***
Я курила, стоя у распахнутого окна, любуясь алым закатом, вместе с солнцем уходила и моя относительно спокойная жизнь. И да, черт побери, по сравнению с тем, что будет дальше, её можно назвать спокойной. После разговора с командором меня отправили к местному медперсоналу уже как коллегу. Оказывается, часть медиков врачует в близлежащих деревнях, а сюда приходит, только когда Разведотряд возвращается с экспедиции. Кто-то встречает их прямо около ворот, а кто-то ждет здесь, чтобы оказать помощь тем, кто не находится в тяжелом состоянии. В штабе же постоянно находятся два врача и шесть медсестер, а это не очень-то много на весь легион разведки. Врачам я, не стесняясь и не скупясь, навешала лапши на уши, и теперь они думают, что я из рода потомственных медиков, которые долгое время скрывали свои знания, чтобы быть самыми продвинутыми. А после падения Шиганшины и смерти своей семьи, я решила, что все тайны должны умереть вместе с ними. По началу они смотрели на меня похлеще, чем Леви в нашу первую встречу, но я, почувствовав себя истинным макаронником, толкала им речи до тех пор, пока лапша, свисающая с их ушей, не закрыла собой весь здравый смысл. Штука с нововведениями оказалась действенной по той простой причине, что они прекрасно работают и без меня. Можно сомневаться в знаниях студентки, но не в эффективности идей, которые я беру из опыта своего мира. Первым делом я убедила Смита выделить одно помещение под операционную, благо свободных помещений в медкрыле было предостаточно. До этого всех раненых затаскивали в одно помещение и, не парясь о заражении, оперировали прямо там. Медперсоналу эта идея нравилась ровно до тех пор, пока я не сообщила, что операционная должна быть чище, чем комната Аккермана, а драить её придется именно им. Лицо капитана было просто незабываемым, когда я вместе с медсестрами, которые боялись пойти одни, попросила у него самые мощные очищающие средства. Конечно, таковые должны были быть и в кладовке, но что-то мне подсказывало, что Леви припрятал у себя всё самое лютое. Если медсестры меня невзлюбили уже за то, что я заставила весь персонал, по их мнению, страдать какой-то херней, то потом случилось то, что довело их до такого состояния, что самый мощный титан бы обосрался, увидев выражения их лиц. Я обнаружила полное отсутствие медицинских карт, нигде не было даже пометок об аллергии и заболеваниях разведчиков. И с завтрашнего дня мы начинаем осмотр всего легиона разведки, на эту прекрасную новость врачи устало, но понимающе вздохнули, а о реакции медсестер я уже говорила. Сначала меня удивляло то, как Эрвин спокойно соглашается практически на все. А потом до меня дошло, что за мной просто наблюдают. Солдаты просто пройдут осмотр, что уже хорошо как ни крути, а за моими навыками можно будет посмотреть в действии. Да только… как хирург я тут себя не покажу никак. Но надо начинать с малого, а не рваться кого-нибудь покромсать. Славу мясника я ещё успею получить. Ещё мне выделили комнату средних размеров, которая будет одновременно и лабораторией, и моим кабинетом. Больше часа двое рядовых таскали туда оборудование и мебель. Я решила разделить помещение на две части, поставив в середину шкаф, который в скором времени будет забит медикаментами. Ну, не хочется мне чтобы солдаты пялились на мои исследования, проходящие в части кабинета, отведенной под лабораторию. С медицинским оборудованием и приборами проблем не возникло, а вот с лабой мне придется попотеть. Большей части того, что мне нужно для создания новых лекарств, в замке не оказалось, повезло, что Зоэ заботливо поделилась со мной химикатами и частью оборудования. Всё великое разнообразие трав и корешков придется добывать самой, а остальное мне обещали доставить в течении недели. Сейчас я впервые начала задумываться о том, как же мне повезло с тем, что моя бабуля, ненавидя всю современную медицину и считая врачей шарлатанами, досконально изучила всю народную медицину. Около года я с братом жила в