***
В доме Сенджу ей выдали новую одежду, более подходящую для нее. И накормили. Досыта. Но вот Цунаде пришлось ожидать. Орочимару отказался проводить Наруто в госпиталь, ссылаясь на то, что чакра лиса все ещё слишком очевидна. Сама носительница Кьюби верила в это с трудом, но рисковать не стала. Она и правда сейчас в нестабильном эмоциональном состоянии, и ее собственная злость примагничивает ненависть Курамы. Мало ли, это и притягивает чакру? Узумаки сидела на диване в гостиной, ерзая на месте. Все же тут было некомфортно, несмотря на то, что обстановка была вполне себе домашней и уютной. «Орочимару тот ещё тип, но угрозы с его стороны для нас нет», - мысленно успокаивал ее Курама. Наруто все ещё не совсем до конца верила в то, что Орочимару и правда привел ее сюда для осмотра. Она искала подвоха в каждом его слове и действии. Его дружелюбие по отношению к ней было сомнительным. Как и то, что он, по доброте душевной, прикрыл ее перед Саске (у которого, к счастью, мозгов хватило не побежать трепаться к Хокаге, но откуда ей было знать, что Орочимару перехватил Учиху у кабинета Четвертого?). Учиха серьезно был настроен рассказать все Минато. И он бы это сделал. А может и сделал. Откуда ей быть уверенной? — Как жаль, что ты не пришла тогда на ужин, — Узумаки вздрогнула от неожиданности, поднимая голову, отрываясь от созерцания паласа под ногами. И с запоздалым сожалением заметила, что лучше Учиха в глаза не смотреть. В который раз она попалась? В глазах Мадары сверкнул шаринган, а Наруто втянуло в собственное подсознание. «Мадара», — прорычал демон-лис, вставая на лапы, вздыбив шерсть. Алая чакра с шипением запузырилась, распространяясь по клетке ярким красным маревом. — Учихи, — страдальчески протянула Наруто, понимая, что начинает искренне ненавидеть этот клан. Чтоб им неладно было! Будь они и тут мертвы, это значительно упростило бы ей жизнь. — Так значит Саске-кун был прав, — Мадара оценивающе взглянул на Кьюби. Давно он его не видел. — Я убью его, — взвыла в приступе бешенства Наруто. Да что ж за день-то у нее такой? Да какой там день-то? Целая жизнь! — В очередь, — гаркнул лис. Потому что Саске он хотел линчевать собственными лапами. Все же эта напыщенная бледнолицая обезьяна сдала их самому Мадаре. Это было хуже, чем Минато. Так что сначала этот Красноглазый, а потом тот мелкий ушлепок. — Ты не сможешь его долго скрывать, — заключил Мадара, сцепив руки за спиной, с интересом рассматривая лиса. Что несомненно раздражало последнего. — Без вас знаю, — огрызнулась Наруто. — У тебя есть план, как логически объяснить, кто в тебе сокрыт? — Учиха перевел взгляд на Наруто. — Э-э-э, что? — Наруто ожидала услышать все что угодно. Например, что ее надо запереть в Конохе и повесить ярлык оружия. Или что зверем должен управлять кто-то с шаринганом во благо деревне. Но совершенно не это. Лис моргнул. Кажется, удивлённо. Поведение здешнего Мадары заставило его сесть, и сложить печать концентрации. Если это гендзютсу, то его надо бы развеять. — Это не иллюзия, — усмехнулся Мадара. Его веселило вытянутое от шока лицо девчонки, и действия Кьюби. — Я спросил, как ты планируешь рассказать миру о том, что являешься джинчуурики Кьюби но Йоко? Наруто выпала. Зависла. Лис утробно зарычал, да так, что воздух вокруг них завибрировал от угрозы скрытой в этом рыке. — Не вздумай даже слушать его! — громоподобно гаркнул лис. Мадара хмыкнул. Это было логично, что Кьюби предостерегает свой сосуд. Только с каких пор биджу и джинчуурики дружны? Все же он тот самый Учиха, который несёт им обоим прямую