Далеко не каждый может посетить наш карнавал. Сюда для допуска нужен высокий болевой порог. И здесь много кто с проклятьем на устах умирал, Но непонятно, почему же ты, милый, пройти смог.
Светало. За окном по экранам плыли чуть розоватые облака. Они давали красивый контраст с ещё тёмным небом. Открыть глаза оказалось довольно сложной задачей. Всё-таки вечером Диппер не смог сдержаться, и в итоге прочитал ещё пару страниц очередного рассказа. Вчера сонный разум отчётливо предупреждал его о том, что в шесть утра потом подниматься будет трудно, однако не терпящая никаких отлагательств сюжетная интрига всё равно перевесила этот, вроде бы, убедительный аргумент. В общем, приходилось подниматься невыспавшимся, хоть и вполне удовлетворённым читателем. А ведь у него даже была теоретическая возможность поспать до семи утра, так как официально их рабочий день начинался лишь в восемь часов. И только теоретической возможность была из-за того, что в семь Пайнс уже должен был находиться в кабинете Уилла. Он, конечно, мог наплевать на их сеансы, оставшись в более предпочтительной сейчас постели, но совесть, возвратившаяся к нему из-под тонны потихоньку таявшего безразличия, просто бы не дала ему так поступить. Да и перед Уиллом, который тоже поднимался рано только для того, чтобы позаниматься с ним, было бы крайне неудобно. А посему приходилось вставать. И, если собственная комната на момент пробуждения осталась прежней, то на кухне он обнаружил Билла. Не то чтобы Сайфер, находящийся в своей же квартире, так уж сильно удивлял его: просто прежде с утра, в будни, Диппер бодрствующим того не заставал. Билл ведь, как и все нормальные люди, в это время досыпал свой драгоценный час сна. Сейчас же, увидев Триангула за столом, Пайнс мог лишь предполагать, по какой причине тот проснулся раньше него. Впрочем, больше всего его интересовало даже не это, а внешний вид Сайфера. Он был всклокоченным, явно невыспавшимся, с небольшими синяками под глазами, которых, Диппер мог с полной уверенностью заявить, вчера у него точно не наблюдалось. Глубоко задумавшись о чём-то своём, Билл даже не заметил, кажется, вошедшего юношу. Он обхватывал ладонями чашку со своим любимым ароматным кофе и хмуро сверлил взглядом дырку в пространстве перед собой. Только когда Диппер неуверенно сказал: «Доброе утро», — тот, наконец, обратил на него внимание, оторвавшись от созерцания крайне интересного стола. — Утро, — кратко ответил Сайфер, на сей раз прожигая странным взглядом уже самого Пайнса, который из-за подобного даже удивлённо замер в проходе. Он не особо понимал, чем же вызвана такая неожиданная заинтересованность к его заспанной персоне. — Будь так любезен присесть, думаю, нам предстоит долгий и поистине трудный разговор. А вот на этом моменте Пайнс уже реально забеспокоился. Видимо, произошло что-то действительно серьёзное, раз явно недовольный и озадаченный Билл с раннего утра таким холодным голосом заявляет ему о том, что они должны поговорить. Впрочем, Диппер быстро взял себя в руки и не дал затуманить своё сознание тревожным предположениям. Вместо этого он просто отодвинул стул и молча присел напротив Триангула. Пальцы сами собой непроизвольно сложились в замок. Он слегка напряжённо наблюдал за тем, как непривычно задумчивый Сайфер, кажется, пытается загипнотизировать чашку в своих руках, нарочито долго оставляя повисшую между ними тишину нетронутой. В этот раз из-за неё рядом с Биллом находиться было неудобно: Диппер под гнётом подобной атмосферы уже приготовился услышать плохие новости. Возможно, связанные с их положением на войне, а возможно, связанные с какой-то страшной ситуацией, которая могла произойти с кем-то из ребят. Тут уж не поймёшь. — Я хотел поговорить о тебе, — через некоторое время объявил Триангул, поднимая на юношу суровый, можно даже сказать испытывающий взгляд. И у Пайнса сама тема разговора с прозвучавшей к ней интонацией искренне не вязалась. С ним-то, вроде бы, всё в порядке, так что же тогда могло так сильно покоробить Билла? — Ты уже почти четыре месяца у нас, но мы, по сути, о тебе совершенно ничего не знаем. Так: лишь какие-то обрывки информации, не более. Мне хотелось бы узнать