Загляни в глаза, но не замерзай в них

Когда просишь раскрыть правду, лучше быть уверенным, что ты действительно хочешь ее услышать. Что ты готов к этому. Вивиан Хейз до боли сжала в пальцах свою волшебную палочку, которую достала в середине рассказа Драко Малфоя, чтобы хоть на что-нибудь отвлечься. Слизеринец замолчал, пытаясь не смотреть на Хейз, отдаленно пялящуюся куда-то в район книжных полок. Девушка опрокинула поданный ей раньше бокал огневиски, залпом проглотив янтарную жидкость, а Драко поежился. Этот жест до мурашек напоминал ему движения Спенсер, и от этого становилось только хуже. — Ну и дерьмо, — наконец выдохнула Вивиан, резко развернувшись к слизеринскому старосте. От ее горящего гневного взгляда захотелось укрыться, но Малфой смог себя перебороть. Хейз быстро поднялась из кресла и, прошагав к окну, замерла: — Скажи мне, Малфой, — протянула она ледяным голосом, — кто такой этот Блейз Забини и почему он все еще жив? Драко почувствовал себя мальчишкой, которого отчитывает мать, но только покачал головой и хрипло произнес: — Почему Эва его не убила? Она вряд ли была способна на такое прежде, а теперь, очевидно, нашла более изысканный способ ему отомстить. Вивиан хохотнула: — Я прекрасно знаю Эву, Малфой, но я говорю не о ней, — зеленые глаза впились в аристократичное лицо, разглядывая парня с неприкрытой издевкой. — Я говорю о тебе. Она не была настолько тебе дорога? Ты не считаешь, что он это заслужил? Почему ты не сделал этого? Почему ты не защитил ее? Слизеринец уставился на новую знакомую и судорожно выдохнул. Этот разговор ему не нравился, и к подобным вопросам он явно был не готов. — Я думаю, Эве бы это не понравилось, — в конце концов, тихо произнес он, не желая признавать настоящую причину даже самому себе. Блейз был его лучшим другом на протяжении многих лет. Блейз когда-то был единственным, кто мог понять его. И Малфой не хотел признавать, что подобные методы были не для него, хотя прекрасно это знал в глубине души. Вивиан скользнула по нему безжалостным взглядом и жестко произнесла: — Тебе пора осознать, что, если нам удастся вернуть Эву и ты хочешь остаться с ней, ты должен быть готов на все, чтобы защитить ее. Посмотри, к чему привела твоя слабость, — девушка сощурилась и брезгливо поморщилась, отпивая из бокала. — Слабость? — вспыхнул Малфой, недовольно сводя брови. Он понимал, что Хейз была права, он был готов принять свою вину за все случившееся, но признать, что он был слабым — было невозможно. Девушка фыркнула и распрямила плечи: — Называй это как хочешь, Малфой. Главное — будь готов делать то, что нужно, а не то, что тебе хочется. Слизеринец раздраженно мотнул головой: — Я знаю, что нужно делать, Хейз, — процедил он, но ведьму едва ли смутил его тон. Вивиан задумчиво посмотрела на Драко. Отчего-то ей казалось, что, если она хочет помочь Спенсер, то этот парень — единственный из всех, кто мог бы предложить ей помощь. Хейз не понимала, как он мог все это допустить, если Эва действительно была ему дорога, но пыталась отбросить эти мысли — в конце концов, она сама оставила лучшую подругу в одиночестве на целый год. Неудивительно, что Эва запуталась и влипла в кучу неприятностей. — Думаю, нужно попробовать кое-что, — протянула девушка, продолжая внимательно разглядывать Малфоя. — Раз вы были настолько близки, глупо было бы это не использовать. Не планируй ничего на завтрашний вечер. Я дам тебе знать, что делать. Драко сухо кивнул. Ему не нравилось превосходство, сквозящее в голосе Хейз, но, если эта девушка могла помочь ему все исправить, он был готов потерпеть. — А, да, — у самой двери бросила Вивиан, — не вздумай как-то показать, что мы знакомы. Слизеринец раздраженно фыркнул: — Я не идиот, Хейз, ясно? Девушка беззаботно пожала плечами: — А так сразу и не подумаешь. Малфой собрался было кинуть на нее неприязненный взгляд, но дверь в его комнату захлопнулась, оставляя слизеринского старосту наедине со своими