На сцене жить нужно

      Чарльз Ксавьер поморщился и отставил в сторону чашку своего обычного утреннего чая. Частично его реакция была вызвана горечью крепкого напитка, к которой он так и не смог привыкнуть за те две недели с того дня, как Хэнк МакКой вручил ему целый пакет горькой китайской травы и результаты анализа крови, сделанного Чарльзом накануне.       «И не морщись», — голосом сурового врача сказал Хэнк, когда Чарльз попытался пожаловаться на чай, который и чаем-то назвать было сложно. — «У меня в запасе есть что похуже». С этим утверждением Чарльз спорить не стал, но свой лекарственный чай он по-прежнему ненавистно называл «китайским чертополохом».       Но не только чай заставил профессора Ксавьера изобразить на своём лице крайнее неудовольствие: небольшая статья с громким заголовком в утренней газете напомнила ему о давних нерешённых проблемах.       — Я так понимаю, Чарльз, пришла пора действовать, — несколько резко высказался человек, сидящий напротив него за обеденным столом самой светлой комнаты Академии для одарённых подростков. Профессор Ксавьер закрыл лежащую перед ним газету и переставил на неё чашку своего чая. Затем, посмотрев, как по газете расползается бледно-коричневое пятно от капель со дна чашки, он поднял взгляд на собеседника.       Эрик Леншерр, его давний друг, яро выступавший когда-то против него со своим Братством мутантов, выглядел очень усталым, но вместе с тем и решительным. Он сидел, закинув ногу на ногу, свободно отдалившись от стола, одна рука его спокойно лежала на колене, зато пальцы второй уже пять минут как нетерпеливо постукивали по поверхности стола. Одет он был, как на парад, в тёмно-бордовый костюм, напомнивший Чарльзу о том, что перед ним не просто его друг, Эрик, но и Магнето — сильный мутант, который, если его вовремя не сдержать, сумеет посеять хаос по всему миру.       — Что ты предлагаешь? — поинтересовался Чарльз, соединяя пальцы перед собой. — Ворваться на заседание Комитета по безопасности и убедить их в том, что они глубоко заблуждаются насчёт способности мутантов творить беспредел везде, где бы они не появились?       — Да хоть бы и это, — отозвался Эрик, не углядев горькой иронии в словах друга, — я не понимаю, почему ты воспринимаешь это так, как будто тебя это не касается, — он резко придвинулся к столу и ткнул пальцем в газету, отчего чашка на ней начала опасливо шататься, — ни тебя, ни твоих детей.       — Осторожнее, Эрик, — спохватился Чарльз, отодвигая чашку подальше, — этот чертополох нынче дорог в цене, — профессор, предотвращая новую обличающую реплику друга, добавил:       — Я прекрасно понимаю всю серьёзность подобного решения, если оно будет принято. Но пока…       — Да, конечно, снова это «но пока», — Эрик поднялся с места и, опёршись о стол одной рукой, второй указал в сторону одного из пяти арочных окон столовой, за которыми начинался новый мартовский день. — Вот твоя тактика, Чарльз: ждать, пока они не заявятся к тебе на порог! А до этого что…? Рисовать своим детям картины лучшего будущего, скрывая от них правду?       — Они уже не дети… — Чарльз попытался возразить собеседнику, но тот не дал ему продолжить.       — Надо же, ты уже не считаешь их маленькими, — сказал он, — это прогресс, мой друг. Осталось только набраться смелости и рассказать им, что происходит в нашей стране, — Эрик слегка умерил пыл и выдохнул, — пока не стало слишком поздно.       Наступило молчание. Чарльз смотрел в окна, глядя как птицы перелетают с ветки на ветку раскидистого деревца, только-только начавшего просыпаться после зимней спячки. «Всему своё время», — всякий раз мудро изрекал Хэнк, когда происходило нечто такое, с чем Чарльз отказывался мириться. — «Ты не можешь остановить приход весны, — грустно улыбался он, — но ты можешь к ней подготовиться».       Подготовиться…       — Я готов пойти в сенат, — наконец произнёс Чарльз, — но всё, что мы будем делать, будет нашим общим решением, никакой самодеятельности за спиной друг у друга.       Скрепя сердце, он с небольшой тревогой ожидал, что Магнето будет выдвигать свои условия. Но, к его удивлению, тот просиял:       — Я давно ждал от тебя таких слов, друг мой. Не скажу, что я сильно рад твоему требованию, но в этой ситуации это будет лучшим решением. Тем не менее, у меня уже есть некоторые мысли по этому поводу… — «О нет», — пронеслось в голове у Чарльза, — …надеюсь, ознакомившись с ними, ты не будешь слишком протестовать… — «Значит, есть против чего», — напрягся Ксавьер, — …ведь теперь мы с тобой на одной стороне.       Эрик, улыбнувшись, подошёл к окнам и, сложив руки за спиной, оглядывал великолепие, открывавшееся из всех пяти арочных окон полукруглой столовой. Весна только вступила в свои права, и тем приятнее мужчине было осознавать, что это время года действительно вдохнёт новую жизнь не только в природу, но и в движение мутантов за свои права.

