Десятый

      Как заметил Тсунаёши, Вария в целом не спит. Офицеры праздновали победу, очередную безоговорочную победу. Савада предпочёл отсидеться у себя в комнате, сославшись на усталость — его, как всегда, поддержал Луссурия, квохтавший словно наседка. Однако в этот раз такое поведение хранителя Солнца сыграло на руку.       Прошло достаточно времени с его первой победы в рядах Варии — семья Бруно перестала существовать, а они выполняли приказы Девятого. Савада никогда не видел его лично — приказы приходили на бумаге и в руки Занзаса. Офицеры, вместе с Тсуной, лишь слушали, что говорит Босс, и следовали его руководству.       Тсунаёши всматривался в небо. Перед его глазами, словно на повторе, мелькал облик Биаджио. Они не сдались, завидев знамя Варии. Все до единого боролись до конца, хотя знали изначально, что проиграют. Какой бы захудалой по мнению Занзаса эта семья ни была, они имели право называться мафией. Хранили свою честь, гордость своего дома вплоть до смерти. Может ли так Савада?       Он так рвался наконец найти своё место в этом мире кровопролития и хитросплетений. Нашёл. И что в итоге? Не уверен, что сумеет здесь удержаться. Это не просто мафиозная семья — это Вонгола. Сильнейшие… Не зря ли он так сюда хотел? — Тсуна, ты чего скучаешь, малыш? — войдя без стука в комнату, ласково поинтересовался Луссурия.       Савада продолжал смотреть в окно, не потому что игнорировал, а потому что не хотел вновь пугать капитана. Хранитель Солнца по своей привычке хихикнул и закрыл за собой дверь, отрезая галдёж из основной залы, где сейчас офицеры буйно отмечали победу. — Отдыхаю, — коротко ответил Тсунаёши, стараясь убрать из голоса грубость и не задеть того, кто, вроде, на его стороне. — Красавчик, кто же отдыхает в одиночестве? — заискивающе замурчал Луссурия, аккуратными шагами приближаясь к Саваде.       Парня словно переклинило — слишком знакомые интонации. Кто сказал, что над маленькими беззащитными мальчиками ставят лишь какие-то научные опыты? Кто сказал, что они нужны лишь как подопытные крысы? Кто сказал, что с ними нельзя делать что хочется? Ведь они, скорее всего, не доживут и до следующего года.       Тсунаёши криво усмехнулся. Луссурия вопросительно наклонил голову, глядя на этого привлекательного странного юношу. Его невозможно было понять, хотя прошло всего-то ничего…       Всё расставили по местам горящие в полумраке глаза, вцепившиеся, казалось, Луссурии в глотку. Хранитель Солнца даже забыл про манерность, побоявшись сглотнуть — страх сковал его цепями с неподъёмным грузом, тело словно окаменело, становилось невыносимо тяжёлым и падало, падало в пропасть.       Этот взгляд Луссурия не сумеет забыть. За столом, ещё в момент знакомства, он подумал, что ему лишь показалось, но он ошибся. Такой же взгляд… Хотя нет. Занзас излучал ненависть, презрение, ярость, злость, силу. Глаза Тсунаёши, казалось, сочились пустотой, бездушием, равнодушием. Хранитель Солнца никогда бы не подумал, что это может оказаться страшнее взгляда босса, однако так и есть.       Когда Луссурия, подрагивая, попятился задом к двери, Савада очнулся. Вот только объясняться было поздно — офицер нервно нажал на ручку и вылетел из комнаты, захлопнув дверь. Тсунаёши взъерошил волосы и свесил голову, зажмурившись. — Чёрт, — сквозь зубы выругался он, понимая, что вновь не контролирует себя. Ему нужно остыть, ему нужно как-то… научиться жить.       Савада собрался и вышел из комнаты. Он направился в общую залу, зал, столовую — как это вообще называется? Тсунаёши успел вымотаться. Неожиданно, но факт. Кажется, использование пламени буквально поглощает его силы.       К тому же, руку саднило — именно в ней он старался сконцентрировать пламя, чтобы ударить Биаджио. Столько времени прошло, а раны так медленно затягиваются… После той битвы он лишь раз повторил подобный приём и, кажется, сейчас расплачивался.       