Боль — это тоже власть. Дин Кунц.
Мужчина отворил тяжелую дверь во дворец. Оценивающим взглядом осмотрев и про себя пересчитав всех, махнул головой в сторону входа. Было странно девушкам ощущать после горячей земли босыми ногами прохладу паркета. Идущий впереди мужчина вел толпу девушек через множественные коридоры и явно по так называемым «черным» ходам здания. По таким закоулкам не было ни души. Не зная, как ощущают себя другие, Кана чувствовала себя отвратительно. Она была самой грязной, в рваных тряпках и самой страшненькой в целом. Исходя из всего проведенного вместе времени, она поняла, что данные девушки все из аристократического слоя населения. И не все из её родного государства, а захваченные воинами из других земель графини и даже принцессы малоизвестных стран. Кана была лишь дочерью шевалье, который погиб на войне, когда она была маленькой, её мать спустя какое-то время обеднела и скончалась от неведомой болезни. Кану сослали на каторгу в поля, а дальше её заметил Маркиз Джастин и она оказалась здесь. Вновь открылась очередная дверь, и перед глазами предстала огромная купальня с множеством служанок. — Девочки, оставляю их на вас, сделайте так, чтобы госпоже Эвергрин понравилась большая часть. Все как на подбор: волосы, собранные в аккуратные пучки, и форма прислуги, на удивление, подчеркивающая талию и грудь женщин. Каждая служанка забрала себе по одной девушке и повела раздеваться. Когда дошла очередь до Каны, ей уже было не по себе. Ей это явно не нравилось. Зачем такая подготовка будущим новым служакам? Или дворцу нужны идеальные уборщицы? Её грубо схватили за руку и потащили в общую огромную ванну. Одним рывком разорвав на Альбероне что-то напоминающее платье, служанка прошептала губами: — Лезь в воду. Вода была горячей, до противности обжигала кожу, так что от минутного пребывания в ней шатенка стала похожа на поспевающую вишню. Спину натерли мылом и тогда началась пытка. Кане было бы проще на полевых каторгах пробыть под яростным солнцем целый день, чем пару часов в этой купальне. Искупали, провели отдельные процедуры с волосами, с лицом, с телом и высушили. Одели в роскошные платья, по скромному мнению Альбероны, всех до единой. Они не были пышными, из легкой ткани и еле заметно подчеркивающую талию и бедра. Платья были украшены вышивкой с мелкими блестящими камешками на бюсте. У всех девушек были они одинаковые,различны лишь цветом: у каждой был свой, подходящей ей. У Альбероны это был цвет вина-бордо. Вырез на спине укрывали от природы вьющиеся волосы. Она никогда не была настолько ухоженной, даже в далеком детстве, когда новые пары бантов дарили море радости, а до нарядов дело не доходило. У девушки стали появляться смутные подозрения, на что их готовят, но не могла до конца понять к чему. Ведь явно не служанок так выбирают. Пару минут спустя двери распахнулись, и вошла в помещение женщина с очками на носу. Её карамельного цвета волосы были уложены в высокую прическу, лишь пару локонов вились возле лица. Сразу можно было заметить, какими были цепкими карие глаза, которые оценивали с ног до головы каждую барышню в купальне. Возле неё появился тот самый мужчина, притащивший их, и только сейчас Кана могла увидеть его лицо, а не только спину. Длинные прямые волосы прикрывали его правый глаз, а левый украшала родинка под ним. Поистине аристократичные черты лица были будто нарисованы. Пока женщина была занята, маркиз прошелся мимо девушек и остановился взглядом на Кане, прямиком направившись к ней. Встав напротив неё, взяв в пальцы, словно бокал с нектаром, кудрявый локон её волос, произнес, смотря прямо в лицо: — Будешь моей подстилкой, слишком простенькая, страшненькая и безродная для нашего великого короля, — прошептав это сладко-приторно-мерзким голосом, издал смешок мужчина. Лучше бы она сдохла в поле, когда её отхлестали и избили ногами. Ей хотелось провалиться и пропасть. Лучше бы она сдохла, как подобает безродной грязнокровке. — Фрид, — прошипела, словно змея, госпожа Эвергрин, на что тот самый маркиз быстро повернулся, — сэр маркиз Фрид Джастин, отпустите волосы девушки, которая будет претенденткой на наложницу нашего короля. Немедленно. Тяжело сглотнув образовавшийся ком, Фрид убрал руку и оступился назад. Можно было заметить невооруженным глазом, как он боится эту особу. Но Альберону бросило в дрожь не от этого. Наложница? Она скрестила руки, чтобы унять панику, но этого ей не удалось. Поправив на носу очки, дама с придирчивым выражением лица длинным пальцем стала указывать на девушек, в том числе выбор пал и на Альберону. Из целой толпы, из тридцати или даже более девушек, осталось от силы восемь. — Идти за мной. Слушать внимательно. Вопросы глупые не задавать, — развернувшись к ним спиной, последовала вперед, из купальни прямо по коридору. — Если вы не обладаете особыми данными умозаключения, то вы находитесь во дворце