Наше падение - шанс заново устремиться ввысь...

Чонгук лежал на кровати, пытаясь вникнуть в текст подаренной кем-то книги. Но как не старался он понять смысл напечатанных черных строк, его мысли невольно поворачивались в другую сторону. Еще и еще раз он прокручивал в своей голове момент, когда перед ним появился этот не знакомый парень. Как ни странно, после встречи с ним Чонгуку стало легче на душе. Он думал о том, что и у этого человека существуют в жизни проблемы, наверняка и он чувствовал когда-то себя несчастным, как все другие люди. Но, не смотря на это, он может нести в себе такую энергию, что от одного взгляда на его лицо ты начинаешь видеть жизнь в более красочном свете. -- Куки, ужин готов – это была Нина. -- Хорошо, спущусь через десять минут - Парень нехотя поднялся с кровати. Он решил сходить в душ перед ужином, чтобы после него сразу лечь спать и еще раз обдумать прошедший день. Спускаясь в ванную комнату, Чонгук услышал, как его отец разговаривает с кем-то по телефону, стараясь делать это как можно тише. Чон подошел ближе к двери, решив послушать, о чем идет речь. Он знал, что подслушанный разговор, скорее всего, только расстроит его, но разве мы хоть раз в жизни могли устоять перед силой нашего любопытства. --Я сделал все, как вы просили, проблем не возникло. – Молчание - Да разве это можно назвать проблемой, когда у нас такое было, чтобы кто-нибудь не взбунтовался – Чонгук пододвинулся ближе к двери - Да, я лично устранил эту неприятность. Его не станут искать, своей семье он уже не нужен – Отец засмеялся,– Он заложил все их имущество, видимо знал, что мы найдем его, надеялся успеть. - К горлу сына начал подступать комок - Вы сами говорили, что нам не нужны не надежные клиенты, а он с лёгкостью мог бы вывести полицию на наш след, чтобы ему сократили срок. – Он отвел телефон от уха. Судя по личному опыту, Чонгук понял, что на его отца кто-то кричал - Успокойтесь, я уверен, что сделал все правильно. – Отец уже собирался класть трубку, а сын тихо отходить от двери, но вдруг первый неожиданно вспомнил о чем-то еще. – Ало! Вы слышите меня? Еще одно. – Чонгук снова прильнул к дверным створкам - Мне нужна информация об одном человеке, мы вместе ехали с Пусана. Ты же знаешь мои предпочтения. – Он снова отодвинул от уха телефонную трубку, через некоторое время возвратил ее на прежнее место – Мне глубоко без разницы, что ты против этого. Но если ты так настаиваешь, пусть для тебя это будет чисто профессиональный интерес – Молчание – вот и хорошо. Мне известно только его имя и внешность, но думаю, и с этой информацией его будет не сложно найти. Записывай, его зовут .. – Чонгук полностью превратился вслух, но тут с кухни послышался голос: -- Чон Лоинь, Чон Чонгук, идите уже к столу. – Нина повторяла это пятый раз. --Обсудим все позже, мне нужно спускаться к ужину. – Отец положил трубку и посмотрел на дверь, там никого не было. Чонгук, ускользнув незамеченным, побежал в душ. … --Как твои дела в Сеуле? - отец и сын сидели за кухонным столом. --Все хорошо. - Чонгук смотрел на мясные тефтели, лениво размазывая их по бокам тарелки. - Все как всегда --Как продвигается учеба? --У нас сейчас каникулы. -- Но все же, как настрой на будущий школьный год? - Чонгук машинально нахмурил брови. -- Я окончил школу в этом году – Парень знал, что его личная жизнь была абсолютно безразлична отцу, но незнание таких мелочей все же его расстраивало. - Ты же понимаешь, что у меня работа. Я не успеваю следить за всем, что происходит в твоей жизни. -- Ага.. – Со вздохом ответил сын, он абсолютно перехотел есть, тем более его еще не перестало тошнить со вчерашнего вечера. Лоинь начал вглядываться в его лицо. -- Что с твоим внешним видом, Чонгук? – когда в сиплом голосе отца начинали слышаться ноты раздражения, Чонгуку казалось, что в комнате сквозит холодом. -- Разве с ним что-то не так? - Парень отвел глаза от еды и вызывающе посмотрел в лицо отцу, тот не обратил на этот взгляд никакого внимания. --Выглядишь так, будто выпил, по меньшей мере, пять бутылок соджи этой ночью. – Не отрываясь от еды, сказал Лоинь. Чонгук решил отвечать, как есть. --Да, я выпил примерно столько. – Прямолинейность сына не понравилась отцу. --Ты видишь себя настолько взрослым, что позволяешь себе напиваться и даже не пытаться скрыть это от родителей? – Сказал он, стараясь сделать свой голос спокойным. -- У меня есть причина на это.. --В твоем возрасте их не существует, тем более в твоем случае. -- Ты думаешь, у меня нет проблем, от которых хочется напиться? -- У тебя есть все, о чем ты можешь переживать? – Мужчина холодно посмотрел в глаза сына, показывая этим, что ему лучше не пытаться его переубедить. -- Да, тебе лучше знать. - Чонгук крепко сжал вилку в руках. – Как обстоят твои дела в Пусане? --Зачем стараешься перевести тему? И ты знаешь, что мы не обсуждаем мою работу. -- Почему мои личные дела мы обсуждаем за семейным столом, но никогда не говорим о твоих? -- Моя работа не представляет собой ничего интересного – Ответил Лоинь, делая вид, что полностью увлечен ужином, – не вижу смысла ее обсуждать. -- Но… -- И почему это ты вдруг решил спросить меня о моей