Другая жизнь: Жена для демона

— Удачно вышло, — заключил Орочимару, дослушав историю Наруто о том, как она отправила здешнего Кураму в свой мир. До сего момента Орочимару знал лишь историю, которую Наруто пустила в массы. Самопожертвование и все такое. Белый Змей осматривал Наруто не впервые после того происшествия, но впервые тет-а-тет. Политика не терпела конфиденциальности в подобном вопросе. Наруто почти что стала достоянием народа Суны. Какие тут приватные осмотры? Просто Гаара в конце-то концов пригодился и создал все условия для такой встречи. — Это ты называешь удачно? — Наруто зло фыркнула и скуксилась. Ее года полтора-два таскали по собраниям и всевозможным политическим советам. Сначала ее признавали вменяемой и вполне годной для того, чтобы быть носителем девятихвостого. Узумаки из злорадства отказывалась показывать свою вменяемость и адекватность, напополам с контролем над биджу. На нее теперь Раса смотрел с опаской. Правда, радости в его глазах было больше. Казекаге почти что раздувало от гордости и высокомерия. Минато пришлось трижды проверить ее печать, и во всеуслышание признать фуин крепким и надёжным. О том, что Наруто может контролировать биджу он молчал. Скорее всего, из-за злорадства. Ему доставляло удовольствие то, как все же Раса с напряжением и опаской поглядывает в ее сторону. Остальные же страны запросили независимую экспертизу в лице мастеров фуиндзюцу. Страну Волн пришлось уговаривать долго и мучительно. Узушио держалось обособленно, и вмешиваться не хотело. Но пришлось. Ее работу признали надежной. Наруто чуть от гордости не разорвало. Все же, она самоучка. Но в промежутках между этими событиями ей пришлось пережить с десяток покушений. Проверка на вшивость, как поняла Наруто. Возможно, Раса был повинен только в половине. По лицам Мизукаге, Райкаге и Тсучикаге, она поняла: их не устраивал такой расклад, поэтому, может, и они прикладывали к этому руку. Коноха, между делом, тоже. Правда, не в лице Минато. Скорее всего, совет кусал локти. Когда ей все это надоело, она продемонстрировала свою позицию. Курама весьма красноречиво пощелкал клыками перед лицами Каге, а Наруто наглядно показала, что способна не только сдерживать, но и управлять великим и ужасным Кьюби-но-Йоко, отозвала мохнатого, и демонстративно погладила, и до конца очередного совета позволила тому подышать свежим воздухом. Райкаге был взбешён. Брызжа слюной и метая молнии взглядом, тот объявил Казекаге в краже государственной тайны. Наруто на заданный прямой вопрос лишь улыбнулась и любовно погладила демона, неопределенно пожав плечами. Раса больше не наслаждался демонстрацией своего второго джинчуурики, а разгребал политические проблемы, устроенные выкрутасами Наруто. Лишь только ее статус джинчуурики удерживал его от очередных угроз развода и обещаний отправить ее домой. Больно уж она ему теперь сильно нужна. Боевая единица на уровне Гаары. А то и выше. Ему оставалось стирать от злости зубы в порошок и тихо ненавидеть невестку. Между делом ее делила между собой Коноха и Суна. Старейшины Листа остервенело доказывали, что имеют на Наруто куда больше прав, чем Суна. И вообще, в политическом договоре прописано, что главное условие брака — дети. А младший наследник Казекаге бесплоден, судя по всему, раз Наруто за такой большой срок так и не понесла ребенка. Причем, Гаара на экзамене на Чуунина весьма прямо заявил о том, в какой плоскости их отношения. Да и она прямая наследница клана Хокаге. И Кьюби фактически принадлежит и всегда принадлежал Конохе. Минато оставался безучастным, и вяло вел дискуссию, периодически потакая старейшинам и их капризам. Он единственный в этом балагане понимал, что этот спор пустое сотрясение воздуха. Наруто, имея такую мощь, не позволит собой манипулировать. К этому выводу он пришел после той встречи с ней. Так что он был спокоен, что, какой бы гнусный приказ по отношению к Конохе не отдал бы ей Казекаге, Наруто пошлет того в долгое путешествие. И эти свои фривольные мысли она вдалбливал в голову своего