Новый взгляд
17 июля 2018 г. в 12:19
В обратный путь мы поехали другим маршрутом, который пролегал в основном через небольшие поселения людей. Это на тот случай, если на нас опять решат напасть. Хоть Леви и перебил тех гадов, но это не исключало того, что есть и другие, а они вряд ли решатся нападать, когда мы находимся близ людей.
Ещё нам пришлось ехать медленнее, чем обычно, ведь тело начинало адски болеть при попытке передвигаться быстрее. А также у меня с собой был кот, который умудрялся мирно спать, сидя у меня под рубашкой.
Мы проезжали одну деревню, в которой дома были старыми и не видали ремонта уже много лет, отчего окосели, а краска на них выцвела. Рядом с одним из этих домов наполовину рухнул замшелый забор, частично опираясь о кустарник. Неподалеку раскинулся яблоневый сад, но деревья, которые должны давать плоды в это время года, выглядели безжизненными, и даже на самых верхних ветках, где обыкновенно висит пара фруктов, оставаясь нетронутыми, не было ничего. Людей здесь немного, в основном мне на глаза попадались старики в потрепанной одежде.
В метрах двадцати от жилых домов большое посевное поле, на котором работали люди. С первого взгляда в этом не было ничего необычного, но чем больше мы приближались к ним, тем лучше виднелось их состояние. Рабочие выглядели так, будто их ещё вчера выпустили из концлагеря, мешковатая грязная одежда висла на них, как на вешалках, а сами люди передвигались медленно, при этом шатаясь. Их руки были грязными, покрытыми ссадинами и порезами от растений, что оказалось видно даже с такого расстояния. Никто из них не обратил на нас внимания, даже голову не повернул, услышав приближающихся лошадей, все были заняты работой, монотонно и апатично избавляясь от сорняков.
В один момент кто-то из рабочих не удержался на ногах и упал на землю, приземляясь прямиком в недавно политую гряду. Другие люди не обратили на это никакого внимания. Увидев то, что мужчина не встает с земли, я заставила лошадь идти быстрее по направлению к возможному пациенту.
Подъехав максимально близко к полю, я спрыгнула с лошади, отчего тело пронзила яркая вспышка боли, а котёнка оставила сидеть на седле. Ботинки на пару сантиметров погрузились в рыхлую мокрую землю. Леви остановился рядом, но ничего не говорил, продолжал сидеть на лошади, наблюдая за происходящим.
Подойдя к упавшему мужчине, я перевернула его, грохнулся он лицом в лужу. Меня встретил смотрящий в пустоту взгляд, по лицу рабочего стекала грязная вода, а рот открылся из-за того, что лицевые мышцы больше не работали. Я нервно сглотнула, после чего проверила пульс, хотя и было видно, что человек этот уже мёртв. Делать искусственное дыхание и массаж сердца я не стала. Скорее всего, это было бы бесполезно, да и мужчина был слишком измотан жизнью, обветшалая протертая одежда с трудом прикрывала его костлявые плечи. Он явно не из тех, кто был бы рад прожить чуть дольше.
Я закрыла его глаза, но не потому, что мёртвым нужен покой, просто не хочу видеть этот взгляд. Я развернулась и быстрым шагом пошла обратно, отчего сырая земля под ногами захлюпала.
От удручающих мыслей меня немного отвлёк Спот, который хотел спрыгнуть с лошади, но боялся, поэтому сейчас просто смотрел на меня и жалобно мяукал. Нет, малыш, погулять я тебя пущу, только когда мы будем у замка, гоняться за тобой по полю у меня нет никакого желания. Чтобы забраться на лошадь, пришлось немного извернуться и сделать пару лишних движений, дабы случайно не скинуть кота, которого я опять посадила под свою рубашку, когда мне-таки удалось забраться на лошадь.
— Что это за место? — спросила я у Леви, когда мы продолжили свой путь.
