Слова раскалённым клеймом выжигают горло, У каждого зрителя в разуме собственный бестиарий. По правде, здесь всем твердят: «либо ты умер, либо идти спокойно», Да только вот эти тонкости всякий не замечает.
— Билл, а какой твой любимый цвет? — спрашивает однажды Пайнс, когда они оба находятся на балконе, наблюдая за виртуальным закатом города Триангулов. Он льётся из десятков тысяч пикселей яркими, слегка неестественными цветами, складываясь в ещё более красивый пейзаж, чем на поверхности. А в некоторых местах вообще создаётся впечатление того, что по экранам течёт чья-то кровь, и у каждого, надо заметить, наверняка своё представление этого «кого-то». От данного зрелища невозможно отвести взгляд, из-за чего собеседники даже не смотрят друг на друга, словно бы обращаясь к заходящему солнцу. — Жёлтый, — чуть погодя, отвечает блондин. Затормаживается он, собственно, потому что, во-первых, это, наверное, самый простой вопрос, заданный шатеном, за всё время их знакомства, во-вторых, как ему самому кажется, по любой вещи Сайфера, это вполне наглядно видно и без вопросов. — Почему? — продолжает Диппер. На самом деле с его привычкой «почемучкать» уже почти все смирились, хотя это по-прежнему слегка раздражает. — Думаю, потому что он схож с золотым. — говорит тот первое, что приходит в голову. Он никогда и не задумывался об этом. — И да: золото я тоже люблю, потому что оно всегда выглядит очень красиво и привлекательно. — поспешно объясняет Триангул, тем самым избегая новых, совсем ненужных вопросов. Он не особо понимает, зачем Пайнсу знать что-то столь незначащее и несущественное, как его любимый цвет, однако, уже давно понял, что на вопросы парня, по возможности, лучше всего отвечать. Иначе, если тема вопроса, конечно, достаточно интересна юноше, тот может начать искать ответ у других людей, попутно доконая почти всё своё окружение, при этом ещё и попав в какое-нибудь новое, совсем глупое недопонимание с кем-либо всё по тому же поводу. А подобные проблемы Биллу, которому в итоге придётся всё это разгребать, из-за того, что он сам взял того на попечение, уж точно не нужны. Кстати, глядя на такую упёртость шатена, ему кажется безумно странным то, что Диппер всё же не сумел вытащить из Грифула нужную ему информацию о мире. У него на данный счёт есть лишь два возможных предположения: то ли Гидеон использовал крайне жестокие методы для того, чтобы усмирить неугодное любопытство мальчишки, то ли бывший Элект в их новой компании возомнил о себе слишком много. И, надо сказать, оба варианта Сайфера не устраивали. Ибо первый означал, что он, «великий и могущественный Билл Сайфер», мягче какого-то там Грифула, а второй подразумевал под собой непозволительно большое своеволие со стороны Пайнса. Но, так или иначе, уподобляться Электам, лишая парня возможности изучения всего, тоже было нельзя. Посему приходилось терпеть и незаметно исправлять невыгодное положение.***
По условиям пари Диппер должен каждое утро приходить на некие сеансы к Уиллу в течение одного месяца, а дальше точный срок посещений будет определён по итогам эффективности встреч. Шатен, слыша запоздало оговорённые детали спора, сначала даже не представлял, чем они будут заниматься на этих самых сеансах, однако, уже на следующий день, после ссоры ему удаётся узнать эту информацию непосредственно на самой встрече. Кабинет Уилла, где шатену и приходится общаться с ним, находится в местной больнице, что ещё раз подтверждает услышанные вскользь слова о том, что тот работает врачом. Нежно-голубые стены помещения вселяют умиротворение и доверие. Пайнсу думается, именно поэтому Уилл ходит спокойный, как удав. А через просторный балкон позади дубового письменного стола, комната наполняется дневным светом. Сайфер после того, как Диппер вдоволь насмотрелся его, на самом деле, простенькой обителью, любезно усаживает того в мягкое и удобное кресло, на котором для большей расслабленности пациента можно даже расположить ноги. Он предлагает ему зелёный чай, создавая вокруг них спокойную и непринуждённую атмосферу, но юноша легко отказывается от предоставленного напитка, сразу же переходя к делу. — Почему Мейбл и ребята обиделись на меня? — спрашивает он с неподдельным непониманием. И Уилл, даже бровью не поведя от такой