её уютном деревенском домике, он не был большим, но атмосфера, которую создала бабушка, навсегда осталась в моей памяти. Рано утром она отправлялась в лес за травами, иногда беря с собой меня или брата. Марк относился к раннему пробуждению так же, как и я, а ещё ему было абсолютно наплевать на то, что можно изготовить из того или иного растения, поэтому чаще всего с ней ходила я. Поначалу мне это было интересно только потому, что в лесу росли вкусные дикие ягоды, как ни крути, я была ребенком-сладкоежкой, но потом я стала втягиваться в процесс, бабуля многое мне рассказывала и показывала. У неё даже была пара собственных рецептов по созданию мазей для заживления ран и ушибов. Эх, не могу представить, как бы она среагировала на то, что я решила стать врачом. Не думаю, что она кричала бы на меня или плакала, наверное, она бы ничего мне не сказала, почувствовав, что я променяла её знания на какое-то шарлатанство. Забавно, что в нынешней ситуации мне пригодится и то, и другое. Ещё больше иронии этой ситуации добавляет то, что она умерла из-за врачебной ошибки. Соседи рассказывали мне, что она из последних сил сопротивлялась, когда фельдшера заносили её в машину скорой помощи. Я вместе с братом покинула её задолго до этого, поэтому и не смогла помочь или поддержать в последние часы жизни. В то время у бомжей было больше денег, чем у нас тогда, а быть вором в деревне, это всё равно что, будучи рыжеволосой красоткой в средневековье, поселиться рядом с домом инквизитора. Марк хотел более отвязной и обеспеченной жизни, чем была у нас тогда, и я пошла с ним по этой кривой дорожке. Послышался скрип открывающейся двери, который вырвал меня из воспоминаний обратно в реальность. Передо мной стоял Леви, оперевшись о дверной косяк и скрестив руки на уровне груди. — У нас запрещено курить в замке, — он не осуждал, а просто констатировал факт. Выглядел он ещё более уставшим, чем обычно, будто это он сегодня вместо медсестер выполнял мои поручения. — Не думаю, что это кому-то мешает, — я усмехнулась и пожала плечами, перед тем как сделать новую затяжку. — Ты чего-то хотел? — проговорила пониженным голосом, одновременно со словами выдыхая жгучий дым. — Сколько времени вы будете создавать свою картотеку? Приподняла бровь, смотря на капитана и пытаясь понять, о какой картотеке идет речь и какое ему есть дело до времени. До уставшего сознания постепенно стало доходить прояснение и ответ на первый вопрос. — Планируем управиться в течении двух дней, а что? Я потушила сигарету, отправляя её к остальным окуркам в кружку, что заменяла мне пепельницу. Она была последней, так что теперь придется выискивать курящих солдат и стрелять у них, ведь магазинов поблизости нет. — Через несколько часов я отправляюсь на задание, меня не будет около недели, — пояснил он. Бровь снова поползла вверх, выдавая эмоции. Неужто ему есть дело до моего графика? Странно это, да и сам он странный. Однако, эта ситуация даёт мне шанс подобраться к капитану поближе, что просто необходимо, раз я хочу втереться в доверие. Главное, чтобы Леви согласился. — Я могу осмотреть тебя сейчас, если ты не против. Леви немного подумал, после чего коротко кивнул мне головой. Улыбнувшись, на сей раз искренне, я отошла от окна и достала из ящика стола ключ от кабинета. Из комнаты мы вышли в полном молчании, единственное, что было слышно — это звуки шагов, раздававшихся по коридорам. До медицинско-научного крыла добрались мы быстро, а когда проходили мимо лаборатории Зоэ, ускорили шаг ещё сильнее. Открыв дверь, я пропустила капитана вперед и, зайдя внутрь, заперла, чтобы никто не смог помешать. Аккерман покосился на меня, но ничего не сказал. — Раздевайся до нижнего белья и вставай на весы, — усмехнулась от осознания того, что сейчас немного покомандую сильнейшим воином человечества. По идее такой осмотр они должны проходить раз в году, или хотя бы перед тем как заступить на службу. Но Крис сказал, что здесь профосмотрами не занимаются, мол, нужды