Один во вселенной.

Рукав Ориона Планета засекречена. Штаб Наземных войск Империи. Прикупить сувениров Фортому так не удалось. Как только стало известно о мятеже на Жадух, майор, не дожидаясь окончания межсилового тренинга, вылетел к месту службы. По окончании сеанса экстренной связи в гудящем мозгу киборга остались только 2 стремления: найти родных живыми и покарать всех хоть как-то причастных к заварушке в Имперском регионе Корё, включая непосредственное начальство с их дурацкими тренингами в соседнем конусе галактики и экспериментальными сухпаями, которые остро необходимо жрать в полевых условиях. За каким хреном, спрашивается? Проверяли б на интендантах и возни меньше, и солдат от службы не отвлекали бы. Понятно, мятежников без него уже покрошили, своих - кого смогли спасли, но зарубку на счёт штабных умников Фортом себе сделал и отложил на потом. При всём уме и продуманности, к себе Фортом относился по принципу “не страшно - не сдохнешь, а сдохнешь - не страшно”. С семьёй так не получалось. Альфе, даже со всеми киберфункциями и усиленной нейрогуморальной регуляцией эмоциональной сферы, нелегко справляться с собой, когда в башке на повторе крутятся образы и ароматы супругов: испуганные омеги с беззащитными детёнышами, встревоженный Ричард, так нуждающейся в поддержке, не смотря на всю свою выдержку. По дороге в космопорт, вплоть до самой погрузки Фортом занимался самовнушением. Сука любовь. Из-за неё внутри поднимается гормональный шторм, грозя опрокинуть самоконтроль, снести систему и обернуться амоком, после которого не всякий альфа выживает. Он киборг, чёрт возьми, он справится, сила альфы в трезвом уме, а не в инстинктах. От всплеска адреналина горят синапсы на стыках имплантов и родных нейронов. И если снаружи кожу можно хотя бы почесать, сладко и болезненно поскрести по самой кромке биопротезов, пуская по телу волны дрожи, то зуд в черепе может унять только настоящее дело. В транспортной капсуле майор, совладав с подступающим безумием, предался размышлениям. Он был человеком действия, но не смотря на это предпочитал пережидать собственные естественные реакции и старался действовать хорошенько обмозговав ситуацию. Думалось о разном, в первую очередь о выявлении организаторов и участников мятежа, о возмездии и о мерах по отведению угрозы от себя. Не хватало ещё обвинений в некомпетентности или служебном несоответствии. Наметив годный план, Фортом ощутил потребность отвлечься и скинул киберфункции в бессознательный режим. А что может отвлечь альфу в расцвете лет лучше, чем мысли о личном-эротичном? Взять, к примеру, женщин. Странные существа, что беты, что омеги, в койке выставляются то ледышками, то ненасытными сучками. Бывало с налёту и не поймёшь, понравился девчонке секс или нет. У мужчин с этим проще, есть эрекция - можно трахать, кончил под тобой парень - зачёт по стрельбам. Его Гутрун женщина редкая, откровенная, поэтому и секс с ней зажигательный. Память подбросила озорную сценку: они голяком дурачатся в спальне супруги, там уже нет детской колыбели и можно не тихариться. Фортому тогда захотелось подбить Гутрун на второй заход: “Ну чё, девочка моя? По-собачьи или повторим у стены?” Альфе нравилось трахать жёнушку стоя, подхватив под налитые бёдра, уперев спиной в стену и вынуждая охбватывать свою талию ногами. Гутрун возмутилась: “Фу, Карлайл, какой же ты мужлан!” Фортому по-прежнему нравились их пикировки, поэтому он подколол в ответ: “Скажешь - не нравится? А если так?” Женщина поджала губы, пытаясь изобразить недовольство, а глаза, затуманенные страстью, выдавали её игру. С ней совсем не так, как с мужьями, у тех во взгляде пламя, прямое требование и яростная жажда, а в её чайных омутах сладкая нега и игривый призыв. Член альфы вошёл во влажное лоно, и Гутрун поморщившись выдохнула: “И как только бедный Ричард тебя терпит? Роскошного такого?” Фортом ответил первой пришедшей на ум фразой о своей невъебенной альфьей сущности, а после все мысли из его башки испарились, остались лишь ощущения какая Гутрун там горячая, скользкая и, как принимает по полной его здоровенный член. Рукав Ориона. Планета Жадух. Город Чосон. Расположение 5-ой роты Отдельного пехотного батальона. Едва открылась транспортная капсула, система киборга подключилась к армейской паутине Жадух. Посыпались оперативные сводки: стянутые со всего региона имперские войска добивают разрозненные отряды мятежников; граница с сопредельной территорией перекрыта с обеих сторон - тамошним шишкам неохота ссать против притяжения; расчистка завалов в разрушеном форте идёт полным ходом; общие потери в регионе - до 500 убитыми и около полутора тысяч ранеными. Вокруг космопорта Чосон Империал видны следы боёв, но террористы явно не собирались нарушать сообщение Жадух с другими мирами - ни грузовые терминалы, ни космические лифты не пострадали. Разрушения в Чосоне не особо впечатлили Фортома, он видал города реально стёртые с поверхности планет, а тут несколько воронок и разрушенных зданий. В городе нападавшие использовали в основном стрелковое оружие, убивали всех без разбора: солдат и гражданских, детей и омег, женщин и мужчин. Торопились гады, знали - не долго им куражиться. Дымящиеся развалины форта ударили по восприятию так, что у майора свело судорогой челюсть и ему с трудом удалось сохранить на лице выражение, приличествующее офицеру на виду у десятков подчинённых. Всё свободное пространство вокруг изрыто гусеницами тяжёлой техники, изуродовано воронками разного размера и засыпано разнокалиберным крошевом. От неприступных стен остались развороченные, местами оплавленные руины с торчащими остовами угловых бастионов. Без схемы догадаться о том, где находились орудийные башни мог только опытный военный. Сразу видно, удар основных сил мятежников пришёлся на форт, сюда стянули самое мощное оружие. Капитан Петров доложил: “Господин Банли в военном госпитале, состояние стабильное средней тяжести. В расположении выжило 7 бойцов и, предположительно, 5 гражданских. Бункер цел, но не вскрыт.” О том, что не спешил с бункером, решив на командира, он благоразумно умолчал, а о действиях господина Банли вкратце поведал. Инфа эта вызвала у Фортома досаду от того, что сам он не смог вовремя вмешаться, и гордость вперемешку с благодарностью от того, что дорогой человек не подвёл, не струсил. Но, по большому счёту, сюрпризом для Фортома героическое самоуправство старшего супруга не стало, несмотря на присущие Ричарду чуткость и покладистость, тот всегда был способен на поступок. Прямо через рухнувшие перекрытия цокольного этажа к почерневшей и лишившейся консоли бронированной двери бункера пробит узкий лаз. Батальонные спецы уже подключились к охранной системе напрямую и Фортом, введя код доступа, первым шагает внутрь. Медики, возглавляемые Уной, следуют за ним. Нутро цитадели встречает деловитым гулом системы жизнеобеспечения, танцующей в воздухе пылью и скрипящим под подошвами непонятно откуда взявшимся мелким мусором. Все инстинкты Фортома и накрепко вбитые солдата, и врождённые альфы обострились до предела, до звонкой ясности в мыслях и лёгкости в движениях. Тамбур пуст. Ещё одна, обычная несгораемая, дверь поддаётся со скрипом. В коридоре вспыхивает аварийное освещение. Скрежет, боковая дверь приоткрывается и в нос бьёт густой запах родной крови. Фортома продирает ощущением необратимости произошедшего, волосы на затылке встают дыбом, но сканер исправно считывает жизненные показатели пяти человек, все живы. Собственный шумный выдох оглушает. - Лáи! Лáи! Мы здесь. В проёме появляется бледный Асаль, подходит и как-то нерешительно тянется обнять. Фортом обнимает омежку в ответ, и тот горестно всхлипывает словно наплакавшийся ребёнок. Альфа различает малейшие нюансы окутывающих его запахов: ароматы мужа, сыновей и жены, запах страха, дезинфекции и боли, и поверх этого всего - оттенок нежный, странно волнующий и совершенно тут неуместный. Руки бегло ощупывают стройное тело, отмечая дрожь, на долю секунды сознание киборга захлёстывают яростные собственнические мысли: “Мои, только мои, больше никто не дотронется, не причинит боль, не напугает.” Омежка цел, но сильно взволнован, умоляюще заглядывает в глаза и, приложив палец к губам, тянет долгожданного альфу внутрь. Обернувшись и подав медикам знак обождать, Фортом входит в убежище. Он машинально отмечает на полу засохшие пятна крови, пустые пищевые контейнеры и бутылки, вскрытые медицинские упаковки и перевязочный комплект. На сдвинутых койках боком лежит Гутрун, возле неё дети - тёмная макушка Карлайла, светло-русая Свена, зеленоватые вихры Норна. Все на месте. Спят. Киборг зависает, сраженный пониманием и неверием, к горлу подступает ком - живот Гутрун больше не похож на шар, а вплотную к её груди покоится продолговатый свёрток. Асаль проскальзывает сбоку, наклоняется над импровизированным ложем, бережно поднимает этот свёрток и подносит альфе. Фортом смотрит на тёмно-розовое сердито сморщенное личико в обрамлении тканевой белизны, жадно вдыхает знакомый каждому родителю