угрозу. Он единственный из ныне живущих Учиха, кто может контролировать хвостатых силой глаз. Точнее Кьюби. Наруто было жутко смотреть на помолодевшего в ее подсознании Мадару. Навевало неприятные воспоминания. Хоть Мадара и был тогда жертвой, но все же… сила Мадары внушала трепет. Не зря же его звали богом шиноби. И странно было думать, что он не настроен враждебно. Это, все же, располагало на относительно доброжелательную беседу и честность — Ну, э-э-э, — Наруто на автомате закинула руку за голову, взъерошив волосы и глупо улыбнулась. — Типа я нашла Кьюби и запечатала его в себе сама, — пробормотала Узумаки. Мадара парадоксально располагал на разговор. — Легенда такая, что он типа буйный был, а я такая героичная, разобралась с ним. Самопожертвование и все такое. Но в идеале, лучше чтобы никто не знал, что я джинчуурики Курамы, — Наруто посерьезнела. Ей категорически не нравилось, как относятся тут к джинчуурики. Будто бы в детство свое вернулась. Проходить через все это повторно не особо хотелось. Мадара выслушал ее, тяжело вздыхая. И как она такая наивная, так долго смогла сохранить своего рыжего соседа в тайне? У Курамы задергался глаз. Она это серьезно? Или так, чтобы Мадара отвязался? Он будет надеяться, что это ее тактика по обману врага. — Нас уже трое, нет, четверо. Эта цифра будет расти, — Учиха смерил ее серьезным взглядом, от которого она опять напряглась. — Саске поверил Орочимару, но все равно посоветовался со мной. В следующий раз так легко не отделаешься. — Я думала, что моя самая серьезная проблема это кланы Учиха и Яманака. И другие джинчуурики. И сенсоры типа Карин Узумаки, — поспешно дополняла список угроз Наруто, стушевывпясь. Главными ее проблемами в последнее время были Гаара и экзамен. А ещё какие-то типы из Тумана. — Клан Узумаки в целом твоя проблема, — поправил ее Учиха. Наруто побледнела. Список ее проблем пополнялся. Впервые собственная фамилия ее пугала. Если Учиха так себе проблема, как оказалось, решаемая весьма мирным путём, то все остальные… — Чем больше ты пользуешься чакрой зверя, — Курама оскорбленно клацнул челюстями, — тем сильнее расшатываешь печать. Скоро и Хьюга вкрапления чакры демона в твоей сцч увидят. — Мадара посмотрел на бледную Наруто. Ему всегда импонировала эта девочка. Она была такой светлой и беззаботной, пока не пошла в академию. Как бы сказал Хаширама, в ней насильно тушили волю огня, ради этой самой воли огня, правда, искривленной и лживой. Минато, как и все остальные, так и не понял, что самое ценное в этой идеологии - дети, неважно какие. И если Наруто не подавала надежд стать шиноби, значит она счастливица, которая не увидит тех ужасов. Но… как-то голову Намиказе не посетила такая мысль. Вместо того, чтобы радоваться и поддерживать дочь, он продал ее в Суну за сомнительный мир, отправив разве что не на убой, перед этим внушив, что она ничтожество на фоне именитых родителей. Узумаки нервно прикусила палец. Ее ранее разработанный план был идеален. Но она не задумывалась о том, что делать потом, когда она обуздает биджу. Само собой, ей потребуется время, чтобы выучить восьмигранную печать (правда, для начало нужно добыть ее составляющие, чтобы выучить), но как оказалось, времени у нее в обрез. Все упиралось в это. Допустим, выучив ее, она бы выпустила Кураму, дабы разрушить что-нибудь, обязательно нежилое и необитаемое. Навела бы шороху и страху, спровоцировала бы охоту, и уйдя на какую нибудь миссию, обязательно бы как бы невзначай встретилась с демоном. И будучи мастером фуиндзюцу, самопожертвенно запечатала в