***
Минато предчувствовал беду. Он то и дело спотыкался об это чувство, переключаясь на размышления. Казекаге оповестил, что его дочь бесследно пропала, сомневаясь в том, что не по своей воле. Растущая сила невестки допускала след из трупов, что они обнаружили, когда расследовали ее исчезновение. Раса был категоричен в своем видении ситуации. Минато не верил, что это был побег. Но и веских доказательств, что это похищение, тоже не было. Намиказе быстрее поверит, что Раса, пользуясь отсутствием сына, решил расправиться с фактом, который ныне отягощал жизнь Четвертого. Ведь все пошло не по плану. А ещё несколькими часами ранее с миссии вернулись изрядно потрепанные Менма и Саске. Их доклад, который не терпел отлагательств, заставил волноваться ещё сильнее. Семёрка из Тумана не в полном составе напала на них, желая запечатать Гаару. И одновременно с ними на них напала девушка, в которой была чакра хвостатого, которого и быть не должно в этом мире. — Что ты насчет этого думаешь? — он обратился к Орочимару, который ознакамливался с докладами с границ страны в поисках зацепки по делу похищении дочери Хокаге. — Наруто и правда в беде. Ее украли из-под носа Казекаге, который не признает этого. Его гордость не позволит сознаться другому правителю, что в системе безопасности Суны есть прорехи, — Орочимару отложил в сторону свитки дозора Конохи и переключился на доклады из других стран, где были их шпионы. — Причин для ее похищения нет и не было, — с этим Минато был единогласен с Казекаге Песка. Голова болела от всего этого. Шантаж политических лидеров за ее счёт они отмели. Ни для одного, ни для второго она не представляла особенную ценность. Казекаге разочаровался в ней. — Мы просто не видим эту причину, — поправил Орочимару своего каге. — Господин Хокаге, господин Хокаге, — в кабинет вбежала девушка в белом халате, размахивая в руке свитком. — В стране Рек пробудился Кьюби-но-Йоко, и там Шукаку. Часть леса погребена под слоем песка, — темные глаза сотрудницы шифровального отдела блестели от паники. Та была ощутимо напугана новостями. Лист бумаги зажатый в ее руках мелко дрожал, выдавая с потрохами ее страх. Сотрудница шифровального отдела протянула свиток Хокаге. — Подготовиться к эвакуации гражданских, всех от звания чуунина отозвать с миссий, — распорядился Йондайме, бегло пробежав взглядом по свитку. Сообщение поступило от отряда, пересекающего эту страну. Они были очевидцами происходящего. Сомнений не осталось. Страна, которая лежала между Огнем и Ветром, подверглась нападению хвостатых. И только сам черт знает, в какую сторону отправятся демоны потом. Перестраховаться не помешает. Девушка кивнула и убежала. — Кьюби? — Орочимару оторвал взгляд от бумаг. Его змеиные глаза излучали беспокойство. — Саске сказал, что Гаара запечатал ту женщину, в чьем теле была чакра хвостатого. Мы можем допустить мысль, что она была его джинчуурики. И она выбралась из печати. Но не стоит забывать тот факт, что на перерождение демона уходит более двух десятков лет. А то и до сотни, — посыпал фактами Орочимару. В отличии от Минато, Орочимару предполагал, что это Наруто вышла из-под контроля. — Это невозможно по ряду причин, — Минато резко и несколько грубо отмел мысль, что та женщина была полноценным джинчуурики девятихвостого. По заверению Шодая и его супруги, демона могут сдержать только Узумаки за счёт кланового дзюцу и поражающего сознание резерва чакры. — А вот в стране Рек это Кьюби. Мы точно не знаем, сколько лет на это требуется. Опираться на легенды глупость, — Хокаге верил, что демон, чья чакра разливалась по лесу, настоящий девятихвостый. Вот причина его волнения. — Несколько лет назад похитили твои наработки по работе с чакрой хвостатых. Тебе не кажется, что это взаимосвязано? — И где-то полгода назад украли у тебя печать Пяти элементов, — развивал мысль Орочимару. Это походило на его опыты. Женщина могла быть подопытной. Например, на ней проверили работоспособность запечатывающего фуина. А так как Кьюби существо с безмерной мощью, то в нее могли запечатать чакру. Орочимару хотел применить