о тебе больше. Твоё прошлое. Жутко интересно, как ты пришёл к тому поведению, которое нам приходилось наблюдать в начале. Он смотрел на Диппера пристальным прищуром, а взгляд его при этом был хмур и внимателен. Он будто бы желал выпытать у бывшего Электа нужные ему сведения телепатически. А Пайнс, который зачем-то поддерживал этот бой глазами, словил себя на мысли, что ему не нравится их разговор. Не нравится подобный настрой и вся ситуация в целом. Однако вместо ожидаемого смятения он испытал лишь напряжение. Пальцы, заключённые в замок, сжались сильнее. Понятное дело, что интересовался Сайфер уж точно не из чистого любопытства: всё-таки слова его были сказаны далеко не с озорным блеском в глазах. Да и голос не звучал особо доброжелательно. Скорее, в нём слышалось раздражение и нетерпение получить ответ прямо сейчас. Но Пайнсу категорически не хотелось обсуждать данную тему. Билл для него вообще находился на последнем месте в списке людей из его окружения, которым он был готов рассказать о своей прошлой жизни. И думал он так совсем не потому, что не доверял Биллу или считал его последним, кому можно было поведать такой сокровенный рассказ, нет. Просто его прошлое — это не то, что стоило знать Сайферу. Диппер понимал, что в глазах того он наверняка не ангел, однако опускаться перед ним ниже плинтуса тоже решительно не хотелось. Ему казалось, что если предводитель Триангулов всё же узнает его историю, то он либо пожалеет подростка, но при его характере это маловероятно, либо сочтёт Пайнса жалким. А ведь парню действительно было важно мнение Билла о нём, хоть сам он и не был уверен, что сейчас тот относится к нему нормально. — Я не хотел бы поднимать эту тему, — голос Диппера прозвучал на удивление глухо. — Почему? Сразу же спросил Сайфер, приподнимая белёсую бровь в своём излюбленном жесте. И на этот раз его богатая мимика выражала даже не удивление, как виделось Пайнсу, а скорее всего некий вызов. Между ними по-прежнему стоял деревянный стол, но Диппер всё равно всеми фибрами души чувствовал, как Билл буквально давил на него своим настроем, подавляя внушающей аурой. И, надо признаться, у него, благодаря многочисленной практике на своих подчинённых, это очень хорошо получалось. Только такая же отточенная выдержка сейчас помогала Пайнсу. Именно из-за неё он всё же выдерживал оседавшее на плечах давление, хоть и становился при этом всё мрачнее и мрачнее с каждой прошедшей секундой. — Это не то, о чём хочется вспоминать, — честно ответил бывший Элект, и Сайфер лишь откинулся на спинку стула, не выпуская из рук чашку с любимым остывающим напитком. Со стороны данный жест выглядел довольно расслабленным, но весь Билл в этот момент изнутри буквально кипел усилившимся за бессонную ночь раздражением. Ему стоило воистину неимоверных усилий вести разговор с таким деланным спокойствием. Только кружка, попавшая под ладони, испытывала необычайное давление на тонкие стенки, в полной мере прочувствовав злость Триангула. — Ну что ты, Сосна, — как можно миролюбивее протянул он, — поверь: тебе нечего опасаться. Уверен, если ты выскажешься кому-то, то тебе обязательно станет легче. — Думаю, мне этого не надо, — твёрдо ответил Диппер. Ему абсолютно точно не нравилось происходящее: было непонятно, зачем Билл столь настойчиво требует у него рассказа о его прошлом. Пайнс ещё в самом начале пребывания здесь начистоту выложил Сайферу всё, что сам знал об Электах, а других причин для неожиданно взыгравшего любопытства он просто-напросто не видел. Да и рассказывать ничего не собирался. — Почему же? — вновь цеплялся к нему Билл, выразительно хмуря брови и сжимая многострадальную чашку лишь сильнее. — Я же сказал: не хочу об этом говорить, — уже более грубо ответил он, мысленно одёргивая себя. Юноше совершенно не хотелось ругаться с Триангулом, однако чужая уверенность и непрошибаемость порядком надоедали. Пайнс даже с удивлением отметил, что он со своими нескончаемыми вопросами, наверное, выглядел также и вызывал у окружающих похожие чувства. Хорошо, что сейчас ему всё объясняет Уилл. — Ладно, — слишком легко согласился Билл, из-за чего Диппер опешил, пока тот уже более резко не добавил: — Я