прямолинейности, отвечает ему на этот довольно логичный, после всего произошедшего, вопрос. Сначала он неспешно объясняет Пайнсу, как много значения обычные люди вкладывают в слово «друзья», какими способами проявляется дружба и в каких ситуациях по-настоящему видно отношение человека к тебе. Шатен же в ответ на его рассказы постоянно кивает, задумчиво хмурит брови, действительно пытаясь понять сказанное и изредка всё же задавая уточняющие вопросы. Ему не особо хочется состоять с новообретённой сестрой и коллективом в разладе, потому и приходится проникаться общественной идеологией. А после нескольких тщательных разборов конкретных примеров от Уилла, он, кажется, в некой степени проникается чужим мировоззрением. Не сказать, что ему становится понятно абсолютно всё, однако, некоторые аспекты в поведении других людей постепенно приобретают более чёткие и логичные контуры, чем было до этого. — Но ведь я всего лишь неправильно выразился. Какой смысл обращать на это внимания, зная, что в любых проявлениях отношений я и вовсе не разбираюсь? — задаёт он томящийся в разуме вопрос, когда Уилл подводит своеобразную черту под данной темой. — Если бы ты просто сказал, — расположившись в кресле напротив, он медленно качает головой, в то время как на его губах играет аккуратная, будто бы снисходительная улыбка, — они бы, возможно, не обиделись. Но своим командным поведением в купе с брошенными словами ты создал себе довольно определённое мнение о других. И оно далеко не лучшее. Хотя с их стороны обижаться на тебя, при всех деталях, тоже не особо дальновидное решение. — он опять медленно качает головой. «Наверное, привычка», — думает Диппер, внимательно следя за мимикой собеседника. — Я так понимаю для того, чтобы загладить конфликт, мне надо извиниться перед ними, сказав, что вчера я был не прав? — с ноткой сомнения предполагает он. — Ты быстро учишься. — хвалит его Уилл, тем самым подтверждая тактику последующих действий. — Думаю, ребята не будут обижаться и дальше. Особенно Мейбл. Долго игнорировать человека у неё вообще никогда не получалось. — уже более задумчиво добавляет он, кажется, погружаясь в какие-то свои воспоминания, связанные с этой гиперактивной девчушкой. На этом они, в общем-то, и прощаются. Единственное, что ещё произносит голубоглазый, когда юноша переступает порог кабинета, собираясь уйти, так это просит Диппера о том, чтобы все накопившиеся за день вопросы он задавал именно ему на следующих их сеансах. И Пайнс смиренно соглашается. Он, если честно, такому раскладу даже, можно сказать, рад, потому что Уилл в отличие от остальных действительно хорошо и понятно объясняет все тонкости поведения и отношений людей друг к другу, хоть и принять такие чуждые ему ценности оказывается довольно сложно. Однако, несмотря на это, первое что делает шатен после того как покидает больницу — разыскивает ребят, извиняясь перед ними. В итоге, Мейбл, как и предполагал Сайфер, после монолога парня бросается к нему на шею с «примирительными обнимашками», попутно раскаиваясь ещё и в собственном детском поведении. Венди смиряет Диппера крайне скептическим взглядом, видимо, не поверив его уж слишком человечной исповеди, и всё же прощает бывшего Электа, в то время как Робби кривит презрительное выражение лица, но после не хилого подзатыльника от рыжеволосой, скрепя зубами, тоже прощает того. Фиддлфорд на его извинения забавно машет руками и почти испуганно сообщает, что вообще не злился на Пайнса, а Зус легко приобнимает парня за плечи, спокойно заявляя о том, что тоже на него не обижался. Билл же, наблюдая за одной из этих сценок, кажется, слегка удивляется такому быстрому прогрессу в перевоспитание юноши, сразу же расплываясь в своей фирменной ухмылке. Только вот шатен, проходя мимо него, вопреки всем ожиданиям блондина, лишь бросает короткое «я был не прав» и отправляется работать дальше. В большем же он просто не видит смысла. Всё-таки Билл не такой чувственный, как остальные, из чего и следует вывод, что извиняться перед ним не нужно. Хотя, как оказывается позже, так рассуждает только Диппер ибо сам Сайфер в первые секунды просто шокировано замирает на месте, пытаясь осознать произошедшее, после чего ещё некоторое время усиленно подавляет в себе желание догнать мальчишку и задушить