***
— Ты можешь объяснить мне, что здесь происходит? — поспевая за блондином, Ён даже уже хотела схватиться рукой за конец рубашки парня, чтобы тот наконец остановился и рассказал, что ему в конце-концов нужно. Всю дорогу Бан молчал. Сегодня он ведёт себя слишком серьёзно. Это не может не напрягать. — Ёнам, не веди себя так, словно находишься здесь в первый раз, — нажав на кнопку лифта, Чан, как обычно широко улыбаясь, отрицательно покачал головой. — Но я не вру, — топчась на одном месте, Джи не прекращала обеспокоенно бегать глазами по чужому подъезду. И, довольно себе, огромному. На удивление, лифт, в меру громким щелчком мгновенно отворился и, стоящий рядом блондин незамедлительно шагнул вперёд, оставляя девушку позади себя. — Я правда нахожусь здесь в первый раз… Бан Чан! Ты меня вообще слышишь? Терпение подходило к нулю и Ёнам уже правда не могла найти причин вести себя сейчас спокойно, как и просил её Бан. Он, словно Джи вовсе нет рядом, беззаботно шмыгал носом, с интересом рассматривая потолок и удачно игнорируя все претензии со стороны Ён. — Я тебя прекрасно слышу, — на слова девушки Чан корчит лицо, аля «чуть не оглох», пальцами массируя где-то в районе правого уха. — Только давай без криков, ладно? В этот момент Ён действительно чуть ли не взорвалась от возмущения, моментально раскрасневшись на нет. Да что же это такое! Слов не хватит, чтобы описать насколько девушка сейчас зла и взволнована. Дождавшись, пока блондин отойдёт чуть в сторону и в ожидании выпучит глаза, взглядом намекая, чтобы она поторопилась зайти, Ён неуверенно шагнула в широкое помещение, становясь плечом к плечу с Баном. За этими действиями Джи, Чан наблюдал неотрывно и сосредоточенно. В большей мере он не прекращал негодовать. Удивляло то, что, кажется, Ёнам и вправду находится здесь в первый раз. Именно здесь, в месте, где живёт Хван. Неужели этот парень не водил свою девушку к себе в квартиру за такой-то промежуток времени? Или, их отношения ещё не на том уровне, чтобы ходить друг к другу в гости? Конечно всё это до одури странно. Но, в любом случае, что ни странно, всё в репертуаре Хван Хёнджина, поэтому здесь и удивляться нечему. — Эй, всё хорошо, — блондин попытался приободрить испуганную Джи, но данная затея определённо не увенчалась успехом. Если судить по тому как девушка съежилась и обхватила себя руками. — Ты… ведь доверяешь Хёнджину? Ещё один неуверенный и слабый кивок дал Чану понять, что Ёнам действительно сейчас чего-то боится. Возможно… она уже обо всём знает? Скользнув боковым зрением по лицу Джи, блондин даже не заметил как закрылся лифт и в скором времени уже начал подниматься на нужный этаж. Говорить что-то сейчас Ёнам Чан не собирался. Он даже не предупредит о том, что же ей предстоит увидеть в стенах большой хёнджиновской квартиры, совсем через каких-то пару минут. По какой-то причине Бан считает нужным сейчас промолчать и просто дождаться прибытия лифта на четырнадцатый этаж. Она ему доверяет. Вот только, если действительно доверяет, значит не должна бояться. А Ёнам боится. Чёрным по белому видно. Когда лифт отворился, и вид открылся на знакомые светло-жёлтые перила, с небольшим горшком домашней пальмы рядом, Бан без слов двинулся вперёд в надежде, что Джи не устроит сейчас сцен по поводу того, чей же это всё-таки подъезд. Только белые стены вокруг. И лишь двери выделялись здесь тёмным коричневым цветом. — Квартира Хёнджина, — рукой указав на одну из дверей, Чан проследил за тем, как Джи осторожно оглядывается по сторонам, а затем неуверенно сглатывает, неотрывно рассматривая табличку с номером на двери. — Я ведь говорил, что везу тебя к нему. Как бы Бан не пытался улыбаться, как бы не старался по-дружески задеть девушку плечом, а улыбку на лице Джи он так и не увидел. Даже малейшую. Лишь только напрочь сжатые губы и взволнованный взгляд. Подойдя к знакомой двери, блондин протянул руку и медленным темпом терпеливо набирал пароль от квартиры. Чан даже отошёл чуть в сторону, чтобы стоящей рядом Ёнам всё хорошо было видно. Чтобы она запомнила. Железная, прочная и тяжёлая дверь с тихим пиликаньем открылась, позволяя парню отворить её напрочь и отойти в сторону, чтобы пропустить вперёд себя Джи. Ёнам сглатывает и проходит внутрь квартиры. В нос тут же ударяет знакомый запах. Его запах мяты. Определённо. Чистая прихожая. На непримечательной вешалке висят пара кожаных курток, а на полу идеально сложена знакомая обувь. Девушка неуверенно топчется на одном месте. Она сейчас находится в квартире Хван Хёнджина. Казалось бы, Джи уже давно должна была забыть как дышать и разумно мыслить, но, на удивление, продолжая твёрдо стоять на одном месте, Ён лишь своим быстрым сердцебиением чувствовала, насколько сильно она сейчас боится. Девушка поднимает голову. Взгляд цепляется за белоснежную кровать на которой кто-то неподвижно лежит. Джи хочет пройти вперёд, но ноги словно онемели. Дыхание в два раза участилось. Словно потяжелело. Чан проходит вглубь и рукой подзывает к себе Ёнам, что, буквально заставив себя двигать ногами, не торопясь подошла к блондину. Застыв в широком проёме дверей, Джи не смогла себя перебороть и закрыв рот ладонью, суматошным взглядом бегала по спящему Хёнджину. Ёнам даже не поняла за какой промежуток времени успела оказаться рядом с парнем, склонившись над бледным лицом. Его чёрные ресницы подрагивали, а закрытые глаза пугали всё больше и больше. — Ч-чан, — Ёнам хотела узнать, что случилось и кто сотворил с ним такое, но даже это сказать сейчас было не в её силах. — Всё хорошо, Хёнджин в норме, — словно читая мысли, Бан упёрся плечом об дверной косяк, зарываясь рукой в блондинистые волосы. — Он спит. — Ч-что… случилось? Девушка с замиранием сердца смотрит на капельницу, на обвязанные бинтом руки, на это безжизненное лицо. Догадки оказались правдивы и сейчас Ёнам прибить себя готова за то, почему же раньше не обратилась с вопросом к Чану. Почему и в этот раз пустила всё на самотёк? Джи осторожно присела на корточки. Она его видит. Это главное. Самое главное, что она сейчас касается его руки. Пусть робко и почти что невесомо, но она уверена в том, что это действительно происходит. — Я обо всём расскажу, — голос Чана послужил какими-то отрезвителем и Ёнам хотела подняться на ноги, чтобы поскорее узнать причину всего этого. Но тело её не слушалось. От страха и волнения. — Но для начала ты должна пообещать мне кое-что…***
Каково это — потерять настолько близкого человека? Насколько это болезненное и ужасное чувство? Безумно больно внутри. Это ведь… Совсем, как острым лезвием по коже? Верно? Нет… Ещё хуже. Ёнам не знает и не поймёт, потому что никогда прежде не сталкивалась с такой проблемой. Проблемой, способной разрушить спокойную и счастливую жизнь. Но, была ли его жизнь счастливая? Он — человек. Каким бы Хван ни был, но он тоже чувствует. Кажется, Джи когда-то пыталась понять, является ли такой человек, как Хёнджин обычным уязвимым человеком? А вот и ответ на её вопрос. Ещё как. Если нет, почему тогда он сейчас в таком состоянии, что даже не в силах пошевелить пальцами? Да, всё верно, Ёнам не может сказать сейчас «я понимаю тебя». Не может обнять, поговорить и успокоить. Но… Но она так хочет… — Помочь, — ноги затекли сидеть неподвижно и Джи вовсе плюёт на это. Пустые глаза бегают по лицу напротив, но Ёнам боится его коснуться. Такое ощущение, что если осмелится тронуть, то он окончательно пропадёт. Испарится. Исчезнет. — Я так хочу помочь, — она протягивает дрожащую ладонь к спящему брюнету, бережно, аккуратно и совсем не касаясь кожи, убирает спавшую тёмную прядь. — Мне очень жаль, — шепча тихим голосом, Джи так сильно хотела чтобы он ответил. Да пусть бы ворчал и грубил сколько угодно, но не молчал! Даже обычное и простое «привет» от него сейчас послужило бы для Ёнам огромной радостью и счастьем. Ёнам прекрасно помнит, с каким страхом она слушала слова Чана. Помнит как сжимала руками конец юбки и как тот рассказывал ей обо всём. По деталям и о каждой мелочи. Это было вчера, а такое ощущение, словно целый месяц прошёл. Джи помнит и то, что именно пообещала Бану перед уходом. Я обязательно позабочусь о нём. Ёнам пообещала. И она выполнит. Собрав короткие волосы в хвост, Джи яростно растерла по красным щекам катившиеся слёзы. Слезами и своими сожалениями она Хёнджину не поможет. Ёнам любит надеяться на удачу и везение, но не в этом случае. Просто смиренно ждать того момента, когда он встанет на ноги, а до тех пор не пролить даже пару слёз. Отныне это её главная цель.***