мыслями. *** Темное небо Большого Зала не светлеет. Оно затянуто тучами со дня смерти старика-директора, но так даже лучше. Я всегда любила пасмурную погоду. Студентов за столами значительно меньше, чем в прошлом году. Это и не удивительно — паника и страх охватили всю магическую Британию, и едва ли это могло никак не отразиться на Хогвартсе. Хорошо, что мне бояться нечего, и, в отличие от всех студентов, только тихо перешептывающихся за столами, я могу особо ни за что не переживать и наслаждаться жизнью в полной мере. Хейз, сидящая сбоку от меня, легко потряхивает светлыми волосами и кокетливо складывает губки, стреляя глазками в какого-то шестикурсника — все, как обычно. И это прекрасно. — Слушай, Спенсер, — лениво протягивает ведьма. — Я думаю, нам стоит хорошенько отметить первый день последнего учебного года, — она продолжает уминать свой тост, даже не взглянув на меня. — Тебе не хватило вчерашнего? — усмехаюсь, потянувшись за тыквенным соком. Вивиан поворачивается ко мне, одарив таким осуждающим взглядом, будто я свихнулась и совершенно ее не понимаю: — Нет. Я имею в виду, отметить по-настоящему. Наши маленькие традиции. Как прежде, — ведьма вопросительно приподнимает тонкие брови. — Ви, — мягко улыбаюсь, — ты, должно быть, не поняла. Тут сейчас серьезная охрана и студентам запрещено покидать территорию школы. Девушка быстро улыбается и закатывает глаза: — Не думала, что это проблема для тебя. Отворачиваюсь от подруги и усмехаюсь. Хейз в своем репертуаре. Слегка приподняв уголки губ, уточняю: — И где мы проведем эту ночь? Вивиан по-дружески опускает руку мне на плечо, заговорщицки подмигивая: — Думаю, «Волшебный Полет» идеально подойдет для нашего долгожданного праздника. Медленно киваю и отворачиваюсь к своей тарелке. Вряд ли Хейз просто так решила затянуть меня в самый известный среди юных волшебников бар в Америке. Странно, что он продолжает работать в такое время, хотя отдых и попытки расслабиться — единственное, что позволяет сейчас некоторым не сойти с ума от страха окончательно. Так что, думаю, там будет масса сбежавших в поисках успокоения британцев. В любом случае, я совершенно не против развеяться и избавиться от всех этих кислых и напряженных лиц хотя бы на вечер. Не то, чтобы меня волновали студенты Хогвартса, но своим видом они портят все веселье, которое я планировала на последний курс. Прихватив сумку с учебниками, я двигаюсь вместе с Хейз к классу Защиты от Темных Искусств. Я слышала, что преподавать в этом году будет Амикус Кэрроу. И тут я совершенно не разделяю мнение отца, что этот человек должен занимать хоть какую-то должность. Впрочем, вряд ли это действительно интересует меня, но, как только я захожу в класс и натыкаюсь взглядом на лицо Кэрроу, все внутри вспыхивает необъяснимой неприязнью. Закатив глаза и проигнорировав короткий неуверенный поклон в мою сторону, кидаю сумку на парту в конце, опускаясь за нее. Звон колокола оповещает о начале занятия, но я только утыкаюсь в книгу, не обращая внимания на все, что говорит преподаватель. Едва ли Амикус Кэрроу способен чему-то меня научить. Едва ли он способен научить чему-нибудь хоть кого-то в этом классе. Пытаясь абстрагироваться от неприятного голоса Пожирателя, углубляюсь в чтение, и все проходит довольно спокойно до определенного момента. Сидящая рядом Хейз внезапно дергает меня за рукав. Раздраженно оглядываюсь на подругу и понимаю, что она стоит возле парты, а все взгляды обращены на нее. Кэрроу злорадно улыбается, постукивая грязными ногтями по деревянной поверхности преподавательского стола. — Неужели Вам совершенно неинтересна моя лекция, мисс Хейз? — слащавый голос волшебника мне совершенно не нравится. Как он посмел поднять мою подругу и пытаться унизить ее при всем классе? Брезгливо морщусь и, не дожидаясь ответа Вивиан, лениво протягиваю: — Какие-то проблемы, профессор? — специально делаю акцент на последнем слове. Волшебник вздрагивает и переводит на