Загляни в глаза, но не замерзай в них

Когда мы выбираем из двух зол меньшее, большее всегда выбирает нас. Может даже возникнуть иллюзия выбора: бороться с этим или принять. Только вот чем больше ты стремишься победить, тем больше зло проникает в тебя, поначалу мягко и незаметно впуская свои тонкие, едва ощутимые лапки в сознание, заседая там все прочнее и глубже. С каждым днем, с каждым часом внутренней борьбы вы сливаетесь все сильнее, а очертания и границы понемногу размываются. И однажды, ища причину зла, ты найдешь ее в себе. Сидя в пустом купе, я отрываю глаза от книги, с любопытством скользя взглядом по Долохову. Мужчина выглядит спокойным и сдержанным, но где-то в глубине его глаз, под этой показной холодностью плещется настоящее безумие, захватывающее его во время битвы. Я все чаще задаюсь вопросом, как все эти люди оказались в рядах Пожирателей Смерти. Осознанный выбор, страх, согласие со взглядами отца? В голове возникает один для всех ответ — все скрыто в их прошлом. Был ли когда-то волшебник, готовый прикончить любого, кто сейчас войдет в мое купе и разозлит меня, когда-то простым школьником? Очевидно, да. Но он сделал выбор и едва ли о нем жалеет. Впрочем, как и я. Единственное различие в том, что я физически не могу почувствовать сожаление теперь, и вряд ли меня это хоть сколько-нибудь расстраивает. Хотя я не уверена, что очерствевшее за годы службы моему отцу сердце Антонина Долохова способно на жалость. Оценивающе оглядываю красивое лицо второго Пожирателя, усмехаясь. Эствуд вполне уверен в том, что он служит высшей цели. Святой Гарри Поттер с ним явно бы не согласился. Но они оба ошибаются, тщетно стараясь разделить все поступки на черное и белое. Все устроено куда менее абсолютно. Поезд тормозит с раздражающим скрипом. Я знаю, что Пожиратели Смерти будут искать здесь Поттера. Но, очевидно, они его не найдут. Даже не представляю, каким нужно быть идиотом, чтобы сейчас возвращаться в Хогвартс, в его-то положении. Безынтересно поглядываю в окно, закуривая. Оба Пожирателя отводят взгляды, словно не уверены, что имеют право это видеть. Подобное меня даже слегка веселит. Но вот дверь резко отодвигается. Какой придурок решил влезть в мое купе? Вижу, как Эствуд и Долохов едва заметным жестом достают свои палочки, и поднимаю глаза, в изумлении замирая. — Я слышала, ты стала важной персоной, Спенсер, — смеющийся голос кажется мне удивительно громким, американский акцент неприятно режет слух. Девушка со светлыми волосами по плечи смотрит на меня радостно, но в то же время напряженно. Пухлые ярко накрашенные красной помадой губы складываются в улыбке. Она слегка кивает головой, а я медленно встаю, направляясь к девушке. — Вивиан, — холодно улыбаюсь, заключая тонкую фигурку в объятия. — Что ты забыла здесь? От тебя год не было вестей. — Не могла позволить, чтобы ты стала популярней меня, — едко отзывается волшебница. — Я решила, что ты в своем положении сможешь пристроить старую подругу в Хогвартс на пару месяцев. Жестом предлагаю девушке сесть, пристально ее разглядывая. Что могло заставить Вивиан Хейз высунуть свой носик за пределы относительно безопасной Америки в такое время? — Зачем? Ты, может, не в курсе, но сейчас не лучшее время для туризма, — кидаю старой подруге. Яркие зеленые глаза обиженно щурятся: — Да брось, Спенсер. Я соскучилась, вот и решила тебя навестить. Я не верю, разумеется, но вопросов больше не задаю — очевидно, отвечать мне она не хочет. Девушка вальяжно подходит к Йену и проводит по широкой груди тонким пальчиком. Волшебник тут же перехватывает ее кисть и, кинув на меня взволнованный взгляд, отодвигает ее. Вивиан громко смеется, рассыпая по купе острые звуки: — Надо же, Эва, тебе дали двух охранников? Какая прелесть. Я усмехаюсь: — Папуля переживает, что кто-то может меня обидеть. Хейз кидает на меня смеющийся взгляд: — Мне искренне жаль того безумного человека, который рискнул бы попытаться. Не думаю, что это умно — лезть к тебе. Медленно киваю и наблюдаю за тем, как блондинка все же опускается в мягкое кресло напротив. Поезд трогается. — Рассказывай, — коротко выдает девушка, а я