такое на практике, дабы улучшить мощь шиноби, влив в их резерв крупицу чакры хвостатых. Только вот чакры он не нашел. Хвостатые были либо запечатаны в джинчуурики, либо временно мертвы. Хотя даже это не могло остановить его стремлений. Орочимару успел разработать способ достать чакру, открыть окно в то измерение. Только проверять не рискнул. Цунаде весьма доступно объяснила, почему этого делать не стоит. Ведь, не дай Ками, он бы вытащил в этот мир демона. И кто-то, к сожалению не он, судя по всему, доработал и сделал это. — Наруто Узумаки. — При чём тут Наруто? — вспылил Хокаге. Проблемы с Наруто резко отошли на задний план. Его страна в целом теперь под угрозой. Вот Песок вовремя там оказался, послав своего джинчуурики разбираться с проблемой. И ему нужно было ждать вести с полей, дабы вовремя вступить в сражение, и в случае неудачи Песка не подпустить Кьюби к границам Огня. Ему нужно думать, кого отправить на передовую, чтобы избежать колоссальных последствий. — Она Узумаки, — Орочимару был посвящен в тонкости запечатывания девятихвостого. Змеиный саннин видел во всем этом пугающую взаимосвязь. — Она… — Минато застыл, как громом пораженный. В его глазах мелькнуло понимание. — Та женщина - отвлекающий маневр и, скорее всего, первая испытуемая, — Орочимару так бы и сделал: после того как собрал нужную информацию, применил бы ее на практике. К сожалению, сама женщина была запечатана техникой однохвостого где-то посреди пустыни, и они что и могли, только строить домыслы. — В Наруто хотят запечатать хвостатого, — замогильным голосом озвучил он то, что имел в виду Орочимару. Наруто - лёгкая мишень, когда с ней рядом нет Гаары. А Гаары с ней не было, когда она пропала. Не пропала. Похитили. — Хокаге сама, Кьюби воскрес, — в кабинете появился Шисуи. Ноги у него дрожали. Преодолевать шуншином расстояние, которое в обычном темпе возможно пройти больше чем за сутки, напряжно. Появление Учиха лишь укрепило правдивость новости, прогремевшей, словно гром среди ясного неба, в кабинете минутами ранее. — Однохвостый сражается с ним. Только… — Шисуи запнулся, замолчав. Двоих Кьюби можно было объяснить тем, что демон использовал технику клонирования. Ведь биджу владели ниндзюцу не хуже рядового шиноби. Помотав головой, он не стал дальше вдаваться в подробности. — Вероятнее всего, это уже произошло, — процедил сквозь сжатые зубы Белый Змей, тяжёлым мрачным взглядом смерив Минато. Хокаге исчез, напоследок сверкнув серебром трехлистного куная, стоило Орочимару закончить озвучивать свою мысль. — Идиот, — фыркнул Орочимару. — Найди Кушину и Итачи. Если Саске способен двигаться, то он понадобится. Через пять минут выдвигаемся, — Орочимару быстро написал короткую записку и, вызвав змею, отправил ту в клан Нара. Кому-то же надо было взять на себя дела отсутствующего Хокаге, у которого взыграли отцовские чувства. Хотелось бы думать, что отцовские. — И о чем ты промолчал? — прежде чем Шисуи исчез, Орочимару окликнул того. По мнению Орочимару, в Наруто хотели запечатать лиса. Только для чего - непонятно. И как себя поведет печать, наложившись на ту, которая уже есть на Наруто, тоже непонятно. И который это из Кьюби? Вообще, это воскресший Кьюби? Сработали ли его наработки? — Там два Кьюби. Близко подойти мы не рискнули, но… Там их точно два. И на гендзюцу это не подходит, Орочимару-сама, — отчитался Учиха, находясь уже на пороге кабинета. Сомнения на этот счёт все же ещё были. Только это заставляло в большей степени сомневаться в собственном здравомыслии. Но глаза не врали, и это не на шутку пугало. Там было два Кьюби. Очень натуральных Кьюби. — Возможно, теневое клонирование, — пожал неопределенно плечами Орочимару. Шисуи согласно кивнул и исчез. Теневое клонирование было отличным от иллюзорного. Двоих Кьюби просто в природе существовать не могло. Как говорится, у страха глаза велики. Орочимару же подумал о том, что Кьюби воскрес. И если в Наруто хотели запечатать хвостатого, у них это не получилось. И, не дай Ками, Минато увидит этих двух Кьюби…***