в этом особо нет. Пока Леви раздевался, достала из стола белый блокнот средних размеров и начала заполнять уже известные данные — имя. Капитан аккуратно сложил свои вещи на кушетке, что меня заставило усмехнуться, потому что большая часть людей в такой ситуации молниеносно стягивают с себя шмотье да и кидают, создавая неряшливую кучку. Ну что поделать, никто не хочет задерживаться у врача, поэтому и не тратят время на аккуратность. Леви оказался чертовски хорошо сложен, до этого я просто не обращала на это внимания. Но больше всего в глаза бросаются шрамы. И их много: рваные, резаные, даже от ожогов имеются. И самые яркие из них от ремней ППМ. От одного взгляда на мужчину становилось ясно, что со мной жизнь была поласковее. Закончив со взвешиванием, я взглядом указала Леви на ростомер. От полученных данных хотелось усмехнуться, но я сдержалась. Подумаешь, чего такого в том, что сильнейший воин человечества всего лишь на десять сантиметров отдалился от звания «полторашки». Подумаешь, я выше самой суровости во плоти на целых двадцать сантиметров. Мне удавалось держать спокойное выражение лица, но от взгляда Аккермана, который из равнодушного превратился в предупреждающе-угрожающий, мне захотелось заржать, как голодающей кобылице при виде сена. Чтобы не палиться и успокоиться, отошла от капитана обратно к столу и сделала пару записей. Дабы не начать смеяться, пришлось сконцентрировать мысли на том, что Аккерман может со мной сделать. Сомневаюсь, что он вышел бы из себя от моих смешков, но портить ситуацию смысла нет. Хорошее воображение сделало своё дело, и я продолжила: — Ложись на кушетку. Скажешь, если будет больно или испытаешь другие неприятные чувства. А вот теперь настало время для того, что пациенты просто обожают: надавливание на живот. Помню, что в детстве из-за этого элемента осмотра считала всех врачей садистами. Заодно бегло осмотрела кожу, я не дерматолог, но, если что-то не так, я это замечу. Правда, вылечить вряд ли смогу. Ненормальных реакций на пальпацию нет, уплотнений и аномалий нет. Ничего выходящего за рамки нормы. Похоже, что капитан в идеальной физической форме. — Сядь и открой рот, — говорить безэмоциональным приказным тоном с Леви забавно. Но лазарет это единственное место, где офицеры могут получать приказы не от начальства. И я буду этим пользоваться. Хотя официально, всё что может сделать врач — отстранить от службы по состоянию здоровья. Снова отошла от капитана, на сей раз, чтобы взять фонарик из нижнего ящика стола. Он здесь для особых случаев и для особых пациентов, то есть тех, при которых я не спалюсь со своими технологиями. Аккуратно взяв Леви за подбородок, чтобы поворачивать и наклонять голову в нужном направлении, осмотрела его ротовую полость. Запереть кабинет было отличным решением, потому что зайди кто сейчас в кабинет, он бы охуел окончательно и бесповоротно, потому что не каждый день увидишь, как полуголого капитана держит за челюсть полоумная баба и светит ему в рот хрен знает чем. Кариеса нет, десны в порядке, зубы ровные и друг другу не мешают, цвет языка в норме. Идеальный порядок. Но даже если я и обнаружила бы что-то, в таких делах я не помощник. Максимум зуб выдрать могу, но не более. Пока что Аккерман оказался здоров по всем фронтам, что странно с учетом того, в каком мире он живет. С другой стороны, что ещё можно было ожидать от лучшего солдата? — Есть какие-либо жалобы? — Этот осмотр затянулся, — сказал Леви, ещё не понимая, что врачи, а особенно я, существа ехидные. А значит это, что хамить ну вообще не надо. — Я про здоровье спрашивала. Он отрицательно покачал головой, после чего стал отстранено смотреть на темнеющее небо за окном. В кабинете стоял полумрак, лишь слегка разгоняемый светом фонарика, направленным на медицинскую карту, а за окном стало доноситься пение сверчков. — Есть аллергии? — ответ всё тот же. — Заболевания родителей, которые могли передаться тебе? После этого вопроса во взгляде капитана что-то изменилось, но