18.11. — Мне пришлось сделать вид, что простудилась, лишь бы только пропустить недельку в колледже, — Ёнам в очередной раз хватается руками за хрупкий больничный прибор и внимательно пробежав глазами по инструкции в телефоне, нервно сглатывает. Не впервой ей приходится заниматься этим, но с каждым новым разом тонкие женские руки дрожат всё сильнее. Джи боится ошибиться, ибо понимает, что если вдруг всё пойдёт не так, обернуть время вспять не выйдет. А как бы хотелось. Слишком большая ответственность, но Ёнам пообещала себе. Пообещала Чану и… пообещала ему. — У нас скоро экзамены, ты помнишь? — Джи берёт в руки зелёную баночку из-под целебной мази, которую Чан купил вместе с целым пакетом разных медикаментов. — И вместо того, чтобы готовиться, я нянчусь тут с тобой и изображаю больную. Не стыдно? — открыв поверхностную крышку, Ёнам подходит ближе к кровати, садится на стоящий рядом стул и склонившись над обездвиженной мужской рукой, аккуратно убирает белоснежное полотенце с красного запястья. Вид открывается на порезы. Ужасные. Джи не любит смотреть на подобное, но сейчас твёрдо стоит на месте. Тяжёлый выдох и снова наворачивающие слёзы. Слабачка. Девушка вздёргивает голову вверх, дабы не дать слезам окончательно вырваться наружу и скатиться по щекам. Уверенно сжав кулачки, Ён лёгким движением руки мажет густую смесь себе на пальцы и в следующую секунду, с таким трепетом и страхом, медленно проводит по внутренней стороне его запястья. Касаясь, ещё совсем свежих царапин, Джи яростно кусала губы, лишь бы только не бросить всё это. Не бросить, так и не начав. — Все спрашивают, как ты, все переживают о тебе, — перейдя уже на другую руку, девушка заставила себя расслабиться и вести себя обыденно, — Если хочешь, я могу рассказывать тебе обо всём, — смотря на мазь, небольшим слоем находившуюся сейчас на порезах, девушка чувствовала себя куда лучше. Это поможет и это значит, что уже через несколько применений раны заживут. Как же хорошо. — Вчера мама с папой спрашивали, куда ты подевался. Они зовут тебя в гости, — слегка улыбнувшись, Ёнам не прекращала бегать вокруг широкой кровати, то и дело, успевая находить на мужском теле всё больше царапин. Теперь пришла очередь улыбаться грустно и через силу, ибо смотреть на это Джи больше не могла. — Глупый идиот, — девушка снова накрывает запястья Хвана полотенцем. — Разве можно терпеть такую боль? Это ведь… Это ведь чересчур больно. — Твоя мама была бы не рада, увидев, что ты наделал. Почему Джи продолжает задавать вопросы, хотя прекрасно понимает, что тот ни за что не ответит? Оставит без ничего и только лишь разозлит, взбесит и прибавит ещё один тяжёлый камень на душу. — Ты даже не говоришь, не отвечаешь, ты ничего не делаешь, — Ён до боли кусает губу. — Но как тогда умудряешься заставлять плакать?***
19.11. — Я, конечно, догадывалась, но никогда бы не подумала, что преподаватель Пак в открытую расскажет насколько сильно по тебе скучает! — с улыбкой на лице Ёнам заново обходит комнату, проверяя каждый угол где могла бы скапливаться грязь. По словам врача, нельзя допустить, чтобы помещение находилось в запыленном состоянии. Это может нехорошо отразиться на ещё открытых ранах. И именно поэтому Джи уже в который раз за этот день суматошно бегает туда-сюда, тщательно протирая полки шкафа, широкий подоконник и все места квартиры, где могла бы накапливаться и клубиться пыль. На удивление, Хван действительно держит свою обитель в чистоте и всё, что досталось Ёнам, так это пару раз пройтись с влажной тряпочкой вокруг. — Мне Джуён с Синхо об этом сказали, — Джи спускается со стула, на котором на цыпочках стояла, дабы достать до верхушки высокого шкафа и, схватив предмет за спинку, ловко и быстро уволокла небольшой стульчик в угол. Сегодня она чувствует себя бодро и решительно. Джи определённо готова для предстоящей работы. За такое небольшое время, Ёнам, как бы странно это не звучало, уже привыкла с улыбкой на лице приходить в эту квартиру и разговаривать со спящим брюнетом обо всём на свете. Что только девушка ему не говорила, о чём только не рассказывала. Они, наверное, за всё время с их знакомства столько не общались. Ён не знает, что на неё нашло, но именно таким образом она себя и успокаивает. Каждый раз говорить Хёнджину, что-то вроде «вот ты проснёшься и…», или, «когда откроешь глаза, я…», благодаря этим словам у девушки ещё была хоть какая-то надежда. Она общалась с ним. Беспрерывно и долго. В надежде, что тот в одно мгновение ей ответит. А до той минуты, болтать без остановки. Честно, Ёнам никогда ещё прежде не чувствовала себя так отчаянно. Даже когда сдавала экзамен по английскому, на тот момент, зная только алфавит и, наугад чиркая ручкой в белоснежном листе. — Знаешь, я была бы рада, если бы ты позанимался со мной после экзаменов, следующие я бы уж точно не завалила, — Джи аккуратно сложила парочку книг на место, обложки которых, буквально минуту назад хорошенько протёрла с двух сторон. — Это была бы хорошая оплата за то, что я тут у тебя прибираю бесплатно. Ничего особенного и примечательного в квартире Хван Хёнджина, Ёнам не нашла. Не сказать, что она что-то искала, но хотя бы что альбом для фотографий Джи была в надежде найти. Какой-то странный интерес пробудился внутри. Ей, по какой-то причине, стало очень любопытно, как выглядел Хван в детстве. Отца парня Ён уже встречала в новостях и газетах, но никогда ещё прежде не видела его маму. Как… Как она выглядела? По словам Чана, госпожа Хван Юонг была милой и заботливой. В какой-то степени мудрой и очень целеустремлённой. — Она была красивой, верно? — Джи было совестно говорить это сейчас, но и промолчать она тоже не могла. — Я бы хотела с ней познакомиться… Если его мама была настолько прекрасна душой, тогда почему же Хёнджин вырос таким? Неужели характер передался ему от отца? — Спроси я у тебя это раньше, ты бы ответил, что это не моё дело, — Ёнам горько усмехнулась. И да, это определённо её совсем не касается. Грустный взгляд цепляется за кусок бумаги, одиноко лежавший на полу возле кровати. Как же Джи раньше его не заметила? Подойдя ближе к, слегка коричневому, скорее всего от краски, предмету, Ёнам взяла сложенный в кривой прямоугольник листок и, зачем-то оглянувшись по сторонам, раскрыла шелушавую бумагу. Рисунок. По всей видимости детский и очень старый. На нём изображён дом и три человека, а над этими людьми, кривым почерком написано следующее: Папа, мама, я… Они улыбаются и держатся за руки, а я — это, скорее всего, и есть сам Хёнджин. Джи не замечает, как глаза накапливаются слезами и вскоре, капля за каплей падают на сухую бумагу. Опомнившись, Ёнам мгновенно проводит рукой по глазам и резко отстраняет от себя рисунок на вытянутой руке, лишь бы только не испортить его. И пусть он был наполовину размазан. Ён, по какой-то причине, посчитала это детское произведение самым прекрасным на всём белом свете. — Ты красиво рисуешь, — Джи смотрит на нахмуренное и спящее лицо парня, заставляет себя улыбаться, но с силой кусает губы, лишь бы только не разреветься здесь на месте. Почему… Почему это всё настолько грустно? — А… кстати, я принесла твою кофту, — Ёнам понимала, что тот ничего не слышит, но почему-то не прекращала смущаться. Она всё также волнуется и переживает в его присутствии. Кажется, это болезнь. — Вот, — осторожно вытащив вещь из своей сумки, Джи взяла тонкую кофту в обе руки, демонстративно направив её в сторону кровати. — Можешь не переживать, я её хорошо постирала, выгладила и кроме того дня, когда ты мне её дал, больше не надевала. Не знаю почему я раньше тебе её не вернула, но… В любом случае, огромное спасибо! Ёнам вспоминает тот день, когда Хёнджин в первый раз показал себя грубым по отношению к Джи. — Тогда ты порвал мне блузку, — девушка смотрит в одну точку, а воспоминания картинками проносятся в голове. — Из-за тебя я разбила колени… — подняв пустой взгляд на Хвана, Ёнам была чертовски рада тому, что он сейчас её не слышит. — Ты здорово потрепал мне нервы, Хван Хёнджин! Ты слишком сильно изменил мою жизнь! Перевернул всё с ног на голову! Чтобы ты знал, до тебя я никогда ещё так часто не плакала! Девушка сжимает кулаки до побеления, впиваясь ногтями в мягкую кожу на ладонях. Дыхание участилось, голос давно повысился до крика. — И я не знаю, хорошо это или плохо, но… Но я, чёрт возьми, рада, слышишь? Рада, что ты появился в моей жизни!***