Минато внезапно для себя вспомнил, что встроил в печать Пяти элементов фуин Летящего бога грома. Если печать на Наруто, он появится там, где она. К сожалению, пока печать Пяти элементов не активна, не активна и печать бога грома. Он пытался отыскать этот свиток таким образом. Но не вышло. Намиказе оказался прав. Он появился рядом с Наруто, но его тут же отбросило песком в сторону. Он не успел рассмотреть, в каком она состоянии. Гаара, увидев Минато, расслабился, но напряжённого взгляда не отвел. Песок опал, не видя более в неожиданно появившемся госте опасность. Пока не видел. Кьюби не было. Как и Шукаку. Посреди пустыни, которая ранее была лесом, находились только Гаара и Наруто. И, само собой, тяжелая, разъедающая нервы кровожадная Ки хвостатых демонов. Наруто лежала головой на коленях Гаары, прикрыв глаза. Грудь ее слегка вздымалась. “Жива”, - с облегчением подумал Минато. Но тут взгляд наткнулся о рисунок на ее животе. Из-под рваной футболки, на бледной грязной коже красовалась черная спираль. У Минато все внутри похолодело и оборвалось. Его дочь - джинчуурики. Гаара, заметив, куда смотрит Минато, тут же ощетинился. Песок за его спиной вздыбился, опасно зашуршав и под ногами самого Хокаге. — Как она? — голос дрогнул. Кушина избежала этой участи по счастливой случайности. Наруто была наполовину Узумаки. Сдержать лиса… она была слабой. Скорее всего, ее придется убить во избежание проблем. Эта мысль ужасала. Но хуже всего было то, что он так легко пришел к этому решению. Почти не дрогнул. Она была потеряна для него. Он был потерян для нее. Бесповоротно. Но что именно его заставило проверить свою догадку сиюсекундно? Откуда шел этот импульс, если он готов был пожертвовать своей дочерью во имя блага людей? Даже если это будут люди Суны и вызовет политический конфликт. — Без сознания, — Гаара сгреб его дочь в объятия, прижимая ее бессознательное тело к себе. Он отчётливо видел, о чем думает Хокаге. Такой же взгляд был у его дяди, когда тот пытался его убить. Так всегда смотрел на него собственный отец. Минато понял, что просто так Сабаку-но не отдаст Наруто. — Отдай мне ее, — в голосе Хокаге проскользнул стальные нотки. Ему необходимо устранить опасность, исходящую от его дочери, даже если она всего лишь потенциальная. Да и к тому же, наличие ещё одного джинчуурики у Суны было непозволительно. Гаара лишь свирепо оскалился, точно дикий хищник, и сильнее прижал к себе Наруто, стараясь отгородить ее от отца. — Она опасна, — Минато усилием воли подавил желание напасть на зятя, как и желание убить собственного ребенка во благо деревни. Нечего пороть горячку. Сначала надо разобраться во всем. Она же его дочь!!! Это рвало его изнутри на части. Долг перед деревней и долг перед семьёй. — Не больше, чем я, — твердо парировал Гаара, не сводя настороженного и злого взгляда с отца своей жены. — Дай посмотреть ее печать, — приказал Хокаге. Гаара прав. Наруто теперь настолько же опасна, как и джинчуурики Суны. — Нет, — Гаара ещё крепче обвил руками дочь Четвертого, продолжая прижимать к своей груди. Он почувствовал, как затрещали ее ребра от его крепких объятий. И дышать она стала куда медленнее и тяжелее. Минато начинал злиться. Его не подпускали к собственной дочери. Договориться с Гаарой не представлялось возможным. Сын Четвертого оказался упрямым, и простая дипломатия не действовала на него. Намиказе вновь поспешил воспользоваться печатью бога грома. Теперь на Наруто есть фуин-маячок. Не хочет Гаара отдать ее по-хорошему, то значит будет по-плохому. Четвертый Хокаге должен оказаться быстрее песка джинчуурики Шукаку.***
