспектива. На самом деле она не знала, что лучше: быть разбитой в пух и прах тактикой и стратегией или же столкнуться лицом к лицу с жестокостью кирининов. Но в любом случае, она бы все равно встретилась как минимум с одним из этой троицы в момент соревнования. А так она хотя бы будет полна сил в первом состязании.
— Ты оказалась выше моих ожиданий, — Минато все это время докладывали о ней. Он должен был понять, что тот самый сказочный потенциал в ней все же существует, и он не зря потратит свое время на ее тренировки. — Как ты выучила Расенган? — он больше суток гадал, каким таким образом она освоила столь сложную технику. Она очень эффектно расправилась с парнем из Суны, который превышал ее по силам. Он даже подумал, что тот серьезно ранит Наруто, потому что уже уставшая и запыхавшаяся куноичи растеряла большую часть своих сил в пути, но когда в ее руке загорелся голубоватый шар Расенгана, у него отчетливо выступило на лице изумление. Запасы чакры позволяли ей пользоваться такой техникой, а вот сам процесс обучения… Он никогда ей не рассказывал о ней, и Менма не мог.
— Это же ведь поток чакры, сжатый в форме шара. — Непринужденно начала она, будто бы выучить эту технику ранга-А легче простого. Наруто внезапно для самой себя поняла, что это было ошибкой — использовать это дзюцу во время экзамена. Ее прошиб холодный пот вкупе с напряжением. Почему-то о вопросах она не подумала. — Я… Думаю, я интуитивно поняла принцип ее действия. Сначала, я училась впускать в мячики с водой, — Узумаки старалась не показывать, что ее нервирует данный вопрос. Но тело само собой выдавало ее волнение — Наруто заламывала руки и теребила края куртки. — Потом в простые, ну и в конце надо было просто соединить эти два способа обращения с чакрой и удержать ее, чтобы самой не повредить руки, — она буквально ощущала, как по ее спине холодными каплями перекатывается пот, а на лбу выступает испарина. Нужно было срочно переводить тему.
— Интересный способ, — Минато задумчиво погладил подбородок, вдумываясь в слова дочери. Он понял то, что она хотела донести. Она училась с помощью ограничителя выстраивать поток чакры, сначала просто научилась ее выпускать, а потом и закручивать, придавая форму. Он и представить не мог, что можно таким легким способом обучиться азам Расенгана, а потом и вовсе освоить эту технику. И у Наруто еще и смекалки хватило разобрать принцип действия и применить его на других предметах. — Похвально, — в его тоне сквозили теплые нотки, а губы дрогнули в попытке растянуться в улыбку. Он почти что испытал гордость за нее.
— Я же брошена на произвол судьбы, вот и кручусь как могу, — ядовитая реплика будничным тоном сама собой сорвалась с языка, но она и внимания не обратила на это, поняв, что ей не особо-то и приятно от похвалы Четвертого. Неприятно от того, что ее заметили лишь тогда, когда она показала зубы и когти.
— Ты сама это выбрала, — и резко его голос стал стальным. Ее замечание попало в цель, сделав его вновь таким же, как и обычно по отношению к ней.
— По твоей вине я выбрала эту участь, потому что проще было ходить по лезвию ножа, чем жить с отцом, которому не было до меня дела, который своим отрешением от собственной дочери убивал меня морально. — Наруто обернулась к нему, подняв полный гнева и ярости взгляд. Возмущение и затаенная обида, которая с каждым днем росла в ней, вылились бурным потоком в колючие слова.
— Я не принуждал тебя, — бесцветно проговорил он, не в силах больше нескольких секунд смотреть в потемневший взгляд таких же глаз как и у него, блестящих грозовой синевой от гнева. Внутри все клокотало, и не от злости на нее. Он злился на себя. На свою глупость, за то, что в этих глазах напротив, за всей этой баррикадой из негатива сидит обида маленькой девочки, от которой отказался отец, потому что та не оправдала его ожиданий.