работе. Шестнадцать лет тебя устраивало просто распоряжаться, как хочешь кучей денег, почему же теперь решил разузнать, откуда они берутся? -- Я увидел одного человека и мне захотелось.. – Он замолчал, не зная как можно объяснить то, что творилось в его голове. Да и наврятле бы отец понял, что человек, которого случайно увидел его сын, одним своим видом внушил ему, что стоит разобраться со всей грязью в своей жизни и двигаться дальше со спокойной душой. За столом воцарилось молчание. Сын думал, о том, как лучше поставить вопросы о работе отца и с чего начать разговор. Отец надеялся, что Чонгук не станет возвращаться к этой теме. Оба уже полностью расхотели есть, но продолжали вливать в себя еду, чтобы окончательно не потерять атмосферу семейности. -- Можно я задам только один вопрос? – спросил Чонгук . -- Один – Отец машинально клал в рот ложку за ложкой риса. -- Ты действительно думаешь, что я ничего не знаю о том, кто ты? – Последние слова Чонгук намеренно произнес очень медленно, проговаривая каждую букву. Непрожёванный рис комом встал в горле отца, лишая его возможности вымолвить слово. Он начал кашлять, лицо стало покрываться краской алого цвета. Так продолжалось пару минут, Чонгук хотел помочь ему, он уже начал подниматься со стула, как отец остановил его движением руки. Он вытер салфеткой лицо, поправил галстук и поднял глаза на сына: -- Что же тебе известно? -- Это забавно, ты действительно думал, что ничего... – Отец положил на стол кухонные приборы. -- Иди в комнату – Строго сказал он -- Зачем ты так эгоистично поступаешь со мной? Почему я не могу услышать правду от тебя, а не от кого-то другого?! -- А от кого ты ее услышал? – Чонгук понял, что взболтнул лишнего. Однажды вечером он снова сидел один в своей комнате. Ему было очень грустно, он чувствовал, что его отец - плохой человек, хоть ничего и не могло точно подтвердить этого. Тогда в комнату зашла Нина, которой после стольких лет жизни в этом доме, конечно, все было известно. Они долго разговаривали обо всем, няня чувствовала, что если ребенок не узнает правду, будет только хуже. Поэтому, взяв с него обещание молчать, она рассказала ему о жизни и работе отца. Пока Чонгук вспоминал об этом, отец не переставал всматриваться в его опущенные глаза. Вдруг он, будто прочитав мысли сына громко сказал: -- Нина, подойди сюда. – Чонгук похолодел. -- Она тут не при чем – Старая служанка, улыбаясь, вошла в комнату, ни о чем не подозревая. -- Вы меня звали? – Она посмотрела на каменные лица отца и сына, улыба медленно сползла с ее лица – Что-то случилось? -- Ты рассказывала моему сыну что-либо о моей работе? — Нина посмотрела на Чонгука, надеясь увидеть в его глазах поддержку, но он тут же стыдливо опустил их. -- Я – Она не знала, как выйти из положения - … я – Он все понял -- Какое право ты имеешь вмешиваться в наши семейные дела? – Он вскочил из-за стола --Вашему сыну было так плохо, я подумала, он должен знать правду – Ей стало страшно. – Кем ты себя возомнила? -- Отец, почему ты кричишь на нее так, будто она виновата, в том, что ты зарабатываешь деньги, делая людей зависимыми, подсаживая их на героин!– Лицо отца стало багровым – Ты зарабатываешь деньги, разрушая жизни людей! - Поднимайся к себе! -- А что ты делаешь потом, когда им уже нечем заплатить тебе? -- Замолчи! -- Не делаешь ли ты так чтобы они стали работать на тебя, создавая из них таких же отморозков, как ты сам? Не заставляешь ли ты их торговать собой ради твоих денег? --Он кричал, из его глаз текли слезы -- Ты подсаживаешь людей на эту грязь, когда они разочарованны в жизни или у них случилось что-то плохое, а потом наживаешься на этих несчастных, думаешь, я не знаю?! – Отец пытался прервать этот монолог, но это уже было непросто. – Люди отдают последние вещи, они выставляют на продажу свои тела, что бы заплатить тебе за дозу героина, которую ты же принес в их жизнь! – Лоинь бешеным взглядом смотрел на сына, очень сложно было слушать правду. - Ты спрашиваешь меня , почему я напился. Думаешь жить и знать, что твой отец такой человек как ты, так легко? – Чонгук перегнул палку. Размахнувшись, отец дважды ударил сына по лицу. Тот упал на пол, со всей силы ударившись об него головой. Нина закричала, глядя на то, как отец впервые поднял руку на своего сына. Пролежав на полу какое-то время, Чонгук собрал все свои силы и поднял голову. --Как ты можешь жить с этим? – Он смотрел прямо в глаза стоящего пред ним человека – как ты можешь жить с этим, отец, когда мне удается с трудом? Лоинь отряхнул рукава, поправил галстук и стремительно вышел из кухни. Остановившись у двери, он резко повернулся, и метнув на Нину взгляд, полный ненависти, сказал: «Что бы больше я тебя тут не видел». Дверь захлопнулась, Чонгук упал на пол, а Нина продолжала тихо плакать, прислонившись к двери. … Чонгук высадил Нину у ее родственников с полчаса назад, теперь он не глядя по сторонам ехал по ночной улице. Голова ужасно болела, но уже не от алкоголя, а от сильной руки отца. От этой боли начинало двоиться в глазах, когда на пути встречались яркие цвета светофора. Какой ужасный день! Зачем я начал этот разговор! Просто ужасный день… как хочется напиться.