20.11 — Я так с тобой с ума сойду, — Джи тяжело выдыхает, в который уже по счёту раз меняя бинты на его запястьях, но делает это всё также аккуратно и бережно. Результат есть. И ещё какой. Раны постепенно заживают, следы от уколов с каждым днем становятся видны всё меньше и меньше, а с лица наконец-то спала та болезненная бледность. Хёнджин дышит и приходит в себя. Это ли не радость? Его, в меру пухлые губы, из синего цвета преобразились в привычный розовый. Также, Хван перестал резко вздрагивать во сне. Но… За всё время он ни разу не открыл глаза. Джи казалось, что он что-то бормочет, но это вовсе не так. Кажется, Ёнам действительно потихоньку теряет рассудок. Ей много раз снился Хёнджин, который говорит ей что-то. Что-то неразборчивое, но очень близкое. Просыпаясь посреди ночи в холодном поту, Джи искренне надеялась, что этот сон вещий, но как бы не так. Каждое утро с огромной надеждой в сердце, Ён, крепко держа крестики, входила в эту квартиру, мысленно умоляя кого только можно, но лишь бы только увидеть брюнета на ногах. Говорят, если действительно чего-то хочешь, это непременно сбывается. На данный момент, посмотреть Хвану в его открытые глаза — для Джи Ёнам является настоящей мечтой. Девушка хотела быть рядом всегда. Из-за отчаяния, она уже начинала думать о том, что брюнет действительно просыпается, но только тогда, когда её нет рядом. Оставаться здесь на ночь Ёнам не решалась. Хотя это намного бы всё облегчило. Чан звонит каждый день и буквально каждый час. Спрашивает о состоянии своего друга и успокаивает тем, что Хёнджин обязательно очнётся. И вот, девушка разговаривала с ним по телефону буквально пять минут назад, когда тот, весь их телефонный разговор в тысячный раз извинялся за то, что не может быть рядом. Джи его понимает, и именно поэтому каждый раз старается радостно и весело отвечать на все его вопросы. Скрывать боль и горе за еле видной улыбкой — это ли не одно из самых ужасных чувств? — Джуён тоже волнуется, — смотря на экран своего телефона, Джи прекрасно видела номер подруги, но не торопилась отвечать на звонок. — Она до сих пор не сказала Хану о своей беременности… О, ты ведь не знаешь, Джуён и Джисон ждут малыша, прекрасно, да? Подняв взгляд полный задора лишь из-за новости о скорейшем чуде, Ёнам уставилась на лицо Хвана. Застыв, девушка рассматривала каждый сантиметр его кожи и негодовала. Кажется так, что просто спит, но на самом деле находится где-то там. Там, до куда Джи достучаться не в силах. Создаётся ощущение, что сейчас же откроет глаза и окатит холодным взглядом. Нет смысла надеяться на это уже который раз подряд. Всё равно не просыпается. Чёрные волосы расположены в разные стороны, густые брови привычно нахмурены, а губы сомкнуты в тонкую полоску. Рука Ёнам потянулась к его лицу, за всё это время в первый раз касаясь тёплой кожи. Джи чувствует внутри себя пожар чувств, эмоций. Она, кажется, в самый первый раз смотрит на него с такой заботой и добротой. Небольшая женская ладонь легла на щёку, медленно поглаживая пальцами место, откуда совсем недавно сочилась кровь. Ён касается его родинки под глазом, так смело и решительно. — Пожалуйста, — шепчет Джи, как будто кто-то смог её сейчас услышать. Девушка даже не поняла, сказала ли она это вообще вслух, или это всего лишь мысли, — Проснись, Хёнджин. Ёнам не знает, сколько она так просидела, сканируя добрым взглядом лицо напротив, но она точно уверена в том, что очень долго. За широким окном заметно стемнело, а Джи Ёнам всё ещё надеется на лучшее. Зачем-то, девушка каждый день приходила сюда с пакетом свежих продуктов и, для чего-то, каждый вечер нового дня, в тишине шла на кухню, готовя вкусный, полезный и сытный ужин. Надеясь, что, возможно, за время пока Ёнам не будет рядом, в один момент Хёнджин проснётся и захочет есть. Каким же разочарованием служило для девушки каждое утро видеть так и нетронутую трапезу. Но, не отчаиваясь, Джи смиренно глотала и принимала это. И даже сейчас, когда на часах девять вечера, Ёнам уже по привычке идёт в сторону кухни, чтобы завтрашним утром огорчиться в очередной раз…***
21.11 Тихие женские всхлипы эхом раздаются по всей квартире. Прошло четыре дня. Четыре дня. Девяносто шесть часов. Он спит уже гораздо больше, но так и не очнулся. Это ненормально. Вывод один… Он рядом, но не здесь. Хочет открыть глаза, но из-за нанесённого собой урона не может этого сделать. Джи пообещала себе, дала слово, зарубила на носу, что ни в коем случае не опустит руки и будет смиренно ждать. Простите, но это слишком сложно… Каждый день смотреть на его умиротворённое лицо, надеяться, что вот-вот и он откроет глаза. Это выше её сил. Какой бы сильной Ёнам не приказала себе быть, этого она не вынесет. Я устала ждать тебя, Хёнджин… Устала прикидываться сильной. Обманывать саму себя, это так глупо. Но если это единственный выход не чувствовать себя настолько подавленной? Стоит ли? Ёнам вспоминает слова Чана. Он сказал, что уже через пару дней Хван вернётся. Джи так хотелось этому верить. И она действительно верила. Верила, но буквально двадцать минут назад перестала… Единственное, чего девушка хотела, так это увидеть его. Наконец-то встретиться лицом к лицу. Сказать, как сильно она его ненавидит и ровно столько же, как переживает о нём. И вот. Настал тот момент, когда Джи может видеть Хёнджина. И что же? Разве этого она хотела? Этого просила? Было бы лучше, если бы Ён вообще его не знала. Это лучше, чем так убиваться и бояться того дня, когда она вовсе сможет его потерять. Девушка всхлипывает, закрывая ладошками мокрое от слёз лицо. Прижав коленки к груди, Джи таким образом пыталась унять и защититься. Унять боль, которая изнутри словно ножом резала. И защититься от собственных мыслей. А что если тогда, у себя дома, она в последний раз разговаривала с Хёнджином? Может, тогда и была их последняя встреча? Если это так, то Джи настоящая дура, раз не воспользовалась этим как следует. Нависнув над плитой, девушка в очередной раз готовила ужин. Она прекрасно знала, что завтра утром непременно выкинет свои старания в мусорное ведро, но, почему-то, всё равно продолжала. Кажется, так и выглядит отчаяние, верно? Не стерпев, Ёнам просто присела на корточки, смотря на то, как капля за каплей скатываются солёные слёзы, разбиваясь об чистый кафель. Облокотившись спиной об кухонный шкаф позади, Джи даже не задумывалась о горячей плите совсем рядом. Она вообще хоть когда-нибудь улыбалась Хвану? Нет, не так… Хоть один раз заставил ли он её улыбнуться? Посмеяться? Нет? Одни только слёзы и боль, да? Даже сейчас он абсолютно ничего не делает, но крупно бьёт по больному. За что ты такой… Мёртвая тишина вокруг. Буквально давит. Душит. Ёнам не хочет слышать то, как плачет, но разве у неё есть выбор? Джи даже кусает себя за костяшки на кулаке, лишь бы только остановить порыв слёз, но тщетно. Продолжает лить как из ведра. Что дождь за окном, что её слёзы… Девушка вздрагивает и замирает, когда кто-то неожиданно касается её плеча. Ток проходит по всему телу, и Джи окончательно прекращает дрожать. Медленно, словно боясь чего-то, Ёнам не торопясь поднимает голову…***