Узумаки чувствовала себя как выжатый лимон и морально, и физически. Поэтому почти сразу же провалилась в бессознательное состояние. То ли уснув мгновенно, то ли ее настиг обморок от истощения. Возможно, это было кстати. Но чёрное забвение длилось не долго. Пока она не открыла глаза в собственном подсознании. А ведь так хотелось некой пустоты… где нет мыслей, проблем... Ведь она так сильно устала переживать, волноваться, делать серьезный выбор. Серьезный выбор… Наруто до сих пор не могла сказать, насколько была уверена в правильности выбранного пути. Все же она тут самозванка. Ошибка природы. Ошибка мироздания. Побочный эффект запретного дзюцу. Возможно, ради баланса, все же и ей надобно умереть? От этого было страшно. Она правда хотела жить. Но страшнее было от последней угрозы здешнего Курамы. — Там есть Учиха, — в попытке приободрить, напомнил ей ее демон. Демон, в чьей шерсти она почти утонула, пока приходила в себя, завернуться в кокон кроваво-рыжих хвостов в собственном подсознании. Демон, который бросив на нее один взгляд, сразу понял, что творится у нее на душе. — Думаешь, это спасет их? — скептически поинтересовалась она. Все это время она думала о том, как спасти свою шкуру, как выжить тут, но не думала о том, что происходит там. Что стало с Саске, на глазах у которого она погибла? У него и без этого было достаточно душевного груза, тянущего на дно. Может, она и многое на себя берет, но ее заслуга, что Учиха не опустился на самое дно. Может, без нее Саске опять встал на тропу мести, очерствев в край. А может, с тем врагом они не выжили. Никто не выжил. С каждой гребанной мыслью о Саске из ее мира ее лицо мрачнело. С каждой гребанной мыслью о ее мире, сердце рвалось на части, а глаза беспощадно щипало. — Я знаю, — заверил ее Кьюби. — И отключи наконец-то свой комплекс героя. Они там и без тебя справятся, — заворчал демон, отлично зная ее. — Да и к тому же, теперь это не твои проблемы, пора к этому привыкнуть. — Но… — Наруто хотела возвратить ему. Ведь это было ее решение отправить местного девятихвостого в ее мир. Это она создала проблемы для своего мира. Для своих друзей и товарищей. — У нас с тобой проблемы посерьезней, — прервал ее лис, и только сейчас Наруто заметила, что демон напряжён. — Теперь ты должна объяснить, как ты стала джинчуурики. И отвоевать собственную жизнь. И Наруто выкинуло из собственного подсознания, которое она делила с Курамой. Первое, что она почувствовала, так это то, что катастрофически не хватало кислорода. Дышать было очень тяжело и трудно. Грудь будто бы в стальных тисках сжимало. Второе - ее оглушил шелест песка и стали. Голова гудела от боли, и эти звуки лишь усугубляли ситуацию. Как и собственная кровь, слишком гулко шумевшая в ушах. Третье - открыв глаза, она поняла, что находится в кромешной тьме. Тьме, которая сжималась вокруг нее, прилипая к ней, как вторая кожа. Осязаемая, плотная, шершавая, и жутко пахнущая кровью. Узумаки мгновенно запаниковала, стараясь стряхнуть с себя эту самую тьму. Но тьма не давала даже пальцем пошевелить, плотно обхватывая конечности. Она начала задыхаться, хотя хотела закричать, но крик застрял в сухом горле, встав поперек комом. Паника растекалась по венам колючим холодом, вызывая паралич. Она умерла? И только спустя бесконечное мгновение беспощадной истерики и всеобъемлющего страха, ее кожа засветилась согревающим золотистым светом, прогоняя тьму, придавая тому, что ее сдерживало, четкие очертания. И тут же паника утонула в чувстве облегчения и какого-то благоговения. Она находилась в песчаном коконе. Абсолютная защита. Песок крепко и весьма плотно, но безболезненно, и совсем как-то по-особенному бережно окутывал ее. Но почему она замурована в песке, песке Гаары? Гадать она не собиралась. И каким-то седьмым чувством понимала, что Гаара сейчас вряд ли поймет, что она очнулась, и ещё чуть-чуть - и кислорода тут не останется. Узумаки, сосредоточившись на собственном потоке чакры, постаралась высвободить такое количество энергии, чтобы разрушить чакру, скрепляющую кокон. Технику она уничтожила быстро и оказалась на свежем воздухе, тут же глубоко и весьма болезненно задышав. Дневной свет не ослепил, потому что она сама светилась внутри кокона словно солнце. Это позволило сразу увидеть, что происходит. Гаара сражался. С Минато? Наруто вновь сковал шок. Минато замер, ощутив вспышку чакры хвостатого иного рода. Не чакры Шукаку. Гаара же продолжил бой. Для него чакра Кьюби не была сюрпризом. Но даже секундная заминка не дала Гааре возможности нанести серьезного ущерба. Минато оказался быстрее. Быстрее его песка. Быстрее молнии. Быстрее