всего на долю секунды, не давая мне возможности понять, что это было. Можно поразмышлять на эту тему, но если делать выводы при недостаточном количестве данных, то выводы будут ещё хуже, чем отношение Леви к тому, что он на всё это согласился. — Половой жизнью живешь? Если да, то жалоб нет? — знаю, что при простом осмотре не должна такого спрашивать, но Леви-то не знает. Не смейся, Алиса, не пали прикол. Аккерман посмотрел на меня так, словно осмотр тут нужен вовсе не ему, но всё-таки ответил. Не стоило ему так на меня смотреть, потому что теперь я осмотрю всё. Разве что раздеваться полностью не заставлю, ибо тут и так атмосфера напряженнее, чем во время грозы. Я заставила его с закрытыми глазами потрогать кончик носа, расспросила насчет травм, постучала по коленке, ощупала на предмет опухолей, проверила кожу головы, слух, зрение и терпение, а под конец так разошлась, что мне хотелось в духе настоящего пришельца пропихнуть в него анальный зонд, но капитану повезло. Таких технологий не имеем. После всего этого я велела одеваться, на что капитан лишь устало вздохнул. — Ах да, назови дату своего рождения, — вспомнила я, когда Аккерман уже застегивал свою рубашку. — Двадцать пятое декабря, — немного вяло отозвался он. На то, что мужчина не назвал год, я не обратила внимания, зато решила уделить время усталости капитана. Ходит ночью по замку, как живой мертвец, вечно уставший и отстраненный, да с мешками под глазами, цвет которых темнее, чем небо за окном. — Сколько ты спишь? Мужчина слегка нахмурил брови, при этом сконцентрировав взгляд на одной точке. Неужто и сам не знает? Видимо, всё хуже, чем я думала. — Около трёх часов в сутки, — спокойно произнес он. Я глубоко вздохнула, перед тем как сделать пометку о том, что Аккерман страдает бессонницей. Эх, набегаюсь ведь с ним, сама прошла через такое. — Как давно у тебя бессонница? Бывают моменты, когда она вроде бы проходит, а затем снова возвращается? И… — я немного замялась перед тем как продолжить, — Она ведь у тебя возникла на фоне травмирующих событий? Прозвучит странно, но если это так, мне будет легче тебе помочь. И это чистая правда, ведь если дело в какой-то физической патологии, я буду ему так же полезна, как слепому солнцезащитные очки. С тем оборудованием, что есть у меня, то есть почти ни с чем, диагностировать я вряд ли что-то смогу, разве что что-то сверх очевидное. С психологическими аспектами в нынешней ситуации проще. Дать валерьянку и отправить в добрый путь. Сильного эффекта не будет, но может хоть как плацебо сработает. Или сделать нормальное седативное? Хм. Леви немного отошел от меня и отвернулся, долго медлил перед ответом, то ли обдумывая его, то ли решаясь сказать. Спустя пять минут гробового молчания он всё-таки ответил хриплым, приглушенным голосом: — С детства, по той причине, что ты назвала. Не проходит. — Тогда я начну делать для тебя снотворное, к твоему приезду всё будет готово. Старайся ложиться спать в одно и то же время, в проветренной комнате и спи без одежды. И постарайся перед сном ничего не есть и не пить чай, — я остановилась, думая над тем, что ещё можно добавить к списку рекомендаций, — И, если это возможно, не занимайся бумажной работой перед сном. Эта волокита кого угодно до могилы доведёт. Мужчина коротко кивнул и молча вышел, оставляя меня одну в уже чертовски тёмном кабинете. Больше никаких пометок я делать не стала, поэтому положила его карту в небольшую коробку, на которой красовалась кривоватая буква «А». Врачебный почерк даже в Африке врачебный, и эта вселенная не исключение.Последний день отдыха
26 июня 2018 г. в 20:00
Главнокомандующего не было несколько дней. «Дела» — сказала Ханджи, а мне осталось только пожать плечами. От его решений зависит то, что я буду делать дальше. Она объяснила, что их последняя вылазка была внеплановой. Днём, примерно в то время, когда я здесь оказалась, дозорные увидели необычное свечение за стеной. И Эрвин Смит решил, что стоит проверить, что там.