его величества Лаксуса Дреяра, нашего великого короля. Зная все предпочтения его высочества, всё же не зря я главная придворная дама, — хмыкнула женщин,а — вам повезло, вы попали в гарем короля. Не думайте, что с вами проведут ночь и, собственно, их будут проводить в дальнейшем. Есть фаворитки, а есть просто наложницы, так сказать, существующие для красоты всей картины. Просто девушки, обладающие примечательной внешностью и принадлежащие королю. Но если так случится и вы забеременеете, вы станете королевой. Но не советую вам этого делать. Чтобы вы знали, во дворце уже давно присутствует неофициальная жена короля. Герцогиня Мираджейн Штраус. Но её официальность это вопрос времени. Если не сегодня, так завтра она станет полноценной женой Лаксуса Дреяра. Существование гарема или его отсутствие — желание короля. Его воля — ваша обязанность. А я буду вашей наставницей и обучать вас всему тому, что должны знать и чем обладать наложницы. Грамотой, этикетом, осанкой и еще пару десяток правил. Прослушав всю эту тираду, Кана мысленно умирала, мучительно и медленно. Быть игрушкой или какой-то побрякушкой, жить непонятно с какой целью, существовать лишь с мыслью, что ты вещь для особого предназначения, для «красоты». Но всей сути придворная дама естественно не поведала. Альберона знала про фаворитов и тех девушек, какой она и станет, которые не проводили ночи с королем (что отвратительно быть вещью для удовлетворения потребностей): их могли продать, а в худшем случае проиграть в карты или просто подарить заморскому послу. В сотый раз за день пожелав себе скончаться от неведомой болезни, Кана остановилась, как и остальные девушки, не понимая, с какой целью они это сделали, она хотела крикнуть, но секунду спустя поняла причину их остановки, когда мимо них прошла женщина. Та с презрением оглянула их всех. — Герцогиня, — поклонившись в знак приветствия, Эвергрин и опустила голову. Девушки повторили за ней, все, кроме Альбероны, она считала это глупым: любовницы кланялись той, которая непременно желает им сгинуть с этого мира. Но, признаться честно, Мираджейн являлась неописанной красоты женщиной. Если король такой «коллекционер» красы, так почему она до сих пор не его законная жена? Длинные белокурые волосы спадали до бедер, прямые, но на концах они были завиты и можно было их сравнить с морской пеной на волнах. Яркие голубые глаза, полные губы, пышная грудь и осиная талия. Платье из шелка только подчеркивало все эти достоинства, и шлейф оставлял уходящий след этой особы. — Если не хотите проблем, не попадайтесь ей на глаза, и если свет сойдется клином и из вас кто-то станет фавориткой короля, бойтесь её как огня. Она не так безобидна, как кажется, — с некой злостью в её адрес проговорила Эвергрин.***
— Леди Штраус, о боже мой, как вы прекрасно выглядите, дорогая, с каждым днем всё краше и краше, — поцеловав руку блондинке, Фрид по несколько раз провел по ней губами. — Вы мне льстите, маркиз Джастин, — промурлыкала Штраус, вожделенно впиваясь глазами в черты лица мужчины. — Что уж тайны хранить, вас не сравнить с богинями! — Фрид, не гневите богов, — рассмеялась сладким смехом девушка. — Но если твои слова не лесть, а правда, то почему же ты до сих пор вводишь этих девиц в гарем к королю? — с резкой переменой на сожаление в голосе сказала Мира, осев на диван. — Это желание его величества, да и кроме старого короля Макарова — Второго никто не отрекался от гарема из царской семьи. — Ты не можешь себе вообразить, как мне это разбивает сердце, — прислонив руку к груди Мира, а второй схватив маркиза за его ладонь. — Послушай, как оно бешено стучит в отчаянии и унижении! Король при всем дворце не принимает меня как избранницу, и ему я не нужна, — положив руку Фрида к себе на бюст, с полными глазами слез посмотрела на Джастина. — Прошу тебя, откажи ему, не приводи больше женщин к придворной даме. Король ничего не сделает тебе, ведь вы знакомы с самого детства, он дорожит такими людьми и поручить такое тонкое и интимное дело никому не сможет, — прошептала девушка. Завороженно наблюдал мужчина за устами дамы и ощущал подушечками пальцев нежность, бархатистость женской груди и ровный стук сердца. Медленно подняв глаза на лицо Миры, мужчина произнес: — Всё, что угодно, для вас, Мира. Присев рядом со Штраус, Фрид сжал её кисть. Слеза прокатилась по щеке блондинки. — Благодарю, — прикоснувшись губами к щеке парня, Мираджейн прошептала ему на ухо с отчаянием, — утешьте меня, маркиз.***
