Путь к исправлению

Когда Чимин лежит на узкой, но удобной кровати, а в руке вертит светло-зеленую зажигалку, при всём этом прожигая взглядом невидимую дырку в потолке, Тэхён решает пойти поплавать в бассейн, который находится на первом этаже рядом с кабинетом музыки. Ким предлагает пойти и Паку туда, но второй вежливо(!) отказывается, ссылаясь на моральную усталость. Шатен только плечами пожимает, мол, "как хочешь", и скрывается за деревянной дверью. А Чимину действительно не по себе внутри. Конечно, прошло время с того момента, как Мии не стало, но Чим все еще не может найти в себе силы, чтобы полностью оправиться после жестокой потери близкого человека. Ну вот нельзя просто взять - и забыть! НЕЛЬЗЯ. Боль грызет изнутри, ломает ребра, и дает жгучую пощечину, напоминая, что больше ничего не вернуть. Чимин не замечает, как начинает громко плакать. Он скатывается на пол, и зарывается лицом в поджатые колени, облокачиваясь спиной о кровать. Какой бы Чимин холодный не был снаружи - он все тот же теплый и ранимый мальчик внутри. Просто мальчик спрятался, закрылся от мира в картонной коробке от всех и выпустил невидимые иголки снаружи, пытаясь доказать всем, что он больше и не мальчик вовсе.       — Это кто там скулит? За дверью раздается хриплый и до боли знакомый голос. Чимин вздрагивает и резко плакать перестает. Он поднимает свое красное от слез лицо и понимает, кто стоит за дверью. Не факт, что Юнги будет рад видеть здесь Чимина, своего давнего лучшего друга, но Пак точно будет счастлив, увидеть здесь родного человека.       — Юнги-хён... — говорит Пак и громко всхлипывает. — Это Ч-чимин. Дверь тут же распахивается, являя миру Мин Юнги. Тот не скрывает своего шока, стоит на пороге и смотрит на такого жалкого Пак Чимина. "Он изменился." — думает Юнги. "Он совсем не изменился."— думает Чимин. Они оба таращатся друг на друга минуты две, пытаются, будто уловить что-то в воздухе между ними. Может, ту нить их давних отношений, которую они удачно проебали, а, может, и что-то другое. Не понять даже им.       — Не ожидал тебя здесь увидеть. — хмыкает досадно Мин, понимая, что Чим просто так бы сюда не попал. Юнги закрывает за собой дверь и проходит внутрь, осматривая Пака снова и снова. Чимин до жути изменился во внешности с их последней встречи. Татуировка на руке, сережки в ушах, пшеничный цвет волос, рваные колени на темных джинсах, которые Пак когда-то люто ненавидел и сигареты на тумбочке. Это будто не тот Чимин. Не тот светлый комочек радости и добра. Это холодный на вид парень, который курит крепкие сигареты для его тонкой душевной организации, и у которого набит красивый череп со змеёй на правой руке. И Юнги думает, что перед ним совсем другой Пак Чимин, вообще чужой какой-то. Но взгляд все тот же. Светлый, невинный, такой чистый и...грустный до боли взгляд. На Мина смотрят красные от слез глаза, с огромной видимой обидой на всю вселенную и какой-то депрессивной грустью. Родной взгляд.       — Боже, я рад наконец-то тебя увидеть. — родной хриплый голос Мина заставляет внутри все покрываться цветами полевыми, давая Паку свежий глоток воздуха в данный период его жизни. — Много времени прошло с тех пор, как я уехал, и мы с тобой даже не общались. Пойми, я ведь не бросал тебя. Я оказался в этом месте. — зачем-то начинает оправдываться Юнги, считая, что Чимин обижается на него, но это не так. — Но я все тот же, они меня не исправят. — отвечает Мин на немой вопросительный взгляд Пака и улыбается коротко. — А как ты здесь оказался? Почему ты так кардинально поменялся? Почему ты вообще плачешь? Сотни вопросов, на которые требуются полноценные душевные ответы. Юнги опускается рядом с Чимином, убирает со своего лба пепельную прядь волос и кладет руку на хрупкое и дрожащее от внутренней боли плечо. А Чимин рассказывает все. Делится с другом о самом душевном и сокровенном. Они друг от друга никогда ничего не утаивали. Обычно, Юнги всегда со всеми груб, дерзок и нахален. Он ни с кем никогда не церемонится, он не любит слушать чье-либо нытье, и не любит ныть сам. Мин - человек рассудительный, мудрый и слишком дерзкий. Чересчур прям. Но вот с Чимином старший себе никогда не позволял обращаться грубо, нахально и дерзко(ну, может, пару раз и было). Юнги наоборот - помогал Чиму, когда тому была нужна помощь. Мин прекрасно знает, как к блондину относятся родители, как тому плохо и больно... Чимин же знает о Юнги не меньше. Пак в курсе того, что мать Мина была той еще шлюхой, которая любила ходить налево и изменять отцу Юна. Второй же растил сам пепельноволосого, но Юнги, как и любому одинокому ребенку, не хватало матери, не хватало материнской ласки, слов поддержки в каких-то начинаниях. И