младенческий аромат и осознаёт, что этот ребенок, рождённый до срока здесь, в замурованном подвале под грохот канонады, его сын или дочь. - Познакомься, Карлайл, это твой сын Ричард, - словно в ответ на его мысли раздаётся тихий голос Гутрун. - Он… ты, то есть вы, в норме? - слова даются альфе с трудом. Гутрун кивает и устало улыбается, неловко приподнявшись на постели. - Да, Лáи, они в порядке, но доктор бы не помешал, - прижав новорождённого к груди, влезает Асаль и Фортом рывком возвращается в реальность. Вместе с ним возвращается командирский голос и звучит приказ: - Носилки сюда! От бойцов не укрылась сияющая рожа майора, гордо шествующего во главе спасательной процессии. Но вида, понятно, никто не подал и пялится не стал, связываться с доминирующим альфой в таком состоянии себе дороже. В военный госпиталь Фортом смог попасть только через сутки и, увидав своего бету на регенерационной койке, с чувством произнёс: "Охренеть, как я рад тебя видеть, Пташечка.” Ричард молча улыбнулся и, ласково глядя на любимого вояку, быстрым движением указал на собственное полностью покрытое медгелем горло - разговаривать он пока не мог. Фортом прикипел взглядом к прозрачно-голубым глазам со светлыми ресницами и едва заметными лучиками морщинок, поймал сильную ладонь и крепко сжал длинные прохладные пальцы. Ему хотелось столько рассказать Ричарду, хотелось обнять и расцеловать, поблагодарить за всё, но альфа сдержался. Боясь утомить раненого, он ограничился краткими новостями. Из врачей майор больше всего уважает хирургов и репродуктологов - и те, и другие держат в своих руках жизни. Он до сих пор помнит небольшие сухонькие ладони пожилого доктора, стараниями которого осталась жива мама и младшие братья омежки, и фамилию хирурга проведшего ему киборгизацию. Армейские хирурги и в этот раз не подвели - навороченный имплант передовой разработки украсил тело беты с правой стороны - от плечевого сустава над ключицей, вверх по шее до самого уха протянулась полоса гибких матовых чешуек. Можно было затянуть биопротез нарощенной кожей, но Ричард отказался. Он, конечно, ухаживал за своим телом, но шрамов не стеснялся. У него ещё с Фатерляндштайн осталась небольшая отметина - медкапсула тогда не до конца залечила сломанный нос, и блондин решил не заморачиваться с пластикой, сказав, что хочет сохранить напоминание о столь экстремальном знакомстве с будущем мужем. Фортому это льстило. Переговорив с врачами, альфа убедился, что старшему супругу ничто не угрожает и ринулся дальше наводить шухер на подведомственной территории. Ричарду предстоит проваляться в больничке пару недель - необходимо отследить приживаемость искусственных нейронов, проверить голосовые связки и пройти психотерапию с андроидом. Хотя беты и считаются стрессоустойчивыми, но всё же попасть в такую переделку это вам не на симуляторе реальности бой слить. Заодно доктора предложили обновить до самой передовой версии микро накопители* памяти в кончиках пальцев. Ричард согласился, вещь-то незаменимая для сопряжения с любыми устройствами будь то комм, терминал связи или оружейный целеуказатель, а дополнительный день в госпитале не критичен. Ежедневно Ричарда навещает Асаль, с Фортомом они созваниваются каждый вечер, альфа говорит - бета отвечает пантомимой, но постепенно голос к раненому возвращается и у них начинают получаться диалоги. Гутрун, поразившая старшего супруга поименованием новорождённого сына в его честь, передаёт приветы и дозволенную вкуснятину. На второй неделе Ричарда навещает нежданная гостья - мама Карлайла. Она выглядит обеспокоенной, расспрашивает его о самочувствии, о проведённой операции, многословно делится впечатлениями о новорождённом внуке. Ричард, нелепо смущённый её заботой, отвечает текстом на экране комма и ощущает, как мучительно тянет внутри от того, что матушке Кэт есть до него дело, в отличии от собственной матери, которой, он знал точно, сообщили о ранении сына. Когда омега ушла, напоследок сообщив, что они скоро увидятся, ведь обратный рейс она не бронировала, Ричард остался наедине с всколыхнувшимися в душе горькими воспоминаниями, но довольно быстро справился с собой. Возможно этому способствовали циркулирующие в крови лекарства, а может быть знание о том, что его семья в безопасности, что они любят его и ждут. Расследование мятежа шло полным ходом, у Империи было достаточно сторонников, чему способствовала неукоснительно проводимая политика кнута и пряника, виртуозно совмещавшая жёсткие меры против упёртых сопротивленцев и преференции лояльным. К тому же, все сидевшие ниже горизонта и выжидавшие исхода схватки теперь спешили доказать победителям свою верность. Находились и ловкачи стремящиеся чужими руками свести мелкие личные счёты. На служебные аккаунты коменданта и его офицеров непрерывно сыпались заявления с ценной инфой: “мой сосед во время перестрелок вёл себя подозрительно - безвылазно сидел в подвале / 2 раза выходил на улицу отлить / постоянно выглядывал в окно / ни разу не выглянул в окно, наверняка он пособник мятежников / наводчик с невидимым целеуказателем / отравитель воды в городском водопроводе”. Самым несмешным в этих доносах было то, что для их отработки требовались люди и время, несколько раз пришлось использовать имеющийся в гарнизоне нейросканер, время работы которого было расписано по минутам. Водопровод, слава Богу, оказался чист. На Фортома навалилось всё сразу - охрана космопорта, размещение личного состава, восстановление форта и помощь гражданским в Чосоне, а также поиск и задержание подозреваемых. Казалось, все и вышестоящие офицеры, и подчинённые сговорились спихнуть на него свои обязанности. Как майор ни старался самое важное успеть, а остальное перепоручить, на сон времени не оставалось. Спустя 3-е суток Фортом добрался до квартиры, где временно разместилась его семья и заснул прямо за ужином. Будить альфу супруги не стали, с помощью няни-дроида оттащили в спальню Асаля. На рассвете аромат муженька омежки, тёплого и сонного, вызвал у отдохнувшего в кои-то веки киборга мощный стояк. Асаль привык крепко держать в руках джойстик всей их домашней жизни. Ничто не происходило в их квартире без ведома второго супруга, и он уверен - не будет происходить и в новом доме, куда они переедут совсем скоро. Пока Гутрун полностью поглощена новорожденным, а Ричард находится в госпитале, Асаль достойно справляется с семейными заботами в их временном пристанище и ощущает острую потребность в одобрении и внимании своего всесильного господина, своего обожаемого Лáи. Даже прожив 8 лет в браке, желтоглазый омежка робеет перед мужем альфой и не смеет слишком настойчиво требовать необходимого. Этим утром спящий рядом Лáи выглядит расслабленным и невыносимо соблазнительным. Раскинувшись на спине, альфа тихо дышит, на шее перекатываются пластины импланта, грудь мерно вздымается, а простынь, укрывающую низ живота, натягивает восставшее естество. Насмотревшись на любимого, Асаль придвигается и несмело целует впалые щёки и заострившиеся скулы, ласкает кончиками пальцев шёлковые брови, зарывается в мягкие пряди цвета шоколада - о, как он полюбил это изысканное лакомство, невесомо очерчивает контур уха. Проснувшийся Фортом рывком опрокидывает мужа, вызвав у того испуганный вскрик, и осматривает распластанное под собой тело - маленький, нежный даже на вид, член омеги гордо торчит в окружении коротких зеленоватых завитков, золотящаяся в утреннем свете кожа живота и тёмные напряжённые соски, приоткрытый ротик и затопившие радужку провалы зрачков. От мысли, что с этим омежкой могло недавно случится, Фортома пробирает дрожью по позвоночнику и тут же жарким желанием. Губы болезненно впиваются в губы, язык врывается во влажный рот, жадно вылизывает зубы и нёбо, пальцы альфы ложатся на тонкое горло, то слегка сжимая, то поглаживая шершавыми подушечками. Уверенная сила, напор и ласка на грани боли, от которых не сбежать, не скрыться. Мгновение, и омега стоит на коленях, руки заведены назад, почти заломлены - это так сладко и так волнующе, что остаётся только скулить, выпрашивая ещё, ещё, больше, ярче! Альфа не считает нужным сдерживать себя и, в свойственной самцам грубоватой манере, даёт омеге всё необходимое - резкое беспощадное вторжение, движения сильные и размашистые, заставляющие всем телом подаваться навстречу. Из горла Асаля рвется стон, скулёж, крик… он впитывает происходящее вместе с одуряющим запахом альфы, собственного возбуждения и секса, в паху скручивается огненная спираль удовольствия, чувствительная до мурашек кожа покрывается горячим потом. Карлайл отпускает острые локотки, заставляя омегу опереться на руки и сильнее вжаться ягодицами в свой вздыбленный пах, перехватывает за бёдра и дотрахивает глубоко и медленно, смакуя подступающий оргазм. Похоже, Асаль никогда не привыкнет, что можно вести себя вот так. Естественно, откровенно, без стеснения, без ограничений, не сдерживая свою природу, не давя ладонью развратные стоны, не испытывая стыда за жажду соития, за удовольствие, просто потому, что им обоим