мысли Наруто. И прежде, чем Наруто успела разобраться в ситуации, ее живота коснулась прохладная ладонь, вливая чакру в печать, захлопывая ту. Золотой покров растворился. Наруто услышала хруст. Голубые глаза напротив вспыхнули короткой вспышкой боли, лицо исказила гримаса. Гаара с привычным и таким родным шелестом песка появился перед ней, буквально отталкивая Минато собой от нее. — Что тут, черт возьми, происходит? — Наруто широко распахнутыми глазами смотрела на происходящее уже из-за плеча Гаары. Минато отошёл на несколько шагов назад. Рука, которой он коснулся Наруто, закрывая печать, была сломана, и в некоторых местах была видна кровь. — Зачем ты ему сломал руку? — устало поинтересовалась она, продолжая смотреть на своего отца, который, в свою очередь, очень внимательно осматривал ее. Она совершенно не понимала того, что происходит. Или же отказывалась понимать. — Ты должна отправиться в Коноху. Ты опасна, — холодно выдал Минато. Возможно, у него получится построить диалог с дочкой. — Она не пойдет с тобой, — прорычал Гаара. Песок под их ногами опасно завибрировал. Наруто тут же спохватилась, и накрыла своей ладонью сжатую в кулак ладонь Гаары, в попытке его успокоить. Песок под ногами опал, но Сабаку-но все ещё был напряжён и явно дико зол. — Потому что джинчуурики? — Наруто вышла вперёд, не отпуская руки Гаары. Ей незачем теперь прятаться за его спиной. Она теперь не та слабая девчонка, которой очнулась тут. И прятать, по сути, ей нечего. У нее появилось чуть ли не железобетонная, почти правдивая история ее становления джинчуурики. — Зачем в тебе запечатали лиса? — продолжал наседать Минато. Он смотрел на нее так, будто бы она угроза мирового масштаба. Будто бы ещё пара секунд: и из нее вырвется кошмар нации шиноби и начнет сметать своими девятью хвостами все на своем пути. — Ты хотел меня убить? — Наруто проигнорировала его вопрос. Ее слишком сильно оскорблял взгляд отца. Резал по живому. И первое, что пришло ей в голову - от нее хотели избавиться быстро, без разбирательств, пока она не стала катастрофой. — Ты опасна, — коротко сказал он. Минато с опаской смотрел на нее, и на Гаару. — Откуда ты знаешь? — ядовито прошипела Наруто. Все же ее очень сильно задевало отношение отца к ней. Это предвзятое мнение… — В тебе запечатали лиса, — констатация факта, и опять этот взгляд, будто бы она смертельно больная, для которой милосердием будет если в ее сердце вгонят нож, а лучше два. Чтобы мгновенно и наверняка. — И что? А в нем Тануки. И ещё как минимум в семерых счастливчиках другие хвостатые. Или ты бесишься от того, что теперь у Суны два джинчуурики? — Наруто опасно сузила глаза, пристально всматриваясь в лицо Хокаге. — У Облака два джинчуурики, — Минато не позволил ей себя обвинить в том, что его раздражает факт того, что у песка теперь два биджу. Здесь возможно было прийти к компромиссу. В конце концов, она его дочь, у них политический договор. Минато больше волновал вопрос о том, насколько она нестабильна. — Я сама в себе запечатала лиса. Потому что если бы это сделала не я, то это сделал бы ты. Я права? — она была козлом отпущения для него. Он бы пожертвовал ею. Не позволил бы Кушине или Менме. Она била его словами. Спокойный тоном и понимающим взглядом. — Я знаю, что Кьюби опасен. И знаю, что если бы Лис напал на Коноху, у тебя не было бы другого выбора, кроме как запечатать девятихвостого в ком-то из нас. Ты бы выбрал меня. Хотя рациональней было бы выбрать маму или Менму. Но меня не жалко. Потому что ты хороший Хокаге. Но отец так себе. И муж тоже. Минато не знал, что ответить на это. Потому что она была права. Если бы он пришел сюда, и лис бы был на свободе, он бы пожертвовал Наруто. Даже не думая. Запечатал бы в нее и, возможно, убил сразу же после ритуала. Не пустил бы ни в Коноху, ни в Суну слабый сосуд девятихвостого. Потенциальную угрозу для людей. Раса же ведь тоже, когда понял, что Гаара опасен и неподконтролен, пытался убить своего сына. И теперь Минато не было за что осудить Казекаге. Он был готов поступить так же. Сиюсекундно. Потому что пример