***

      Ланс Альварес сидел на ступеньках широкой лестницы, ведущей на второй этаж Академии и легонько постукивал ногой в такт игравшей в наушниках песне. Было уже за полдень очередной унылой субботы, а прочие обитатели заведения, очевидно не знали состояния «не будний день». Все куда-то торопились, быстрым шагом пересекали парадную и вообще были не очень дружелюбными людьми.       Взять, например, Скотта Саммерса. С виду добропорядочный молодой мужчина, всегда идеально выбрит и причёсан, кварцевые очки всегда блестят как будто на экспонате в музее, и кто бы мог подумать, что он может так бесцеремонно вторгнуться в чужую жизнь и приказать пойти заняться полезным делом, например, пойти помочь Амаре Аквилле в уборке территории. Разве он, Ланс, виноват, что девчонка вызвалась провести внеплановый субботник (заметьте, что в планах на ближайший год его вообще не стояло)? Да, она и сама неплохо справится. Не то, чтобы ему было всё равно, но работать вдвоём с этой «мисс-прилежная-ученица-всё знаю-только-возьмите-меня-на-задание», ему было тошно.       Хорошо, допустим, у Скотта день начался неудачно, посмотрим на Китти Прайд, его постоянную спутницу. Ланс уж не знал, что у них за отношения, но то, что Саммерс спускает ей с рук мелкие шалости, в то время как другим — нет, знала вся Академия. Ребёнок в душе, Китти работала вольной журналисткой у известной телеведущей Нью-Йорка Максимилианы Голди. Нескончаемый энтузиазм и любопытство мисс Прайд идеально сошлись в её новой должности, но никак не уменьшили её пыл в деятельности в Академии. Девушка уже несколько раз за утро прошлась мимо него, каждый раз при этом не забывая напомнить ему о том, что на улице прекрасная погода, чтобы проветриться. Можно подумать, если он, Ланс, выйдет за двери, его не впрягут ещё в какую-нибудь неприятную деятельность.       Последняя песня в списке закончила играть, и Ланс, лениво вынув наушники, стал вертеть их вокруг пальца. Ему невыносимо хотелось куда-нибудь уехать. Здесь, в этих стенах, у него не было никого, с кем бы он мог весело провести время. Ребята, оказавшиеся с ним в одной группе, были мягко говоря, слишком правильными.       Амара Аквилла, девушка из Северной Африки, где у неё остался влиятельный папа, была слишком прилежной и что бесило ещё больше, слишком скромной. Глядя как она вся превращается в слух, стоит заговорить какому-нибудь авторитету, типа Скотта Саммерса, Ланса невольно передёргивало.       С Петром Распутиным было примерно тоже самое. Парень-переросток из российской деревни явно умом не блистал, зато в прямом смысле блистал своими кулаками, умея превращать свою кожу в сталь. Но дело даже не в этом, сколько в его порядочности и честности. Его нельзя было вовлечь ни в какую авантюру, даже самую ничтожную, ведь правила для него превыше всяких развлечений. Невероятная скука.       Из всей четвёрки остался только Роберт Дрейк. Это был тот ещё кадр, мечтавший во всём походить на Курта Вагнера, этакого неформального наставника группы. Только вот Роберт совсем на него не походил, и даже близко не был. Шутки у него выходили плоские, а сноровка и ловкость примерно, как у слона в сувенирной лавке.       Поднявшись со ступенек, Ланс нехотя поплёлся в большой зал, в котором можно было бы поиграть в настольные игры или посмотреть телевизор. Если уж бездарно проводить свои выходные, то хотя бы так.