этого хочется. Впервые с момента возвращения на Жадух Фортом отправился на службу отдохнувшим и полным сил. Всё таки, секс - лучшее средство от усталости. Провожая до дверей, Асаль попросил Лáи разыскать свою сестру. Та до сих пор не проявилась и омежка обеспокоился. После свадьбы Фортома и Гутрун бета-азио не стала возвращаться на сопредельную территорию, открыла на ссуженные младшим братом деньги лавчонку с травяными настойками и притирками, да жила себе припеваючи. Военный губернатор Корё, подполковник Града, метался по всему региону, добиваясь наведение порядка и выискивая крайних. Любому известно, что в космосе полно героев, а найти подходящих случаю стрелочников весьма не просто. Картина вырисовывалась самая неприглядная: корни заговора росли с обеих сторон разделённого континента, причём с имперской стороны прямиком из региона Корё. Все посвящённые в расследование понимали - начальственного гнева не миновать. Служебному рвению майора Фортома могли позавидовать лучшие следовые псы, он буквально носом землю рыл и нутром чуял - враг окопался прямо под боком, но даже не догадывался насколько близко. Первым тревожным звоночком стало сообщение, оставленное Ричардом на коммах Асаля и Гутрун. Какие же сообразительные у него супруги, один всё грамотно изложил и сохранил, а двое других передали инфу своему альфе едва выбравшись из под завалов. Фортом особо не лез в дела первого мужа и доверял его слову, поэтому узнав, что некий информатор Ричарда без обиняков назвал барона Десена заговорщиком, решил найти злополучного недоальфу первым, дабы минимизировать ущерб от инфы про их давние разборки из-за дамы. Фортому совсем не улыбалось оказаться крайним в этом замесе и лишиться карьерных перспектив. Как только местоположение бывшего губернатора было определено, за ним выдвинулся взвод лейтенанта Вудхарда, с приказом действовать скрытно и наверняка. Доставленный прямиком в штаб Десен был настолько уверен в собственной безнаказанности, как будто принадлежность к семье Оранж давала способность без ущерба проходить сквозь метеорный рой, связей с мятежниками не отрицал и нагло заявил, что армейцев всё равно выпихнут с Жадух, мол, не по чину прибыль. Высокородный мудак развлекался всеми доступными способами: выказывал пренебрежение к Фортому, как к альфе и офицеру, изображал брошенного вероломной женой безнадёжно влюблённого поэта и тут же цинично насмехался над “незначительными разрушениями” в имперском форте. Эта клоунада Фортому быстро надоела. Важно было успеть допросить Десена, пока его родственнички не прочухали что к чему. Майор приказал явится в изолятор подчинённым, необходимым для проведения допроса с пристрастием, а сам направился в семейную квартиру. Там в компактном сейфе ждали своего часа очень интересные, но не совсем законные разработки одной из планет-лабораторий Независимого Звёздного Союза. Фортом не был чрезмерно жестоким от природы, но при необходимости мог вести себя безжалостно. Сложившийся расклад нёс прямую и явную угрозу всему, чего честолюбивый альфа добился в жизни, и он готов был защищаться не взирая ни на какие преграды и условности. В изоляторе майора ждали вольнонаёмный медик Шейн, как обычно молчаливый и сосредоточенный, штаб-лейтенант Николь, принимавшая расследование мятежа очень близко к собственным погонам, и полностью готовое к работе нейроскопическое кресло. Не больше 10 минут ушло на согласование линии допроса, Фортом обдумывал вопросы с момента получения наводки, и вот солдаты ввели Десена. Сказать, что тот был удивлён расторопностью солдафонов - значит не сказать ничего. Мятежный барон сыпал замысловатыми оскорблениями, грозя тупым безродным выскочкам неотвратимыми карами, лицо его, и без того смуглое, почернело от гнева. Но яростные крики оставили присутствующих равнодушными - киборг просто снизил слуховое восприятие, а у других были свои причины для глухоты. Фортом в своё время отмазал Шейна от трибунала за растрату сильнодействующих препаратов и позволил остаться в батальоне, предупредив, что малейший проступок повлечёт потерю лицензии. Шейн оказался альфой понятливым, ничем больше не расстраивал свою начальницу Уну и молодого парня-омегу из поселенцев, который вскоре стал его мужем. Бета Николь служила в штабе батальона ещё при Граде и слыла фанаткой устава и дисциплины. Став комбатом, Фортом быстро просёк, что эта карьеристка нацелена на взаимовыгодное сотрудничество и готова оказывать вышестоящему офицеру любые услуги, не касающиеся койки. Такая позиция вызывала уважение и вполне устраивала майора. Усадить барона в нейрокресло и подключить датчики было делом Шейна и двух дюжих рядовых. Дальше всё пошло штатно. Даже киборги не всегда успешно противостоят столь изощрённой технологии, а уж гражданский без простейшей приблуды в мозгах слил всё, что знал, вспомнил то, что забыл и, вдобавок щедро поделился догадками. Только успевай сортировать показания: все подряд во встроенную память майора, а нужные - в протокол. Последний момент Фортом отследил особо, хотя мог поспорить, что у строгой блондинки Николь и мысли не возникло отступить от его инструкций. Не даром говорят: "чем светлее локоны, тем умнее под ними башка". Длившийся несколько часов допрос принёс впечатляющие результаты. Выяснилось, что Десен был ключевой фигурой заговора: он свёл друг с другом находящихся по разные сторон границы дельцов, стремящихся захватить власть и бизнес в богатом регионе, наладил связи с нечистыми на руку имперскими военными и был замешан в незаконной поставке вооружения на Жадух. Именно Десен добился того, что основной мишенью мятежников стал форт охраняющий Чосон Империал. Фортом, опытный стратег и тактик, понимал - расчёт был верным, и от этого понимания с каждой секундой росло желание свернуть недоальфе шею. Протокол должным образом оформлен и сохранён. Шейн начал сворачивать капельницы. Фортом вызвался помочь - медик кивнул, ему пришлось всё время контролировать ход нейроскопирования и под конец допроса Шейн устал. Майор без церемоний освободил измотанного процедурой Десена от нейрощупов - в ответ раздались сдавленные ругательства. Распяленые крестообразные разрезы на смуглой коже барона набрякли алыми каплями, запах свежей крови смешался с заполняющим помещение удушливым коктейлем из запахов вспотевших альф. Шейн достал медгель и склонился над арестантом, Фортом вместе с Николь вышел на воздух, отправив внутрь караульных. Выдержка киборга на пределе, исходящая от личного врага адреналиновая вонь будит древние яростные инстинкты альфы, требующие кровавой расправы. Но терять самоконтроль смысла нет - жить Десену осталось меньше 20 стандартных часов, а Фортому предстоит за эти часы многое успеть. Первым делом, организовать правдоподобный побег, чтобы задержанный нашёл свою смерть подальше от армейского изолятора, негоже марать честь мундира не доказуемыми подозрениями. Форс мажор при перевозке, сбой охранного контура по вине подозреваемого - отличный вариант. Фортом вышел из штаба батальона затемно. Голова гудела, тело тоже не отставало, все мышцы ломило, тревожная строка в мозгу настойчиво напоминала о превышении нагрузки во всех системах организма, но он был доволен крайними сутками. “Удобная хрень эти капсулы отсроченного воздействия, вдавил в рану, оп и пошли по вене. И утилизируются так, что ищи потом крейсер в чёрной дыре. Скорее бы разгрести всю эту поебень и к морю…” Больше, чем трахаться Фортому хотелось обсудить сложившуюся обстановку наедине с Ричардом, но ни попасть к своим, ни переговорить с блонди в следующие двое суток майор не смог. Вскрылась целая куча хреновых фактов: посланный в лавку Гулны сержант Лагерф никаких признаков искомой хозяйки там не обнаружил, а небрежно заметённых следов пребывания группы лиц в армейских ботинках - сколько угодно. Хуже того, зияющая в земляном полу погреба яма сильно смахивала на оружейный схрон. Фортом смотался туда вместе с сержантом, убедился в отсутствии следов борьбы, денег в простеньком сейфе и неопознанных датчиков. В очередной раз пробив чип Гулны, майор был неприятно удивлён - чип как ни в чём не бывало считывался с живого человека в районе отдалённого рудника, где люди появлялись только для отладки оборудования, и крепко задумался. Конечно, оставался крохотный шанс, что боевики взяли её в заложники или просто похитили, но что-то здесь не клеилось, больно просто она нашлась, а до этого грамотно потерялась. Помня армейскую присказку “лучше перебдеть, чем недобдеть”, Фортом отправил за Гулной отделение Лагерфа, состоящее из отборных старослужащих, в сопровождении звена дронов. На подходах к шахтному комплексу бойцов Лагерфа встретили растяжки, мины одуванчики и залёгшие среди мрачных терриконов стрелки́. Схватка была недолгой, двоих потрёпанных альф азио взяли живыми, остальных добили, а Гулну вызволили из подсобки в технологическом ангаре. Тощая низкорослая бета азио, с кривыми ногами и не менее кривыми зубами, не выглядела шокированной или радостной, не заливала слезами мундиры освободителей, как