С широко закрытыми глазами

      Ятен слегка нахмурился. Он до жути не любил, когда к нему «благородно» приставляли помощника в виде любимого брата или очередного охранника, призванного для того чтобы облегчить ему участь носильщика своих же собственных вещей, что уж говорить о человеке, которого он видел во второй раз в жизни и все их встречи, так или иначе, были связаны с Минако. Даже от мысленного упоминания имени блондинки внутри Коу все сковало от холода. — Ятен, вы ведь останетесь с нами на чай? — порхая где-то позади парней, взволнованно спросила Каоринайт. — Не думаю, мне нужно ещё забрать свой багаж из квартиры братьев, они очень не любят, когда их дом захламляют мои вещи…       Вообще, Ятен не любил врать, но и дальше развивать разговор ему сейчас крайне не хотелось. К тому же, он почти физически ощущал изучающий взгляд шатена на своей спине и, надо сказать, чувство это было не из приятных. Но что он мог? Развернуться и ударить Нефрита по лицу? Просто ни с того, ни с сего накричать на него и выгнать с парковки? Бред… — … Ятен, Вы меня слышите? — Что? — нехотя подняв изумрудный взгляд на красивую пышноволосую женщину, сконфуженно переспросил Коу. Как же он не любил попадать в неловкие ситуации! Но так уж повелось, что после знакомства с Айно, ему приходилось испытывать подобные неудобства с завидной регулярностью… — Извините, я немного задумался... — Миссис Айно пригласила тебя на свой показ, который состоится через месяц в Ботаническом Саду. Это будет ее первая коллекция в этом сезоне, — откровенно изучая блондина, хищно повторил Неф. На самом деле, шатену всегда нравилось наблюдать за людьми, отмечая едва уловимые перемены в их настроении в зависимости от того, что в этот момент окружало его «испытуемых», а уж злость, вперемешку с обидой и довольно явным напускным спокойствием Коу, безоговорочно заняли все его внимание. — Конечно. — Я так рада! — громко захлопав в ладоши, засмеялась Каоринайт и Ятен только теперь заметил как поразительно на нее похожа ее дочь… Те же изящные аристократичные черты лица, пухлые губы, милые ямочки на щеках и по-детски наивный взгляд, искрящийся сотнями тысяч огоньков на дне темных, как бездна, зрачков. — Мина, вот ты где?! А мы уже начали волноваться! С тобой все в порядке?       Блондин даже не взглянул на явно побледневшую девушку, лишь громко захлопнул багажник, в котором, наконец-то, уместились все вещи Минако. Наверное, до этого момента он и сам до конца не понимал как сильно его задел поступок Айно и какой болью отозвалось ее возвращение в его груди. Злость на самого себя, умноженная на глупость и заправленная мощной щепоткой ревности, разносились по его венам, заметно выступившим на оголённых предплечьях, со скоростью света. — Все хорошо, — бесцветно произнесла она и, не глядя на стоящего рядом шатена, прошла к пассажирскому сидению их авто. — Поехали, я сильно устала.       Коу едва различимо кивнул и скрылся за водительской дверью. Возможно, со стороны, это и могло показаться странным, но парень искренне не хотел заводить очередной разговор с Каоринайт или, тем более, Нефритом, поэтому предпочел уединённое место спереди, где он мог тактично отражать очередную волну вопросов, ссылаясь на загруженность дорог.       Длинные тонкие пальцы нервно постукивали по немного шершавой поверхности руля. Ятен явно чувствовал себя «не в своей тарелке», но обсуждать это с остальными было выше его сил.       Слишком сильный, слишком гордый, слишком… одинокий? Так говорили о нем все, кому довелось познакомиться чуть ближе с братьями Коу. Наверное, так оно и казалось со стороны, но ему всегда было абсолютно наплевать на общественное мнение. Холодный? — возможно. Безэмоциональный? — скорее всего. Слишком высокомерный? — пускай. Бесчувственный? — нет. Никогда. Наоборот, блондин всегда был самым ранимым и сопереживающим из всех Коу, но он никогда не позволял кому-либо использовать свою мягкость во вред собственным чувствам. Так уж сложилась его жизнь, что он закрылся намного раньше, чем это должно было случиться. Наверное, в том числе и поэтому испытание славой, жёсткими высказываниями со стороны журналистов и безграничной любовью миллионов поклонниц далось ему легче остальных братьев.       Ятен никогда не переживал о том, что не он стал любимчиком в группе, он покорно молчал, когда на их головы лились тонны негативных комментариев от хейтеров, он даже никак не реагировал на то, что в последние годы, его считали зазвездившимся мальчишкой, готовым на все, лишь бы потуже набить деньгами собственные карманы. Он был собой, а остальное его мало волновало. По крайней мере, так было раньше, до их идиотской встречи с Айно. Как оказалось потом, именно тогда он понял, что его мысли теперь заняты не только своими интересами. Понял, но до последнего не хотел этого признавать. — А вот и наш дом, — наконец, объявила Каоринайт и Ятен покорно припарковался возле небольшой зелёной лужайки, окружающей жильё Айно. — Может быть, Вы… — Я вызову такси, — холодно отрезал Коу и стал что-то быстро набирать в телефоне. — Ятен… — тихий голос Минако заставил его вздрогнуть. За все время их поездки она не сказала ни слова, чему парень был несказанно рад. Ему даже казалось, что он и вовсе забыл о ее существовании, но, к сожалению, это было абсолютно не так. — Ятен, — повторила девушка. — Ты уезжаешь? — У меня дела.       Ярко-зеленые глаза хищно сверкнули на уверенном лице блондина. Он не собирался вдаваться в подробности, но и оставлять все как есть у него тоже не было никакого желания. Им явно нужно было поговорить. Но не здесь. Не сейчас. И это Ятен знал почти наверняка. Он чувствовал, что ему было жизненно необходимо хотя бы немного времени чтобы принять для себя единственно верное решение, но какое именно он пока не знал. Да и не хотел знать. — Может быть… — Увидимся, Нефрит поможет занести твои вещи в дом. — сказав это, парень быстро вышел из машины и скрылся в притормозившем рядом такси. — Увидимся, — тихим эхом повторила Минако и обжигающие ручейки слёз заструились по ее бледным щекам…

