Walk through the Fire

Томас долго не мог уснуть. Его мучали кошмары с того самого дня. До этого они тоже бывали, но не такие реальные, как в последнее время. Сангстер ворочался во сне, что-то бормотал. Никто этого не видел, потому что Томас жил один с прошлого года. Год с тех пор, как не стало его семьи. Год с того момента, как жизнь полетела к чертям. Томас перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Вспомнилась мамина колыбельная, которую она пела ему с сестрой в далеком детстве, чтобы маленькая Лиззи поскорее уснула. Тогда они еще спали в одной комнате; жили в частном двухэтажном доме, от которого сейчас остался один пепел. Год назад кто-то поджег его, в то время, как Томас был в походе с друзьями. Сангстер до сих пор не может простить себе, что не был с ними рядом и ничем не смог помочь. Сон постепенно накатывал на него, и Томас погрузился в кошмар — в воспоминания. Томас почувствовал сильную боль. Руки затекли, в запястья что-то больно врезалось. Парень пошевелил руками и с трудом разлепил веки. Перед глазами все как в тумане. Очертания решетки становились все яснее и, наконец, Томас смог разглядеть помещение, в котором находился. Тесная клетка, где невозможно ни встать, ни вытянуться в полный рост, которая стояла посреди комнаты. За решеткой стены из кирпича, стол, несколько железных стульев с подлокотниками, цепи, ножи, лезвия… Похоже на пыточную. Рядом электрический щиток с кучей проводов, которые вели к клетке. Томас заерзал, заметив, что концы проводов стянуты скотчем на его запястьях, а сверху еще и наручники приковывали парня к решетке. Томас задергался. Безрезультатно. Сопротивлялся, пытался плечом вынести решетки сбоку, но ничего не вышло. Парень пинался, брыкался во все стороны, бился, словно дикий зверь, потому что паниковал — он ничего не мог сделать. Сердце бешено заколотилось в груди, когда в комнату вошли люди. Только сейчас парень заметил, что на нем нет ни рубашки, ни обуви — только джинсы. Томас почувствовал, что дрожит. Какие-то мужчины. Один из них взял что-то со стола и поставил стул напротив клетки, глядя Сангстеру прямо в глаза. Томас поджал под себя колени, пытаясь хоть как-то укрыться от настойчивого злобного взгляда мужчины, который смотрел на его голый торс и на джинсы, будто глазами раздевал. Томас сглотнул. Оставалось молиться, чтобы его не тронули. Мужчина еще несколько минут придирчиво рассматривал его, а потом все же заговорил мягким низким голосом: — Ну что, малыш. Ну-ну, не бойся. Нам всего лишь надо знать правду касательно твоей сущности. Ты ведь <i>он, правда? Скажи правду. Томас прекрасно понимал, о чем идет речь, но сказать правду — означало подписать себе смертный приговор. Себе и еще многим. Сангстер покачал головой и спрятал глаза. — Я не понимаю о чем вы. Отпустите, прошу, я ничего не сделал! — хриплым дрожащим голосом умолял парень. Боже, как жалко он сейчас выглядел. Ему не привыкать. Он готов был сделать все, лишь бы спасти свою шкуру. — Врешь! — мужчина встал со стула и резко схватил Томаса за руки, расправляя ладони и больно выворачивая каждый палец, разглядывал, пытался найти, — Покажи мне себя! Ну же, расправь когти, мелкий засранец! Покажи их! Покажи! — мужчина сорвался на крик и со всей силы ударил клетку так, что та затряслась, заставляя Томаса снова беспомощно дернуться и задрожать. — Я не знаю, о чем вы говорите… — может, слезы помогут? Может, они поверят, если Томас не станет скрывать своего страха, если будет продолжать «играть роль»? Мужчина подошел к щитку и провел одной рукой по рычагу, будто дразня Томаса. Все находящиеся в комнате понимали, что сейчас произойдет. — Не хочешь говорить по-хорошему — придется тебя наказать, — и мужчина дернул за рычаг. «Нет-нет! Только не так, это не по сценарию! Они не будут пытать простого подростка током, это противозаконно!» — промелькнула паническая мысль в голове, а после все тело Томаса сковал электрический разряд. Парень закрыл глаза, сжал руки в кулаки и что есть силы, застонал через стиснутые зубы. Искры и молнии бегали по рукам, по запястьям, проходили через каждую мышцу, через каждую кость, заставляли прочувствовать боль каждым нервом. Сангстер изгибался от боли, что есть силы сопротивляясь превращению. Через минуту все закончилось, и Томас судорожно пытался отдышаться, все еще не открывая глаз. — Прошу, не надо! — Сангстер упорно старался не выдавать свой секрет. Парень начал повторять про себя мантру, чтобы хоть как-то успокоиться. «Альфа, бета, омега… Альфа, бета, омега…» Мужчина вытащил из кармана скальпель и, просовывая обе руки через решетки клетки, схватил Томаса за подбородок. — Покажи мне свои