только пожимаю плечами: — Раз ты здесь, ты и сама достаточно знаешь. Зачем бессмысленно тратить время? Ведьма хмурится и внимательно вглядывается в мое лицо: — Раньше ты никогда не упускала возможности поболтать с подругой. Фыркаю и без тени обиды протягиваю: — Ровно до тех пор, пока мое двадцатое письмо не осталось без ответа. Хейз раздраженно цокает, но оправданий от нее вряд ли стоит ожидать: — Брось, Эва. Будто ты ждала моих ответов. Пожимаю плечами, слегка вытянув губы в трубочку: — Я знала, что их не будет. Девушка усмехается и разводит руками, как бы показывая, что она права. Я не чувствую особой радости от появления давней подруги, но думаю о том, что теперь хотя бы смогу с кем-нибудь хорошенько повеселиться. В конце концов, именно Вивиан втянула меня в водоворот бесконечных алкогольных ночей. — Выбрала уже жениха? — вытащив из небольшой сумки бутылку, легко вскидывает брови девушка. Ее осведомленность о моей жизни должна напрягать, но я только задумчиво оглядываю ведьму — Хейз всегда все знает. — Нет, думаю еще, — раздраженно повожу головой. Вивиан делает глоток и протягивает мне бутылку: — Показала бы старой подруге. Принимаю виски и, повторив действие ведьмы, кидаю на ее сиденье конверт с колдографиями. Зажегшееся в зеленых глазах любопытство меня веселит. Хейз быстро перебирает фотокарточки: — Ого, да тебе крупно повезло, подруга. Они все красавчики. Хмыкаю, разглядывая янтарную жидкость в бутылке, но ведьму мое безразличие нисколько не смущает. Она протягивает мне одну колдографию, и тут же, смеясь, тыкает пальчиком в Йена: — Надо же, он тут тоже есть. Я перевожу ленивый взгляд на Эствуда и киваю: — Ага. Только он в явном проигрыше. Хейз никогда не задает лишних вопросов. Она только хищно улыбается и поворачивается к Эствуду: — Бедняжка. Так ты все-таки свободен? Я глотаю виски, приятно разливающийся по горлу теплом, и перевожу насмешливый взгляд на Йена. Молодой Пожиратель отвечает Вивиан холодным взглядом и отрывисто произносит: — Мое сердце занято, мисс. Закуриваю, когда Вивиан притворно округляет глаза: — Мерлин, Эва, да ты в своем репертуаре. Вот тот самый симпатичный, — напоминает девушка о колдографии в моей руке, упорно потрясывая кистью в направлении снимка. С интересом переворачиваю карточку и, увидев на ней бледного спокойного Драко Малфоя, разочарованно выдыхаю: — Что случилось с твоим вкусом, Ви? Блондинка хмурится — она явно не ожидала такой реакции. — Да ладно, Эва. У вас что-то случилось? Отвожу взгляд и безразлично откидываю колдографию однокурсника: — Тут вообще много всего случилось. Но Малфой — просто пройденный этап. Вивиан присвистывает, заглядывая мне в глаза. Вероятно, ведьма хочет прочитать хоть что-то по моему взгляду, но, к сожалению, он не выражает ничего, кроме глубокой скуки. — Надо же, — восхищенно протягивает она. — А ты тут времени зря не теряла. Я ни о чем подобном не знала. — Ты не многое потеряла, — вяло отзываюсь. Вспоминать все это отчего-то кажется мне плохой идеей. Где-то в голове отчаянно кричит внутренний голос, запрещая думать о том, что происходило между мной и Драко Малфоем. Хейз продолжает трещать о чем-то на протяжении всего пути, но я уже не могу ничего слушать. Внутри ощущается какая-то неприятная тяжесть, и я совершенно не могу понять, что это такое. Когда поезд тормозит, я легко проскальзываю на перрон, откуда неспешно двигаюсь к каретам. Вивиан быстро следует за мной, а я останавливаюсь, завидев величественных фестралов. Удивительные создания смотрят на меня бесконечно черными глазами, и я едва могу оторваться от этого зрелища. — Эва, — девушка аккуратно трогает меня за плечо, и только тогда я выхожу из своего внезапного транса. Два Пожирателя учтиво кланяются и отходят, только Йен предварительно касается губами моей руки, тихо произнося: — Рад был служить, миледи. Долохов наблюдает за всем этим без тени эмоций, но все же мне кажется, что он смотрит на младшего соратника раздраженно и напряженно. Легко вскочив в карету, провожаю застывших волшебников задумчивым взглядом, а после перевожу его на быстро сменяющиеся зеленые деревья. Лето в Хогвартсе все еще