Обычно они дают списки людей чуть ли не за несколько месяцев до того как покинут стены, а теперь впервые после. Сомневаюсь, что это будет проблемой. Гораздо проблематичнее подделать документы, чтобы я числилась здесь как живой человек, когда-то там живший на территории Шиганшины. Хотя черт его знает, что тут просто, а что сложно. Ещё узнала о том, что на месте, где я телепортировалась, не нашли ничего необычного. Кроме моей зажигалки, которую посеяла, пока бегала от титана.
Ждать его возвращения не трудно. Я почти всё время сплю. После того как попала сюда, чувствую себя на редкость дерьмово, а причин к этому можно подобрать столько, что голова пойдёт кругом. Когда бодрствую, общаюсь с Ханджи или Леви. Не могу сказать, что это мой выбор, скорее, эти двое не хотят надолго терять меня из виду. Но благодаря ним я узнаю чуть больше об этом мире.
Часто посещаю лазарет, где жалуюсь то на одно, то на другое. Теперь у меня каждое утро начинается с того, что я иду туда мерить давление, просто потому что после попадания в этот мир оно стало очень низким. Пару раз было 70/50 и в те моменты мир буквально терял краски, благо, настолько сильная подстава прекратилась, ещё до того как я приехала в штаб. Акклиматизация, черт бы её побрал.
Командор возвращается почти через неделю. Первыми его встречают мужики с пропускного пункта, а затем уже поджидаю я. Знаю я местных, одних только отчетов от Аккермана хватит, чтобы утащить тебя на полдня, мистер Смит. А если ещё вспомнить о существовании Зоэ… Нет уж, я буду первой.
Эрвин предлагает прогуляться, попутно сообщая, что я теперь официально житель стен. Он выглядит уставшим, бледным, с синевой под глазами. Только вот… Ради чего? Будь я наивней, решила бы что по доброте душевной умаялся человек. Но ему же что-то нужно от всего этого. Как минимум свой зад прикрыть, а максимум?
— Ты не скучаешь по своему миру?
И это сбивает столку. Я ожидала иных вопросов, но кого-то тянет поговорить по душам.
— Честно? — и я колеблюсь, выбирая между «правильным» и правдивым вариантом. — ни капли. Тут многое непривычно, да. Мне не хватает электричества, музыки, интернета… Но я не скучаю.
— Могу я узнать почему?
— Интересные вопросы задаёшь, командор, — усмехаюсь, незаметно осматриваясь по сторонам. Мы идём вокруг замка, на приличном расстоянии, но видно нас любому, кто подойдёт к окну. — там все известно и давно понятно, а этот мир другой. И я ещё не до конца уверена в том, что это не предсмертная галлюцинация.
— Не веришь в то, что видишь? — он усмехается. Ещё бы, ему-то сейчас гораздо проще.
— Не совсем, — думаю, подбирая слова, а он молча ждёт. — мы в разных ситуациях, Эрвин. У вас одна новая диковинка, а для меня единственный известный объект здесь — это я.
— Значит, тебя пугает неопределённость?
— Я бы так не сказала. Когда я сюда перемещалась, пространство и время вокруг сошли с ума. Мир вокруг начал рушиться в буквальном смысле. Это пугает. А тут… Тут вполне стабильно. По крайней мере сейчас.
— И чего ты хочешь?
Ах, вот в чем дело. Ну, прощупывай почву дальше, тут мне скрывать нечего.
— Хочу жить спокойной жизнью. Быть значимым членом общества. Здесь я уникальна, и я хочу этим воспользоваться, — командор ничего не отвечает на это откровение, а я решаю спросить. — что будет дальше?
— Ты можешь стать врачом, — он пожимает плечами. Я много времени провела в лазарете в эти дни. В основном, как пациент. — или работать с Ханджи. Я тебя ни к чему не принуждаю. Но сотрудничество ты предложила сама.
— Меня устроят оба варианта. Сразу, — я останавливаюсь и достаю сигарету из-за уха. Смит встаёт немного поодаль. — Для начала у меня есть пара предложений. Своего рода нововведения для вас, а для меня привычная практика из моего мира.