полагается в такой ситуёвине гражданским, на её теле не наблюдалось никаких признаков насилия - ни запаха секса, ни следов стяжек на руках, ни синяков. Всего лишь мятая и запылённая одежда. Всю обратную дорогу сержант взвешивал, стоит ли доводить эти наблюдения до сведения майора, родственница всё таки, и только передав задержанных в изолятор, принял решение. Гулна встретила зятя альфу спокойно, можно было подумать, что вызволение из рук террористов и время проведённое в камере ей совершенно не в напряг. На вопросы отвечала обтекаемо: вооружённые незнакомцы явилась в лавку, сунули её в подпол, где она слышала канонаду и перестрелки, потом вытащили, завязали глаза и куда-то повезли, там тоже сидела взаперти. Фортом пристально всматривается в сидящую перед ним женщину. Как могут быть настолько лживыми эти раскосые светло-карие глаза полускрытые щёточкой коротких тёмных ресниц, такие знакомые и в то же время чужие? Абрис лица, угловатые скулы и тонкая шея напоминают альфе его муженька омегу, и это сходство болезненно царапает что-то в груди Фортома, рождает в душе отвращение, за ним приходит гнев, привычно набухает, ворочается огненным валом на периферии сознания. Обычно похожесть сестры и брата казалась Фортому естественной, даже забавной, но только не теперь. Не после пристрастного допроса тех, кто якобы её похитил и кому она содействовала - укрывала и кормила в своём доме, хранила их оружие в своём подвале, зная, что этим обрекает Асаля на страшную смерть. Не могла не знать, сучка, что их традиции требуют без жалости убивать омег отступников, для начала пустив по кругу. Как она посмела предать родную кровь? Того, кто всегда помогал ей, благодаря кому она не сдохла от голода и обосновалась по эту сторону границы? - Отставить разговоры, - альфа шагнул вперёд и поднял длань, хватит с него лжи. Гулна замолчала и, поджав обветренные губы, уставилась куда-то за плечо Фортома. От того насколько уродлив её рот, насколько не похож на те нежные лепестки, что совсем недавно умоляли разыскать её, Фортому иррационально становится легче. - Гулна, ответь на один вопрос: почему ты это сделала? Бета хранит молчание и невозмутимое выражение лица. На долгие минуты в кабинете повисла тишина. Через приоткрытое окно слышно, как на улице отдает команды кто-то из офицеров, мимо топает дежурный наряд, в отдалении глухо ревёт строительная техника, это город спешно зализывает раны. - Упрямством ты ничего кроме допроса на нейросканере не добьёшься. Я по ходу не против, мне же проще - не придётся присутствовать при этом нудном мероприятии. Ты ж понимаешь, что это наш крайний разговор? - в голосе Фортома слышна издёвка и ресницы беты заметно вздрагивают. Подняв глаза, Гулна видит перед собой альфу о котором так долго и бесплодно грезила, видит его злые глаза и презрительную ухмылку. За что он так? Из-за никчёмной дырки? Совсем не о таком разговоре ей мечталось. Она надеялась поведать о своих чувствах не надменному офицеру победителю, а убитому горем мужу и, возможно, отцу. Готовилась утешить его и подарить свою девственность. Ей уже 28 и, всевышний свидетель, она даже собственной крови не пожалела для приворотного зелья! И всё без толку! Фортом оставался самовлюблённым упрямцем, плюющим на предназначение. Жестокая судьба! Шайтанова киборгизация сделала суженого безнадёжно слепым - все эти годы он не замечал знаков судьбы. Зачем-то женился на шлюхе баронессе. Гулна, проявив женскую мудрость, сменила тактику - поселилась рядом и старалась почаще попадаться ему на глаза, стремясь понравиться, заслужить хотя бы один заинтересованный взгляд, одну благосклонную улыбку, а дальше у них всё пошло бы на лад! Им суждено быть вместе! Он запутался в омегах, в этих развратных чумичках! И сломал, сам не понимая что теряет, и свою жизнь, и её! - Утаить не получится ничего, даже каким ты пользуешься дилдо, не то что мотив, - лениво тянет альфа и эти грубые слова ранят её в самое сердце. Взглянув в лицо суженого, Гулна тонет в пылающих гневом и презрением глазах альфы и, не в силах совладать с собой, шипит: - У дырки своей ненаглядной спроси про это, ты ж неделями дома не бываешь, думаешь он без тебя скучает? Наверняка самотыком развлекается, тварь развратная! "Вот больная тема и найдена. Что ж, неожиданно, зато дожать не составит труда" - мысли альфы направлены только на результат, никаких сантиментов. - Твоему брату дилдо без надобности, у нас ещё один член есть, когда я далеко Асалю помогает Ричард, - от этих слов лицо Гулны вытянулось, рот скривился в гримасе отвращения, - ясное дело, у беты поменьше моего будет, но они молодцы, справляются. Неверяще таращась на Фортома, Гулна цепляется за осколки самообладания. Реальность слишком жестока. Сдерживаемые годами чувства - любовная страсть, зависть, растоптанная надежда и горькая обида, берут верх, лицо её становится страшным, в долю секунды превращаясь в маску отчаяния. Потеряв контроль, бета взвилась со стула и бросилась к альфе, в бессильной ярости вытянув вперёд дрожащие руки со скрюченными пальцами. - Шайтанова дырка! Он украл мою судьбу! Я! Я! Я должна была стать твоей женой! Наши ауры идеально совпадают! Ты мой суженый! Мой! Его удел быть подстилкой, сношаться в грязи и похоти, а дети должны принадлежать нам, нам с тобой! Он лишил нас всего! Семьи, дома, предназначения! Нас обоих! Пусть катится к ифритам! Проклятая дырка! Ненавижу! Ненавииижуууу! - злобные вопли перешли в вой и захлебнулись в безобразных рыданиях. Майор был готов к истерике, молча перехватил мелкокалиберную агрессоршу за руки, развернул к себе спиной и повёл на выход, дивясь масштабу её ебанутости. Власть, деньги, ну месть на крайняк, это он бы понял, но идиотская вера в слепую судьбу? В поле сканера Фортом не допускал никаких дикарских суеверий, сразу поставив перед этим фактом Асаля, и тот легко отринул предрассудки. Хотя, местный культ фаллоса неплохо вписался в концепцию имперской религии, посему его и не искореняли, а только придали более цивилизованную форму. Суженый, ишь чё выдумала. Хотела замуж - предложила бы, чай не красавица, чо б за ней женихи бегали. Понятно, Фортом бы отказал, но, блядь, кругом полно альф и бет. Только конченная дура могла предать родного брата, заодно сунув голову под раскалённое сопло, из-за веры в какое-то бредовое предназначение. Поистине, нет мерзости на которую не способен человек. Разговор с Ричардом Карлайл начал с главного - необходимо довести до Асаля инфу о предательстве сестры. Гулна пойдёт под трибунал и Фортом намерен добиться для неё энергетической капсулы, а не каторги с перспективой когда-нибудь получить облегчённый режим или, того хуже, амнистию. Малышу будет больно, но инфу об этом нет смысла оставлять при себе. Ричард заметно расстроен новостью и просит обождать до его выписки, чтобы они смогли вчетвером спокойно поговорить. - Принято, Пташечка. - Спасибо, милый. Прости, что спрашиваю, но меня тревожит судьба другого нашего ээм... можно сказать, бывшего родственника, - со значением взглянув на мужа, Ричард умолк. - Расслабся, лапуля, вопрос решён, я гарантирую, - альфа потянулся вперёд, осторожно приобняв сидящего на больничной койке бету, и уткнулся в его блондинистую макушку. Несильный от природы, а сейчас вообще едва уловимый из-за навязчивых больничных запахов, родной аромат радует Фортома. В госпитале Ричард держался бодро, не делал из произошедшего трагедии, не позволял себе нытья, даже шутил на счёт перенесённых хирургических манипуляций. Но в свои редкие визиты Фортом замечал и болезненную скованность движений, и выступающие от малейшего усилия бисеринки пота на лбу, и розовую обводку воспалённых век, и первые нити седины в пепельных волосах. Теперь всё позади, и альфа с нежностью думает о том, что вскорости можно будет потискать Пташечку, а может и натянуть по самые яйца его тесную упругую задницу. А уж как тот будет стонать и ластиться, как обхватит сильными ногами… от таких мыслей майор ощутил напряжение в паху и настоятельную потребность оказаться рядом со своими омегами. Осталось только разобраться, чья сегодня очередь. Впрочем, это не важно, график всё равно сбился, а Фортом чувствует, что нынешней ночью способен уделить внимание обоим. - Наверное нужно сказать омегам? Они же прочли моё послание и теперь волнуются, - сменил тему Ричард, расспрашивать дальше не стоит, его альфа не стал бы гарантировать того, в чём не уверен хотя бы на полпроцента. - Так точно, сегодня же доведу, - Карлайл доволен тем, что лапушка свернул тему Десена. Ричард, будучи изрядным моралистом по отношению к себе и к личным отношениям, уважал чужие границы и спокойно отходил в сторону, когда видел, что Фортом всерьёз настроен оставить побеждённым лишь пепел и слёзы. - Асалю обязательно захочется поговорить об этом, может сначала расскажешь ему, а он - Гутрун? Как считаешь? - Как по мне, годный ход. Она к его болтовне привычная, не то, что я, - скупо улыбаясь соглашается альфа. В который раз Фортом поздравил себя, что отхватил такого умного и замечательного во всех