Юноша остановился в проёме, пользуясь тем, что находится в тени для находящихся в зале. Здесь были все, кроме Занзаса — видимо, босс не считал нужным праздновать с мусором. Наверняка пьёт виски в кабинете. Савада именно так и думал — командир, кажется, слишком предсказуем.       Тсунаёши оглядел офицеров. Меч Скуало, ножи Бельфегора, у Леви-а-Тана есть зонты, Луссурия, как отметил Савада, был мастером рукопашного боя, а Занзас… Кажется, у того была кобура, но здесь парень сомневался. Он один сражался голыми руками. Быть может, пламя невозможно контролировать поэтому?       Что ж, здесь Занзаса не было, значит, нужно искать дальше. Тсунаёши понимал, что ему нужно поговорить с боссом. Если сейчас скрыть своё состояние — будет ещё хуже. Мало того, что он наслаждался убийством Биаджио — он не смог удержать себя и при общении с Луссурией. Что уж говорить о последней битве, где ему нужно было наряду со всеми перебить целый отряд… Так Савада может стать лишь обузой, мешающей делу.       Он нашёл кабинет командира по указке проходившего в коридоре бойца младшего звена. Или среднего? Савада не разобрался в рангах нашивок и прочем. Вария имела сложную структуру, в которую парень пока не вникал.       Возле нужной двери Тсунаёши остановился. Решимость куда-то улетучивалась… тоже странно. За эти дни он научился чувствовать что-то новое. Сейчас, кажется, им овладело смятение. Савада стушевался и никак не мог занести руку, чтобы постучаться. — Долго будешь топтаться, кусок мусора? — раздалось из глубины кабинета.       Тсунаёши вздрогнул, но взял себя в руки. Выдохнув, он открыл дверь и оказался в кабинете командира Варии. Босс восседал в своём кресле, привычно закинув ноги на стол. Савада невольно огляделся, считывая ауру этого места, однако ничего нового ему эта обстановка не дала. Сила и алкоголь — кажется, вот главные ноты, игравшие здесь. — Ну? — отпивая виски, лениво спросил Занзас, который с лёгким интересом наблюдал за новой фигурой. — Босс, — неловко начал Тсунаёши, теряясь под этим взглядом, — у меня проблемы, — тихо закончил он, понимая, что получается какая-то ересь. — И меня должно это волновать? — высокомерно усмехнулся Занзас. Что ж, имел полное право. — Да, — всё же нашёлся Савада. — Я уже успел испугать Луссурию-сана, — пояснил он, набравшись смелости и взглянув боссу в глаза. — Да плевать я хотел на этого павлина, — фыркнул Занзас, вновь отпивая виски. — Ну поймите же! — не сдержавшись, воскликнул Тсунаёши, с грохотом ставя руки на стол. Изнеможение, недосып, нервозность и событийность последних дней сделали своё дело. — Я не контролирую себя, — выдохнул Савада, остывая и понимая свою глупость. — Если бы вы даже сказали мне оставить Биаджио в живых, я ослушался бы приказа, — добавил парень, пытаясь объяснить суть проблемы. — К тому же, я не могу контролировать пламя.       Взгляд Занзаса был скучающим — его совершенно не волновали эти проблемы. С другой стороны, мужчине в какой-то степени было интересно наблюдать за этим кадром. Он голыми руками сражался против толпы вооружённых мафиози, а пламя, обуревающее им, всегда выходит за рамки. Тсунаёши действительно не умеет себя контролировать. — Тебе нужно оружие, — всё же решил Занзас, уставший слушать лекции старика о том, как важно заботиться о своих подчинённых. Пожалуйста, он заботится об этом мусоре. До тех пор, пока в стакане не кончится виски.       Босс прикрыл глаза. Этот мусор владел Небом — удобно в бою, но неудобно в экипировке. У них не было ничего для такого типа пламени. Можно было бы заняться поиском, подбором подходящего оружия и… Занзас зевнул. Нет, нельзя было. Но этот мелкий оказался довольно ценным кадром — лишаться его не хотелось.       