зубки, — он пальцем отодвинул верхнюю губу, пытаясь рассмотреть то, чего сейчас нет. Томас упорно сопротивлялся, дергался, пинался, пытался вырвать голову, но хватка незнакомца была сильнее. Кто-то сзади просунул еще две руки и сжал шею и волосы парня, стараясь удержать его голову на месте. Томас отчаянно забился. — Умоляю, оставьте меня в покое! Что вам от меня нужно?! — Раз не хочешь говорить, будем действовать жестче. Отрежем твой язычок и посмотрим, как быстро ты успеешь исцелиться. «Не-е-е-ет!» — хочется крикнуть Томасу, но чужие пальцы уже начали раздвигать ему челюсти. Парень снова громко и жалобно закричал и бешено задергался, пытаясь вырваться. Секунда, другая и все поймут. — Стойте! Что вы делаете?! — в дверях появилась женщина. На секунду время как будто останавилось, мужчины, не ослабевая хватку, прервались и перевели глаза на нее. Сангстер тоже замер, боясь пошевелиться, ведь скальпель все еще находился в опасной близости от его лица. Томас посмотрел на нее молящими глазами, будто она и только она могла тогда спасти его от смерти. Хотя по сути, так оно и есть. — Марта, мы видели, как у мальчишки глаза загорелись. Сегодня днем. Он… — Довольно! — строго прервала его женщина. — Ему всего семнадцать! Отпустите. Разве не видите, он напуган! — Это не зависит от возраста. Он может быть… — Достаточно слов. Он не обратился от пыток, верно? Или ты решил отрезать язык обычному подростку? Я не буду снова спасать тебя от тюремного срока! — она, наконец, сделала пару шагов в сторону клетки, и мужчины разошлись, убирая свои руки от Томаса. Женщина, которую назвали Мартой, взяла со стола ключи от наручников и от клетки, а затем подошла к Томасу. Тот снова непроизвольно отшатнулся, сделав пару рваных вздохов — просто забыл, что может дышать. — Успокойся. Я не обижу, — спокойным голосом говорила Марта, ковыряясь в замке и снимая со стертых запястий наручники. — Как тебя зовут? — Т-Томас… — дрожащим голосом ответил парень. — Томас Сангстер…</i> Томас открыл глаза. Снова приснилось. Надо попытаться заснуть еще раз, закрыть глаза, подумать о чем-то приятном. Не вспоминать… не вспоминать… Снова тесная клетка, на руках железные кольца. Снова боль, страх, незнакомые люди, голоса. Требуют сказать правду, открыть себя. Но Томас не говорит, за что получает разряд электрического тока. Парень цепляется за воспоминания, за голоса родных, которых уже нет, словно за спасательный круг, но в итоге захлебывается в боли. Становится невыносимо. Главное стиснуть зубы, держать глаза закрытыми, руки в кулаках. И они не узнают правду. Томас просыпается как от толчка. Вокруг никого. Опять чертовы кошмары! Им нет конца. Сангстер скидывает с себя одеяло и поднимается на ноги. Он поспит, но позже. Не сейчас, пока кошмар все еще не выходит из головы. Парень достает из рюкзака спичку, чиркает о коробок и зажигает фонарь. Тусклый свет немного освещает подвал, в котором Томас живет тут чуть меньше года, ровно с того момента, как повстречал Майка. Вернее, как Майк нашел его. Это укрытие Томаса, его убежище. Место, где он может побыть один и на какое-то время перевести дыхание. Подвал заброшенного дома в двух кварталах от школы. Не продуваемый ветрами и только его. Сангстер успел тут обжиться: несколько коробок со старьем, старый матрас, пару теплых одеял, подушка без наволочки, рюкзак, кое-какая одежда, которая осталась еще с «прошлой жизни» и даже еще рабочий велик. Рядом лес. В нем — широкая река. А больше для жизни и ничего не надо. Дело в том, что Томас Сангстер — оборотень. И в этом нет ничего страшного, по крайней мере, ни для кого постороннего, как считал сам парень. Майк — его альфа. Он укусил его, когда тот был в шоке после смерти всей семьи. Томас не просил сделать его таким, но его никто и не спрашивал. Майк — койот-оборотень, поэтому Томасу отчасти передалась способность полностью превращаться в волка. Вернее, в волчонка, ведь он был самым мелким в стае. Парню всего лишь недавно исполнилось семнадцать, а вот Майку уже двадцать девять. Другие оборотни тоже были старше Тома, поэтому в стае он был «козлом отпущения». Его часто шпыняли и избивали, отмахиваясь тем, что тот всегда сможет исцелиться. Покинуть стаю Томас не мог, потому что иначе Майк просто его убьет. Приходится терпеть все издевательства от своих же. Единственное, в чем Томас преуспел лучше всех в стае — самоконтроль. Но это все равно не помогает ему отвоевать равенство среди сородичей. Несмотря на все это, Томас решает сейчас пойти к ним. Они — единственный шанс выжить, особенно теперь, когда в город приехали охотники на оборотней. И первым они поймали Сангстера. А все из-за его соулмейта.