отношениях бету. Ричард - залог их общего успеха, что бы там ни тявкали неудачники. Коллектив, будь то взвод или семья, силён только когда силён каждый входящий в него человек. Если твой партнёр слаб и не уважает себя - не жди поддержки в трудную минуту. Не жди и верности, тот, кто не ценит своё тело - не ценит и свою честь. Крепкая семья - надёжный тыл и источник радости, во многом заслуга старшего муженька. Да и в карьере, альфа никогда не врал себе, в одиночку он бы не смог столького добиться. Да, Ричард старше и возраст уже начал отражаться на его внешности, но разве это проблема? Все стареют рано или поздно. Важно, что им интересно вместе становиться старше, вместе идти по жизни, вместе делать эту жизнь. И самое главное, между ними никогда не было непонимания и предательства. Какое значение имеют морщины и седые волосы по сравнению с этим? Красавцев много, всех не перетрахаешь, хотя в юности Фортом постарался на славу, а Ричард такой один. Альфа никогда его не оставит, до последнего вздоха они будут вместе. Дай Бог, не скоро ещё придёться сделать тот самый последний вздох. Асаль, узнав о предательстве Гулны, разошёлся не на шутку и дал волю эмоциям то проклиная сестру изменницу, то оплакивая горючими слезами свое попранное доверие и беззаветную любовь к ней. Столь бурная реакция омеги не стала новостью для Фортома, его скорее удивил вектор приложения омежьего гнева. Альфа всё же ожидал со стороны младшего мужа просьб о снисхождении к преступнице, которые не собирался удовлетворять, но услышал лишь жалобы на коварных родичей-азио всю жизнь изводящих слабого беззащитного Асаля, которого тут же захотелось пожалеть и защитить. "Что ж, вполне нормальное для достойного альфы желание," - усмехнулся про себя Фортом, но претворять его в жизнь не спешил, пусть мелкий проорётся. После того, как Гутрун и Лáи заверили Асаля в своём неизменном расположении и приняли ответные клятвы верности, Ричард увёл его в спальню, где напоил успокоительным и уложил в постель. Заплаканный омега не отпустил своего бету, и Ричард, устроившись поверх одеяла, слушал прерываемый всхлипами шёпот. Малыш благодарил за спасение, за всегдашнюю доброту, за снисхождение к своему злонравию. Когда омежка перешёл к обнимашкам и обещаниям всяческой помощи дорогому старшему супругу, Ричард ответил, что помощь понадобится совсем скоро, рассказал о последних словах сержанта Роджа и о своём намерении отыскать то самое место, дабы предать земле останки рыжего вояки. Поражённый трагическим эпизодом, Асаль взял с беты слово поведать ему историю Роджа с самого начала, и наконец уснул. Лёжа в темноте, слушая дыхание супруга, Ричард почувствовал себя в полной безопасности, его отпустил навалившийся после киборгизации страх того, что он мог никогда больше не увидеть близких. Свежесть бархатного сезона накрыла Корё в один день. Вместе с духотой отступило и напряжение последних недель. Светило лениво катилось по небу под прикрытием сиреневых и нежно-лиловых облаков, жизнь незаметно вернулась в мирное русло. Отдельный пехотный батальон временно разместился в казармах космопорта. Стены форта быстро поднимаются на старом месте, демонстрируя всем желающим передовые технологии и несгибаемую волю имперцев. На площадке возле стоянки строительной техники громоздятся контейнеры и ящики с оборудованием и вооружением. Территория вокруг цитадели обнесена сетчатым забором, увенчанным скрученной в кольца колючкой и датчиками периметра. Любопытная детвора, презрев родительские запреты и хмурые взгляды часовых, целыми днями отирается вдоль этого ограждения. Командование приняло решение поощрить всех выживших в форте: штаб-сержант Джипс и сержант Ульман получили ордена, 5 рядовых - медали, всё это с соответствующими денежными выплатами. Отличившиеся при подавлении мятежа пошли на повышение, среди них командир полковых пилотов капитан Немтырь, 3-й капитан Петров, лейтенант Вудхард и сержант Лагерф. Штаб-лейтенант Николь получила от майора Фортом направление на очные курсы штабистов, вернётся в 124 полк она уже капитаном. Меньше всего Фортом ожидал услышать Свею Хьярти, когда принял звонок с неопределяемого номера, что само по себе неприятно. Она была направлена в Корё контролировать смету на восстановление военных объектов и желала переговорить с ним немедленно. Приглашение на обед Свея отклонила, сославшись на занятость, тогда Фортом предложил выпить кофе прямо на рабочем месте и через полчаса принимал её у себя. Так альфа узнал, что ему предстоит встреча с непростым чиновником с Римма. На кого тот на самом деле работает, Свея не знала, но была твёрдо уверена, что с этим человеком необходимо быть крайне осторожным. Фортом принял инфу к сведению, но не сильно парился, проверяющие разных калибров сыпались на Жадух, как из ведра. Пресловутый чиновник не заставил себя ждать - спустя пару дней майора вызвали в штаб и подполковник Града в собственном кабинете представил его господину Хомсу, уполномоченному собрать общие данные о потерях и материальных, и человеческих. Киборг отметил редкую фамилию, но решил отложить изыскания во встроенной памяти на потом. Окинув взглядом представительного мужчину средних лет в дорогом цивильном костюме, Фортом понял, что не может определить его физический статус. Учитывая тонкое обоняние свойственное альфам, это было странно. Такое случалось с майором крайне редко и относилось к глубоким старикам, практически утратившим какой-либо гормональный фон, поэтому он насторожился. Достаточно крепкое рукопожатие, не слишком внушительное сложение при высоком росте, сильный ровный голос, высококлассное произношение и тяжёлый взгляд могли принадлежать, как альфе, так и бете. - Меня, как лицо уполномоченное составить достоверную картину произошедшего, безусловно интересует комендант форта, оказавшийся в критический час вдали от места службы, - пошёл в атаку Хомс, бесцеремонно устроившись в кресле за подполковничьим столом. От Фортома не укрылось, как гражданский переиначил своё задание. - Приказом командования номер 229 дробь 337 от 19 числа 10 стандартного месяца я был направлен в 105.273.011 конус галактики, - отчеканил Фортом. - С какой же целью, позвольте узнать? - вкрадчиво поинтересовался Хомс. “По ходу, кто-то любит совать свой слишком длинный нос во все щели” - подумал Фортом и взглянул на Граду, сидевшего справа у стола для совещаний. Тот устало произнёс: - Можете отвечать, майор. - Межсиловой тренинг в Штабе Наземных войск Империи. - Надеюсь, вы вынесли оттуда что-то полезное, - прищурив и без того небольшие блёклые глаза, скептически заметил чиновник. - Так точно, господин Хомс. - Барон Десен был вашим врагом, насколько мне известно? Волоски на загривке Фортома встали дыбом. Этот человек умел угрожать не повышая голоса и не произнеся ни одного бранного слова. Фортом таких противников уважал, но никогда их любезностью не обманывался, к тому же его послужной список и внешность простоватого служаки не давали подобным типам повода напасть открыто. - Почему был? - киборг полностью контролирует и мимику, и голос, - Десен и есть враг. Когда его повяжут, я первый буду требовать бессрочного заключения в энергетической капсуле за участие в заговоре, в незаконном обороте оружия и спецтехники, а особо - за подстрекательство к убийству омег в тягости. Фортом заметил, как на последней фразе Хомс поморщился, так не любит просторечные словечки или всё таки бета? - Вы считаете, что Десен до сих пор на Жадух? - напрасно гражданский прожигает Фортома взглядом и давит тоном, такими приёмчиками его с курса не сбить. - Через Чосон Империал он планету не покидал, если только в качестве груза. На нашей территории его нет, достоверность сведений 93%. Остаётся вероятность, что он на сопредельной территории. - У него настолько крепкие связи с властями Жадух-ён? - продемонстрировал знание местных реалий собеседник. - Не могу знать, господин Хомс, - самое время сделать рожу кирпичом. - Я вас услышал, майор. Если что-нибудь узнаете, свяжитесь со мной посредством господина губернатора, - кивнул на подполковника Граду Хомс, - барон многовато знает, к сожалению. Хотелось бы его допросить со всем пристрастием, которое позволяют законы нашей благословенной Империи. Подобие улыбки на губах Хомса означает завершение разговора. Града отпускает подчинённого, и Фортом невозмутимый, как и подобает офицеру, у которого нет косяков по службе, покидает кабинет. На краю сознания звенит победная мысль, что в его версию событий вполне впишется чип Десена, который рано или поздно, это уж как пойдёт, случайно обнаружат на территории Жадух-ён. Уже на подлёте к Чосону память услужливо выдаёт образ давнего знакомца с таким же безупречным произношением и такой же редкой фамилией. Интересно, что сейчас поделывает наглый омега Шеридан? Или Шерлок? Обустройство семейной виллы в обширном поместье, купленном несколько лет назад, закончено и семья Фортома сменила место жительства. Майор задержался на несколько суток в расположении батальона, чтобы отдать необходимые перед