— Ты уже знаешь, что после падения Марии население сильно возросло. Пришлось увеличивать посевную площадь, а беженцев сгонять на такие работы. В экспедиции по отвоевыванию стены подохло двадцать процентов от всего населения, но от проблем это не избавило, — сказал капитан, взглядом окидывая окрестности.
— А есть и другие проблемы? — я перевела взгляд с Аккермана на рабочих людей, а затем оглянулась. Труп того мужчины кто-то уносил с поля, волоча по земле.
— Так сейчас практически везде, и ни один идиот из знати не старается это исправить. На рынке творится чёрт знает что, беженцы чуть ли не даром отдают всё, что имеют, а местные задирают цены, — капитан тяжело вздохнул, а затем продолжил говорить. — Те, кто не смог или не захотел работать на полях, подались в проституцию. Женщины готовы отдаться любому, кто даст им кусок хлеба.
Я нервно сглотнула, понимая, как сильно мне повезло с тем, что меня взяли под своё крыло разведчики. Окажись я тут без какой-либо поддержки, сейчас бы тоже пахала на поле или отдавалась за еду. Воображение махом нарисовало образы поехавших извращенцев, которые не могут позволить себе дорогую проститутку, поэтому и вымещают все свои потаенные грязные желания на тех, кому не осталось выбора, кроме как терпеть всё это дерьмо.
— И как разведка держится в таких условиях?
— Народ, в особенности беженцы, думают, что лучше нас распустить, а деньги потратить на улучшение их жизней. Только вот проблема не в деньгах, а в ресурсах, но эти кретины упорно не хотят этого замечать, ища виноватого и мнимый шанс на улучшение.
Очередное облако закрыло собой солнечный свет, отчего огромный участок земли и мы в том числе, оказались в тени.
— Ещё есть те, кто потерял родных и близких, большая часть которых передохла на первой же своей вылазке. Это популярности нам тоже не прибавляет, — Леви окинул меня оценивающим взглядом, не поворачивая головы, видимо, пытаясь понять, дошёл ли до меня смысл его слов.
— Разве они не понимают, что если просто спрятаться за стенами и ничего не делать, то остается только ждать Колоссального и своей смерти? — я хотела продолжить возмущаться, но котёнок решил вылезти из-под рубашки, отчего пришлось отвлечься и придержать мохнатого.
— Если бы все поголовно использовали голову, как украшение, разведка уже давным давно была бы расформирована под натиском их тупости.
Тут до меня стало доходить, в каком бедственном положении сейчас Разведкорпус. Население его порицает, обезумевшие богачи плетут интриги, а большая часть солдат дохнет, едва отойдя от стен. И при всем этом Эрвин решил взять под своё крыло пришельца, создал ему легенду и её подтверждения, которые наверняка влетели в копеечку, а теперь ещё и финансирует мои исследования, оборудование для которых отнюдь не из дешёвых. Наверное, я должна быть благодарна за всё это, но только вот у нас взаимовыгодное сотрудничество, которое нужно разведчикам гораздо больше, чем мне, ведь у них на кону не только их жизни, а также всё общество.
— Ты сегодня какой-то разговорчивый.
— Если сейчас с тобой не говорить, ты можешь зациклиться на всём произошедшем и поехать крышей, — проговорил капитан, даже не смотря в мою сторону.
— Какие мы заботливые, — я усмехнулась, на что Аккерман недовольно хмыкнул.
— Мне для полного букета проблем только поехавшей дуры не хватает, так что не обольщайся, я это скорее для себя делаю, чем для тебя.
К тому моменту, когда мы уже прилично отъехали от поля смертников, небо заволокло серыми тучами, подул холодный ветер, поднимая пыль и опавшую листву. Я заставила лошадь идти быстрее, ведь, конечно, люблю грозу, но не в те моменты, когда нахожусь на улице. Вдалеке сверкнула молния, а от грома, который достиг нас спустя несколько секунд, недавно заснувший котёнок зашевелился. Дерьмово будет, если Спот боится грома, ой как дерьмово…
А ещё дерьмовее будет, если лошадь захочет меня скинуть. Но Леви говорил, что мне подобрали самую спокойную животину.