Помочь… Я так хочу помочь… Мне так жаль… Мне пришлось делать вид, что простудилась, лишь бы только пропустить недельку в колледже… У нас скоро экзамены, ты помнишь? Глупый идиот… Разве можно терпеть такую боль? Она была очень красивой, верно?.. Я бы хотела с ней познакомиться. Ты красиво рисуешь… А… кстати, я принесла твою кофту… Вот… И я не знаю, хорошо это или плохо, но… Но я, чёрт возьми, рада, слышишь? Рада, что ты появился в моей жизни! О, ты ведь не знаешь, Джуён и Джисон ждут малыша, прекрасно, да? Пожалуйста… проснись, Хёнджин… Голос. Её голос. Хван ни с кем его не спутает. Это говорила Ёнам и Хёнджин всё хорошо слышал. Слышал, но не мог ответить. Словно находился за какой-то толстой пеленой. Слышал, но смутно и слабо. Она кричала, смеялась, что-то всегда рассказывала. Затем снова кричала, смеялась… Больше всего она плакала. Хван и сейчас слышит её тихий плач. Но только уже не так близко. Он не хочет её терять, если уже это не сделал. Хёнджин готов поплатиться за содеянное, но обязан увидеть её и успокоить. Мужские руки одновременно подрагивают, брови хмурятся и уже через минуту Хван заставляет себя открыть глаза. Белый, до боли знакомый потолок. Те же стены, широкое окно, кровать… Он дома. Значит, так и выглядит ад? Куда-то, кроме этого места, Хёнджин даже и не думал попасть, учитывая всё то, что он натворил. Тело жутко ломит, болит и не слушается. Это даёт Хвану понять, что он, чёрт бы всех побрал, действительно жив. Охренеть. И как же так… Кто-то реально дал ему второй шанс? Намочив сухие губы языком, брюнет попытался двинуть ногой, но у него это не особо получалось. Словно обездвижен. Хёнджин попытался повернуть голову, но чуть не закричал от боли в шее. Сколько же он так пролежал?.. Скользнув чуть приоткрытыми глазами по комнате, Хван держался изо всех сил, лишь бы только снова не отключиться. Ну уж нет. Капельница, стул рядом, полная чистота… Воспоминания одним за другим прилетали в голову, позволяя парню в очередной раз убедиться в том, какой же он всё-таки тупой и сумасшедший. Сначала больница, затем мама… Хёнджин стискивает зубы. Он даже слышит как звучно хрустят его кости. Значит, не сон. Мама действительно… Именно поэтому он перегнул с дозой и чуть не помер. Он перегнул со всем на свете. Хвану стыдно. Так стыдно, что душу разорвать хочется. Мама точно не была бы этому рада. Она учила справляться с трудностями, какими бы они ни были, а что сделал Хёнджин? Сдался. Легко и просто. Трус. От жуткой злости на самого себя, брюнет, через всю режущую его тело боль, протянул одну руку к другой и с силой вынул из кожи острую иглу капельницы, отбрасывая куда-то в сторону. Парень не помнит того как оказался в сидячем положении и уже коснулся голыми ступнями пол. Голова идёт ходуном, жуткая усталость во всех частях тела. Определённо самое ужасное состояние. Брюнет медленно встаёт. Почти что падает, но в последний момент успевает схватиться рукой за стену. Каждое движение отдавалось жуткой болью, но он упёрто двигался вперёд. Или, ему просто казалось, что он двигался. Секунда, и до ушей парня доносится посторонний звук, которого он буквально мгновение назад не слышал. Это похоже на плач. Женский плач. Так плачет Джи Ёнам. Тихо всхлипывая и шумно дыша через рот. — Ёнам… Хван буквально голову теряет. Убедившись, что звук доносится с кухни, Хёнджин медленно шагает в ту сторону, хватаясь одной рукой за лоб, а другой непрерывно двигая перед собой, лишь бы только не нарваться на что-нибудь. — Ё-н-нам. Яркий свет лампы ударяет в глаза, заставляя парня в очередной раз прикрыть их рукой. Еле бегая взглядом по кухне — Хван не мог её найти. Не мог найти, но прекрасно её слышал. Наконец-то. Досчитав до пяти, Хёнджин широко распахивает ресницы. Запах вкусной еды давно ударяет по носу, и парня воротит от этого. Не потому, что невкусно. Он ведь так давно не ел, что абсолютно любой запах буквально выворачивает всё в его организме. Позабыть о неприятном ощущении его заставляет Джи, что, сидя, прижатая спиной к двери шкафа, сейчас плакала себе в ладони, задыхаясь в собственных слезах. Он её видит. Чёрт, действительно видит. Подойдёт и коснётся. Обнимет. Скажет пару добрых слов. Ты хоть понимаешь, чего именно хотел себя лишить, придурок? Хван подходит, сквозь боль садится рядом и подносит руку к её дрожащему плечу. — Ёнам, — в очередной раз зовёт парень, шумно сглатывает и полностью кладёт широкую ладонь на её плечико. Как и ожидалось, девушка замирает, но не убирает ладони с лица, а брюнет замечает, в прямом смысле, целую лужу из солёных слёз. Ему уже давно не нравится смотреть на подобную картину. Но и происходит это не просто так, а именно по его заслуге. Ему правда жаль. Кажется, самое время сказать ей об этом. Ёнам сидит смирно внешне, но дрожит от страха внутри. Всё переворачивается. Всё! Что-то тёплое согревает сейчас её плечо, и Джи чувствует жар исходящий от кого-то, совсем близко. Считает до трёх, опускает руки и поднимает голову. Сердце пропускает пару ударов, замедляется… Бледное, но не хмурое лицо напротив, еле видная улыбка и, что самое главное, его глаза. Ён неотрывно смотрит на Хвана. Он так близко. Джи не думала, что когда-то ещё сможет посмотреть в его открытые глаза. И именно поэтому, Ёнам, скорчив лицо в гримасе, что вот-вот готово вновь зареветь, буквально зарывается лбом в твёрдую мужскую грудь, тихо всхлипывая и мысленно благодаря всё, что только можно. Девушка ощущает невообразимое тепло, когда ладони парня обхватывают её с двух сторон, крепко прижимая к себе. Джи плачет. Плачет и плачет. Мочит серую футболку Хёнджина, хватается за ткань в районе его талии, пока тот, приняв позу лотоса, буквально усадил Ён между своих ног и сейчас, медленно покачивал их обоих, тихо шепча на ухо успокаивающие слова. Боже, как же Ёнам рада. Не описать словами, насколько сильно она рада сейчас слышать этот голос. Сидеть и плакать Хвану в грудь — не входило в её планы. Но как же здесь можно сдержаться? Ведь Джи уже было потеряла всякую надежду. — Я здесь, я рядом.***
— Что это? — Хёнджин смотрит на свои запястья, а его взгляд становится всё злее и злее, когда до него доходит смысл всей этой картины. Он должен злиться исключительно на себя. В этом виноват он сам и именно поэтому Ёнам ничего не скажет ему в ответ. Джи молча смотрит на парня напротив, изредка поднося руки к лицу и протирая вновь выступившие слёзы. Она ведь хотела сказать Хвану, насколько сильно он её раздражает и бесит. Но все слова будто забрали, а способность говорить вовсе куда-то исчезла. Ёнам просто смотрит на него и растирает слёзы. Хёнджин замечает это и поднимает голову на Ён, отчего девушка буквально вздрагивает. Как же давно она не ощущала на себе этого привычного холодного взгляда. — Прекрати плакать, — хрипит он, и, кажется, слова даются ему слишком больно, если судить по тому, как он корчится и машинально касается длинными пальцами выпирающего кадыка на шее. — Тебе нужно показаться врачу, — Ён расстроенно смотрит на нетронутую тарелку молочного супа, к которой парень даже не прикоснулся. Джи с силой кусает нижнюю губу, и это не может скрыться от брюнета. — Я в норме. — Ты не в норме, — отрезает Ён, но за всё это время даже ни раз на него не взглянула. Почему — кто знает. Она не могла сделать этого раньше, не сможет и сейчас. — Подними голову, — его приказной голос доносится до ушей каким-то эхом, но Джи не собирается действовать по его указке. С этой минуты она никогда больше этого не сделает. — Посмотри на меня, — девушка замечает, как Хван поддаётся вперёд, но уже через одно мгновение останавливается, застыв. — Пожалуйста, Ёнам. Долго держать себя в руках и игнорировать девушка не может, и уже в следующую секунду не торопясь поднимает заплаканные глаза вверх. От этого на лице Хёнджина дёргается еле видная улыбка. Он смотрит на Джи неотрывно, медленно спуская взгляд вниз, затем снова поднимая вверх. Словно сканирует. — Я рад, что могу видеть тебя сейчас. Брюнет хочет протянуть к ней руку, чтобы коснуться пальцами мягкой щеки, но стол стоит между ними какой-то преградой. Такой… Такой раздражающей. Он бы запросто его перевернул, но сил нет даже для того, чтобы встать. Хван никогда бы не подумал, что когда-то будет думать так ванильно и банально, но… Но, чёрт, рядом с ней он реально чувствует себя гораздо лучше. — Спасибо, — медленно шевеля губами, Хёнджин видит как удивляется Ёнам, но буквально старается не показывать вида. — И… прости меня? Джи распахивает мокрые от слёз ресницы, когда до неё доходят эти слова. Он… Он действительно сейчас извинился? За всё время их знакомства, Хёнджин извинился сейчас в первый раз. Так же, как и поблагодарил. Это точно не сон? Ведь Джи раньше казалось так, что этот парень вообще не знает таких слов, как «прости» или «спасибо». — Ты обязана