не заканчивается, только вот выглядит каким-то унылым и безжизненным. Перспектива трястись по кочкам никогда меня не радовала, поэтому только довольно спрыгиваю на землю, когда это неприятное путешествие заканчивается. Вивиан останавливается, восторженно разглядывая огромный замок с сотней горящих окон и устремившихся в звездное небо башен. Закатив глаза, дергаю подругу за руку: — Потом насмотришься. Завидев перед входом новоиспеченного директора и парочку Пожирателей, хмыкаю. Снегг, заметив меня, немного наклоняет голову, лишь слегка касаясь подбородком груди. Внимательный взгляд мужчины тяжело опускается на Вивиан Хейз, и он скрипуче произносит: — В замок не положено пускать посторонних, мисс Спенсер. Я хрипло усмехаюсь и, окинув директора насмешливым взглядом, уточняю: — Правда что ли? Снегг смотрит на меня с несколько секунд, а потом, поджав губы, пропускает нас в холл. Хейз удивленно приподнимает брови: — Надо же. Я не думала, что ты так быстро его убедишь. Он казался крайне строгим. Перевожу на подругу пустой взгляд: — Да, достаточно строгий. Но не со мной теперь. Иначе ему придется объясняться перед папулей. *** Хогвартс казался Малфою темным и чужим. Когда-то прежде, еще на первых курсах, он любил подолгу рассматривать чарующий и величественный замок. Тот напоминал ему крепость, которая могла бы обеспечить полное спокойствие и защиту. Но так было только раньше. Теперь все изменилось. Высокие стены больше не внушали доверия. Огромные дубовые двери, впускавшие в себя поток учеников, охранялись в этом году Пожирателями Смерти. Хогвартс теперь напоминал огромную темницу. Хогвартс теперь напоминал Драко его семейное поместье. Казалось, вся школа погрузилась в беспробудный черный сон, наложенный на замок сильнейшим темным магом современности. Но страх сковал далеко не всех. Слизерин ликовал, чувствуя свободу и безнаказанность, которая прежде никогда не ощущалась так явно. Слизерин праздновал начало учебного года. Льющийся рекой алкоголь и громкая музыка, вынуждавшие всех студентов старше четвертого курса буйствовать в одном радостном порыве толпы, совершенно не вязались с непрекращающейся за стенами замка войной. Драко смотрел на все это безумие и решительно не понимал, как эта толпа подростков могла быть такой беспечной. Ему хотелось уйти оттуда сейчас же, к тому же, у него осталось еще несколько книг, где он мог найти ответы на свои вопросы, но слизеринец сидел в кресле, потягивая огневиски и игнорируя красноречивые взгляды парочки девиц. Слухи о том, что он — Пожиратель Смерти, вовсе не оттолкнули представительниц змеиного факультета вопреки здравому смыслу. Те, будучи, очевидно, недостаточно посвящены в тонкости подобного статуса, находили Малфоя теперь еще более привлекательным и интересным. Только вот взгляд слизеринского красавчика был прикован к одной единственной фигурке. Одному Мерлину известно, откуда, но какая-то часть студентов была прекрасно осведомлена о происхождении Эвы Спенсер. А слухи в Хогвартсе, как известно, распространялись едва ли не быстрее трансгрессии. Эта новость сделала слизеринку, и без того не обделенную вниманием, популярнее в разы, но девушку это вряд ли волновало. В отличие от нее, Малфой понимал, чем это может быть чревато. Слизеринец, сощурившись, внимательно наблюдал за однокурсницей, самозабвенно вытанцовывающей на столе и держащей в руках любезно предоставленную кем-то бутылку огневиски. Черные локоны взметались вверх, оголяя тонкие ключицы, и опускались обратно на плечи отдельными прядями. Бледная кожа приобрела мягкий румянец от духоты и быстрых движений, а как тонкие ноги держались на каблуках, оставалось загадкой. Драко замечал множество любопытных взглядов, направленных на крайне привлекательную сейчас девушку, и до боли в руках сжимал бокал. К слову, рядом со Спенсер кружилась не менее интересная ведьма, и Малфой понимал, что совершенно не знает, кто она такая. Только вот в отличие от Эвы, зеленые кошачьи глаза незнакомки внимательно следили за происходящим вокруг, и, как бы она ни старалась казаться раскованной и веселящейся, парень чувствовал, что она напряжена. А, когда