меня взгляд своих поросячьих глазок: — Мисс Спенсер, я думаю, это Вас не касается. Мисс Хейз не слишком внимательно слушала лекцию и заслужила наказание, — сквозь сжатые зубы цедит волшебник. Я усмехаюсь и окидываю его неприязненным взглядом: — Сложно упрекать ее в этом, профессор, потому что Ваша лекция — полнейшая чушь, — по кабинету проносится волна перешептываний и смешков, а оскорбленный Амикус бледнеет, раскрывая и закрывая рот, словно рыба, но сказать мне ничего не решается. — Впрочем, я даже не слышала сегодняшнюю тему, профессор. Считаете, я тоже заслужила наказание? — озабоченно вскидываю брови, продолжая сверлить сбитого с толку Кэрроу холодным взглядом. — Нет, мисс, наверняка Вы и так прекрасно знакомы с новой темой, — сдавшись под моим выжидающим взглядом, сипит волшебник. — Отлично, — быстро киваю. — Думаю, мисс Хейз может сесть и избавиться от Вашего пристального внимания. Садись, Ви, — поворачиваюсь к подруге, послушно опускающейся за парту. Черные глаза Кэрроу с ненавистью скользят по мне, но я стойко переношу этот взгляд и, ухмыльнувшись, возвращаюсь к книге, решив, что новоиспеченный профессор больше меня не интересует. — Ну ты и стерва, Спенсер, — восторженно протягивает Хейз, довольно толкая меня под локоть. Перевожу на подругу раздраженный взгляд: — Я не виновата, что ему не хватило мозгов понять, что не стоит трогать людей рядом со мной, — пожимаю плечами и отворачиваюсь, дав девушке понять, что наш разговор окончен. К счастью, остаток учебного дня проходит без инцидентов, или просто несколько принятых таблеток мешают мне услышать и обратить внимание на перешептывающихся при моем появлении студентов. Хотя, разве можно было ожидать хорошего учебного дня в этой отвратительной школе? Радует меня одно — вечер обещает быть куда более приятным и веселым, чем предшествующий ему день. Неспешно переодеваясь в узкое кожаное платье, внимательно разглядываю свое отражение в зеркале, аккуратно поправляя полоску кружева на чулках, когда раздается быстрый стук в дверь. Взглянув на часы, понимаю, что Хейз вряд ли собралась так быстро, поэтому хватаю со стола палочку и двигаюсь к двери, открывая ее. Теодор Нотт, оказавшийся по ту сторону, выглядит настолько собранным и аккуратным, что кажется ненастоящим. Безупречно уложенные черные волосы, ровно завязанный школьный галстук и идеально накрахмаленная белоснежная рубашка вызывают ощущение нереальности. Внимательный умный взгляд темных глаз быстро скользит по моему лицу, а я опираюсь о дверной косяк и, растянув губы в улыбке, произношу: — Нотт, какой сюрприз. Чего ты хочешь? Слизеринец нисколько не смущается от моего тона: — Нам надо поговорить, — коротко бросает парень, а я пожимаю плечами, тут же заливаясь смехом: — Милый, если ты насчет вчерашнего, тут не о чем говорить. Нам было весело, но не более. Парень окидывает меня сожалеющим взглядом и отрицательно мотает головой. Мне это даже кажется несколько обидным, но я все же пропускаю однокурсника в спальню, захлопывая за нами дверь. Опустившись в мягкое кресло, закуриваю и, вопросительно взглянув на парня, бросаю: — Я внимательно тебя слушаю. Теодор поправляет на плече сумку и, порывшись в ней, вытаскивает небольшую коробку с пышным бантом. — Это тебе. Скоро тебе будет приходить куча подарков, но я решил передать свой лично, — он протягивает мне коробку. Принимаю ее и, отложив на тумбочку рядом с кроватью, безынтересно протягиваю: — Очень мило. Это все, что ты хотел? Нотт зачем-то поправляет и без того безупречный галстук и уточняет: — Ты ведь уже выбрала кого-то из нас? Снисходительно оглядываю слизеринца и, пытаясь сдержать улыбку, отвечаю: — Нет, с чего ты взял? Я ведь еще никого не назвала. Парень делает шаг ко мне и, остановившись, выдыхает: — Тебе нужно хорошенько подумать, Спенсер. Ошибка может стоить тебе очень дорого, — непроницаемое выражение лица парня начинает меня несколько смущать. Сощурившись, встаю из кресла и двигаюсь к