вообще - не хватало присутствия женщины. Вскоре у Юнги мать умерла от сифилиса, а отец повесился, когда тому было восемнадцать. К слову, после этого, самый пиздец у Мина-то и начался. Сначала старший неделю бухал один на высылаемые бабушкой деньги, при этом ни работая, и почти что, не выходя из дома. А потом клубы, плохая компания, наркотики... По словам Юнги, он перепробовал все виды травы, начиная от марихуаны и, заканчивая гашишем. Мин не решал садиться на иглу, нюхать порошок и глотать цветные таблетки(один раз было). Его, конечно, почти принуждали, говоря "да давай, попробуй, ничего не будет, просто закинься этим и расслабься". Но Юн не долбоеб последний, он понимает, что такое "тяжелые наркотики". Начнешь принимать дозу за дозой, и слезть будет нереально просто. Старший видел много неадекватных людей, которые под амфетамином думали, что они контролируют ситуацию. Но это не так. Далеко не так. А особенно людей вштыривает, когда они находятся под ЛСД или спайсом. Но наркотики это плохо. Юнги, правда, потом это осознал... Бывало и такое, что он чуть не умирал от передоза, бывало, откачивали, бывало, ржал истерически во время употребления, а бывало, и агрессивным был. Перед глазами нередко плыло, а мир казался разноцветным. Но хуже было, когда Юнги отходил на следующий день от этого. Было плохо, он все время лежал, ему было чертовки хреного. Он также мог много кушать, особенно сладкого. И на "отходняк" ему обычно требовалось дня два-три. Затем он становился снова нормальным парнем с адекватным взглядом, а не стеклянными глазами. Так что у Мина похлеще жизнь была.       — Бля.. Соболезную, Чимин. Я помню Мию, хорошая девушка была, красивая. Юнги приобнимает сочувственно своего друга, пока тот в который раз всхлипывает и поднимает взгляд на старшего. Чимин собирается с духом и говорит:       — Она ведь нравилась тебе, да?       — Думаю, скрывать это - смысла нет. — Мин говорит спокойно и как всегда держит свои эмоции под контролем. Если бы он вел себя как Чимин, то, может быть, давно бы уже словил передозировку от кокаина, уходя от проблем таким способом. — Нравилась когда-то, да. — усмехается парень. — Очень нравилась. Мне правда жаль, что так вышло, Чимин. Действительно жалко. Юнги перебирает мягкие волосы у Чимина, собираясь поговорить с ним по душам, чтобы тот не раскисал, а то ненароком еще захочет сброситься с крыши(Юн прекрасно знает характер Пака).       — Ты ведь из-за потери сестры таким стал? Из-за этого события попал сюда, верно? Стал типа грубить всем, хамить, курить, пить.. — попадает в точку Мин, пока Чимин кивает пару раз настолько досадно. — Я понимаю, потеря тебя очень сильно сломала, я и сам такое переживал, поверь. — грустная хриплая усмешка. — Но не нужно быть таким, каким ты являешься сейчас, понимаешь? Ты внутри все такой же теплый Пак Чимин, а снаружи холодный равнодушный парень, я уверен. Ты прячешься под маской грубости, хотя внутри посмотри как тебе больно. И я уверен, что невыносимо. — Юнги ободряюще поглаживает парня по плечу. — Пойми, ее душа сейчас находиться в раю, ей хорошо, как бы это по-дурацки не звучало. Представляешь, она смотрит на тебя и ей больно оттого, каким ты стал. Она ведь явно не желала тебе такой судьбы в твои двадцать лет. Ну, а ты...ты просто сломался. Это в таких ситуациях нормально, однако, нужно знать свою меру. А ты уже запустил себя.. Просто прими то, что такова судьба. О естественном отборе слышал? И..       — Подожди. — Чимин мягко улыбается, прерывая Юнги. — Ты мне уже достаточно ободряющих слов сказал, тебя слишком понесло. — беззлобно проговаривает младший и тянется к шее друга, чтобы обнять того. — Я слишком рад тебя видеть здесь. Хоть кто-то у меня еще остался. И, кстати, ты все-таки поменялся. — ухмыляется Пак.        — С какого так решил? — пепельный сразу отстраняется и строит дерзкое выражение лица.       — Ну, или нет... Они оба смеются, и старший треплет блондинистую макушку.       — Все еще играешь в баскетбол? — Чимин встает с пола, а вслед за ним и Юнги.       — А ты все еще хочешь научиться? — хмыкает Мин.       — А почему бы и нет? У меня даже бейсбольное белое джерси есть.       — Бейсбольное... Ты в курсе, что существует баскетбольное?       — Но, бейсбольное мне нравится больше. Примитивный диалог о джерси, к которому они в итоге перетекли от "душевного разговора". Вообще, встреча у них произошла так, как будто они виделись неделю назад. Но, по-любому, они рады друг друга видеть. Очень рады. И, честно, Паку стало легче внутри немного. С Юнги можно забыть о каких-то своих внутренних волнениях. С Юнги Чимин забывает на время, что он, как бы, холодный и равнодушный парень(но только не к Мину).

