***
Сам же Гарри, зайдя за особо плотные заросли, накинул мантию-невидимку, уселся на метлу, вытащил из кармана школьной мантии обычный маггловский блокнот и карандаш и начал зарисовывать лабиринт, пытаясь вспомнить, где и что было в прошлый раз в этих Мордредовых стенах. В девять начало смеркаться, но сумерки сменялись непроглядной темнотой около десяти, и время у него было. Еще какая-то мысль не давала ему покоя, что-то, связанное с лабиринтом. Точнее, не совсем с лабиринтом... Гарри, автоматически зарисовывая лабиринт, витал где-то далеко, пытаясь вспомнить, как вдруг увидел какое-то движение в зарослях на поляне на опушке. Неожиданно из-за высокого дуба, пошатываясь, вышел человек. Какой-то миг Гарри не мог вспомнить, откуда он его знает... и вдруг понял – это мистер Крауч. Он выглядел так, словно долго бродяжничал. Брюки были порваны на коленях и окровавлены, серое от измождения лицо – исцарапано и небрито. Его обычно аккуратная прическа и усы были в беспорядке, давно не мыты и не стрижены. Но его странный внешний вид не шел ни в какое сравнение с его поведением. Он бормотал и жестикулировал, словно разговаривал с невидимым собеседником. Он живо напомнил Гарри одного старого бродягу, которого он однажды видел, когда они с Дурслями бродили по магазинам. Тот человек точно также беседовал с пустым местом. Тетя Петуния тогда схватила Дадли за руку и потянула его через улицу, чтобы не столкнуться с этим оборванцем. Дядя Вернон потом долго разглагольствовал о том, что бы он сделал с бродягами и попрошайками, будь на то его воля. Гарри медленно подлетел к мистеру Краучу, который не обратил на него никакого внимания, оживленно обращаясь к ближайшему дереву. – ...и когда ты это сделаешь, Уизерби, пошли сову Дамблдору с подтверждением числа Дурмштрангских студентов, которые будут в делегации на турнире, Каркаров только что сказал, что их будет двенадцать... – Мистер Крауч? – окликнул его Гарри, сняв мантию. – ...и потом отправь еще одну сову мадам Максим, потому что она, должно быть, захочет уравнять число студентов, которых она повезет, раз уж Каркаров набрал ровно дюжину... сделай это, Уизерби, хорошо? Сделаешь? Сде... – мистер Крауч выпучил глаза. Он стоял, уставившись на дерево, беззвучно бормоча. Потом он отшатнулся и упал на колени. – Мистер Крауч? – громко позвал Гарри. – Дамблдора! – произнес мистер Крауч, задыхаясь. Он придвинулся к Гарри и схватил его за одежду, подтаскивая поближе, хотя его глаза смотрели поверх головы Гарри. – Мне... нужно... увидеть... Дамблдора... – Обязательно, – уверил его Гарри, – если вы подниметесь, мистер Крауч, мы сможем пойти... – Я совершил... непростительную глупость, – выдохнул Крауч. Выглядел он абсолютно безумно. Его глаза вращались и вылезали из орбит, и струйка слюны стекала по подбородку. Каждое слово, которое он произносил, стоило ему колоссальных усилий. – Должен... сказать... Дамблдору... – Поднимайтесь, мистер Крауч, – сказал Гарри громко и четко. – Поднимайтесь, я отведу вас к Дамблдору! Мистер Крауч обратил свой взгляд на Гарри. – Кто... ты? – прошептал он. – Я учусь здесь, в школе, – сказал Гарри. – Но... ведь ты не его? – прошептал Крауч, закусив губу. – Нет, – ответил Гарри. – Дамблдора? – Почти, – ответил Гарри. – Предупреди... Дамблдора... – Я приведу помощь, если вы меня отпустите, – сказал Гарри. – Просто отпустите, и я приведу... – Спасибо тебе, Уизерби, и когда ты это сделаешь, я хотел бы выпить чашечку чая. Моя жена и сын скоро прибудут, мы идем сегодня на концерт с мистером и миссис Фадж. Крауч снова разговаривал с деревом, и, казалось, совершенно не замечал Гарри. Гарри так удивился этой перемене, что не заметил, как Крауч отпустил его. – Да, мой сын недавно получил двенадцать С.