меня простить, ведь, — заткнувшись на полуслове, Джи видит как Хёнджин с силой цепляется зубами за нижнюю губу, доводя укус до крови. Она в первый раз наблюдает за тем, как он волнуется. Буквально дрожит. Неуверенно что-то мямлит и боится сказать задуманное в голове. Это так на него не похоже. — Ведь… Ты нравишься мне, Ёнам, — буквально выдыхает брюнет. На руках и шее выступили вены, а его раны вновь начинают кровоточить, красным цветом покрывая всю длину пореза. Это говорит о том, что он слишком сильно напрягся всем телом, из-за чего кожа на руках просто не выдержала такого напора. Но ни один мускул на лице девушки не дрогнул от услышанного. Джи не удивлена этому. Вовсе. Почему? Потому что ложь. Он говорит это сейчас только чтобы ему было хорошо, а не ей. Грызёт совесть за всё содеянное и Хван хочет скинуть это на свои вымышленные чувства. Так глупо, но определённо в его стиле. — Ты очень сильно мне нравишься, Ёнам, — поддавшись вперёд, Хван не знал куда девать свой суматошный взгляд. Ему опять плохо от того, что она не смотрит на него в ответ. Да что за чертовщина?! Он ей тут в чувствах признаётся, а она… Идёт против себя и буквально заставляет говорить эти слова. Хёнджин старается. Он реально, блин, старается! Парень даже чувствует, как покраснели его уши от… От… Чёрт возьми, даже признать стыдно! От гребанного смущения! Никогда раньше брюнет не вёл себя так по отношению к противоположному полу. Да он сам кого угодно покраснеть бы заставил! Хван смиренно ждёт ответа. Совсем как ребёнок, ждёт, и с опаской смотрит исподлобья. А она всё молчит. Да какого черта. — Очень сильно, — пусть и зол, но старается держать себя в руках, уверенно и настойчиво сквозь зубы процеживая одно и то же. — Ты нравишься мне. И очень сильно. Когда Джи наконец-то смотрит на него, парень вздрагивает. Никогда прежде её глаза не выражали такой холод. Хёнджину это не нравится. Его Ёнам милая и добрая. Она смотрит с теплотой и радостью. Но сейчас буквально испепеляет убийственным взглядом. Разве он не должен был уже привыкнуть к этому? — Не ври, ладно? — но голос всё такой же мягкий и тихий. Это даёт парню мысленно расслабиться, но он всё равно не понимал смысл сказанных ею слов. — Единственное, что я прошу — не врать. Не ври мне, Хван Хёнджин. — Считаешь, я лгу? — он прекрасно всё услышал, но зачем-то переспросил. — Да, — Ёнам буквально сквозь землю провалиться хочет, но лишь бы только не чувствовать себя сейчас как на прицеле. Джи находит в себе силы подняться на ноги, чтобы уже через минуту повысить на Хёнджина голос: — Если бы правда нравилась, стал бы ты вытворять такое с собой? Она стойко и твёрдо смотрела тому прямо в глаза, но на самом деле глядела куда-то в пустоту. — Если и нравится кто-то, значит, ты действительно им дорожишь… — Джи отрицательно качает головой. — Но это не про тебя. Раньше Ёнам боялась выражать окружающим своё мнение, говорить, что ей по душе, а что нет, но сейчас она готова рассказать Хвану абсолютно всё, о чём она думает и думала. — Ты, вообще, хоть когда-нибудь интересовался у самого себя, что могут чувствовать люди, которым ты дорог? Говоришь, что нравлюсь, но задумался ли ты об этом, когда вытворял с собой такое?! — постепенно переходя на крик. — Ты, чёртов эгоист! Думаешь только о себе! Хёнджин смотрит неотрывно, внимательно слушает и, кажется, даже, вникает в каждое сказанное слово. Совсем не моргает и не двигается. Либо он действительно начинает что-то понимать, либо просто витает где-то в облаках, молясь, чтобы Ён поскорее заткнулась. — Видишь, — Джи с грустной улыбкой пожимает плечами, — врёшь. Девушка подрывается с места, на ходу вытирая тыльной стороной ладони горячие слёзы. Бесит. Как же раздражает. Хочется просто смыться с глаз его подальше и забыть о всех своих глупых надеждах. Главное, что он проснулся и она ему помогла. Ёнам выполнила своё обещание, теперь ей тут делать нечего. Джи как можно быстрее двигается в сторону комнаты парня, чтобы успеть забрать телефон и сумку. Лишь бы только не приходить сюда снова и ничего после себя тут не оставить. Крепко сжав лямку рюкзака, Ёнам развернулась, шагая в обратное направление. Но только дойдя до проёма двери, Джи врезается носом в мужскую грудь, отшатываясь назад. — Отойди, — уперев злой взгляд куда-то вниз, девушка хмурит брови. — Слышишь? — И не подумаю, — растрёпанные волосы падают ему на глаза, а губы расплываются в полуулыбке. В такой. В такой замученной и, даже, какой-то, грустной улыбке? Хёнджин, несмотря на свою усталость, ловко перехватывает Ён двумя руками, когда та внезапно хочет протиснуться через него в прихожую. — Отпусти, — энергично елозя плечами, девушка всеми силами пыталась отстраниться от прилипшего брюнета, что, схватив её с обеих сторон, крепко прижимал к себе. — Пропусти сейчас же, или я… я… ударю тебя по больному месту! На это Хёнджин, какого-то чёрта, шуточно хмыкает себе под нос и ухмыляется на Джи сверху вниз. — Правда? И куда же это? Ёнам хочет обозвать его извращенцем и сказать, что под больным местом, она имела ввиду его порезы в районе голени, а не то, о чём он подумал. Но только пискнув что-то неразборчивое, девушка чувствует как из её рук вытягивают сумку и откидывают в сторону. — Называешь меня обманщиком, но всё равно рада, что появился в твоей жизни, не так ли? — уголок его губ медленно ползёт вверх, а Джи так и хочется стереть с его лица эту гадкую ухмылку, если не одно «но». — Откуда ты… — прекратив попытки высвободиться, Ёнам замирает. Но простояв так несколько секунд, моментально оттаивает, упёрто продолжая. — Всё равно! Отпусти сейчас же! Хёнджин удивляется её решимости и невольно выдаёт смешок, наблюдая за тем как Джи отчаянно пытается вырваться, но он держит крепко. Когда кулачок девушки внезапно прилетает ему в грудь, Хван спешит по-актёрски вскрикнуть и одной рукой схватиться за ударенное место, жалобно скуля ей в лицо: — О боже, Ёнам! Джи моментально прекращает двигаться, в ужасе накрыв ладошками лицо. — О нет, что я наделала? Ты ведь ещё совсем не окреп… Прости, прости меня, пожалуйста, — она ведётся на уловку и тут же подносит одну руку к мужской груди, аккуратно и бережно поглаживая «больное» место. А Хван доволен как никогда раньше. Такая наивная. Только умиляться ею и заботиться. Слишком доверчивая. Воспользовавшись моментом парень уверенно наступает на Джи, заставив ту непонимающе засеменить назад. Осознав, что её провели вокруг носа, Ёнам хмурится, хочет отстраниться, но разве эти попытки хоть когда-то заканчивались успехом? Нет. Брюнет продолжает идти прямо на девушку, пару раз даже случайно наступает ей на носки, но совсем не отвлекается на это. В следующую минуту ноги Джи встречаются с кроватью, из-за чего она теряет равновесие, падая на мягкий матрас. Хван спешит нависнуть сверху, и судя по выражению его лица, он жутко доволен проделанным. Расположив руки по обе стороны от головы Ён, парень устроился так, чтобы она не смогла сбежать и прямо смотрела ему в глаза. Грудь Джи часто вздымается и опускается под неспокойное дыхание, а сама девушка не может оторвать взгляд с его пугающих глаз. Чёрных, в которых буквально чертята бегают. — Не трогай меня, — шепчет девушка, наблюдая за тем, как его взгляд медленно исследует каждый сантиметр её лица. — Если ты сейчас не встанешь, я… — уже насторожив голос, Ёнам отрицательно покачала головой, а парень максимально склонился к ней. — Я з-закричу… Понял? Сердце бьётся сильно. Даже как-то больно. Вот-вот и выпрыгнет из грудной клетки. Девушка жмурится, когда брюнет резко хватает её за запястья, тяжело дыша в шею и кончиком носа, касаясь молочной кожи. — Хён…джин, — Ёнам становится совсем неспокойно. Она понимает, что не может пошевелиться, ибо парень буквально вжал её руки в матрас, с каждой пройденной секундой сжимая тонкие запястья всё сильнее. Секунда, и Джи чувствует тёплое и мягкое прикосновение на шее, а крепкая хватка мгновенно расслабляется. — Прости, не удержался, — встретившись с ней глазами, Хёнджин скользнул одурманенным взглядом по напуганному лицу. Слишком сложно. Брюнет склоняется ещё ближе, чтобы уже через мгновение почувствовать тепло её мягких губ. Верно. Ёнам вправе злиться. На её месте, Хёнджин бы уже