себе. А в Суне, будучи уже джинчуурики Курамы, поставила совет на место. Чтобы и думать не думали, что она оружие. Заодно права Гаары бы отстояла (но теперь она очень в этом сомневалась, раз этот паразит от ее имени отказался от участия в экзамене, загубив ее карьеру чуунина, так что об этом она ещё подумает). Да, план сыроват, но он исключал ворох проблем. Это все же лучше, чем выйти одной против двух стран, отстаивая свою свободу. — Как жаль что ты не Учиха, — Мадара не скрыл, что огорчён этим, поглядывая с некой тоской на джинчуурики из-под колючей челки. — Если бы я была Учиха, то меня бы не было, — Наруто поняла, что если бы не политический брак с Сабаку-но, ее бы не было. Или была бы не тут. Сколько бы она не сетовала на проблемы, свою слабость и жёсткие рамки, которых приходилось придерживаться, она радовалась второму шансу. — Точнее, я не была бы такой, какая я есть сейчас, — эта мысль заставила ее улыбнуться. Все это время она что и делала, так это жаловалась. Обвиняла Кураму, убивалась по прошлому, тосковала по друзьям и утраченной жизни и стремилась добиться силы, чтобы это вернуть, ну и выжить, само собой. И выходило это у нее из рук вон плохо. Лис как-то заметил, что она не в гармонии с собой, что мешает ей быть той, кем она была, и достигать тех же результатов. Хоть она и делала то же, что и в той жизни, опираясь на теорию и практику, въевшуюся до мозга костей, но результаты были отвратительными. И мешало ей то, что она не могла принять себя, и связано это было далеко не с тем, что ей приходилось подстраиваться под этот мир. Просто она не могла смириться с действительностью. Она боролась, барахталась в этом болоте из проблем. И прошлое отчаянно тянуло ее на дно. Не только ее собственное. — Как хорошо, что вы тут не грезите Муген Цукиеми, строя вековые многоходовочки, — Наруто вынурнула из своих размышлений. Все было слишком сложно для ее понимания, но зато она увидела проблему, которая мешала ей жить. Но в катакомбах было пусто. Точнее, был лишь Курама и она. И звенящая пустота. — Эй, где Мадара? — Узумаки заозиралась по сторонам. Пусто. И лис спокойно себе лежит, положив морду на лапы, свернувшись калачиком. Демон недовольно дёрнул ухом при упоминании самого нелюбимого красноглазого из Учиха, и яростно выдохнул. Привиделось? Гендзюцу? Приснилось? Придумала сама себе? Нет, определенно точно она разговаривала с Мадарой. Порадоксально добрым и сопереживающим, кажется. В его власти было наложить на них мощное гендзюцу. — Теперь я понимаю, почему ты ненавидишь красноглазых, — Узумаки не оценила игр со своим разумом. Даже если это было из добрых? побуждений. Ощущения были отвратительными. Она не могла понять, где была реальность, а где иллюзия. И это было паршиво.***
Ее обнаружили спящей в гостиной дома Сенджу. Цунаде пришлось приложить некоторые усилия, дабы разбудить ту и увести в лабораторию мужа. Цунаде недовольно поджимала губы, осматривая Наруто. И недовольно качала головой, когда замечала особо яркие синяки или укусы. — Мне сказать, что лучше стоит воздержаться? — Сенджу не переставала хмуриться. Тело Наруто выглядело так, словно она с поля боя вернулась, а не с первой, запоздалой брачной ночи. Гаара не постеснялся ещё и во всеуслышание сказать, по какой причине не явилась на экзамен Наруто. Минато это задело за живое, лицо его перекосило то ли от гнева, то ли от волнения (кажется, Четвертый уповал на то, что Наруто умрет до того, как лишится девственности. Или же, до него наконец дошло, что Наруто его дочь, которую он выдал замуж за монстра), когда как