прямо на месте. Он не понимает такого отношения к себе и принимает его за пренебрежение к своей величественной персоне. А подобное просто непозволительно. Хотя, в конечном счёте, ему вновь приходится терпеть. Потому что, если он сорвётся, то разрушит собственный план и ему не удастся завладеть личной собачонкой на привязи. Тем более, потеряв доверие шатена, он вряд ли сможет узнать все секреты Пайнса, который тот наверняка от них всех умело скрывал. Конечно, Билл не располагал точными сведениями по данному поводу, однако, и в то, что Грифул без каких-либо веских причин взял обычного и неодарённого мальчика под своё крыло, поверить просто-напросто не мог. Особенно не укладывался в голове факт того, что Диппер не имеет вообще никакого дара. Да, в бою его ни с чем похожим на магию действительно не видели, да и медицинское обследование, что уже успел провести Сайфер под предлогом беспокойства о разных следящих чипах, вживлённых в тело подростка, тоже ничего не выявило, но он всё равно относился ко всей этой информации с очень большим сомнением. Какая-то причина просто обязана была быть, и, если её не видно, то это означало, по мнению самого блондина, что дело здесь ещё больше нечисто, чем он мог бы предположить. И, кажется, у Билла даже получилось найти очень странную несостыковку. По словам Мейбл, тогда, много лет назад, они наткнулись вовсе не на Электов, как можно было подумать при её рассказе в самом начале, а на совершенно простых, хоть и довольно криминальных типов. А раз уж девчушка всё-таки смогла спастись от них, то они, тем более, не могли быть посланы Грифулом туда специально, чтобы выкрасть детей. Ибо даже при его неосмотрённости и напыщенно-глупой самонадеянности, он бы нанял кого-нибудь получше, чем двух долговязых, не особо сильных парней. Из-за данного, кстати, рассуждения на этом моменте и возникает главный вопрос: как Диппер оказался среди Электов без каких-либо способностей? Сайфер не верил в случайную череду совпадений, а посему не доверял и самому Пайнсу. Не могло всё быть так просто. Также изрядно настораживало то, что Пайнс не любил распространяться о своём детстве в рядах одарённых. Они, конечно, все не очень-то любили говорить о своём прошлом, потому что несло оно за собой, как правило, болезненные воспоминания о смертях близких людей и почти беззаботные, радостные деньки в отличие от их нынешнего времени, но у шатена ведь ничего такого не было. Он не скитался по городу в поисках помощи, не пытался убежать от магических даров, что сделать без должной подготовки поистине трудно, и не поднимался с колен, собирая последние силы, после морального унижения, в кулак. Диппер был на более выгодной и безопасной стороне, из-за чего Билл непреклонно считал то, что детство у того априори сложным быть не могло. А если детство у него вполне нормальное, то какой смысл избегать данной темы? Только из-за секретов, посвящение других в которые чревато плохими для собственного положения последствиями. И это было вполне логично. Правда, дальше этого вывода Сайфер не заходил, упираясь в стену, построенную из своих же ограничений. В конце концов, блондин просто ходил по кругу. И такая ситуация раздражала его, но сама проблема как раз и заключалась в том, что ничего существенного он с этим поделать не мог. Возможно, всё было бы намного проще, если бы Пайнс не был братом Мейбл, к которой Билл, несмотря на своё гордое и высокомерное эго, относился по-настоящему хорошо. Юношу можно было бы свободно, без угрызений совести в виде друзей, пытать и уничтожать морально, что безумно любил делать с противниками предводитель Триангулов. Хотя, если бы Диппер не был братом Мейбл, Сайфер бы, вероятнее всего, убил его ещё до пыток, из-за слишком безразличного выражения лица. Да, определённо, так бы и было. Ибо идея предложить Пайнсу их сторону появилась во время рассказа про Триангулов и Электов совершенно спонтанно на почве того, что шатенка всё равно не дала бы убить своего нашедшегося братика, а просто отпустить его являлось бы крайне идиотским поступком. В итоге, Билл переманил к себе генерала вражеской армии, заполучив в свои ряды ответственного работника и умелого воина. Однако, и здесь оказалось не всё так просто, как виделось на первый взгляд. Совсем не просто.