неадекватного джинчуурики стоял рядом с его дочерью. — Я не опасна, — твердо заключила Узумаки, отпуская руку Гаары. Сабаку-но тут же, предосторожности ради, покрыл ноги Минато песком, а один из песчаных щупалец, успел обезоружить Минато. По крайней мере, забрал все оружие, которое было на виду. Положив руку на живот, Наруто влила чакру в печать, открывая ее, под расширяющиеся от ужаса глаза Минато. Хокаге дернулся было в ее сторону, но Гаара моментально остановил его. Лис вырвался из Наруто золотистой вспышкой. И тут же, увидев в лице Минато угрозу, склонил к тому морду, опасно скалясь. Минато замер. Собственная дочь спустила на него девятихвостого биджу. Дочь. Которую он хотел убить, когда понял, что она джинчуурики. Дочь, которая, как могла, защищалась от своего отца. Дочь, которая не осуждала его за желание убить ее. Наверное, он давно себя не ощущал настолько паршиво. Наруто безбоязненно положила ладонь на лапу Кьюби и погладила демона. Тот выпрямился и сел. — Не опасна… Это еще с какой стороны посмотреть, — хохотнул Кьюби. Девушку, которая могла спокойно касаться его шерсти и водила шашни с кровожадным маньяком, нельзя было назвать "безопасной" для общества. Наруто вообще нельзя было назвать безопасной для любого другого человека. Потому что Наруто поражала своей непосредственностью, добротой, пониманием и всепрощением всех вокруг. Она разила врагов когда оружием, когда своим необычным обаянием лучше любой стали или техники. Минато смотрел на это, разинув рот. Сердце заходилось в груди. Инстинкты заставляли тянуться его к оружию. Величие Кьюби потрясло не только сознание, но и воображение. Как и мощь. И поражало то, что в демоне не было агрессии. Девятихвостый послушно сидел возле Наруто, олицетворяя собой само спокойствие. Ни агрессии, ни гнева. Минато только и доставалось задаваться вопросом: почему? Почему демон не рвет и мечет, распространяя жажду крови? Почему Кьюби спокойно сидит возле Наруто, словно ручная собачка? Но взглянув на Гаару, Минато понял, почему Кьюби спокоен. Потому что Наруто умела усмирять демонов, жаждущих крови. В противном случае, Хокаге остался бы без руки. Демон Песков ещё сдерживал себя, вступая в битву с ним, предполагая, как бы отреагировала Наруто, если бы ее супруг сильно покалечил бы ее отца. Джинчуурики Суны считался с его дочерью. Наруто закрыла печать, закончив демонстрацию своей силы и небывалого контроля над демоном. Таким даже Мито Узумаки не могла похвастаться. Его дочь не бесхребетная пустышка. Не пушечное мясо для укрепления связей с псевдо-дружелюбными соседями. Его дочь не слабая. Его дочь… больше не его дочь. Потому что он не знает, кто перед ним. Она незнакомка с ее внешностью, но не его слабый и никчёмный ребенок. Перед ним та, кто смогла найти подход к джинчуурики Суны. Та, кто смогла укротить демона, и в экстренной ситуации пожертвовала собой, повесив на себя клеймо джинчуурики, не раздумывая. Та, кто заставила его чувствовать себя никчемным бессердечным ничтожеством. Он плохой муж. И ужасный отец. Зато Хокаге вышел хороший.***
— Ты хотела уйти, — Гаара нарушил возникшую после ухода Минато тишину. Гнетущую, тяжёлую, всеобъемлющую. Наруто постоянно хмурилась и глаза у нее были грустные. И молчала. Состояние у нее было более чем подавленное. Минато их покинул, убедившись, что Наруто держит под контролем лиса, но приказал оставаться на месте. Это было сущим чудом, что она так легко отделалась и не пришлось вступать в битву с собственным отцом, хоть и с искаженным, уродским видением мира. Она знала, что тогда вместо нее в битву вступит Гаара. Или, по крайней мере, пока она защищала бы себя, тот бы агрессивно нападал. У него рука не дрогнет причинить вред Хокаге, в отличии от нее самой. Гаара безжалостен и по сей день. Просто при ней теперь более сдержан. Он ее ручное чудовище, которого она по своей же глупости привязала к себе. И сама привязалась к нему. — У меня были причины остаться, — она посмотрела на него, мягко улыбнувшись, но встретила в ответ лишь тяжёлый взгляд. Он все ещё переживал то, что произошло. Узумаки подвинулась