Мужчина отставил стакан и принялся что-то писать на листе. Послание было коротким и деловым — в стиле Занзаса. Он запечатал его собственным пламенем и велел подошедшему человеку доставить это Девятому. После, с чувством выполненного долга, босс пригубил виски и взглянул на молча следившего за его действиями помощника. — Если Аркобалено согласится, ты получишь своё оружие, — решив всё же объяснить этому пеньку происходящее, милостиво сказал Занзас. — С Луссурией разбирайся сам, хоть в бубен стучи и танцуй голым возле костра, мне плевать. — Благодарю, — очнувшись, ответил Савада и решил уйти, чтобы не навлечь беду.       Занзас схватил того за руку, не дав Тсунаёши ретироваться. Мужчина глянул на изувеченную пламенем руку. Что ж, у мальца явно не пламя ярости, как у него. Значит, что-то другое… Какое же у него оружие? — До ответа Аркобалено не концентрируй пламя в руке — мне инвалид не понадобится, толку будет ноль, — отдал приказ босс и отпустил запястье Савады. — Теперь можешь… — начал было Занзас, однако задумался. — Хотя стой.       Тсунаёши с затаённым страхом глядел на босса, понимая, что ошибся в его оценке. Занзас оказался не таким уж предсказуемым — скорее нестабильным. Невозможно понять, какое у него настроение. — Как ты испугал его? — введя в тупик этим вопросом, спросил мужчина.       Савада буквально завис, проглотив слова. И как ему объяснить ситуацию? Парень задумчиво глянул куда-то за спину Занзаса, сжав кулак. Потом моргнул, очнувшись, и взглянул на босса, который на удивление не орал на него за то, что Тсуна тянет кота за хвост. — Луссурия-сан напомнил мне домогательства из прошлого, — стараясь обойти углы и смягчить их, наконец ответил Тсунаёши.       Повисшее на пару секунд молчание давило на него не хуже взгляда этих ярко-красных глаз. Савада прятался за своей чёлкой, желая вернуться в свою маску. Кажется, он только что пожаловался на капитана Варии. Причём того, кто поддерживал его и всегда был на его стороне.       Занзас встал со своего кресла — молча. Неспешно обошёл стол — молча. Встал позади подчинённого, заставив того обернуться, — молча. Сделал несколько шагов вперёд, вынуждая Тсунаёши попятиться назад и упереться в стол, — молча. Босс Варии схватил парня за подбородок и приподнял его, заглядывая Саваде в глаза.       Что-то обдумав, мужчина сощурил глаза и усмехнулся. А Тсунаёши, кажется, совсем остолбенел — он не мог анализировать ситуацию, которая выходила за рамки обыденного понимания. Чего добивается командир? Что он делает? С какой целью?       Занзас наклонился и поцеловал Саваду в губы, коротко, резко, словно официальное сухое рукопожатие на встрече, которая не нужна обоим, но она проходит, потому что это выгодно. Здесь было нечто похожее. Тсунаёши вновь окунулся в воспоминания, и в нём всклокотало отвращение — не столько к Занзасу и его действию, сколько к тому, какие фрагменты прошлого это пробуждало. — Бао, — едва ли не присвистнув, произнёс Занзас, отстранившись. — Занятно. Таким взглядом ты действительно мог запугать его, — поверив парню, произнёс мужчина. — Вот только на мне такое не сработает, пока ты меня боишься, — спокойно констатировал босс, вернувшись на своё законное место. — Кыш работать, мусор, — скомандовал он, и Савада, поклонившись, вылетел из кабинета.       Он посмотрел на него тем самым взглядом. На босса! Тсунаёши зажмурился — пламя в глазах словно материализовалось, и парень чувствовал его всполохи. Он должен это контролировать. Контролировать своё пламя, свои силы, свой взгляд и свою жажду мести. Она питает его, но в итоге становится лишь хуже. — Ну, пока поиски не принесли результатов, могу наведаться к твоему сыну, — послышался нелепо серьёзный детский голос. — Благодарю, Реборн, мой сын редко о чём-то просит, а это что-то из ряда вон выходящее, — признательно кивнул Девятый, глядя на Аркобалено. — Только поэтому я и согласился, — лениво ответил Реборн, поглядывая на нестабильного Леона. Возможно, Аркобалено согласился не только из-за редкой просьбы босса Варии, но об этом знать никому не нужно.