Теодору: — Ты что, угрожаешь мне, Нотт? Ты в своем уме? Даже не вздрогнув, он отрицательно мотает головой: — Напротив, Спенсер, я пытаюсь тебе помочь. Тебе нужен человек, которому ты сможешь доверять. Кто-то, кому не нужно тебе мстить или как-то вредить. Притворно вздыхаю и протягиваю: — И, по удачному стечению обстоятельств, во всем моем списке ты единственный подходишь по всем этим критериям, не так ли? Парень молчит несколько секунд, но скоро произносит: — У меня нет ни единой причины обижать тебя или вредить. Я точно могу обещать, что от меня ты не получишь ничего плохого, — как всегда, он не отвечает на мой вопрос, а говорит то, что ему удобно. Задумчиво наклоняю голову набок, разглядывая красивое лицо Пожирателя: — Твоя забота, конечно, очень приятна, но есть несколько неувязок, Нотт, — легко касаюсь пальцами его галстука, приближая свое лицо. Парень молчит, вопросительно на меня поглядывая, и я продолжаю: — С чего мне доверять тебе? Кажется, раньше ты неплохо ладил с Забини, например, — взволнованно приподнимаю брови. Нотт перехватывает мою руку, легко касаясь запястья: — Так было раньше, и ты прекрасно это знаешь, Спенсер. Выдергиваю свою кисть, усмехаясь: — Дело еще вот в чем. Знаешь ли, меня мало волнует, кто и как ко мне относится. Я не боюсь ни одного человека из этого списка, и едва ли кто-то из вас способен мне навредить, не говоря уже о том, что вряд ли кто-то захочет так рискнуть. Слизеринец поджимает губы и слегка покачивает головой: — Ты явно недооцениваешь, насколько сильно тебя могут ненавидеть, Спенсер. Нотт отворачивает от меня и двигается к двери, а я только хмурюсь, провожая взглядом удаляющуюся фигуру парня. Он что-то знает и действительно хотел меня предупредить? В таком случае, что мешает говорить прямо и без всяких загадок? Поправляю быстрым движением прическу и глотаю из бутылки абсент. Все это полнейшая чушь. Семье Нотта нужен этот брак не меньше, чем другим, вот он и пытается убедить меня в том, что его кандидатура идеально подходит. Это так очевидно и прямолинейно, что аж тошно. Отставив бутылку и забросив так и не открытую подарочную коробку в тумбу, еще раз обвожу придирчивым взглядом свое отражение и, подкрасив губы алой помадой, выхожу из комнаты, только накинув сверху длинную мантию с капюшоном. Игнорируя любопытные взгляды слизеринцев, быстро замечаю в толпе Хейз. Ведьма о чем-то радостно разговаривает все с тем же незнакомым мне шестикурсником, кокетливо хихикая. Я решительно двигаюсь в ее сторону и, даже не планируя дожидаться окончания их диалога, скрещиваю руки на груди, перебивая парня: — Мы идем, Ви? Или мне стоит подождать, пока ты наладишь свою личную жизнь? Ведьма улыбается и, подмигнув слизеринцу, берет меня под руку, двигаясь к выходу из гостиной. Идти по мрачным коридорам подземелья кажется абсолютно комфортно, я не могу понять, как вообще мне могло быть здесь неуютно. К слову, студентов в коридорах вечером можно увидеть довольно редко — директор школы ввел комендантский час, но, думаю, останавливает их вовсе не это. Скорее уж, они просто боятся наткнуться на кого-нибудь из Пожирателей Смерти, коих в школе развелось достаточно. Не сказать, что меня это радует, но и неудобств особых не доставляет. В конце концов, кому угодно из папулиной армии мне не придется даже пытаться объяснять, что, где и зачем я делаю. Во всем есть свои плюсы. Огромные дубовые двери у парадного входа отворяются, как только мы подходим к ним. На улице значительно похолодало, словно осень внезапно осознала, что пришло ее время. Ветер слегка развевает подол моей мантии, а волосы Вивиан разлетаются по плечам. Темное небо, на удивление, не затянуто тучами, и я могу заметить несколько уже появляющихся звезд. Уверенно шагаю вперёд, когда грубый мужской голос заставляет меня остановиться: — Эй, куда это вы собрались? Неужели приказ директора слишком сложно осмыслить глупеньким школьницам? Выходить из замка в такое время