— Забыли, — глубоко вздохнув, Наруто помассировала виски, которые ныли от боли. Перепады настроения, несколько суток в одном из опаснейших мест Листа, дикое напряжение и постоянная сосредоточенность начинали сказываться адской головной болью. А еще ее заносит, и сильно, она и так уже показала капитальные различия между той Наруто, которая отправилась в Суну, и той, которая вернулась оттуда. — Ты что-то хотел, помимо того, чтобы выразить свое одобрение моему развитию как шиноби? — устало процедила Наруто, отворачиваясь от Минато, пока она не наговорила еще чего похуже этого. Потому что обида все еще обжигала нутро. А еще Четвертый ей был нужен для того, чтобы научиться нескольким трюкам и для контракта с жабами. Портить с ним отношения, а точнее разрывать полностью, ей точно не на руку.
— Тренировки, — отчеканил он. Опять ее реплика ударила со всей мощью по его душевному состоянию. Всю свою уверенность он растерял. Его дочь всего парой реплик, приправленных эмоциональными взглядами, выбила у него из-под ног почву.
— Чему ты меня научишь? — Наруто вновь обернулась к нему, вопросительно уставившись. Она знала лишь то, что он был новатором в фуиндзюцу, и его две знаменитые техники это Расенган и Хирайшин. Фуинам ее научит мать, Расенган она знала, а Хирайшин… — Ты Хокаге. — скептически подметила она.
Минато внутренне сжался. Это показательное негативное отношение к нему стало его наказанием. Он понял, Наруто его наказывала за то, что он отказался от нее, отказываясь от него самого, не воспринимая всерьёз, не видя в нем даже и капли того, что видели в нем окружающие.
— Всему, что знаю сам, — проговорил он, ощущая какая тяжесть повисла на сердце. И груз был сопоставим его идиотизму.
Наруто возликовала, пытаясь не показать это внешне. Внутри она уже с довольными воплями прыгала от счастья. Только что она сама того не подозревая подвела Минато к тому, что он научит ее всему, что она только не попросит. Да, это было гнусно играть на чувстве вине родителя, давить на его совесть, но не этого ли он заслужил? Да и она не специально, просто все само так вышло.
— Надеюсь, ты сдержишь свое слово, — подозрительно прищурившись, она посмотрела на Четвертого. — А пока прости, я устала, — и Наруто широко зевнула, испытав усталость. Только что с нее сошло напряжение, и она ощутила всю мощь упадка своих сил, а ей еще идти домой.
— А еще передай Гааре, что если он еще раз вмешается в ход экзамена, ты будешь дисквалифицирована, — все же последнее слово он решил оставить за собой. А заодно проверить, правда это она управляла песком или же Гаара?
Узумаки нервно вцепилась в запястье, где был браслет. Ей не поверили? У нее теперь из-за Гаары проблемы? Похоже на то.
— На третьем туре, чтобы была без него, — Минато многозначительно опустил взгляд на песчаную полоску, окольцовывающую ее руку. Слухи не только не врут, но он еще и своими глазами увидел, что Наруто имеет значение для младшего сына Казекаге. А жестокий и кровожадный Демон Песков еще и придает ей куда больший вес, чем сам Минато. Эта мысль больно ужалила его, вернув к не радужным мыслям.
— Но… — Наруто побледнела. Гаара не снимет его с нее. Она знала наверняка. Это его способ следить за ней. Но может она заставит снять его на третьем туре, или вообще вынудит убрать его на веки вечные?
И будто бы услышав ее мысли, полоска песка сжала ее запястье. Ей аж жутко стало, что он улавливает ее эмоции, которые всегда бьют через край.
«Успокойся, ты просто его сжала. Просто сжала, а песку это не понравилось», — мысленно успокаивала она себя, внушая, что Гаара не сможет читать ее эмоции, а тем более и мысли, на расстоянии при помощи заряженного его и чакрой Шукаку минерала. И Узумаки отняла свою руку от запястья, пока у нее рука не посинела от давления браслета.
— До встречи на тренировке, — попрощался с ней Хокаге, поняв, что все же это были происки Гаары, а не ее. Сама она выглядела сейчас расстроенной и подавленной, да и ее отчаяние распространялось, весьма отчетливо проскальзывая в глубине глаз. Запечатать можно любую технику, но Наруто еще не овладела таким уровнем познания фуинов, а значит все те манипуляции с песком — дело рук зятя. Браслет был и правда подарком мужа, но своим сознанием он точно не обладал, как и не подчинялся Наруто. Хороший подарок, он одобряет.