к нему и обняла. Крепко. Уткнувшись носом ему в шею. Спрятавшись от всего, что на нее навалилось за текущие сутки. И если она могла просто это пережить, спокойно адаптироваться к тому, что поняла, то Гааре смириться с положением дел было куда сложнее. Интуитивно она понимала, что он мучается из-за этого. — Ты сводишь меня с ума, — зло процедил он сквозь зубы, но обнял в ответ, крепко сжав в объятиях. Ему определенно было лучше от того, что она рядом, живая и невредимая. Но его жутко злил тот факт, что он испытывает по отношению к ней слишком сильные и непонятные чувства. И они раздирают его сознание в клочья похлеще манипуляций Шукаку. Его руки заскользили вдоль ее спины. Запутались в волосах. Наруто сбилась в дыхании. Это он почувствовал своей кожей. Он обхватил ее шею ладонью, наслаждаясь пульсацие сбившегося с ритма сердца. Живая. Рядом с ним. И вновь его накрывает упоительное ощущение, хотя и весьма обманчивое, что ее жизнь в его руках. И рядом с ней он чувствует себя почти что полноценным. Нужным. Почти что обычным. Он долго не отпустит ее от себя. Пусть весь мир катится к черту, но он и на шаг от нее не отойдет. Будет стеречь и беречь. Вот только… сквозь стену этих чувств его кровожадность продирает себе путь. Ему хочется крушить и рушить. Ее только что хотел убить собственный отец. От нее пахнет чужой кровью, что лишь усугубляет ситуацию, его трясет от бешенства. И ощущения ее обманчиво хрупкого тела в его руках больше не успокаивает. — Кто тебя похитил? — Гаара мечтал тому, кто это сделал, самолично оторвать конечности. Но вспомнив найденный трупы, понял, что Наруто и без него отлично справилась. Б е з н е г о. Эта мысль заставила поморщиться. Ему больше нравилось, когда она была зависима от него, в частности, от его силы, способной защитить. Но к этому нужно было привыкать. Она теперь независима настолько, насколько ей позволяют обстоятельства. Но он по-прежнему эгоистичен и жесток, чтобы не позволить ей такой роскоши, как независимость. — Кабуто. Он из Конохи. Отступник, — Наруто, прикрыв глаза, расслабилась в теплых объятиях, забывая о тяжести прошедших суток. О тяготящем ее выборе. О том, что их и сейчас с Курамой ждут проблемы. — Так это был Кабуто, — Наруто вздрогнула от нового голоса, а по спине пробежали ледяные мурашки. А следом за мурашками по ее коже заскользили песчинки. Гаара вновь сжал ее крепче, а песок под ними опасно зашелестел. Он слишком сильно отвлекся на свои эмоции, утопая в ее тепле и запахе с головой, анализируя свои сложные чувства к этой рисковой блондинке, забывая напрочь о том, что мир вокруг них все еще полон опасности. Поэтому сразу же, как он ощутил чужое присутствие, жажда крови оскалила зубы. Люди, нарушившие их уединение, бросились врассыпную от мгновенно выросших под ногами песчаных шипов. И его ни на долю секунды не отпустило это чувство, когда он увидел, кто нарушил их спокойствие. Он грозным, полным недоверия взглядом, смотрел в сторону делегации из Конохи. В особенности на трёх черноволосый шиноби, сверкающих красными глазами. — Что произошло? — взволнованно вопрошала мать Наруто, явно проглотив свое недовольство по поводу теплой встречи. И даже проигнорировала вырастающие перед ней песчаные преграды, с лёгкостью маневрируя и упрямо пробираясь к дочери. Кушину нисколько не смутило и то, что Гаара вжимал в себя Наруто так крепко и сильно, что между ними и песчинка не поместится, и то, что по отношению к ним Сабаку-но был настроен весьма агрессивно, кинулась к дочери. Понимая тщетность грядущих попыток забрать из рук джинчурики однохвостого своего ребенка, Хабанеро умудрилась обнять ту, предварительно взглядом оценив ущерб. Наруто была в крови, в порванной одежде, вся грязная и взлохмоченная, но невредимая. Материнское сердце от облегчения подпрыгнуло в груди. Наруто моментально задохнулась от второй пары рук, сгребшей ее в объятия. Серые глаза были на мокром месте. Кушина, судя по всему, снова разревелась, мелко задрожав. Сказать что-либо в таких жёстких условиях не представлялось возможным. Ей и дышать-то было тяжело. Гаара ведь