запрещено. Я прекрасно знаю, кто это говорит. Остановившись спиной к дежурным Пожирателям, не спешу поворачиваться, а мои губы невольно искривляются в ухмылке. — Мы вообще-то с вами разговариваем, — высокомерно произносит второй. — Как считаешь, Эйвери, мы можем сами наказать двух неразумных студенток? — неприятный голос начинает меня раздражать. Перевожу взгляд на застывшую Вивиан. Она никогда не была трусихой, но, очевидно, конфликта с двумя взрослыми Пожирателями совершенно не хочет — девушка выглядит бледноватой, а зеленые глаза испуганно бегают по сторонам. — Эй, куколка, я к тебе обращаюсь, — мужская рука резко дергает меня за плечо, но уже через секунду волшебник отдергивает свои обожженные пальцы, а я поудобнее перехватываю древко своей палочки и медленно разворачиваюсь. Молодой мужчина среднего роста со светлыми волосами выдает порцию отборной ругани и направляет на меня свою палочку, а вот более опытный Эйвери не торопится предпринимать хоть что-то. Я неспешно приподнимаю руки, спокойно снимая с головы спадающий на лицо капюшон, и устремляю на волшебника жесткий взгляд: — Повторишь свои слова, Роули? — вопросительно вскидываю брови, наслаждаясь переменой в лице Пожирателя. Я знаю, он не особо любит меня, и на то есть масса причин, но волшебник все-таки склоняется в поклоне и произносит: — Миледи? Прошу прощения, я не знал, что это Вы. Раздраженно повожу плечами и, не имея никакого желания разговаривать с этим недалеким магом, поворачиваюсь к Эйвери, уточняя: — А кто еще посмеет нарушать ваши запреты? Вы всю школу запугали. Хогвартс должен быть домом для своих студентов, а вы превратили его в тюрьму. Подобные угрозы в адрес учеников совершенно недопустимы. Умудренный опытом маг учтиво кивает: — Конечно, миледи, такого больше не повторится, — его выцветшие глаза не поднимаются к моему лицу, но на меня накатывает неприятное чувство, будто он видит меня насквозь. — Разумеется, не повторится, — чуть недовольно морщусь. — Иначе мне придется напомнить отцу, что твоя верность вызывает сомнения. Тебе дали шанс, а ты тут пугаешь студенток вместе с Роули. Ладно, он, но о тебе я была лучшего мнения. Эйвери поджимает губы и собирается что-то сказать, но я лениво взмахиваю кистью, веля ему помолчать — мне совершенно неинтересны его оправдания. Окинув второго Пожирателя брезгливым взглядом, протягиваю, собираясь уже уходить: — Думаю, у нас не очень сильная защита школы, если одного из охраны постоянно переигрывают школьники. Голубые глаза Торфинна Роули смотрят на меня с ненавистью, но меня очень удивляет, что он все-таки решается подать голос: — Миледи, Вы не знаете, где младший Малфой? Я все еще не отплатил ему за парочку Круцио, полученных от него летом. Щурюсь и пожимаю плечами: — Как это ни удивительно, Роули, он наверняка в замке. Если ты решил отомстить своему соратнику за то, что он следовал приказам моего отца, то тебе стоит быть осторожней, он спокойно сможет обезоружить тебя хоть с завязанными глазами. Волшебник, явно сгорающий от злости, тихо произносит: — А, если нет, Вы его защитите, не так ли? В напряженном воздухе повисает угрюмая тишина. Хейз глупо хлопает глазками, Эйвери неподалеку обеспокоенно покачивает головой. Роули тяжело и быстро дышит, его горящий взгляд мечется по моему лицу. Разражаюсь громким хохотом, сделав шаг навстречу Пожирателю: — Мне глубоко плевать, что вы там сделаете друг с другом. Но вот если ты не прекратишь болтать всякую чушь, боюсь, придется лишить тебя возможности разговаривать. Все ясно? Волшебник склоняет голову снова и процеживает: — Конечно, миледи. Резко развернувшись, шагаю в сторону Хогсмида, жестом велев Хейз следовать за мной, и только возле магической деревушки понимаю, что мои пальцы, впившиеся в гладкое древко палочки, онемели от напряжения. И это странно. — Эва, все в порядке? — подает голос Хейз, когда мы оказываемся в той части Хогсмида, откуда спокойно можем переместиться в нужное