***

      — Хё-ё-ён, — тянет лениво Чимин, когда вновь не попадает в баскетбольное кольцо. — Я уже двадцатый раз попасть не могу. — Пак разворачивается на месте к сидящему на скамейке Юнги, дует обиженно пухлые губки и вытирает уже вспотевшую ладошку о свое бейсбольное джерси.       — А ты думал, что начнешь попадать без единого промаха, если никогда нормально не занимался? — Мин встает со скамьи и потягивается, разминая конечности. — Ладно, я тебя научу, раз ты так сильно хочешь. Но, а пока подожди, мне отлить нужно. Чимин выдыхает и улыбается мягко, когда слышит, что его научат, наконец, попадать баскетбольным мячом в кольцо. Если он хоть один раз попадет - уже маленькая победа для него. Пак осматривается по сторонам в поисках того, куда мог покатиться мяч, когда парень снова не попал. И блондин мысленно делает фейспалм, когда замечает, что мяч спокойно лежит на другом конце площадки возле скамьи, на которой зависает какая-то компания, состоящая из пяти человек. Парень не видит, кто там сидит, да и насрать в принципе. Кто бы там не сидел - ПОФИГ. Чимин натягивает на себя снова безразличную маску и двигается в сторону мяча. И уже на полпути он затормаживает, но не удивляется сильно. Просто смотрит равнодушно на того, кто его вчера толкнул и нагло не удосужился извиниться перед ним. Тэхён, вроде, называл этого брюнета по имени. Джонкук или ВонГук, Пак вообще не помнит, да и зачем? К слову, тот сидит, а на его коленях в коротенькой юбчонке восседает девчушка с кудрявыми светло-коричневыми волосами. Тот парень заглядывает ей в довольно-таки большой вырез кофточки и поглаживает рукой голую ляжку. А по сторонам от них сидят трое парней. Чимин возвращается на землю и подходит к этой скамейке, чтобы поднять мяч.       — Ваа, какие люди. Букашка, тебя и не так-то легко заметить. — говорит вдруг Чонгук, и чуть-ли не скидывает с себя девушку, хватая мяч в руки первым. Пак не в шоке, он не раскрывает рот от удивления, он не хмурит брови, на его лице - ничего. Чимин просто выпрямляется и смотрит настолько равнодушно, что это бесит Чонгука, который хотел лицезреть на лице напротив банальную озадаченность, которой тоже не было. Девушка в это время садится обратно на колени, видимо, своего парня, и тихо хихикает.       — Че завис? Язык прикусил или боишься? Вся компашка начинает прыскать смешками и молча следить за дальнейшим развитием событий.       — Мяч отдашь? — приподнимает бровь Чимин.       — С какого я тебе должен отдавать его? Ты его за свои деньги покупал что ли? — брюнет тоже бровь приподнимает и стискивает мяч в руках сильнее, что не ускользает от наблюдательного светловолосого.       — Ты бы лучше девушку свою так лапал, как мяч сейчас держишь. А то смотри, шлюхи нынче и уйти от ревности могут. — на лице Пака играет легкая насмешка, когда он видит секундное замешательство напротив. Трое других парней не лезут вообще и язык прикусывают. Сразу понятно - шестерки. Никто и никогда не осмеливался Чон Чонгуку что-то сказать плохое. Тем более про его девушку. Пак просто самоубийца, думают парни.       — Что ты сказал? Чонгук-оппа, ну-ка врежь ему, как ты умеешь! — пищит противно девушка своим слишком высоким голосом.       — Боже, не разговаривай больше в моем присутствии, ладно? Не хочется, чтобы кровь из ушей шла. — говорит Пак и противно морщится.       — Бля, ты же понимаешь, что сейчас допиздишься просто? — темноволосый стискивает твердый мяч до побелевших костяшек и старается этот мяч не кинуть в лицо напротив стоящего парня. — Я же тебя сейчас раздавлю здесь, а перед этим заставлю землю жрать.       — Пиздишь, как дышишь. — специально сладко и наигранно улыбается блондин, не пугаясь совершенно от таких "угроз". — Убейся об стену со своими угрозами, понял? — резко борзо проговаривает Чимин, складывая руки на груди. — Ты и твоя шлюха мне вообще не упали, просто мог бы отдать гребанный мяч и мы бы разошлись, как в море корабли. Все присутствующие, кроме Чонгука, просто хуеют от наглости и дерзости Чимина. Реально никто еще не осмеливался разинуть рот на сына того, кто просто-напросто содержит эту школу, а еще и множество других предприятий во всей Южной Кореи.       — Ну все, блять, рассчитывай только на молитву и божью помощь, сукин ты сын. — Чонгук разъяренно вскакивает с места, опять чуть-ли не роняя злую девушку, и со всей дури откидывает мяч. Чимину не страшно. Чимину смешно.       — Ты думаешь, что круто выглядишь таким образом? Да твои выебоны никому из присутствующих не нужны. Разве что, шлюшке твоей. — Пак скалится, но это выглядит больше игриво, чем опасно. — Ты как подросток. Жалкий такой, с подростковой тупостью в кармане.       — Сучий блядун. — говорит зло брюнет и уже замахивается, чтобы втащить в лицо напротив, но на плечо блондина опускается бледного цвета рука, а рядом оказывается, ни кто иной, как Юнги. И Чон слегка шокированно опускает руку, а вся сидящая компания резко становятся по стойке смирно рядом с брюнетом. Точно, Тэхён же говорил, что Юнги староста, которого все уважают и боятся.       — Чонгук, мне стоило с тобой весь день не видеться, так ты уже руки распускаешь? — шикает злобно Мин, хмуря брови. — Нахуя мальчика бить? Что он, блять, тебе сделал? — повышает свой хриплый голос пепельный и смотрит пронициательно, яро защищая Пака. Юнги всегда таким был, всегда защищал Чимина ото всех. Хоть Мин и не обладает сильным телосложением, как тот же самый Чонгук, но зато старший острый на язычок, даже слишком.       — Хён, ты вообще в курсе, что он здесь нёс сейчас? Он обозвал Лию шлюхой! — в свое оправдание отвечает Чонгук, указывая на спокойного Чимина головой.       — И что? Мало ли, какое впечатление может сложиться у человека, когда он впервые кого-то встречает. Тем более Лия действительно будто только с трассы сошла. — проговаривает презрительно Юнги, кидая отвращенный взгляд на девушку. — Тебе бы одеваться по-скромней, а то почти вся школа уже считает, что ты легкодоступная. — обращается старший к девушке, которая от критики опустила голову в обиде. Чимин глухо прыскает смешком, не скрывая своей довольной улыбки.       — Хён, ты серьезно? Ты защищаешь этого доходягу? — с отвращением возмущается Чонгук, кидая полной ненависти взгляд на блондина. — Его, а не своего друга?       — Ну во-первых, Чонгук, я бы попросил обращаться вежливей к здешним людям. — сдержанно отвечает Мин, приобнимая Чимина за плечи крепче. — А, во-вторых, Чимин мой лучший друг, с которым я дружу еще со школы. Теперь все понятно? И если я еще раз увижу, что ты собираешься поднять на него руку, я вообще не посмотрю, что у нас с тобой хоть какие-то дружеские отношения, уяснил? Всегда всё можно решить разговором, а не кулаками. — проговаривает пепельный и обращается уже к Паку. — Пойдем.       — И челюсть с пола подними, качок. — Чимин опять прыскает смешком, кидая насмешливый взгляд на злого, неимоверно злого Чонгука.       — Оппа, что ты будешь делать? — вдруг подает голос девушка, осторожно дотрагиваясь до крепкой руки.       — Пизда ему. — говорит брюнет, сплевывая на землю.