не собирался выпускать ее из рук. И злое сопение над ухом явно демонстрировало то, что и с близким присутствием тещи он мириться не намерен. — Мам, отпусти, — выдавила с трудом Наруто, скашивая полный волнения взгляд на Гаару. Сейчас он любого члена ее семьи мог воспринять как угрозу. Минато лишний раз доказал ему, что близкие могут навредить. — Стесняюсь спросить, но где девятихвостый? — Орочимару многозначительно посмотрел на Наруто, у него к ней особенно много вопросов, но увидел только золотистую макушку в ворохе алых волос. Судя по всему, саннин первый решил озвучить данный вопрос. — Да, где девятихвостый, — Саске все ещё ощущал энергетику Кьюби. Эти ощущения от личной встречи с демоном, он никогда не забудет. И сейчас его кожу покалывало от витавшей в воздухе кровожадной Ки хвостатых. И по рассказам Шисуи, он ожидал увидеть двоих Кьюби и одного разъяренного Шукаку. Кушина отстранилась от Наруто и выжидающе посмотрела на дочь. Гаара ощетинился сильнее. Минато не понравилось то, что он узнал. Им тоже может не понравится. Поэтому тут же между Наруто и ее матерью выросла шипастая стена, царапнувшая застывшую Кушину. Аловолосой Узумаки пришлось отскочить. Она выпрямилась, и была больше похожа на натянутую тетиву, которая от напряжения вот-вот порвётся. «Мама - я джинчуурики», — тоненьким голоском пропел Кьюби, потому что Наруто не торопилась озвучивать это. Она стремилась к тому, чтобы быть открытой и в этом, но сейчас не могла сказать этих слов, смотря в полные надежды глаза матери. — Я же говорил, — Орочимару нарушил напряжённую тишину. Видимо, Змей подготавливал их морально к тому, что им придется тут узнать. У Кушины подкосились колени и она рухнула на землю, будто бы Орочимару своей репликой, словно острым лезвием, срезал стержень, который позволял Хабанеро держаться прямо. — Мне пришлось, — тихо и виновато. Наруто не думала, что лгать будет так больно. Это не принесло ей облегчения. Гаара, наконец, отпустил ее из рук. Лишь для того, чтобы встать перед ней, загораживая собой Узумаки от делегации из Конохи. Кушина взвыла раненным зверем от отчаяния. Судьба ее дочери и так писалась, как угодно будет политике, теперь ещё и это… У ее дочери жизнь и так сломана. Теперь будет ещё хуже. Итачи и Шисуи активировали мангеке, смерив ее таким же взглядом, как и некоторое время назад на нее смотрел отец. Но ей было плевать. Все вокруг привыкнут со временем. Саске стоял скрестив руки на груди, поглядывая с интересом на Узумаки. Выжидал, что же будет дальше? Как она выкрутится? — Мам, все будет хорошо, — Наруто мягко отодвинула Гаару в сторону, напоминая ему заодно, что она и сама за себя постоять сможет. И бросилась под недовольный взгляд супруга к матери, падая на колени рядом с той и обнимая. На периферии зрения, она увидела как Итачи и Шисуи дернулись, но тех осадил Орочимару. Кушина вздрогнула. И полными слез и боли взглядом, посмотрела на дочь. — Правда, все будет хорошо, — Наруто зарылась в алых волосах, шепча себе под нос, что все будет хорошо. Уже убеждая и себя в этом. Она отвоевала свою жизнь! Хотя бы тут. Почему тут все должно сложиться плохо? Потому что у нее серьезные и сильные чувства к кровожадному и эгоистичному Гааре? Их отношения токсичные, полные борьбы. Это может кончиться плохо. Для них двоих. Потому что теперь ее будут опасаться? Презирать? Ненавидеть? Бояться? Она вновь столкнулась с этой проблемой. Ничего страшного, ей не привыкать. Потому что теперь ее будут между собой делить Лист и Песок, как боевую единицу, и использовать как оружие? Нет. Она не позволит им пользоваться собой. Отвоюет себе независимость. Выход есть отовсюду. Выхода нет только из могилы. Первый раз ей просто повезло. Второй раз ей так точно не повезет. Правда ведь, чего она раскисает тут? Она жива. Это уже хорошо. Это она как-нибудь вытерпит. У нее есть Курама. И Гаара. Ещё и мама. Кажется, даже брат. И вроде бы Орочимару. И ее непробиваемая целеустремленность и неумолимый оптимизм. Она не может не справиться. — Все точно будет хорошо, — Наруто улыбнулась. Другую жизнь она подомнет под себя!