мужа. Весьма успешно. Так что Минато вдвойне не переживал. Союз оказался весьма продуктивным. Раса был двадцать четыре на семь в состояние бешенства. Наруто только однажды высказалась, что будет защищать людей. К чьей бы деревне те не принадлежали. Нападать, уничтожать и убивать она не будет в угоду политических игр и интриг. Не согласных с ее точкой зрения она знакомила со своим демоном. Страх перед биджу все же сделал свое дело и от нее отстали. Но все же вели пристальное наблюдение. — Ты независима настолько, насколько это возможно, — подметил Орочимару. Наруто именно этого и добивалась все это время. — Не смешно, — Узумаки скрестила на груди руки. — Они следят за мной. Не дают дышать свободно. Я в Конохе не была два года. А ещё эти покушения… Я уже устала считать сколько раз меня пытались убить, — не так она себе представляла жизнь джинчуурики. Да, ее боятся, ненавидят, презирают, обходят по дуге и мечтают убить. Причем все пять стран. Возможно, они когда-нибудь преуспеют. Наруто устала расплачиваться за свою жизнь таким образом. Раньше было проще, когда она весьма удачно скрывала девятихвостого. Хоть она и была в постоянном стрессе и страхе, что ее тайны выплывет наружу. Лучше бы уж так, чем ежедневно жить, понимая, что тебя попытаются убить в любую секунду, потому что ты сильная боевая единица Суны, попутно все же и Конохи. В таких условиях невозможно оставаться безучастной и дальше строить из себя пацифистку. По итогу, слава у нее была не меньше, чем у ее супруга. — Как я понимаю Гаару, — грустно заключила Наруто. Счастьем и не пахло. Эта жизнь плохо соответствовала ее ожиданиям. Какой бы всемогущей она не была, это ерунда. Против политики сразу пяти стран не попрешь. И ее доброжелательность и пацифизм вся нация шиноби рассматривала как хорошо продуманную тактику и стратегию. И за ее мирными посылами скрываются злобные манипуляции Кьюби, который хочет проливать реки крови, прикрываясь добрым делом. — Давай теперь о деле. Оставляем? — Орочимару многозначительно перевел въедливый взгляд на ее живот. Ядовито-жёлтые глаза искрились интересом. У него даже пальцы подрагивали от желания исследовать данный аспект. Узумаки тяжело вздохнула. Доставлять удовольствие Расе дело не из приятных. Он был в выигрыше при любом раскладе. — Я убью его, — зло прорычал Наруто, переводя взгляд на свой живот. — Уверена? — Орочимару пораженно моргнул. Не такого он был о ней мнения. — Гаару убью, — Наруто обняла ещё пока что плоский живот, задумчиво его поглаживая. Она понимала, чем это может обернуться. Определенно проблемами. Большими. И страшными. От одного осознания своего положения ее потряхивало. Эта новость вызывала куда больше паники, чем тогдашнее осознание того, что она не в своем мире и не при своей силе. К этому она отнеслась куда проще, чем к нынешнему своему положению. — А-а-а, — Орочимару удовлетворенно вздохнул. Значит, ему посчастливится вести беременность у джинчуурики. Ни один ирьенин в Суне не осмеливался к ней подойти. Из-за страха к Наруто. И вечно маячившего на периферии чужего зрения Гаары. Причем второго боялись куда сильнее первой. Гаара не доверял медикам. Гаара в принципе никому не доверял. А в связи с новым положением Наруто и вовсе озверел сильнее. Для него это не было сюрпризом, как изначально полагала Наруто. Видать, это был продуманный шаг с его стороны. Наруто, проглотив свою гордость, подошла к Казекаге и попросила вызывать к ней Орочимару, потому что подозревает, что беременна. И доверять может только своему крестному в данном вопросе. И вообще. Она знала, что беременна. Ей не нужно было подтверждение. Курама это ей и без врача сказал. Ей нужна была поддержка. Наруто была на грани истерики. Курама мало чем ее успокоил. Лишь напугал тем, что чем дальше срок, тем слабее будет их связь. На этот счёт она устроила Гааре грандиозный скандал с попыткой оторвать тому его мужское достоинство. Сабаку-но в ответ лишь злорадно скалился. Долбанный эгоист! Он не скрывал, что хочет видеть ее слабой, и это был единственно верный