давно применил все усилия, лишь бы только выбить из головы всю дурость. Но она слишком слаба для этого. И парню нравится видеть её такой рядом с собой. Она, такая уязвимая и хрупкая, была создана именно для него. Именно. Чтобы защищал и оберегал. Но сколько же боли, Хван ей предоставил, ворвавшись в чужую, спокойную жизнь? С этой минуты брюнету есть о чём жалеть, и есть над чем работать. Джи просто замерла, с крепко зажмуренными глазами дожидаясь дальнейшего. Осозновать всю свою беззащитность — худшее, но Ёнам уверена в том, что он не причинит ей никакого вреда. Почему? Кто знает… — Тебе пора учиться доверять мне, Ёнам, — в губы шепчет Хёнджин, отстранившись на крохотное расстояние и глядя в глаза туманным взглядом. — Поэтому я не трону тебя, пока ты сама этого не захочешь. — в последний раз чмокнув девушку в уголок губ, Хван лениво заваливается рядом на бок, лёгким движением руки накрыв двоих одеялом. Подложив руку под голову Джи, второй рукой брюнет крепко прижал тело Ён к себе, обхватывая пальцами девичью талию и… И всё. Дальше ничего не происходит. Хван как ни в чём не бывало, с блаженным выдохом зарывается носом в её волосы, с удовольствием вдыхая в себя приятный запах шампуня. — Ты постриглась, — словно констатировал факт брюнет, накручивая локон тёмных волос себе на палец, но так и не открывая глаз. — Тебе идёт. Джи игнорирует. Пытается восстановить дыхание в норму. Он уже как минуту назад отстранился, но почему тогда она до сих пор чувствует прикосновение его губ? Они буквально горят. Точно также, как и щёки. — Я ведь говорил тебе, что ты красивая? — Хёнджин шумно выдыхает, заставляя табун мурашек пробежаться по всему телу. — Ты очень красивая, Ёнам, — девушка не успевает и глазом моргнуть, как ощущает мягкий поцелуй, только уже в висок. Тело буквально дрожит, и Ён не может с ним совладать. Рука брюнета, такая тяжёлая и тёплая, согревает и медленно поглаживает. За какой-то быстрый промежуток времени, Хёнджин успел незаметно залезть рукой под футболку и сейчас, пальцами вырисовывал узоры на нежной коже. — Я говорил правду, — парень тяжело сглатывает, — ты действительно мне… — Ты сказал, что такая как я никогда не сможет тебе понравиться… Уже не помнишь? — Беру свои слова назад, — боковым зрением Джи замечает, как Хёнджин яростно поджимает губы, из-за чего они приобретают слегка бледноватый цвет. — Клянусь, ты уже тогда мне нравилась, просто… Просто я был слишком труслив и глуп, раз не мог этого понять. — Почему я должна тебе верить? — Ты должна, — его ладонь начала медленно сжиматься, выдавая, насколько сильно он сейчас нервничает. — Даю тебе время подумать, потому что я абсолютно серьёзен в этом. Вместо того, чтобы прямо здесь и сейчас твёрдо сказать ей «мы встречаемся, отказы не принимаются», Хёнджин спрашивает разрешение, вдобавок ещё даёт время на раздумья. Это слишком не похоже на него, но ради Ён он готов меняться. Готов жертвовать своими привычками и прощаться со своими условиями. Такой, как она, нужно время, чтобы привыкнуть к такому, как он. — Но… — девушка запинается на полуслове, когда чёрные глаза напротив внезапно распахиваются перед ней, пугая. И несмотря на это, Джи уверенно продолжает. — Но, а если ты… ты, не нравишься мне? — Тогда я отпущу тебя, — Хван потянул Ён на себя, заставляя против воли повернуться телом в его сторону. Сам хоть понял, какую чушь сморозил? Хван понимал. Понимал, что без неё он окончательно угаснет, но разве есть другие варианты? Хёнджин не давал ей право выбора раньше, но в силах всё исправить сейчас. В любом случае, парень не может держать кого-то рядом с собой, и заставлять любить его насильно. Верно? — Почему мне кажется, что ты врёшь? — брюнет кладёт горячую руку на порозовевшую щёку Ён, большим пальцем поглаживая мягкую кожу. — Лжёшь мне… Правда? Ты любишь меня, Джи Ёнам. Лю-би-шь. Девушка неотрывно смотрит как двигаются его губы, по слогам растягивая последнее слово. Она хочет нахмуриться и недовольно спросить, почему он так уверен в этом, но слов то как раз-таки и нет. И нет потому, что он, кажется… прав? — Нет? — брюнет грустно вскидывает бровями, приподняв уголок губ вверх. — Ничего, зато я люблю. И буду напоминать тебе об этом постоянно. Ёнам завороженно смотрит и исследует взглядом каждый сантиметр его лица. Пусть и наполовину закрыты, но девушка готова утонуть с головой в этих глубоких глазах. Чёрные волосы спадают ему на ресницы, а из покусанных губ медленно сочится кровь. Разве можно быть настолько привлекательным? Красивым? Милым? Просто нереальным… Его взгляд манил, а руки так и просились убрать с его глаз тёмные волосы, чтобы лучше рассмотреть их. Заглянуть туда поглубже. Джи всего лишь подумала об этом, а дрожащая ладонь уже прикоснулась к его горячему лбу, бережно и аккуратно убирая волосы в сторону. А Хёнджин, кажется, замер. Его дыхание в буквальном смысле прекратилось. Хотелось как можно дольше продлить этот момент. Насладиться её прикосновениями. И именно поэтому Хван ловко перехватывает женскую ладонь, когда она хочет отстраниться. Ему вновь стало холодно. До безумия. Ещё один признак того, что только ей подвластно его сердце. Только Ёнам может заставить, потухший внутри огонёк, загореться снова. Девушка поджимает губы, усердно раздумывая, всё ли она сейчас делает правильно. И, видимо, плохо думала, ведь уже в следующую минуту, она, под стук неспокойного сердца, максимально приближается к лицу напротив, накрывая его влажные губы своими. У Хёнджина перед глазами поплыло буквально всё. Её глаза закрыты напрочь, а он до сих пор не может понять, действительно ли происходит это сейчас. Щёки Ёнам окончательно приобретают красный цвет, стоит только ей постараться сделать хоть что-то. Целоваться она никогда не умела, да и вряд ли когда-то научится. Но, сейчас, так неуверенно и робко целуя его в губы, Джи начинала чувствовать себя куда хуже, когда не ощущала в ответ ничего. Абсолютно никакого движения. Что делал Хван, так это отходил от шокового состояния, а его рука на её талии сжималась всё сильнее. Поверить бы только… Ёнам, да ещё и самостоятельно, целует его сейчас. В прошлые разы, Хёнджин с нетерпением ждал того момента, когда она хотя бы пошевельнётся при поцелуе с ним, не то, что ответит… Не сдержав в себе довольную улыбку, парень максимально прижимается к ней разгорячённым телом. Целует в ответ, обхватив пальцами подбородок. Старается не напугать лишними движениями и действовать медленно, в её темпе и так, как хочет она. Брюнет чувствует на своей талии её ладонь, что всё сильнее сжимала кусок тонкой ткани. Ёнам понятия не имеет, зачем вообще это сделала сейчас. Но, на удивление, она совсем не жалеет об этом. Делала так, как подсказало ей сердце. Прислушаться к своим чувствам. Вот, что было главное. Пусть она до сих пор в это не верит, но себя ведь не обманешь. Хёнджин не отрывается от её губ, снова нависая сверху и не торопясь углубляя поцелуй. Аккуратно сминая их, Хван изо всех сил старался держаться как можно крепче, лишь бы только не сорваться, подобно какому-то свирепому зверю. А риск был большой. Неуверенно протолкнув язык в чужой рот, Хёнджин на мгновение замер, проверяя реакцию Джи на это. Девушка вздрогнула, но сопротивляться не стала, это и послужило разрешением для него. Он делал это мягко и осторожно. Гладил её по горящим щекам, иногда несильно прикусывал нижнюю губу, вновь замирая, чтобы удостовериться, может ли он продолжать дальше. Когда обоим уже категорически не хватало воздуха, Ёнам отстранилась. Хван устало соприкоснулся с ней лбами, тяжело дыша в рот. Облизнувшись, Хёнджин серьёзно задумался о своих действиях, но пустив всё на самотёк, также неуверенно и медленно протянул руку к молнии на её толстовке. Пальцами подцепив замок, брюнет потянул его вниз, расстёгивая до самого конца. В очередной раз взглянув на девушку, парень снова дожидался разрешения. И когда Ён, взволнованно закусив губу, принялась сама стягивать с себя вещь, Хёнджин взял женские руки в свои, заломив их над её головой. — Уверена? — прошептал он, смотря, как Джи смущённо бегает глазами по потолку и уже через пару секунд еле видно кивает. Брюнет на мгновение улыбается, после, вновь наклоняется, продолжая сминать её