***

      Усаги медленно разбирала свои вещи, аккуратно раскладывая их по своим местам. Надо же, никогда прежде она не обращала внимания на то, что в ее шкафу были отдельные полочки, выделенные под объемные свитера, юбки, а ещё имелся крохотный отдел для дешёвых безделушек. Раньше ей было плевать на то, что подумает мама, когда в очередной раз начнет перебирать ее гардероб и методично развешивать многочисленные платья, разбросанные буквально везде. Раньше…       Девушка печально обвела глазами комнату и бессильно осела на край собственной кровати. Раньше… Теперь никогда ничего не будет так как раньше. Это она знала совершенно точно. В голове, одна за одной, начали пролетать картинки, напоминающие о ее жизни в Англии — необъяснимый и всепоглощающий страх за чувства любимого брата, ссора с лучшей подругой, а потом эта жуткая драка на глазах у десятков журналистов… — Чёрт, это не может быть правдой, это всего лишь сон. Глупый, кошмарный сон! — по бледному лицу покатились крупные капельки слез, безжалостно разбивающиеся о тонкие кисти. — Я не могла так поступить, это не я…       Дверь в ее спальню тихо приоткрылась и на пороге появился Кунсайт. С секунду он не решался сделать первый шаг, но увидев слезы на любимом лице, почти беззвучно присел рядом. — Не плачь, — бережно вплетая свои пальцы в мягкие волосы сестры, прошептал он. — Я подвела вас. Я разрушила то, что мы пронесли через столько лет… Это я во всём виновата. — Ты ошиблась. Все мы порой ошибаемся, — стирая кончиком пальца прозрачную слезинку с покрасневшей щеки девушки, прохрипел Кун. — Прости меня. Я причинила боль всем нам. Я… Я не знаю, что мне теперь делать… Если бы я могла все вернуть назад…       Тихие всхлипы сбивали и без того несвязную речь девушки, но блондину и этого было достаточно для того, чтобы понять весь смысл сказанных слов. — Ты не должна была вмешиваться. Это были наши отношения. Наша жизнь. Ты не имела никакого права просить Минако о чём-либо, — неожиданно мягкий голос Кунсайта зазвенел металлическими нотками и сердце Усаги сжалось от боли. Да, она знала, что он прав. Она прекрасно это знала, но теперь уже не было никакого смысла оттого, что она всё поняла. Она все испортила. Она, и тут больше некого было винить. — Прости. — Иногда одного «прости» бывает недостаточно. Ты слишком далеко зашла, Усаги. — Кун…       Парень сидел у открытого окна и внимательно следил за мерцающими вдалеке звёздами. На его лице по-прежнему не отражалось ни единой эмоции, но глаза… В этот вечер они были абсолютно пусты. Ни боли, ни гнева, ни ненависти. Ничего. Лишь серебристые осколки разбитого стекла, обрамляющие мертвенно темные зрачки. — Кунсайт! Пожалуйста! — Не нужно, — не сводя холодного взгляда с ночного неба, бесцветно отрезал Кун. — Я люблю тебя. И, наверное, всегда буду любить даже больше, чем себя, больше, чем кого бы то ни было, но я никогда не смогу понять или принять того, что ты сделала, Усаги. Ты предала нас. Ты собственноручно окунула в грязь, а после безжалостно растоптала мои чувства к Минако. Ты причинила ей жуткую боль и, самое страшное, что тебе было плевать на ее страдания. Желая избавиться от нее, сама того не понимая, ты окончательно убила во мне доверие к себе. Я люблю тебя, но теперь нас всегда будет разделять целая бездна из непонимания и лжи. Я тоже сильно ошибся. Я не должен был молчать всё это время. Я понимаю, что сам во многом виноват, но теперь… Теперь я хочу избавиться от этого морока. Мы должны отступить на шаг назад и научиться жить дальше. Прости. — сказав это, парень медленно поднялся с кровати и растворился в ночном полумраке комнаты. Это был конец и Усаги поняла это совершенно точно. Теперь каждый из них был сам за себя.