Раса оставался все таким же непроницаемым. Лишь блеск в его глазах говорил о том, что он рад услышать эту новость. — Нет, — Наруто явно за сегодня сточит свои зубы на пару миллиметров. От сочувствующего взгляда кофейных глаз хотелось скрыться. Да и неприкрытая ничем жалость раздражала. — Перестаньте на меня так смотреть! — Не выдержала Узумаки, со злостью вырывая свое запястье из руки Сенджу, не дав долечить. — Черт, это было взаимно! И, не поверите, приятно! Просто… — Он садист, — закончила за нее Цунаде, дрожащим от злости голосом. Узумаки лишь на это поджала губы, смерив несостоявшуюся Пятую гневным взглядом. Это было правдой. Возразить было нечем. — Это психологическое расстройство, — мягко произнесла Цунаде. Сочувствия и жалости в ее взгляде стало куда больше. — У тебя поведение типичной жертвы насилия, которая со временем начинает испытывать симпатию к своему мучителю, — медик не могла иначе объяснить то, что происходило с Наруто в отношениях с Гаарой. А та точно испытывала к демону странные привязанности. — Я не его жертва, — сквозь зубы процедила Наруто, стискивал края кушетки до побеления костяшек. — Ты была ею и остаёшься, — парировала Цунаде. Эта упрямая девчонка напрочь отбивала желание вести себя рядом с ней мягче, оттого что этого требовал случай. Хотелось по старинке. Кулаком об стол для устрашения. Чтобы и не вздумала перечить. Сенджу разменяла пятый десяток, и была уверена, что права в своих выводах. — Я не была его жертвой. Ни разу. Она — да, но не я, — Наруто была рассержена. Ее тут что, стереотипами хотят обвесить с ног до головы? Почему ее привязанность и абсолютно противоположное отношение к Гааре не считаются нормой? Почему сразу она жертва, а он чудовище, которое ее принуждает себя так вести? — Да какого черта вы считаете что это было насилие? принуждение? Почему вы не можете подумать о том, что этот шаг дался ему тяжело? Он не терпит прикосновений, ему везде мерещится, что ему нож в спину вонзить хотят! Он боится близкого контакта, как огня, потому что боится быть уязвимым и преданным! Это я его провоцировала! Ради своей выгоды. Это я им тут пользуюсь! — срываясь на крик, выплескивала она свой гнев. Узумаки не заметила как встала, опрокинув кушетку. Цунаде отошла от буйной Наруто, пораженно смотря на нее. Та не совсем адекватно, но ставила произнесенные Сенджу слова под сомнения. С такой точки зрения она не рассматривала ситуацию. Она в принципе свято верила в то, что Гаару не за глаза считают монстром, а грань от серийного убийцы до маньяка-насильника тонка, и перейти ее не составит труда. — Почему вы все такие… такие...— Наруто не нашла как обозвать то, что хотела выразить. Она беспомощно посмотрела на Цунаде, в надежде что та подскажет верное слово. — Несправедливые, — спустя полминуты проговорила Узумаки, подобрав нужное слово. Сенджу пренебрежительно хмыкнула, гордо задрав голову. Только что ее, умудренную жизнью женщину, заткнула за пояс наивная и молодая девчонка, не видевшая толком жизни… хотя. Нет, эта Наруто видела то, что даже представить сложно. — Тебе выписать противозачаточные? — успокаиваясь, поинтересовалась Цунаде. По легенде, Наруто ещё какое-то время нельзя беременеть, ее тело слабо после того происшествия. Долго Казекаге они обманывать не смогут. Наруто была более чем в порядке и уже всецело готова вынашивать и рожать детишек. — Джинчуурики сложно забеременеть, — вяло подметила Наруто. Расу она не скоро обрадует внуками, на миг эта мысль заставила ее злорадно улыбнуться. А в идеале, возможно никогда. Если найдёт отсюда выход.