отпуском распоряжения и как следует вздрючить офицерский состав. Фортом доволен и домом, и прилегающей территорией, денег сюда вбухано немеряно, но результат того стоил. В быту киборг неприхотлив, до встречи с Ричардом ему хватало 2-х комплектов формы и мыльно-рыльных принадлежностей, а для супругов и потомства хотелось создать достойные условия. Всё в поместье создано для комфорта его обитателей: просторный двухэтажный дом под черепичной крышей, полностью интегрированная домашняя техника, независимая система жизнеобеспечения, охранный периметр по всем правилам военной науки. И мужья, и жена с удовольствием участвовали в оформлении виллы и теперь стены комнат украшены динамическими акварелями Гутрун и каллиграфическими листами Асаля. Перед встречей с Фортомом Ричард немного волнуется. Он прекрасно знает, что его слабое тело может пострадать под напором альфы, особенно при проникающем сексе. Такое случалось по молодости, когда и сам Ричард, и его партнёры были слишком самоуверенны и неумелы. Скорее всего он зря волнуется, потому что с Карлайлом, как бы ни был тот рьян во время соития, такого не было ни разу. Любимый альфа всегда аккуратен с ним, и любящий бета готов дать ему все что тот желает, не боясь оттолкнуть своей доступностью и опытностью. Иногда, предавшись грусти о безвозвратно уходящем времени, Ричард размышлял о том, что зря спал с некоторыми своими бывшими, ненужными по существу людьми, зря тратил на них время и душевные силы. Как-то раз, прилично выпив в честь очередного новолетия, Ричард поддался настойчивому омежьему любопытству, Фортом тогда был в отъезде и отвлечь младших супругов было некому. Наверняка на завтра он чувствовал бы себя весьма неловко из-за того, что наговорил лишнего, даже позволил себе какие-то нелепые жалобы, но омеги решительно отвергли все его сожаления. Почти трезвая Гутрун доказывала, что каждому есть о чём сожалеть, и лучше попробовать и разочароваться, чем заранее сдаться. Захмелевший после пары бокалов Асаль от полноты чувств всплакнул и завёл любимую песню: “Это судьба испытывала тебя на прочность, без ошибок ты бы не нашел правильную дорогу и не был бы счастлив!” В общем, уснули они под утро, удобно устроившись втроём на диване в гостиной. Вечереет. В доме тихо, внешнее освещение ещё не включилось и поверхность открытого бассейна блестит и переливается, отражая пламенеющий на полнеба закат. Ричард отплавал меньше положенного и теперь просто завис в тёплой воде у дальнего бортика, ощущая прилив сил вместо усталости. Со стороны веранды послышались шаги. Ричарда охватило предвкушение, ему не нужно оборачиваться, чтобы понять кто это. Он оттолкнулся, ушёл под воду, посылая перед собой плавную волну, и поплыл к противоположному краю чаши. Вынырнув, натолкнулся на уже спустившегося в воду Фортома, прижался всем телом, обнял и спрятал лицо на мокром горячем плече. Родные сильные руки обхватила талию блондина, чуть приподняли над колышущейся, беспокойно бьющейся о бортик массой воды. Глаза альфы горят в сумерках, он наклоняется, шумно втягивает воздух у изгиба шеи беты. В следующее мгновение требовательные жадные губы накрывают рот Ричарда. - Привет, милый, - это всё, что может произнести тот спустя бесконечность в объятиях любимого. Фортому не до разговоров. Его губы скользят вдоль нижней челюсти блонди к уху и со знанием дела, ведь собственный опыт лучший путеводитель, начинают обследовать имплант. Киборг сосредоточенно ласкает губами и языком биопротез на шее ненаглядного муженька, отслеживая отклик. Даже эти лёгкие касания заставляют Ричарда содрогаться от резонанса нервных импульсов в собственных и вживлённых нейронах, неотвратимо ускоряют сердцебиение. В ответ твёрдые узкие губы зацеловывают шею и плечи Фортома, чуткие пальцы невесомо ласкают тело под водой, отчего полувставший член альфы заинтересованно дёргается. - Ричард, тебе можно? Скажи, как хочешь, лапушка, - шепчет Карлайл и, подсаживая Ричарда на бортик, спускает с него купальные шорты, целует колени. Кожа блондина покрылась мурашками от контраста тёплой воды и прохладного воздуха, зрачки расширились, оставив тонкий голубой ободок по краю радужки, а плоть, захваченная жарким умелым ртом, стремительно твердеет. - Можно, Карлайл, хочу тебя внутри, возьми меня, - отвечает Ричард, путаясь пальцами в волосах мужа. Добившись крепкого стояка, альфа выпустил достоинство беты на волю, усмешкой встретил разочарованный стон и вылез из бассейна. Стекающие по его коже капли бессовестно обрисовывают рельефное тело и дорожку волос на животе. За прошедшие в непрерывном цейтноте недели Фортом похудел, мышцы пресса, армирующие нити и вены под кожей проступили чётче, щёки ввалились, а под глазами залегли тени, делая лицо более молодым и хищным. Эта картина настолько увлекла Ричарда, что он не заметил, как оказался под Карлайлом на лежаке. - Нас могут увидеть, - превозмогая возбуждение выдохнул бета. - Отставить разговоры, Пташечка, у меня всё схвачено, - нет лучшего подтверждения его слов, чем флакончик со смазкой на краю лежака. Оба тяжело дышат, торопливо ласкают сами и принимают ласки партнёра, охваченные исследовательским азартом. Ричарду в новинку дополнительные тактильные ощущения, они и разжигают удовольствие, и отвлекают своей необычностью. Фортому интересно сравнить функционал имплантов: он вылизывает цепочку гибких чешуек на длинной шее, осторожно прихватывает их вместе с кожей, чуть сильнее сжимает, отпускает и тут же дует на припухшее местечко. С губ блондина срывается удивлённый вздох. Рыкнув, альфа забрасывает себе на талию ноги Ричарда и пристраивается. - Нормально? - Карлайл привычно сдерживает себя, он хочет быть уверен, что супруг-бета поспевает за ним. - Да, хорошо, - Ричард судорожно вздыхает, пытаясь расслабиться. Тело стало вдруг непослушным, исчезли все звуки, краски заката смазались и померкли, осталось только их сбивчивое дыхание, скольжение кожи о кожу и сладкие прикосновения губ. От смеси кипящего в крови возбуждения и слабости у Ричарда приятно кружится голова. Он крепче хватается за бицепсы альфы, с восторгом ощущая их привычную твёрдость. Фортом всегда был властным и знание, что только от него зависит, как скоро и от чего именно кончит этот независимый самодостаточный красавец бета, приносит альфе ни с чем не сравнимый кайф. Их тела поймали удобный ритм и теперь двигаются уверенно, слаженно, даря удовольствие и зажигая под веками всполохи надвигающегося оргазма. От вида льнущего к нему, помогающего каждому движению и, наконец, кончающего под ним Ричарда, у киборга сносит все стопоры и он на миг лишается зрения и слуха. - Охренеть, давно так не уносило, - Фортому кажется будто он возродился из пепла, томный вздох лежащего под боком Ричарда очень способствует этому ощущению. На черно-фиолетовом небе рассыпались холодные искорки звёзд, под потолком веранды включилась светящаяся лента, дающая слабый рассеянный свет, а прозрачные термопанели сомкнулись над чашей бассейна, отсекая ночную прохладу. Можно вздремнуть и здесь, но Фортом знает, что его лапушке будет неудобно. С хрустом потянувшись всем телом, альфа поднимается и тащит сонного Ричарда в дом. Утро тихое и яркое. Прозрачный осенний свет заливает уютную столовую. Укутанный домашним теплом, Ричард любуется открывающимся видом. На первом плане обширная лужайка, опоясанная куртинами не успевших ещё разрастись цветов и кустарников. За высокой оградой под старину - парк, с виднеющимися в отдалении крышами соседних вилл. Остальное обозримое пространство занимает обманчиво спокойное море, где-то на туманном горизонте сливающееся с небом. Ричард в одиночестве наслаждается первой, самой вкусной, чашкой кофе и наблюдает за клубящимися на небосклоне кучевыми облаками, рассеянно размышляя: превратятся ли они в мрачные горы, способные в ближайшие часы обрушить на побережье ливень с грозой, или так и останутся охапками нежнейшего пуха на границе видимости. Будет ли сегодня радуга? Бету заворажевает наблюдение за непокорённой природой Жадух, в центральных мирах климатом управляет самообучающаяся компьютерная сеть - инсоляция, состав воздуха и ветер в нижних слоях атмосферы в пределах рассчитанной нормы, дожди в городах только ночью. Удобно, практично, эффективно и предсказуемо настолько, что природные явления перестаёшь замечать. Он проснулся поздно, ощущая себя невыспавшимся и затраханным до ломоты в суставах. Тихонько выбрался из постели второго супруга и, оставив омегу досыпать, ушёл делать разминку. Цикл Асаля оставался неустойчивым, его организм реагировал на любой стресс по принципу “не знаешь что делать - включай течку”. В этот раз всё сложилось удачно: Карлайл получил отпуск, было кому помочь Гутрун с детьми - матушка Кэт отложила возвращение на тихую Агро-849, семья успела перебраться в новый дом. Как бы они справлялись с течкой в тесной временной квартирке, в присутствии четверых детей и мамы Карлайла, Ричард даже думать не хочет. Их альфа и омега безвылазно провели в спальне двое суток, а вчера утром Карлайла выдернули