какой-то неумный шестикурсник попытался подойти к Эве, ее, видимо, подруга что-то тихо шепнула парню, отчего он побелел и, отшатнувшись, ушел прочь. — Все-таки разбежались? — раздался у самого уха Малфоя неприятный женский голос, и чьи-то пальцы легли ему на плечо. — А я всегда говорила, что вы не пара. Малфой перевел взгляд на изрядно подвыпившую Паркинсон, улыбающуюся, по ее мнению, самой обворожительной своей улыбкой. — Отвали, Пэнс. Я не собираюсь с тобой это обсуждать, — вяло отозвался он, но девушку это, кажется, вовсе не смутило. Она пробежалась пальчиками по шее парня и тыльной стороной ладони коснулась его щеки: — Да ладно, Драко, я ведь не дура, я все понимаю. Ты ошибся, такое случается, — девушка шептала ему на ухо, а Малфой совершенно не желал слушать ее голос и слегка отодвинулся. Панси скользнула по нему обиженным взглядом, но руки не убрала, только протянула: — Или это она тебя отшила? Почему в этой пустой головке все выглядело так просто? Драко собрался уже было прогнать Паркинсон, но внезапно почувствовал на себе тяжелый взгляд. Звуки вокруг будто приглушились, он поднял голову, смотря на стол посреди общей гостиной, и коротко выдохнул. Синие глаза, такие же темные, как и при их последней встрече, смотрели прямо на него сквозь толпу танцующих одногруппников. Тонкие губы изогнулись в жесткой ухмылке, а Драко замер. — Нотт, — громко крикнула девушка. — Где там мой потенциальный женишок? Иди сюда, нам нужно кое-что обсудить. Теодор с абсолютно непроницаемым лицом послушно отставил бокал и поднялся к Эве, хищно улыбавшейся ему. Тонкий пальчик легко подцепил ослабленный слизеринский галстук, и девушка, схватившись за серебристо-зеленую ткань, притянула парня к себе. Узкие губы что-то быстро шептали слишком близко к уху слизеринца, и Малфой раздраженно повел плечами. Но в следующее мгновение Спенсер слегка отдалилась от парня, а тот едва заметно кивнул и, положив руку на тонкую талию, впился в губы девушки, под громкое улюлюканье запуская вторую руку в черные волосы Эвы. Не прерывая поцелуй, девушка открыла глаза и насмешливо взглянула в сторону сжавшегося от злости Малфоя. Она сделала это специально. Специально, чтобы позлить его. Но зачем? Неужели в этой бестолковой голове было желание досадить ему? Это было странно, но внезапно показалось Драко обнадеживающим. Он встал и под напряженный синий взгляд двинулся в свою спальню. Она обязательно ответит за все свои идиотские поступки. Но после того, как Малфой снимет с нее это мерзкое заклинание. *** Музыка не играла в гостиной уже около получаса. Драко специально решил не заглушать ее, чтобы хотя бы быть в курсе, когда все это безумство закончится. Он сидел в кресле в своей комнате и безуспешно листал очередную книгу. Решительно ничего подходящего не находилось, и Малфоя это изрядно выводило из себя. Мало того, что ополоумевшая из-за заклинания Спенсер пыталась его разозлить, так и решение проблемы совершенно не хотело находиться. Конечно, он не думал, что вернуть Эву будет просто, но и предположить не мог, что не найдет ни единой зацепки. Откинув бесполезную книжицу, слизеринец прикрыл глаза. Надо же было Эве Спенсер так внезапно ворваться в его жизнь и перевернуть в ней все, внося хаос. Драко мог долго проклинать девушку за то, что она разрушила привычный уклад его жизни, но, в то же время, в глубине души понимал, что ни с кем и никогда прежде он не чувствовал себя таким живым. И за это ощущение парень готов был бороться до конца. Дверь в комнату слизеринского старосты отворилась совершенно нагло, без какого-либо предупреждения, и в дверном проеме показалась незнакомая девушка, крутящаяся весь вечер возле Эвы. Она уверенно и грациозно шагнула внутрь и, опершись о письменный стол Драко, скрестила на груди руки, устремив на Малфоя внимательный выжидающий взгляд: — Ну? — протянула она так, словно Драко разговаривал с ней уже несколько минут и она долго ждала от него ответа. — Рассказывай, что вы тут сделали с Эвой. Парень окинул ее небрежным взглядом и, поморщившись, вопросительно изогнул брови: — Ты кто такая? Ведьма раздраженно цокнула и, подойдя