Ветер усилился, по коже расползлись мурашки. Прямо над нами сверкнула молния, а последовавший гром оглушил, так что я только через полминуты услышала, что котёнок жалобно мяукает. Потерпи, мохнатый, вон там уже наш замок виднеется… его правда нехило так дождем поливает, но ничего страшного, всё равно я тебя помыть хотела.
Через минуту поливать стало и нас, да так, что вода, стекающая по волосам, попадала в глаза, мешая нормально видеть. Я уже хотела плюнуть на все правила предосторожности и спрятаться под какой-нибудь ёлкой, но метрах в десяти от нас молния попала в дерево, после чего на дорогу упал такой большой и ветвистый дуб, что Толстой бы ему мог отдельный роман посвятить. Лошади от такого зрелища встали на дыбы, а сердце пропустило удар от мысли, что я сейчас могу грохнуться на землю. Благо, скакуны в разведке натренированные, так что быстро пришли в норму, в отличие от кота, который с ума сходил, сидя у меня под рубашкой. Повезло, что Спот ещё мелкий и от его коготков мне нихрена не будет, вот только его действия в совокупности с происходящим начинали порядком действовать на нервы.
А когда лошадь перепрыгнула упавшее дерево, у меня сердце чуть не встало.
Хочу уже в замок, в горячий душ и под плед.
Через пропускной пункт проезжаем без вопросов, перед нами просто открывают ворота. А вот и конюшня.
— А у вас все лошади такие спокойные? Те на которых доводилось ездить раньше, так и норовили меня скинуть, — сказала я, вспоминая времена, когда жила в деревне у бабули.
— Эта порода специально выведена для разведчиков. Они не должны бояться титанов, что уж говорить об упавшем дереве, — ответил капитан, заводя скакуна в денник.
Мы вышли из конюшни, направляясь быстрым шагом в замок, бежать я не стала, потому что не хотелось поскользнуться на сырой траве, да и кот, которого я держала в руках, вряд ли бы обрадовался такой пробежке. Вообще, мохнатый вел себя на удивление спокойно, другой кошак на его месте уже бы свихнулся, видимо, уличная жизнь Спота в край доконала, поэтому и держится сейчас молодцом, чтобы не потерять шанс пожить с человеком.
На сей раз коридоры в замке не пустовали, видимо, разведчики решили не тренироваться под грозой. Тренироваться, конечно, и под дождем надо, ведь условия всякие бывают, но только не в той ситуации, когда тебя может поджарить молния. С меня и с Леви вода стекала градом, так что разведчики, которым повезло оказаться сухими, расступались перед нами, как море перед Моисеем. В коридорах царил полумрак, иногда разгоняемый вспышками молний, которые слепили глаза.
Зайдя в свою комнату, я первым делом отпустила котёнка, чтобы тот мог походить по помещению и развеяться. Мешок, что был за плечами, хотелось скинуть куда подальше, но, помня о его содержимом, я аккуратно положила его на обшарпанный деревянный стол, что стоял неподалеку от окна.
Выходя из комнаты, я открыла дверь так, что чуть не врезала ей идущему ко мне Аккерману. Чёрт, нужно с этим завязывать и открывать двери поосторожнее, а то разведка подохнет ещё до вылазки.
— Ты должна залечивать раны, а не создавать новые.
— Ты в порядке, так что нехрен жаловаться, — пробурчала я, закрывая дверь и направляюсь в сторону лазарета.
— Если будешь продолжать в том же духе, это ненадолго. Оруо рассказал о том, что ты Майка дверью чуть не убила.
Я еле сдержала смешок, глядя на капитана. Интересно, он всем басням этого ушлёпка верит?
— Ты его больше слушай, а то потом окажется, что я его попутно ещё и изнасиловала, — сказала я, заворачивая за угол и косясь на Леви.
— Что-то в этом духе я уже слышал, — тихо проговорил разведчик.