хотел по-хорошему, но, видимо, таким образом нам просто не суждено договориться, — он вдруг резво выпрямился и сделал это настолько неожиданно, что хмурый Диппер, за это время уже буквально склонившийся над замком из своих же пальцев, повторил данный жест зеркально. — Это приказ, Пайнс. Всё же выдал тот, испепеляя парня прищуренным взглядом. Собственная фамилия из чужих уст неприятно резанула слух, поскольку Сайфер всегда использовал только клички. Но больше всего бывшего Электа задел тот факт, что, не добившись от него желаемого ответа, Триангул решил использовать свои полномочия. Это ведь совсем не дело. Именно поэтому Диппер, недолго думая, ответил ему тем же раскладом: — Мистер Сайфер, думаю, я вправе не выполнять ваш приказ ибо рабочей сферы данный вопрос никак не касается, — он смирил того крайне строгим взглядом и, встав со стула, удалился с кухни прежде, чем Билл пришёл в себя от такой неслыханной наглости. Впрочем, Сайфер не погнался за Пайнсом следом, а остался на месте, безрезультатно пытаясь успокоить бушующее в разуме эго. Он считал себя достаточно великодушным человеком, но никогда не мог похвастаться долгим терпением. И сейчас его шаткие запасы всё же иссякли. Билл, правда, пытался обойтись с Диппером по-хорошему. Не получилось. Значит, теперь он вполне справедливо может наплевать на все свои продуманные планы, которые нисколечко не работали, с высокой колокольни и наконец дать волю внутренним демонам. Они-то уж точно выведут мальчишку на чистую воду. Именно эти мысли увлекли Сайфера, пока он сжимал чашку в своих руках. В итоге, в реальность он вернулся, лишь когда тонкие стенки сосуда лопнули, больно вонзившись осколками в ладони. Триангул на это только раздосадовано шикнул, оглядывая собственные кровавые руки и пролившийся на рубашку кофе. Спасибо хотя бы на том, что уже остывший. Он поспешил уйти в ванную, чтобы обработать раны и заодно застирать испачканную одежду. А кофе, перемешанный с каплями крови, так и продолжил растекаться по столу средь острых осколков.***
Сегодня Диппер собрался почти впритык к нужному времени. Получилось так из-за того, что мысли парня постоянно путались, мешая ему хоть как-то сосредоточиться. Поведение Билла казалось странным и непонятным, поскольку внятных объяснений подобному Пайнс найти так и не смог. Все надуманные предположения казались юноше бредовыми или не такими уж существенными, чтобы Сайфер так открыто давил на него. Чего тот пытался добиться? Было совершенно неясно. Дипперу, правда, не хотелось ссориться с ним, но и найти возможный компромисс у бывшего Электа для разрешения этого конфликта тоже не получалось. Он ведь так же, как и Сайфер, не пойдёт на уступки, пока Триангул хотя бы свои настоящие мотивы не разъяснит. В общем, сегодняшнее утро было неожиданно-неприятно испорчено, а сам Пайнс, в это время уже стучавший в деревянную дверь перед собой, мыслями был далеко не здесь. Впрочем, Уилл, прокричавший ему из кабинета краткое «Входи», тоже вёл себя довольно необычно. Началось это с того, что Диппер мимолётом заметил не очень хорошее состояние своего же врача. Тот выглядел хуже, чем обычно. И так болезненно-бледная кожа, казалось, ещё больше побледнела, тогда как одежда Триангула была изрядно помята. Это, на самом деле, не удивило Диппера, так как младший Сайфер часто засиживался в кабинете, засыпая прямо на столе. Из-за этого юноша и не предал особого значения потрёпанному виду собеседника. Он, расположившись в удобном кресле, только попытался отбросить ненужные сейчас мысли о Билле, начав очередной сеанс. С Триангулом он уж как-нибудь сам разберётся. А вот их встречи с Уиллом, успевшие перерасти в обычные диалоги, в которых Пайнс просто делился некоторыми ситуациями своих будней и уже, можно сказать, редко просил совета, отлагательств не потерпят. Сам юноша, конечно, иногда задавался вопросом, зачем они вообще продолжают сеансы, если он последние несколько недель пытается разобраться во всём самостоятельно. Ответ на этот вопрос, к сожалению, не находился, но против самих встреч, как таковых, бывший Элект тоже ничего не имел, не считая ранний подъём. А потому, собственно, они и продолжали свои своеобразные