О.В., я очень рад. Спасибо, я действительно им горжусь. А теперь, если вы принесете мне то письмо из Министерства Магии, я думаю, что найду время набросать ответ... – Сейчас, мистер Крауч, – проговорил Гарри, – сейчас. – Не... оставляй... меня! – прошептал он, его глаза снова выпучились. – Я... сбежал... должен предупредить... должен сказать... увидеть Дамблдора... моя вина... моя вина... Берта... мертва... это все моя вина... мой сын... моя вина... скажи Дамблдору... Гарри Поттер... Темный Лорд... становится сильнее... Гарри Поттер... – Сейчас, – повторил Гарри, и быстро написал что-то на вырванном из блокнота листке. – Добби! Спустя десять минут Сириус дал добро, и Гарри сгрузил заботу об этом слишком честном и слишком любившем своего сына чиновнике на плечи одного бывшего преступника.***
Гарри только и успел накинуть мантию-невидимку и затереть следы аппарации, как увидел, что от замка, припадая на деревянную ногу, бежит Аластор Муди. Гарри вовремя вспомнил, что чудо-глаз Грюма видит его сквозь мантию, и спрятался за деревьями. Не найдя Барти Крауча-старшего, тот сделал Хоменум Ревелио, и, не вполне удовлетворившись результатом, быстро поковылял в сторону Хогвартса. Гарри, стараясь чтобы его было плохо видно, полетел за ним, держась низко и пытаясь прятаться за деревьями. Уже совсем смеркалось, и Гарри надеялся, что визуально его сложно заметить. Пролетевший рядом хорошо видимый в темноте луч Ступефая показал, насколько он ошибался. В некотором роде Гарри даже был благодарен. Учитель ЗОТИ решил для него моральную дилемму: оставить его в качестве учителя до конца года, и таким образом, ограничить свое вмешательство в планы Воландеморта, но уменьшить шансы настоящего Аластора выжить, или попытаться нейтрализовать Барти Крауча-младшего заранее, твердо зная, что таким образом то, как пройдет последний этап турнира, он доподлинно знать не будет. Определенную точку невозврата он прошел примерно четверть часа назад, но дать Барти Краучу-старшему умереть, несмотря на все его «ошибки», только ради сохранения «минимума изменений» было неправильно. Но, судя по всему, цену за это решение он заплатит уже сейчас. Пожалуй, будь на месте фальшивого Аластора Муди настоящий, Гарри бы не поздоровилось: хоть он и довольно уверено чувствовал себя на земле, бой на метле был крайне новым опытом, и квиддичные навыки ему не помогали. То есть, не то чтобы совсем не помогали, уклоняться от заклинаний было примерно то же, что и уклоняться от бладжеров. Но вот с контратаками не заладилось, а у Гарри было достаточно опыта и в этой жизни, не говоря уже о предыдущей, чтобы четко понять – даже такой успешной обороной, как его филигранное уклонение, боя не выиграть. «Надо обязательно потренироваться с Сириусом», – сделал он себе зарубку в памяти. Мысль потренироваться с настоящим Аластором после освобождения была отброшена. Если ночной бой в тупой операции «Семь Поттеров» был хоть какой-то индикацией, докой в воздушном бое Аластор точно не был. «Или численное преимущество было уж слишком впечатляющим», – обдумал Гарри еще раз этот особо странный эпизод своей жизни. Вся операция сейчас постфактум и с ясным сознанием выглядела откровенным фарсом: серия оговорено пересекавшихся аппараций из одного и того же места плюс пара заранее заготовленных ловушек были эффективнее, чтобы его вытащить. И он не мог поверить, что Дамблдор об этом не знал. Следовательно... За все время этих несколько отстраненных размышлений Гарри перевел бой в известную ему плоскость и вел обмен заклинаниями практически в боевом трансе. Уклонявшись от неизвестного ему заклинания, напоминавшего широкую полосу бледно-голубого цвета, Гарри обнаружил, что то изменило свою траекторию, и ему срочно пришлось ставить щит. Несмотря на его опасения, Протего сблокировал гадость. Разозленный помехой мыслям Гарри, не переставая размышлять, разразился своей фирменной серией Ступефаев: «Cледовательно...» – Cтупефай! «...