Матерь божья, что там Бозард успел насочинять? Я, судя по его словам, Закариуса дверью насиловала, никак иначе не объяснить реакцию на меня Леви этим утром и косые взгляды других разведчиков. И ведь верят в байки эти, наверное, совсем обезумели после встреч с титанами, раз свою грустную жизнь подобным раскрашивают.
Когда мы зашли в мой кабинет, гроза уже прошла, давая редким лучам солнца, прорывающимся сквозь редеющие тучи, осветить помещение, наполненное свежим воздухом с нотками петрикора. Подойдя к массивному шкафу, что разделял комнату на две части, я открыла один из ящиков, чтобы достать нужные мне мази. Леви тем временем начал снимать верхнюю одежду, а затем так же аккуратно складывать, как и в прошлый раз. После сегодняшнего дня, капитану не наплевать на то, как будут лежать его шмотки у меня на кушетке? Попахивает компульсивным расстройством, но чтобы диагноз ставить, нужно ещё немного последить за разведчиком, да и в мозгоправы я не записывалась… Хотя, чем меньше со мной людей с расстройствами, тем легче мне будет жить.
— Как твоя бессонница? — спросила я, открывая банку с мазью.
— Твои советы немного помогли, — ответил капитан, следя за моими действиями.
— Снотворное уже готово, так что я помогу тебе ещё чуть-чуть, — подмигнув Леви, я начала размазывать мазь по одной из гематом, специально надавливая сильнее, чем нужно, от чего разведчик слегка поморщился.
— Ты в меня эту хрень вдавить решила? — прошипел капитан слегка хрипловатым голосом.
— Именно так, я ведь поехавшая дура, — я взглянула разведчику в глаза, по-садистски улыбаясь и продолжая растирать мазь так, будто моя задачи — это выдавить синяк ко всем чертям.
— Блядь, — прошипел Леви, закатив глаза и понимая, что я злопамятная баба с заёбами. Держать язык за зубами надо было, дружочек. Капитан отдёрнул мою руку, при этом выхватив из неё банку с мазью. — Уж лучше сам.
— Размазывать нужно тонким слоем и делать это нужно предельно аккуратно, — я сделала акцент на последнем слове, слегка растягивая гласные.
Леви недовольно фыркнул, начав самостоятельно обрабатывать свои ранения, а я снова подошла к шкафу, чтобы достать оттуда снотворное. Чтобы выдвинуть старый деревянный ящик, который будто прирос к этому шкафу, пришлось приложить небольшие усилия, после которых тот резко выдвинулся, а стоящие внутри баночки ударились друг о друга, издав звон. Взяв нужное мне лекарство, я повернулась к Леви, который уже надел свою рубашку и начал её застегивать. Шустрый, однако.
— А когда ты стал таким чистоплюем? — от этого вопроса брови капитана поползли вверх, после чего он нахмурился, то ли вспоминая, то ли подбирая слова, чтобы послать меня куда подальше.
— Тогда же, когда заработал бессонницу, — проговорил мужчина, забирая снотворное из моих рук.
Значит, в юности с Леви случилось что-то такое, что лишило его сна и заставило помешаться на чистоте и порядке. Если бы он хоть иногда забывал о своём чистоплюйстве, в этом не было бы ничего страшного. Вот только среди разговоров солдат я услышала, что капитан протирает свои клинки от крови даже на поле боя. А вот это уже является своеобразным ритуалом при компульсивном расстройстве. Кто-то слишком часто моет руки, кто-то считает, в общем, делают повторяющиеся действия, чтобы успокоиться. Повезет, если у Леви всё заканчивается на бессоннице и наведении порядка, безо всяких навязчивых мыслей, которые обычно противоречат желаниям больного и никогда не воплощаются в жизнь. Если у Аккермана действительно обсессивно-компульсивное расстройство, то, возможно, сейчас он хочет расхреначить мне об голову все склянки, что имеются в кабинете, но при этом нутром чувствует, что так делать не надо, и одновременно не хочет этого. Поговорить с ним об этом сейчас или потом?
Но… мне слишком похуй. Его ОКР — это его проблема.