губы. Откинув вещь в сторону, Хёнджин зарылся рукой под тонкую футболку, касаясь там горячей кожи. Голова идёт ходуном. Он словно пьян. Околдован запахом её тела. И, кажется, держать себя в руках, сил больше не осталось. Схватившись пальцами за конец своей футболки, брюнет рывком потянул ткань вверх, открывая вид на подкаченное тело и рельефные руки. Джи замирает. Казалось бы, куда краснеть ещё сильнее, но кажется так, что она сейчас просто взорвётся от жуткого смущения. Хёнджин отбрасывает вещь в сторону, склоняется к любимой шее, целуя каждый сантиметр и вырисовывая языком влажные дорожки. Дышать стало тяжелее вдвойне. Что ему, что ей. Хван вновь ныряет руками под футболку. Внезапным толчком всем телом, заставляет Джи прогнуться, чтобы нащупать застёжку от бюстгальтера и ловко отстегнуть. Ёнам хочет пошевелиться, но Хёнджин слишком крепко держит её руки. С каждой пройденной минутой, Джи начинает волноваться всё сильнее. Она понимает, что позволила и, кажется, вернуть слова назад не выйдет. Всё бы ничего, если не жуткий страх. Что-то твёрдое упирается ей в бедро и Ён мысленно считает до десяти, чтобы успокоиться. Когда Хёнджин откидывает в сторону очередную вещь, Джи остаётся в одном бюстгальтере, который парень уже успел отстегнуть. Медленно стягивая с женских плеч лямки, парень волновался не меньше. Боялся сделать ей больно. Причинить вред. Вызвать слёзы. И пусть прекрасно понимал, что без физической боли здесь никак не обойтись, но именно это его сейчас и останавливало. Тем не менее, Хёнджин безумно хотел сделать ей приятно. Стать её первым. Брюнет глубоко дышит горячим дыханием, медленно скользя туманным взглядом по всему девичьему телу. Он даже принял сидячее положение, чтобы получше её рассмотреть. Запомнить эти минуты навечно. Бедное хёнджиновское сердце, кажется, этого не выдержит. Когда парень сплетает их пальцы и тянет тонкие руки на себя, он наконец-то может откинуть в сторону этот чёртов бюстгальтер. Ёнам тут же вспыхивает огнём и, чувствуя невообразимый стыд, хочет поскорее прикрыться руками. Но Хван в который уже раз резко перехватывает женские ладони. — Всё будет хорошо, — склоняется ближе и целует её запястья, пытаясь успокоить. Доказать, насколько сильно она ему сейчас желанна. — Ты прекрасна, Ёнам. Я хочу видеть тебя. Сегодня. Завтра. Всегда. Хёнджин, не отрывая с ней зрительного контакта, спускается чуть вниз и Ён моментально вздрагивает, когда его тёплые губы целуют верхнюю часть живота, водя кончиком носа по чувствительной коже. Джи вовсе прекращает дышать, понимая, что Хван сейчас отстёгивает пуговицу на её джинсах и после, не торопясь стягивает вещь вниз по ногам. Совсем скоро Джи остаётся в одном нижнем белье. Ёнам старательно пытается этого не замечать, косясь куда-то вверх и усердно стараясь игнорировать весь свой страх. Страх, перед неизвестностью. Это замечает брюнет, и с еле видной улыбкой на лице, приближается к её опухшим губам, затягивая в невинный поцелуй. И Ёнам ему отвечает. Как же, черт бы всех побрал, это классно. — Доверься мне, — шепчет на ухо, спускается ниже, и целует ложбинку между грудей, заставляя покраснеть пуще прежнего. Внутри вспыхнул пожар эмоций, молочная кожа стала сверхчувствительная, а его руки, подобно какому-то огню, словно обжигали и залечивали в то же время. Джи не знает, как это объяснить. Да и стоит ли? Ён касается холодными пальцами его талии с двух сторон, заставляя тело Хвана покрыться мурашками, но он, не прекращая целовать каждый сантиметр её лица, шеи, ключиц, ослабил резинку на своих свободных штанах, в следующую минуту оставаясь в одних боксерах. Сложив руки на её коленках, темноволосый, лёгким движением медленно развёл женские ноги в стороны, удобно устраиваясь между ними и позволяя Джи прочувствовать телом его возбуждение. Неожиданно, но аккуратно подхватив девушку за бёдра, Хёнджин заметил как Ёнам пугливо вздрогнула и зажмурилась. — Боишься, — наперекор тяжелому дыханию буквально выдохнул он, с некой грустью опустив глаза, — Мы можем… Я могу прекратить, только скажи. Как бы Хёнджин не хотел её сейчас — игнорировать страх Ён он ни в коем случае не собирается. Где только парень не касался женского тела руками, где только не гладил: дрожать девушка не переставала. В отличие от Хвана, Ёнам же это всё только в новинку, поэтому… — Я в порядке, — Джи слегка кивает головой, а её руки ещё сильнее сжимают белоснежную простынь. На это брюнет отрицательно качает головой, склоняясь к лицу Ён. Задыхаясь в своих чувствах к ней, парень, ощущая лёгкое головокружение, утыкается носом в её щеку. Целует буквально каждый сантиметр, постепенно приближаясь ко рту. А Ёнам буквально тает, находясь в его сильных руках и всеми возможными способами пытается неумело отвечать на ласки. — Будет больно, — Хёнджин, еле ощутимо из-за лёгкого головокружения, но слишком чувственно и приятно мнёт губы Джи, спустя пару секунд отстраняется, чтобы снова посмотреть в глаза. Ёнам чувствует ток по всему телу, только встречаясь с ним взглядом. Ён боится и она это не скрывает, но. Судя по реакции её тела… Джи готова к этому? — Я так виноват, Ёнам, — хрипит брюнет, и девушка может почувствовать как его хватка на её бёдрах усиливается. — Прости меня за всё… Никогда больше он не посмеет так наплевательски к ней относиться. Спрашивается, чем брюнет думал, когда пытался затмить душевные раны физическими, тем самым, нанося такой урон своему здоровью? Да какой чёрт… Хёнджина буквально за ноги с того света вытянули! Это значит, что в тот самый момент он послал куда подальше всех, кого можно. Всех, кто так сильно ему дорог. Чана, теней, её… Хван рад. До безумства счастлив и доволен происходящим. Рад, что может получать в ответ на свои чувства взаимность. Счастлив, что может касаться её сейчас и шептать на ухо успокаивающие слова. Доволен тем, что просто дышит в такт с ней. А ведь всего этого могло бы и не быть. Не долго думая, брюнет принимается осыпать мокрыми поцелуями тонкую шею, улавливая еле слышные женские вздохи. Охренеть как хочется её слышать. Хорошо и отчётливо. Подцепив пальцами тонкую ткань на самом сокровенном месте, Хван поспешил стянуть бельё вниз по коленкам, попутно касаясь горячими губами молочной кожи, спускаясь всё ниже и ниже. Оставляет языком влажные следы на внутренней стороне бедра, отчего Ёнам вздрагивает и в жутком смущении, пытается потянуть на себя парня, хватаясь пальцами за его макушку и легко сжимая в кулачке густые чёрные волосы. На это Хёнджин недовольно рычит и легко разводит руки Ён в стороны, не сильно цепляясь зубами за уязвимую кожу в районе тазовой косточки, этим самым, заставив Джи горячо выдохнуть. Её тихий, но чертовски сладкий стон — услада для его ушей. Не описать словами, насколько же ему сейчас хорошо. Какое-то время брюнет не останавливается касаться губами всего женского тела, иногда даже, находит в себе уверенность ставить засосы, что через пару часов обязательно обретут багровый цвет. Но сейчас это не важно. Хёнджин всегда считал Ёнам другой. Не похожей ни на кого из всех, с кем ему когда-то приходилось иметь хоть какое-то дело. И если парню однажды пришлось бы выбирать между нежным сексом и сносящим крышу, грубым, Хван, не колеблясь, выбрал бы второй вариант. Это, несомненно, смело можно назвать глупостью. Он не отрицает. И как брюнет уже думал до этого, ради Ёнам он готов меняться. Готов, буквально сгрести в охапку все свои недостатки, вредные привычки, грубость, и порой возникающий сплошной пофигизм на всё… Собрать в кучу, чтобы потом смело и решительно выбросить к чертям подальше. Он постарается начать всё с чистого листа. Естественно это не так то просто, но, в конце-концов, кто сказал что будет легко? Главное — итог. И Хёнджин был бы до беспамятства рад, если бы Джи согласилась помочь ему в этом. От начала, и до самого конца. Девушка, в который уже раз за этот вечер, боязливо вздрогнула, буквально мгновение назад ощутив чужие руки там. Брюнет смело, но аккуратно и не торопясь вводил тонкими пальцами вокруг пульсирующего места, краем уха улавливая каждый женский вздох и стон. Это однозначно чертовски заводило, заставляя чувствовать ужасный дискомфорт в обтягивающих боксерах. Но как же хорошо, что Хван