Огромные окна были задвинуты занавесками из атласа цвета красного дерева, поэтому в помещении был полумрак. Лишь те лучи, вырывающиеся сквозь плотную ткань, находили место сверкать на тронах, сделанных из золота и дорогих камней. Место королевы пустовало, но на троне короля восседал Лаксус Дреяр, оперившись виском на пальцы, пытаясь справиться с мигренью и сфокусироваться на проблеме, предстающей перед ним. Нужно было войско. По правде говоря, с силой не было затруднений, но ею нужно было управлять, и с этим были промахи. Когда он был принцем, без всяких раздумий Дреяр брал под командование всех воинов, своих людей, всё же он был хорошим стратегом и управляющим. Даже скучал по битвам, резне и победам. Но пора давать волю новой крови. И тут выявился один конфуз. У семьи потенциальных гениев командования в роду появилась девочка, единственная дочь. Только в чем дело, головная боль, — вырвалась из гнезда и превзошла по своим чертежам и идеям своего знаменитого отца и даже деда. Джувия Локсар. Только женщина в войске — это как мужчина в платье. Позорно и больно. — Почему нельзя было родить такого талантливого, только мальчика? — пробурчал себе под нос король. С удручающим положением дел в государстве вот-вот начнется война с соседями и, так как наследников у короля не предвиделась, чтобы заключить мир, то выход был только один. Нужно готовиться и вести параллельно две битвы. — Пригласите мне мисс Локсар, лорда Фулбастера и лорда Редфокса. Спустя какое-то время возле трона на коленях находились трое призванных. Грей был с темными волосами и такими же глазами, с сильными руками и стальной глоткой и сердцем. Перспективный командир, внушающий доверие; хоть молодой, но ему отдавались целиком и полностью солдаты, даже с сединой на висках. Гажил станет его заместителем, все прекрасно это понимали. Черные, как воронье крыло, и длинные волосы. Редфокс являлся очень пугающей личностью. И выглядел примерно так же. Металл в ушах, в носу, в подбородке, над бровью. В прошлом жестокий пытающий заключенных и предателей в тюрьмах. Джувия, одетая в солдатскую форму, все равно выглядела по-женственному, даже мужская одежда подчеркивала грудь и длинные ноги. Волосы завивались так сильно, что превращались в волны и не прикасались к плечам, темные синие глаза, как бездна пучины океана. — Встаньте и послушайте меня. Вы знаете, какое положение на севере границы нашего государства, нам нужны свежие умы и ходы, чтобы выиграть важную нам битву. Локсар, как ни прискорбно, ты женщина, но гениальный стратег. Никто не поймет и не примет этого. Сделаем так, этот разговор останется между нами, Фулбастер поведет войско, Редфокс возьмет на себя обязанность собрать лучших солдат нашей земли. Джувия, отныне ты будешь Джо Локсар. Внебрачный сын твоего отца. На той битве ты мужчина, вырабатывающий самые гениальные маневры. Преобразишься, парни тебя прикроют. Да прибудет с вами господь. — Слава Королю! — произнесли трое и вышли из тронного зала. Каждый выходил со своими камнями на душе. Злость. Зависть. Ненависть. *** Кана шла на свой первый урок этикета. Сколько неугодных мыслей заполняло её думы. Чем же их будут обучать? Как правильно вилку с ножом держать или как правильно под королем лежать? Она проклинала всех в своей жизни, начиная с тех, кто убил её отца и врача, требующего огромные деньги за лечение её матери, заканчивая всеми баронами и владельцами полей, убивших сотни невинных душ, маркизом, притащившим её сюда, и королем. Даже если она его никогда не увидит, ненависть в ней будет гореть к нему всегда. Вдруг столкнувшись с кем-то лбами, Альберона упала на колени, а над головой летали книги, одна из которых упала прямо на голову. — Черт бы их побрал! — выругалась шатенка, начиная обдумывать, как спалить этот дворец. — Господи, извини меня, это я виновата, взяла из жадности целую гору книг и знала же, что не смогу утащить! — протараторила блондинка, быстро собирая разлетевшиеся бумаги. Перед Каной, сидя на коленках, находилась явно аристократка, пшеничного цвета волосы были распущены, лишь малая их часть собрана сзади, и заколотые шпилькой с изумрудами. Глаза цвета коры дерева бегали по полу в поисках потери. Шатенка, найдя то, что искала девушка, и взяв у нее еще дюжину книг, сказала: — Я помогу, всё же виной тут я не обделена. Под ноги себе смотрела, а не на впереди идущих. Одарив Альберону благодарной улыбкой, девушка двинулась с места. — Меня зовут Люси, ты тут новенькая? — Кана. Ну, меньше суток. — Приятно познакомиться. Оу, даже так? Долго привыкать будешь к такому ритму жизни. Дальше они шли молча, Альберону это нисколько не смущало, как и её спутницу, она ей показалась приятной особой. Дойдя до неведомого Кане поворота, Люси повернулась к ней. — Дальше я сама, — мигом забрав книги у шатенки, — благодарю за помощь, будет одиноко — можем встретиться. Уж поверь, в этом дворце очень тоскливо. Хоть Кана и не собиралась тут задерживаться надолго, но все же решила поинтересоваться, как новую знакомую найти, на что ей ответили: — Попроси свою служанку или любого другого человека во дворце, чтобы отвели тебя к бывшей претендентке жены короля. После этих слов блондинка скрылась за поворотом, а Альберону все окутывала нервозность. Да что за чертовщина творится в этом замке?