способ сделать ее таковой. Видите ли, Шукаку ему нашептал, что когда женщина-шиноби беременна, ее чакра подпитывает плод, и контроль над собственной энергией неумолимо разрушается на время вынашивания ребенка. После такого откровения, Шукаку она обещала сделать бесхвостым. И у нее это почти что вышло. Но контроль над чакрой дал слабину в момент кульминации. Так что Шукаку остался с хвостом, Гаара с достоинством, а Наруто у разбитого корыта — злая и обиженная. Потом ещё и оказалось, Гаару мало волновали последствия, которые шли после беременности. Наруто рычала, била его кулаками, клялась в том, что его ненавидит и чтобы он больше не прикасался к ней. И вообще, она хочет развода. Но в итоге все закончилась так, как и всегда. Ее агрессия и бесстрашие перед ним его завели, и Узумаки опомниться не успела, как уже с удовольствием стонала под ним от его неуемного желания, позабыв, что до смерти на него обижена. Лишь после она все же вспомнила, что теперь его ненавидит, когда смотрела на наливающиеся фиолетовые синяки на запястьях, и всячески пыталась унять разыгравшийся аппетит и самой не накинуться на него. После нескольких лет совместной жизни ее желание поостыло, в то время как для Гаары оно было единственным безобидными способом для окружающих скинуть свое кровожадное напряжение, и таким же постоянным как и его кандзи на лбу. Кажется, теперь она его понимала, потому что до дрожи в коленях хотела своего мужа. Обида и злость затихали, когда у нее были подобные приливы. Курама объяснил, что у нее гормональный бум, и ее либидо здорово возросло. Все же, она сдалась под напором своих желаний. Позорно быстро. Беременным женщинам нельзя отказывать в их маленьких слабостях. И затащила Гаару в постель, не забывая ему припоминать, что он сволочь, каких свет не видывал, и она его ненавидит. Причем, всеми фибрами своей души. Гаара лишь потешался над ней, замечая, что если бы она его ненавидела, то не скакала бы на нем как обезумевшая, и потом не просила бы взять ее так, как хочет он. Сабаку-но был рад таким переменам. Особенно тому, что теперь она его просит, почти что умоляет, изнывая от желания, при этом умудряясь на него злиться. Наруто продолжала его удивлять. Неприятно же удивляло то, что после она могла уйти в другую комнату, и там разреветься. По итогу, в их доме не осталось дверей. Гаара вынес их все, когда у Наруто накатывал приступ слабости и жалости к себе и она закрывалась от него, чтобы пореветь в одиночестве. Курама сказал, что это опять-таки гормоны. И это нормально. Но Наруто считала иначе. Это паршиво. Гаара искренне и с садистким наслаждение упивался ее слабостями, напоминая Наруто, что все-таки он чудовище. И душой, и телом. Иногда это заставляло Наруто задуматься над тем, а правильно ли она поступила, переманив этого монстра на свою сторону, да ещё и проникнувшись к нему больной привязанностью. — Ты не убьешь меня, — Гаара с шелестом песка появился рядом с ней. Наруто на это лишь презрительно скривила губы, и недовольно посмотрела на супруга. Гаара на это даже внимания не обратил, положив свою ладонь на ее плечо. Он прав. Чертовски прав. Потому что… Наруто зарычала, разозлившись на саму себя. Не потому что с каждым днём она слабела, а потому что много места он занимал у нее в сердце. Просто Наруто любит сложности, а Гаара одна сплошная сложность. — Из вас получится отличная семья, — Орочимару улыбнулся, сверкнув ядовито-желтыми глазами. — Издеваешься? — Наруто теперь перенаправила всю свою злость на Орочимару. — Нет, я вполне серьезно, — он примирительно поднял руки. — Он в тебе души не чает, ты видишь в нем соратника и заступника, со временем он воспримет и вашего ребенка. Наруто на это лишь недовольно поджала губы. Чтобы такое произошло, ей надо приложить колоссальные усилия. Интересно, сколько лет понадобиться, чтобы из него сделать образцового отца? Остаётся лишь надеяться, что меньше, чем у нее ушло не то, чтобы сделать из него более-менее человечного человека. Возможно, тогда она будет счастлива всецело и полностью.