наконец-таки осознал то чувство, когда ты можешь без проблем взять себя в крепкие руки. То же самое, что и потушить невообразимую злость, жарким огнём пылающую внутри. Глубоко вдохнуть воздух и отбросить все свои «хотелки» куда подальше. Эту ночь он однозначно подарит ей. Без лишних раздумий потратит абсолютно всю свою энергию, но лишь бы только эти минуты Джи запомнила навечно. Осторожно вводит один палец, и хрупкое женское тело под ним мгновенно беспомощно вздрагивает, изгибаясь от новых ощущений на встречу. Хёнджин смотрит Джи в глаза, свободной рукой поглаживая внешнюю сторону бедра и чувствует, как внутри что-то обрывается, только видя болезненное выражение на её милом лице. Пытается отвлечь Ён тёплыми словами и хоть как-то понизить уровень боли, которого девушка сейчас испытывает. Хван отрывисто дышит. Сердце бьётся от страха, ударяясь с каждым разом всё сильнее. Как бы парень не хотел этого, но не сделать больно в данной ситуации он просто не может. Тёмноволосый не прекращал шептать, насколько же сильно он её любит и не упускал возможности в очередной раз признаться Джи в своих чувствах. В то же время, он пытался обратить внимание Ён на себя, лишь бы только не смотреть на то, какой всё-таки дискомфорт приносят ей новые ощущения. Хёнджин кусает нижнюю губу, раздирая прежнюю ранку по новой. Чувствует во рту привкус собственной крови и понимает, что это только цветочки. Дальше Ён будет ещё больнее и, кажется, остановиться сил у него не будет. — Готова? — буквально хрипит. Когда Джи болезненно хмурится, но согласно кивает, пытаясь выдать из себя хоть какую-то улыбку, Хёнджин ещё раз слизывает выступившую кровь на влажных губах, ощущая как течёт пот по лбу, скатываясь всё ниже и ниже. Ещё крепче сжимает ладони на женских бёдрах и максимально прижимается. Проходят какие-то жалкие пару секунд и Хван, уперевшись ладонями об мягкий матрас по обе стороны от головы девушки, медленно и аккуратно входит, под громкий стук своего неспокойного сердца. И не только своего. Также медленно, как и боль пронизывает Джи буквально с ног до головы. Неприятные тягучие ощущения в нижней части живота, мгновенно доводят Ён до слёз. Девушка не может сдержать в себе писк, крепко обхватив пальцами широкие плечи. Сил терпеть больше нет и Ёнам хочет вскрикнуть, но Хёнджин не даёт ей этого сделать, вовлекая в самый нежный и мягкий поцелуй. Гладит руками каждый сантиметр её тела, исцеловывает и собирает губами буквально каждую слезинку. Джи впивается ногтями в мягкую кожу, до последнего сдерживая в себе болезненные стоны. Спустя какое-то время, адская боль на мгновение прекращается. И происходит это только потому, что Хван сейчас бездействует, вблизи рассматривая красное лицо. — Ты молодец, — выдаёт с тяжёлым дыханием и полуулыбкой, проводя влажной ладонью по скуле. Ответить у Ён не получается. Лёгким движением рук, тёмноволосый заставляет обхватить ногами его торс. Загадочно смотрит в глаза и опускается ниже к лицу, опираясь об мягкий матрас локтями. Начинает медленно двигаться, не прекращая целовать опухшие губы. Ёнам бы и подумать не могла, что лишиться невинности именно сегодня. Что сможет принять решение так быстро и легко. Джи всего лишь действовала на поводу своих чувств, отбросив какие-либо сомнения в сторону. Удивительно, но Ён ни о чём не жалеет. Теперь, на месте Хван Хёнджина, она не видит рядом с собой никого. В туманной голове только он. Хван робко касается рукой женской груди, несильно сжимая и проводя тёплым языком по затвердевшим соскам. Делал всё, лишь бы только отвлечь Джи от боли, и сделать как можно приятнее. Ёнам знала о том, что первый раз у девушек проходит не так радужно, как многим бы хотелось. Но, это, как называется, переход на новый уровень отношений. Джуён иногда заводила разговор на эту тему, но почти что всегда была перебита смущённым ворчанием Синхо. Из тех бесед Джи кое-что да запомнила… «Если ты думаешь, что готова… И что ты точно уверена в том, что вот она — любовь всей твоей жизни… Так, етить всех за ногу, почему бы не поддаться чувствам, м?! » Такое «мудрое» наставление давала подругам Джуён, на что девушки брезгливо морщились, передёргивая плечами. На тот момент это казалось какой-то глупостью, но уже сейчас данная тема не так уж и смешит девушку. И Ёнам, по всей видимости, без колебаний готова нырнуть в этот омут с головой… Дальше было как в тумане. Невообразимая боль сменилась на необыкновенное удовольствие, а те ощущения, подобно острым лезвием по коже, через какое-то время прекратились. Джи заставила себя забыть обо всём и просто насладиться моментом с ним. Крепко сцепившись пальчиками за мужские плечи — девушка боялась потерять его вновь. Только лишь его рваное дыхание успокаивало и смущало одновременно. Хёнджин не оставлял губы Ён ни на минуту, настойчивыми поцелуями доводя до неописуемых эмоций. Ёнам впивается ногтями в мягкую кожу, когда Хван начинает постепенно ускоряться. Джи заглушает в себе рвущиеся наружу стоны, прикрывая влажной ладошкой рот. Хёнджину явно это не нравится, из-за чего он сплетает их пальцы в едино и просит не молчать. Продолжает шептать настолько приятные и добрые слова, отчего кожа на щеках краснеет всё сильнее и сильнее. В одно мгновение парень замирает и затаив неровное дыхание, устало падает прямо на Ёнам, соприкасаясь голыми телами окончательно. Помещение наполняется шумными вздохами, а его пальцы всё крепче сжимают женские руки. Уткнувшись носом в выпирающую ключицу парня, Джи стеснялась посмотреть тому в глаза. Коленки периодически резко подрагивали, а сердце никак не успокаивалось, так и продолжая отбивать сумасшедший ритм. Произошедшее больше походило на сон, нежели явь. Ёнам чувствовала себя просто волшебно, даже несмотря на то, что дышать свободной грудью было слегка затруднительно. Эрогенные зоны приятно пульсировали, отдаваясь буквально по всему телу. Джи картинками вспоминает, что же всё-таки произошло между ними каких-то жалких пару минут назад, постепенно превращаясь в спелый помидор. Щёки загорели неописуемо, отчего возникали глупые мысли о том, что на них теперь смело можно жарить яичницу. — Ты должна мне свидание, не забыла? — спустя ещё одну минуту неловкого молчания, лениво пробурчал в худое плечо брюнет, после, уверенно мазнув губами по молочной коже. — Встань с меня, ты тяжёлый, — Ёнам засветилась смущённой улыбкой и готова была высвободить свои ладони из цепких рук Хвана, но тот лишь сжал их сильнее, не желая отпускать так быстро. — Не встану, — упёрто последовало в ответ, отчего девушка невольно заулыбалась ещё шире, умиляясь этим недовольным бурчанием. Ну что за ребячество. — Дай мне второй шанс. Я обещаю, на этот раз не подведу, — приподнявшись на локтях, Хёнджин снова навис сверху, скорчив лицо в умоляющей мине. И как же тут отказать? В принципе, Ёнам никто не заставляет сейчас давать отрицательный ответ, но… Какую-никакую, но злость на парня девушка всё же держит. Хван лукаво склонил голову и в ожидании прикусил губу, заставив Ён тихо хихикнуть в сторону. Джи мысленно умилялась Хёнджином, даже не смотря на то, как же всё-таки он горячо сейчас выглядит. — Кстати, — внезапно замялся брюнет и, прочистив горло, негромко спросил, отведя незамысловатый взгляд в сторону, — тебе… Тебе понравилось? В ответ молчание, из-за чего Хёнджин хочет нахмуриться и более требовательным тоном переспросить, как Джи вмиг его опережает: — Хватит! Это слишком смущает! — верещит Ён, не прекращая невинно улыбаться и краснеть пуще прежнего. — Эй, так тебе понравилось или нет? — хохоча в такт с девушкой, никак не унимался Хван, легонько убирая с лица Джи руки, которыми она пыталась прикрыть горящие щёки. — Я хочу знать, чтобы в следующий раз не повторять ошибок! Ну же! — Хван Хёнджин! Прекрати! — Понравилось, м? Джи Ёнам, не прячь лицо и ответь мне сейчас же! Комната заполнилась женским и мужским смехом. Оба красные, но до невозможности счастливые. Бабочки в животе и не сходящая с лица улыбка. Хёнджин обязательно ответит за всё, что сделал. Готов поставить палец на отсечение, но прошлых ошибок он явно не повторит. Это он себе обещает. А Ёнам… А Ёнам, кажется, готова принять эти чувства, какими бы спонтанными и внезапными они ни были…