место. — Разумеется, Ви, в чем вопрос? — раздраженно отзываюсь и, не дожидаясь подругу, трансгрессирую. Почувствовав под ногами твердый неровный асфальт, прикрываю глаза и радостно вдыхаю прохладный ночной воздух. Все вокруг в Штатах напоминает о бесконечном веселье, отсутствии рамок и полной свободе действий. Здесь никто не знает, кто я. Здесь я — просто очередная ведьма, желающая хорошо провести ночь, забыв обо всем. Одна из сотни точно таких же. Громкий хлопок оповещает о появлении Хейз. Девушка улыбается мне, и мы вместе двигаемся по шумной оживленной улице, горящей множеством ярких надписей. Мы пробиваемся через толпу волшебников к высокому зданию, на котором красуется огромная вывеска, переливающаяся разными цветами: «Волшебный Полет». Очередь к дверям тянется с самого угла бара, но мы проходим через всех ожидающих прямо к дверям. Приходя сюда чуть ли не каждый день, не сложно было получить некоторые привилегии. Показав охраннику особые приглашения, которые мне хватило ума сохранить, проходим внутрь, быстро пересекая длинный коридор. Миновав последнюю дверь, я теряюсь в мире безграничной грохочущей музыки. Кто-то танцует посреди зала, явно не заботясь о том, что выглядит крайне непристойно. За парой столиков по углам компании молодых волшебников вовсю веселятся, забыв о правилах поведения. Но мы с Вивиан двигаемся к барной стойке, тянущейся вдоль всей стены напротив входа. В воздухе парят мерцающие лампы, а бокалы с алкоголем перелетают по залу, кое-где все-таки опрокидываясь на невезучих гостей, но никого это не смущает, скорее, только веселит. Быстро найдя место и заказав выпивку, я живо опрокидываю бокал, когда Хейз заговорщицки подмигивает мне и кидает пакетик с порошком. Я усмехаюсь, но принимаю его, живо формируя на лакированной поверхности узкие дорожки — едва ли кто-то здесь нас осудит. Вдохнув одну, слегка почесываю нос, прикрыв глаза. Чувствую себя подозрительно хорошо. — Что, даже ничего не спросишь? — кричит мне в ухо подруга, но я только отмахиваюсь: — Я не хочу разговаривать, Ви, я хочу веселиться, — допиваю второй бокал и утягиваю ведьму вглубь толпы. Время будто растягивается. Музыка заполняет все мое сознание, становится жарко буквально через несколько минут, и я сбрасываю мешающую мантию прямо на пол. Заказанные напитки оказываются у нас в руках, а пустые бокалы наполняются едва ли не сразу же. Краски смешиваются и кажутся очень яркими, у меня слегка кружится голова, все немного расплывается, и я не сразу замечаю, что музыка сменяется на медленную. — Можно пригласить тебя на танец? — от неожиданности вздрагиваю и резко оборачиваюсь, силясь сфокусировать взгляд на знакомом лице. — Что ты здесь делаешь, Малфой? — пытаюсь поморщиться, но я с трудом могу управлять своим телом. Слизеринец собирается что-то ответить, но Вивиан толкает меня вперед, хихикая: — Это так мило, Эва, посмотри, он пришел сюда только для того, чтобы потанцевать с тобой. Пожалуйста, не разбивай мальчику сердце! Я едва удерживаюсь на ногах и обваливаюсь прямо в протянутые руки Драко Малфоя. Чертова Хейз, Мерлин. Яростно вглядываюсь в красивое лицо парня, повторяя свой вопрос: — Какого гиппогрифа ты тут забыл? Ты что, следишь за мной? Но слизеринец отвечать, видимо, даже не собирается. Он кладет руку мне на талию, прижимая к себе, и тихо произносит: — Разве ты не помнишь, Спенсер, как мы танцевали? Злость сменяется недоумением. Что он делает? Его хрипловатый бархатный голос слышится удивительно отчетливо в гуле музыки, но я презрительно фыркаю, коротко кидая: — Нет. Слизеринец внезапно отводит мою руку, переплетая наши пальцы, и проводит второй вдоль линии моего позвоночника. — А так? Ничего не помнишь? Он хочет поиграть? Становится невыносимо душно, дыхание сбивается, и я чувствую, как дрожат мои пальцы на его плече. С наигранным сожалением покачиваю головой: — Совершенно ничего. Думаю, я приняла слишком много, если даже ты кажешься мне привлекательным. Легкий