на службу. Днём Асаль крепился, но к вечеру гормоны затопили омежье тело возбуждением и болью. Ричард не мог оставить второго супруга без помощи, зная что подавители тому противопоказаны, тем более, он по-настоящему дорожит отношениями с этим омегой. Слишком многие на месте их злоняхи Асаля, получив заботу, внимание и финансовые ресурсы, сочли бы, что им дают мало и требовали бы ещё и ещё, а малыш отвечает им искренней преданностью и любовью. Естественно, едва оправившийся после ранения бета среднего возраста не мог сравняться с альфой в расцвете лет, но Асаль и Ричард хорошо знали, что делать. Сперва бета ртом подарил омеге быстрый оргазм, а затем они соревновались, изысканно лаская друг друга, играя с возбуждением и растягивая удовольствие, прежде чем Асаль одержал верх и вдоволь накатался на члене Ричарда. Немного погодя, когда пот на разгорячённой коже высох, они, приятно измождённые, забрались под одеяло и заснули, утопая в аромате удовлетворённого желания. - Утро доброе, Ричард, - высокий голос Гутрун оторвал блондина от расслабленного созерцания природы, - как ты? - Доброе, - женщина и мужчина потянулись друг к другу, слегка соприкасаясь щеками в мимолётном приветственном жесте, - устал на самом деле, но оно того стоило. Как дети? - Где-то на участке с бабушкой, вывела их несмотря на грозовое предупреждение, - Гутрун заметила использованную посуду и открытую таблетницу, отлично, значит Ричард позавтракал и принял лекарства, - как Асаль? Спит? - Да, с ним всё хорошо, но боюсь, нас снова ждёт суровое 9-месячное испытание, - улыбнулся бета, вспомнив насквозь пропахшую альфой спальню и покусанный омежий загривок, - они здорово пошалили, а контрацептивов я не заметил. - Асалю самое время переключиться на позитив, - женщина ласково провела рукой по непокорным прядям Ричарда, - ещё кофе? Я сварю. - Да, спасибо, дорогая. Гутрун уважает обоих старших супругов и прекрасно понимает Асаля, если бы она была омегой м-типа и нуждалась в такого рода помощи, то не могла бы желать лучшего партнёра чем Ричард, никогда не допускающий пренебрежения и насмешек над природными особенностями омег и альф. Гутрун не понаслышке знает насколько в этом отношении могут быть высокомерны беты. Последний долг сержанту Роджу, бесстрашному вояке и борзому альфе, когда-то внёсшему изрядную долю драматизма в знакомство с Фортомом, Ричард отдал по прошествии месяца с момента переезда. Асаль действительно помнил то место, но спустя столько лет найти давно просевший могильный холмик не смог. Это удалось отделению солдат, под командованием ещё одного участника тех событий сержанта Уолша. Бойцы вооружённые щупами обнаружили чип похороненного там омеги в два счёта. Взявшись за руки, Ричард и Асаль стоят на самой вершине холма. Место и впрямь оказалось красивое. Пологий со стороны степи взгорок обращён к излучине реки крутым обрывом, внизу поблёскивает тёмная, покрытая беспокойной рябью лента воды. Раскинувшаяся на другом берегу степь, с пламенеющими осенней листвой перелесками, теряется в мареве дождя. Холодный ветер гонит по хмурому осеннему небу бесконечные вереницы тяжёлых облаков, сквозь которые изредка прорываются косые лучи светила. В волнах пожухлой травы, застыли 2 небольших гранитных валуна, на отшлифованных срезах которых выбито: "Ирга омега” и “Родж М альфа”. Ричарду так понравилась жить в поместье, что он безвылазно провёл здесь пару лет, занявшись редактированием посвящённого Жадух тома "Энциклопедии Миров", сортировкой обширного фотоархива и обязанностям в “Едином сервисе транспортировки”. Очередной вылет в космос пришлось совершить по самому печальному поводу - Ричарду впервые за долгие годы позвонила мама и сухо, будто ему могло быть всё равно, сообщила о необратимой болезни не слишком старого ещё отца. Ричард растерялся. Из года в год он поздравлял родителей и братьев с торжествами и новолетием**, а вышло, что он гораздо лучше осведомлён о делах на Агро-849. Родичи Фортома регулярно сообщали новости: тятя оповещал об урожаях; один из братьев альф, парень работал в местном совете и собирался выдвинуться на руководящий пост, о местной политике; матушка Кэт интересовалась внуками, попутно рассказывая, кто из тамошней родни женился, чему учился и где работал. О Риммских сплетнях и подковёрных интригах регулярно оповещала Свея Хьярти, на которой никогда мох не рос, и только его родственники держали бессмысленную информационную блокаду. Забронировав номер в гостинице при клинике, Ричард вылетел на Римм. В космопорте его встретил Алекс и они немедля отправились в хоспис. В глаза бросился контраст напускной бодрости и ужасающего внешнего вида старшего брата - дёрганная походка, трясущиеся руки, то и дело подносящие к бледно-серым губам бутылку с водой, набрякшие мешки под лихорадочно блестящими глазами. Ричард по себе знает как неумолимо время - после ранения, за каких-то 6 стандартных месяцев, его шевелюра наполовину поседела, окрасившись в невнятный пепельно-белый, но здесь явно не тот случай. Запоздало вспомнились оговорки младшего брата, тот никогда не отличался сдержанностью, и сейчас, вкупе с увиденным, стало очевидно злоупотребление Алекса сомнительными веществами. Следы пагубных привычек так несообразно смотрятся на фоне приличного костюма, тщательно уложенных и окрашенных волос старшего брата, так контрастируют со строгим голосом и поучающей манерой речи, что Ричард чувствует себя потерянным. Осторожную попытку поговорить об этом Алекс возмущённо отвергает, обвиняя Ричарда и, внезапно, мать, для которой всегда был любимчиком, в разыгравшейся паранойе и вмешательстве в его жизнь. Ситуация совершенно выбивает Ричарда из колеи - ведь это он, непутёвый птенец, должен был стать опустившимся, ненужным никому бродягой с унылым будущим и постыдным прошлым. А вместо этого его жизнь наладилась, пусть и не сразу, Ричард добился успеха сам, без родительской помощи, из-за которой он запутался бы в силках ошибочных решений и унизительной зависимости от чужого мнения. В палату их проводили без промедления - старший альфа семьи Банли доживал последние дни, а то и часы. Ричард понял это с первого взгляда. На терапевтической койке опутанный трубками отец выглядел пугающе беспомощным - тело иссохло, кожа истончилась и он стал походить на едва шевелящийся скелет. И даже слабое обоняние беты безошибочно уловило запах смерти, который не заглушало ни стойкое амбре дезинфекции, ни цветочная отдушка свежих простыней. Желудок Ричарда болезненно сжался, и он с трудом удержал на лице приветливую улыбку. - Сын, ты поседел и шея... это имплант? - после приветствий Алекс вышел и настала пора прояснить все накопившиеся вопросы. - Да, ничего страшного, инцидент с перестрелкой. На разделённых планетах такое случается, сейчас у нас всё спокойно. - Надеюсь так и есть. Я хотел, чтобы ты знал… мы часто были несправедливы к тебе... я понял это слишком поздно, признаю, - голос отца изменился до неузнаваемости, превратившись в сухой шелест, и это напугало Ричарда ещё больше, помедлив тот продолжил: - когда Джо, этот тихий засранец, взял бету, Вик не вылезал от нас, без конца жаловался и ныл, как избалованный подросток, а у них подрастали дети… я запретил матери и Алу потакать ему, ты знаешь, как я могу… как мог. Все обиделись, но знаешь... это помогло, - долгий вдох прервал речь старшего Банли, - скажи честно Рич, как ты живёшь? - Всё хорошо, отец. У нас младшие супруги омеги, молодой парень из местных и благородная дама, пятеро детей: альфы Карлайл и Свен, омега Норн и бета Ричард, недавно девчушка родилась, Кэтрин, скрининг пока не делали. - Надеюсь тебя там не ущемляют, омеги бывают чертовски ревнивы, ты и сам знаешь, - ещё один долгий болезненный вдох, от которого по спине Ричарда проходит дрожь. - Не волнуйся, наши не такие. Сына бету моим именем назвали, - о том, что у них все дети названы в честь родственников он упоминать не стал. - Я рад за тебя, ты добился чего хотел… молодец, - бледные губы дёрнулись и умирающий продолжил совсем тихо, на одном упрямстве выдавливая звуки, - твой офицер мне больше нравиться не стал, но это между нами, альфами... ты не обращай внимания... и на мать не обращай... кха-кха. Несмотря ни на что, услышать родительскую похвалу приятно, но Ричард вполне осознаёт, что в их случае прозрение отца во многом вызвано разочарованием в старшем сыне - Алекс оказался не таким успешным карьеристом, как от него ожидали, не таким волевым и правильным, каким казался родителям, и от этого становилось тоскливо. - Спасибо, я никогда не забывал вас. Ричарду хотелось спросить, почему же его держали в неведении? Почему не попросили помощи? Зачем скрывали настолько серьёзный диагноз? Но он, конечно, не мог заговорить об этом с отцом. - Я знаю, ты звонил, - голос альфы вновь зашелестел, еле еле перекрывая звук работающего дыхательного аппарата, и Ричард с трудом сдержал подступающие слёзы, - я читал твои статьи... землекопы, помнишь? Знакомые нас поздравляли… или язвили… кха-кха… Вошёл медик бета и занялся капельницей. - Отдохни, завтра