беседы. Правда, сегодня, во время своих рассказов, Диппер заметил за Уиллом некую нервозность, совсем несвойственную ему. Тот как-то косо поглядывал в окно, кидая крайне задумчивые взгляды вдаль, часто менял положение в кресле, будто сидел на иголках, и периодически постукивал пальцами по подлокотнику. Это было непохоже на всегда спокойного Сайфера, из-за чего Пайнс к концу своего монолога всё же понял, что что-то случилось. И когда чужие действия подтолкнули его на эту мысль — он невольно задумался о том, не связано ли поведение братьев между собой. Возможно, случилось что-то действительно серьёзное, раз это смогло обеспокоить Сайферов, и Билл вовсе небезосновательно налетел на него с расспросами? Тогда бы они могли всё рассказать начистоту. Нелогично. Диппер устало откинулся на спинку кресла. Рассуждения насчёт чужих поступков быстро утомляли ум, ибо он до сих пор не свыкся с тем, что в обычной жизни люди чаще всего руководствуются чувствами. Юноша больше привык работать с военными стратегиями, где упор делался исключительно на логику и хитрость. А здесь… всё слишком сложно. Пайнсу было бы намного легче, если бы ему, как он делал сам до недавнего времени, говорили всё напрямую. — Диппер. — позвал его Уилл, который из-за собственных дум не заметил того, что парень уже как несколько минут закончил свой монолог. Его голос был неуверенным, а сам Триангул глубоко вздохнул, успокаивая расшалившиеся за ночь нервы. — Я хотел с тобой говорить. — И о чём же? — решил подтолкнуть его Пайнс, заинтересованно встрепенувшись. Неужели ему наконец-то всё объяснят? — О тебе. О твоих отношениях с Биллом. Он думал об этом всю ночь. Проматывал в голове слова брата, вспоминал всё произошедшее после прихода Диппера и просто сетовал на нелёгкую жизнь. В конце концов, он пришёл к выводу, что действительно поступал несправедливо. Неправильно. Ведь, по сути, сейчас он проворачивал с Пайнсом то же самое, что хотел сделать с ним Билл. Он использовал мальчишку. Отличие же здесь было лишь в том, в каких именно целях хотел задействовать бывшего Электа каждый из них. И ему было стыдно. Но что ещё Уилл мог поделать? Вчерашний разговор ясно дал понять, что напрямую с Биллом проблему ему не решить, поскольку тот даже слушать брата не хотел. Младший Сайфер не видел другого выхода, даже несмотря на то, что теперь предводитель Триангулов вряд ли прислушается к мнению Пайнса. Хотя, если судить по его вчерашним словам и неясному характеру, то он и раньше не собирался этого делать, а после их пылкого разговора и подавно. Уилл был подавлен, и единственная его надежда оставалась на то, что из диалога с Диппером он узнает какую-ту полезную информацию, с помощью которой придумает новый план. Диппер же на его ответ лишь нахмурил брови. Может, сегодня у Триангулов какой-нибудь день вопросов, о котором ему просто никто не сказал? — И зачем же тебе это знать? — открыто решил спросить он. Всё-таки перед парнем сидел именно Уилл, и смысла быть с ним обходительным особо-то не было. Он ведь, в отличие от большинства очень ранимых людей, понимал, что своими формулировками бывший Элект оскорбить его не намерен. — Считай, что это нужно для наших следующих сеансов, да и мне интересно, как ты относишься к моему брату, — Сайфер непринуждённо пожал плечами. За ночь он не придумал ничего дельного, а расспросы «чисто из любопытства» в данной ситуации точно бы не прошли. — Тогда понятно, — юноша кивнул в подтверждение своих слов. Что-то тут точно не чисто, но, в принципе, можно сделать вид, что он поверил. — И что ты хочешь узнать? — Как тебе Билл? Каким ты его видишь? Как относишься к нему? — Уилл, довольный тем, что Пайнс не стал придираться к его выдуманной мотивации, заметно приободрился. — Ну, он красивый, — замявшись, ответил Пайнс. Это почему-то была первая характеристика, пришедшая ему на ум. — Властный и можно даже сказать эгоистичный, но при этом очень самоотверженно работает на благо всех Триангулов. Он не любит непослушание и его легко вывести из себя. Таким он мне кажется. А насчёт… — он оборвал фразу, резко задумавшись. Разве мог Диппер объяснить Уиллу, как он относился к Биллу, если сам толком в этом не разобрался?