ближе, протянула руку: — Вивиан Хейз, если тебе это так важно, — слизеринец посмотрел на открытую ладонь, но пожимать ее не спешил. — Я жду, — требовательно тряхнула светлыми волосами девушка, убрав руку. — Я не понимаю, о чем ты, — лениво протянул Драко. Зеленые глаза Хейз сощурились, и она резко наклонилась к парню: — Послушай, я не собираюсь играть в игры, у меня попросту нет на это времени. Эва — моя лучшая подруга. Думаешь, я бы не заметила, что с ней что-то не так? Что это и не она совсем, только оболочка. Парень встал и, окинув Вивиан неприязненным взглядом, протянул: — Она никогда не говорила ни о какой подруге. Хейз расхохоталась, запрокинув голову назад, и взглянула на Малфоя так, словно он был маленьким ребенком: — Держу пари, она вообще была не особо разговорчивой. Уверена, ты знаешь о ней не больше, чем она позволила тебе знать. Малфой нахмурился. Этот разговор ему совершенно не нравился, ровно как и пронзительный взгляд зеленых глаз. Что-то подсказывало слизеринцу, что эта девушка как раз-таки знает о Спенсер практически все. Да и, к удивлению, о нем тоже. Это ощущение было далеко не из приятных, но показывать это Малфой абсолютно точно не хотел. — С чего ты решила, что я что-то знаю? — наконец произнес парень, обдавая Хейз ледяным безразличием. — Мерлин, — протянула раздраженная Вивиан. — Это не сложно понять. Сначала Эва говорит, что ты в прошлом, ничего не желая объяснять, потом назло тебе целуется с кем попало, а ты уходишь. Слизеринец недовольно повел плечами, собираясь заявить девушке, что это все — совершенно не ее дело, но та, вдруг посерьезнев, ткнула в него пальцем: — Но дело даже не в этом. — А в чем? — фыркнул слизеринец, пытаясь показать, как его раздражает поучительный тон ведьмы. Хейз растянула губы в удивительно жуткой для такого миловидного личика улыбке и почти пропела: — Взгляд. Ты смотришь на нее так, словно все твои мысли заняты исправлением какой-то глупой ошибки, — она выдохнула и усмехнулась. — Скажи, Драко Малфой, каково это — подарить всю свою жизнь одному человеку, которого, как оказывается, ты не так уж и хорошо знаешь? Слизеринец почувствовал, как по спине пробежался холодок, но он только угрожающе шагнул к новой знакомой и взглянул в зеленые глаза: — Я знаю о Спенсер достаточно. Знаешь ли, поступки говорят куда больше слов. Хейз снисходительно улыбнулась и даже не подумала отступить от нависшего над ней парня: — Считай, что хорошо знаешь ее, я не буду спорить, как и отрицать, что ты был для нее дорог. Я пришла не за этим. Я хочу знать, что с ней случилось. Малфой, все еще сомневаясь, все-таки резко пересек комнату и, выудив из чемодана потрепанную книжицу, любезно оставленную Элиотом, передал ее Вивиан. Зеленые глаза девушки округлились, выдавая смесь ужаса и удивления: — Откуда у тебя это? — прежде звонкий голос опустился на пару тонов. Заметив напряжение девушки, Малфой живо спросил, проигнорировав ее вопрос: — Тебе что-то известно об этом заклинании? Вивиан, помедлив, кивнула и не верящим взглядом скользнула по знакомым буквам, вглядываясь в них, словно зачарованная. Хейз не могла поверить, что Эва, ее сильная Эва, решилась на подобное. Волна ярости раскатилась по телу девушки, и та, зло сжав губы, резко двинулась к слизеринцу, прошипев: — Что вы с ней сделали? Что тут произошло? Драко не чувствовал страха, но отчего-то внезапно ощутил неимоверное уважение к Хейз. Казалось, она готова своими руками разорвать всех, кто причастен к несчастьям Эвы Спенсер. — Это очень долгая история, — протянул Малфой. — А я никуда не тороплюсь, — шикнула ведьма, прожигая парня злым взглядом. — Я помогу тебе. Ты хочешь вернуть ее, и я помогу тебе. Но ты расскажешь мне все. Мысли Малфоя проносились в голове с усиленной скоростью. Он не собирался доверять первой встречной, но и отказываться от помощи в его положении было бы глупо. — Зачем тебе это? — быстро спросил он, пытаясь определиться. — А вот это тебя не касается, — будничным голосом протянула девушка. — Но я не желаю Эве ничего плохого. Считай, что я хочу вернуть ей должок. Драко оглядел Вивиан еще раз и кивнул: — Хорошо. Решение было принято.