увидимся. Я люблю тебя, отец. Ричард покидал хоспис с тяжёлым сердцем. Давило понимание, что нельзя ничего исправить, умирающего отца не спасти, как и старшего брата, увязшего в разрушительном самообмане. Ночью в по-больничному чистом и безликом гостиничном номере он долго не мог уснуть, а под утро его тревожный сон прервал звонок из больницы. Пациент Банли Эрик, альфа 97-и лет, скончался в 04.38 текущих суток. Как бы стойко ни держался Ричард на похоронах, по прилёту домой он почувствовал себя разбитым. Пришлось сутки отлеживаться в своей спальне и, чтобы не расстраивать домашних, посетить доктора Сквиши. Тот предложил для восстановления психологического равновесия заняться чем-нибудь новым. Ричард выбрал благотворительность. Фортом по жизни был везучим. Все 25 лет службы ему удавалось поворачивать себе на пользу любой мало мальски подходящий расклад. Однако, всякому везению можно поставить предел. Когда Фортом получил под командование 124 полк Наземных подразделений и звание подполковника, появились желающие вплотную этим заняться. Равные по званию завистники ограничивались злословием - мол погоны не по годам, всего-то 39, образования недостаточно, да строчили рапорты о малейших нарушениях. До взысканий обычно не доходило, и по карьерной лестнице Фортом пёр как тяжёлый галактический крейсер. На рапортовавших не обижался - вовремя доложить о нарушении не значит свести личные счёты, это значит ставить интересы Империи в приоритет. Другое дело, что понимают эти интересы все по разному - некоторые высшие офицеры не допускали, что киборг может стать эффективным командиром их уровня. Ближайшая случившаяся в галактике заварушка, один из миров нейтрального и полезного во всех отношениях Звёздного Союза подвергся нападению со стороны Лиги Изначальных, привела к тому, что в среде высокопоставленных недругов родилась идея выдвинуть кандидатуру подполковника Фортома для командования заведомо невыполнимым заданием. Для звёздников, чьё государство состояло из дюжины Т-шариков в периферийной части рукава Стрельца, разгром целой планеты-фабрики стал огромным ущербом. Когда они запросили поддержки других миров, откликнулась только Империя. Напавшая Лига Изначальных объединяла несколько десятков миров в самом отдалённом от ядра галактики и поэтому нахрен никому не нужном рукаве Центавра. Правили там воинственные засранцы, провозгласившие себя наследниками древнейшего человечества и хранителями сакральных знаний. Кроме постоянных междоусобиц между толкователями тех самых сакральных знаний, на что другим интерпланетным государствам было плевать, Лига практиковала клонирование взрослых человеческих организмов, давно запрещенную в остальных мирах технологию производства рабов, на что соседи по галактике закрывать глаза не стали. С Лигой поступили просто - для её кораблей заблокировали пространственные червоточины. Считалось, что имперским дипломатам достаточно удалённо наблюдать за междоусобицами Лиги с благоустроенных планет Звёздного Союза, но в последнее время что-то пошло не так - то ли у изначальников появился харизматичный лидер, то ли толкователи сумели объединиться и направить энергию адептов в единое русло. Нападение на Планету №12 было внезапным и бессмысленно кровавым. Цивилизованные миры воевали точечно, не допуская зарубов с тотальным уничтожением инфраструктуры и населения планет, изначальники же не были скованы никакими конвенциями, и крайние сообщения с Дюжины были откровенно паническими. Затык был в том, что план совместной операции, в корчах рождённый объединённым штабом Звёздного Союза и Империи, представлял собой компромисс нескольких взаимоисключающих подходов. Не говоря уже о том, что действовать предстояло против войск с которыми армия Империи ещё не сталкивалась, совмещая разведку боем со спасением навороченного оборудования роботизированных фабрик и уцелевших гражданских. Подполковнику Фортому предстояло командовать операцией на поверхности №12, но свои действия он должен был согласовывать с представителем звёздников в чине генерала. Киборга этот расклад всерьёз разозлил, хотя внешне он никак не проявил своего недовольства, не хватало ещё палиться перед всякими мудаками. Аналитики Штаба спецопераций Наземных войск прогнозировали успех совместной войсковой операции с вероятностью 57%, но генералы лучились оптимизмом - не им же предстояло шагнуть в ядерный реактор. Непосредственное начальство Фортома метало громы и молнии в сторону объединёных штабистов и за закрытыми дверями рекомендовало подполковнику действовать по обстановке, технику и личный состав по возможности сохранить и, при необходимости, расхерачить там всё к чертям. Фортом молча скрипел зубами и нещадно гонял подчинённых. Так или иначе, доблестный 124 полк Наземных подразделений десантировался на Дюжину в сопровождении частей Звёздного Союза полностью укомплектованным техникой и нагруженным приблудой по самое немогу. Рукав Стрельца. Планета №12 Производственный комплекс корпорации нанотехнологий. План операции ожидаемо оказался ни к чёрту, перерабатывать его пришлось на коленке, разбираться в обстановке на ходу, не подвела только пехотная присказка “боезапаса мало не бывает, бывает больше не унесёшь”. Спустя 21 день непрерывных боёв всё было кончено - командный центр и основная часть армии изначальников уничтожена, эвакуироваться не смог ни один челнок. Неудивительно, что разыскать выживших гражданских и предотвратить масштабные разрушения не удалось. Впрочем, ущерб горе-союзников беспокоил подполковника Фортома в последнюю очередь, его забота живучесть и боеспособность полка. На данный момент и это потеряло для него значение. Фортом упал навзничь у развилки магнитных путей, во всех направлениях пересекающих территорию обширного фабричного комплекса, теперь ставшего грудами искорёженных обломков и завалами безжалостно смятых взрывами конструкций. Форма и разгрузка пропитаны кровью, ненужный больше шлем откатился в сторону. Раскалённый воздух пахнет кровью и гарью. В горле першит от неоседающей часами пыли. Глядя в чужое дымное небо, ощущая под спиной твердое покрытие, сковывающее почти всю сушу на этом шарике, киборг чувствует расползающийся по телу холод. Действия отработаны до автоматизма - открыть ИМН, вколоть препараты блокирующие шок и стабилизирующие работу сердца, отсчитать минуту, запустить самодиагностику. Система равнодушно оповещает: “проникающие ранения грудной и брюшной полостей, рёбера с … по ... сломаны, задеты позвонки Th… , массивная кровопотеря, вероятность летального исхода…” Фортом скинул за край поля зрения назойливую инфу. Двигаться самостоятельно с такими повреждениями не получится. Значит остаётся дождаться помощи. Помирать пока рановато - есть ещё дома дела. Дом. Порядочную часть жизни для Фортома это слово ничего не значило - по молодости где пожрал и переночевал, там и дом, позже череда казённых квартир. Но за несколько крайних лет он привык возвращаться в ставший родным дом. Вернётся и сейчас. Постепенно пропадает чувствительность конечностей, отказывает зрительное и слуховое восприятие, внешний обзор обеспечивает только встроенный сканер. Вся жизнь киборга сосредоточилась в имплантах, только благодаря им он всё ещё цепляется за существование. Система, в полном соответствии с инструкцией, бросила все ресурсы на борьбу за спасение мозга, спазмируя периферийные сосуды и перекачивая к нему сохранившуюся в теле кровь. Разбив забытьё, в сознании вспыхнуло: “кровопотеря остановлена”. И вдогонку: “неполадки идентификации, требуется перезагрузка…” Херня, мимо такой груды имплантов не пройдут, заметят по-любому. Фортом не страдал избытком фантазии, и связующие с супругами узы представлялись ему разноцветными пульсирующими линиями, вроде траекторий маршрутизатора. В эти минуты, оставшись один на один с обступающей его тьмой, раненый альфа особенно остро ощущает эти узы и взаимную принадлежность. Пусть формально считается, что омеги и беты принадлежат альфам, психологически и физически зависят от них, Фортом точно знает - альфы так же зависят от своих избранников, от их принятия, поддержки, любви. Он должен выжить и вернуться к ним несмотря ни на что. Реальность уплывает, и меркнущий разум выдаёт совсем ненужное: “Красная, красная кровь через час уже просто земля, Через два на ней цветы и трава, через три она снова жива, И согрета лучами звезды по имени Солнце…” Со светилом из этой песни сплошные непонятки, Фортом спецом проверял - нет такого в космических атласах и по ходу не было никогда. И пусть певец тот был смелым альфой, облетел с первопроходцами десятки планет и умер убелённым сединами старцем, но про звезду свою он что-то напутал. Или выдумал. “Пожелай мне удачи в бою, Пожелай мне удачи, пожелай мне… Солнце моё, взгляни на меня... И если есть порох, дай огня…” Пороха у Фортома всегда было в избытке, а огнём для него стал один белобрысый бета. В душé зародилось неуместное веселье пополам с нежностью. Это были последние естественные эмоции, которые Фортому довелось испытать.