цель...» – Ступефай! «...Дамблдора...» – Ступефай! «...была...» – Ступефай! «...другой». – Ступефай! «Он...» – Агуаменти! «...хотел...» – Глассио! «...научить...» – Протего! «...меня...» – Бомбарда! «...чему-то». Бомбарда, пущенная под ноги лже-Грюму, наконец, поставила точку в этом противостоянии, откинув того на частично снесенный той же Бомбардой лед, которого, впрочем, оказалось вполне достаточно, чтобы он, наконец, потерял равновесие из-за скользнувшего на остатках льда протеза и упал на спину. Бомбарда наконец-то привлекла внимание Хранителя Ключей, и он побежал в сторону дуэлировавших, но помочь Гарри не успел. Пущенные веревки Инкарцеро уже летели, чтобы спеленать его, когда тот исчез в воронке аппарации. От брошенной Гарри в воздух тирады, набравшегося всякого лишнего от наемников на магических боях без правил, поперхнулся даже Хагрид.***
– То есть, мистер Поттер, вы утверждаете, что поняли, что Аластор Грюм не тот, за кого себя выдает, когда он на вас напал? – уточнил аврор. – Не совсем. Так или иначе, все учителя ЗОТИ на меня нападали, поэтому это само по себе не является аргументом. То, что он самозванец, я понял по использованному им довольно редкому заклинанию заморозки. Считается, что его могут использовать только Блэки по крови и их потомки, – пояснил Гарри. – Так это почти вся магическая Англия! Гарри, мой м... Мистер Поттер, это было крайне неосмотрительно, я вами разо... – Директор Дамблдор, – перебил его Гарри, – вы-то должны знать, что как раз ваш друг, Аластор Муди, родственником Блэков не является. – А значит, мог быть только самозванцем. Спасибо, мистер Поттер. Ну что ж, подпишите протокол опроса. Мистер Дамблдор, я постараюсь прислать кого-нибудь из авроров на последний месяц занятий и для принятия экзамена по ЗОТИ. Я сомневаюсь, что оправляющийся от крайнего истощения Аластор сможет вам помочь. Я понимаю, вам жалко его терять... – Мы закончили, мистер Роббард, я могу идти? – перебил его Гарри и, едва дождавшись кивка, вылетел за дверь. «Жалко его терять, – отпечаталось в мозгу Гарри. – Жалко его терять». Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Флер и Флетчер – все, кроме Флетчера и Флер, – его близкие знакомые и друзья. Трое из них летели с аврорами, пусть один и был отставным. Гермиона с Кингсли, Рон с Нимфадорой, Флетчер с Грюмом. Гарри не верил в случайности, не после семи лет в мире магии. Если отвлечься от тянущего чувства в груди, то наиболее явной целью выглядел тот Гарри Поттер, которого сопровождал наиболее сильный аврор, и нет, это был не Грюм, попавший под удар первым, скорее всего, случайно. Сердце Гарри пропустило удар. Умереть сразу ему бы не дали, Хагрид и так его обездвижил и все. И скорее всего, так сделали бы снова. Напоили бы чем-нибудь, но выпустили бы его тогда, когда нужно. Только он и Лорд Судеб. О да, он тогда бы точно пошел до конца. С хоркруксами или без них, с «силой, способной победить Темного Лорда» или без нее. Пусть понять, как именно он относится к Гермионе, у него заняло еще год. Пусть она для этого... Слишком больно думать, хватит. Он пошел бы. И умер. И исполнил бы пророчество. Альбусу Дамблдору было жалко терять только тех, кто умирал не ради его целей. Гарри Поттер не мог себе позволить потерять никого из своих близких. Ни в каком смысле. Слишком мало у него их осталось. «И я сделаю ради них все», – с этой мыслью Гарри, взбудораженный этим днем и парой предыдущих, уснул.