изящный взмах платиновых бровей чуть не заставляет меня задохнуться. Малфой приближает свое лицо вплотную к моему. Его нос касается моей щеки, и я чувствую его неровное дыхание на своей коже. Он откидывает волосы с моего плеча, проводя губами по шее, и выдыхает мне на ухо, обжигая: — И это? Неужели твое сердце действительно отказывается вспоминать? Поднимаю на него тяжелый взгляд и нащупываю в сумочке свою волшебную палочку: — Какое сердце, Малфой? Слизеринец усмехается и стойко встречает мой взгляд: — Я не верю тебе, Спенсер. Пожимаю плечами и поднимаю руку с палочкой, улыбаясь: — Твое право. Он смеется надо мной одними глазами: — Хочешь снова кидаться в меня заклинаниями? Я этого не боюсь. Это только подтверждение моей победы. Медленно покачиваю головой, касаясь кончиком палочки своей шеи и выкрикиваю: — Помогите! В серых глазах проскальзывает непонимание: — Что ты делаешь, Спенсер? Это не смешно, — он морщится, одергивая мою руку, но я кричу уже без усиления голоса: — Помогите! Он ко мне пристает! Малфой дергает меня к себе и, заставив заглянуть в его глаза, переспрашивает: — Что ты творишь? Слышу, как охрана срывается со своих мест и пытается найти источник криков. Улыбаюсь, игнорируя тот факт, что ладони парня сжимают мое лицо: — Здесь не любят, когда личные границы кого-то нарушают против его воли. А тебе еще и придется объяснить, что ты забыл в Штатах без разрешения. Еще и эта Метка все усложняет. Его руки отпускают мое лицо. Слизеринец щурится: — Ты серьезно? Замечаю одного из охранников, прорывающегося к нам сквозь толпу, и выкрикиваю: — Сюда! Он здесь! Несколько предупреждающих красных искр взрываются под потолком, заставляя посетителей пригнуться. — У тебя есть шанс сбежать, если сможешь обезоружить хоть кого-то из охраны и успеешь примерно за минуту, — не прекращая улыбаться, выдыхаю. Драко сжимает в руках палочку и оглядывается по сторонам, а после хватает мою ладонь: — Я уйду только с тобой. Время утекает. Я вырываю руку: — Отец уничтожит тебя, если узнает, что ты оказался в баре в другой стране, устроил там беспорядок, да еще и попался с Меткой на предплечье. Это позор. Парень даже не смотрит по сторонам, а я вижу одного из волшебников всего в нескольких шагах от нас. — Тогда в твоих интересах принять мои условия, — тихо произносит парень, совершенно не двигаясь. Я чувствую, как заканчиваются отведенные секунды. Рука с палочкой сама поднимается, я только вижу, как из нее вылетает луч, попадающий в ближайшего к нам мужчину, и тот падает в чарах оцепенения. И начинается хаос. — Мерлин, какого черта? — тихо выдыхаю, глядя на свою палочку, словно она чужая. Проклятый кокаин всегда толкал меня на странные поступки. Слизеринец хватает меня за руку и тащит к выходу, в одиночку отбивая летящие в нас заклинания, а я совершенно не понимаю, что происходит. Внутри только шевелятся смутно знакомые воспоминания. Я не понимаю, как мы оказываемся на улице, не помню, как добегаем до какого-то узкого переулка с мусорными баками и облупившейся кирпичной стеной. Опираюсь локтями о колени, согнувшись, пытаясь отдышаться после долгого бега. — Спенсер, — рука Малфоя касается моего плеча, но я яростно скидываю ее, распрямляясь: — Ты снова испортил мне вечер. Уголки его губ слегка приподнимаются: — Брось. Я знаю, ты где-то здесь. Настоящая ты совсем рядом. Просто позволь мне показать тебе, — парень шагает ко мне, но я выставляю вперед руку, не позволяя сократить дистанцию. — Ты слишком много о себе возомнил, Малфой, — самообладание и спокойствие возвращаются ко мне. Сердце бьется ровно, дыхание приходит в норму. — Ты ведь не позволила мне попасться, — слизеринец смотрит на меня так, словно это что-то доказывает. Словно я сделала то, чего он хотел. И я совершенно не понимаю, чем вообще он руководствуется. — Я не хотела подставлять папулю, — коротко бросаю и, даже не взглянув на однокурсника, трансгрессирую. Вечер все равно окончательно испорчен.