***

      Курт Вагнер ловко увернулся от сабли, просвистевшей в пяти сантиметрах над его головой. Резкий уход вниз вызвал приятное дуновение прохлады в районе шеи и корней уже порядком взмокших иссиня-чёрных волос. Вагнер перевёл дух, выпрямляясь в боевую стойку и исподлобья наблюдая за движениями противника. За долгие годы тренировок он уже успел изучить нападавшего как следует, однако первое правило, которое он усвоил, гласило, что бдительность ослаблять никогда не следует.       Увидев изъян в защите противника, Курт провернул рукоять сабли в руке, сделал обманный выпад справа, затем отпустил рукоять и в мгновение ока схватил её другой рукой обратным хватом, продолжая удерживать поставленный блок, обернулся вокруг себя и въехал ногой противнику в живот. Нога скользнула в пустое место, отчего Вагнер определённо потерял бы равновесие, не будь он достаточно внимателен. Он снова принял боевую стойку, глядя на увернувшегося мужчину.       — Скорость реакции впечатляет, — тяжело дыша сказал Курт, — иногда мне приходит в голову, что ты читаешь мои мысли. Или очень нечестно играешь.       — Разве в этих случаях наш бой длился бы больше пяти минут? — скептически усмехнулся Логан.       — Разумеется, — Вагнер в прыжке подскочил к противнику, намереваясь сверху вонзить лезвие ему в плечо, — я же знаю, что водить меня вокруг пальца — твоё любимое занятие.       Логан выставил блок, для чего ему пришлось сделать шаг вперёд, и оказался лицом к лицу с напарником.       — Ты себя недооцениваешь, Курт, — ответил он, — вернее, ты недооцениваешь свои врождённые способности. Ты гораздо ловчее, чем я.       Вагнер воспользовался секундной заминкой и телепортировался за спину противника, однако его молниеносный удар саблей развернувшийся Логан остановил меж своих тут же появившихся когтей.       — Естественно, — Вагнер ухмыльнулся и убрал саблю в заплечный чехол, — ты тот ещё тяжеловес.       Логан убрал оружие и похлопал Курта по плечу.       — Ты бы меня точно сделал сегодня, если бы не твоя обеспокоенность чем-то. Я могу тебе помочь?       Оба двинулись вдоль зала по направлению к выходу. Курт утёр лицо полотенцем, которое взял со скамьи, и взлохматил чёлку.       — Я думаю о Ванде, — начал он, и увидев, что Логан покачал головой, быстро добавил, — это не то, что ты мог подумать.       — Да я вообще не успел ни о чём подумать. Разве что о том, что ты слишком много думаешь о женщинах. Того не стоит, — он пожал плечами.       — Наверное, ты просто никогда не оказывался в такой ситуации, когда думать о другом просто не выходит, — пробурчал Курт себе в оправдание, а затем продолжил, — я думаю не о ней конкретно, а о том, как она переносит постоянное давление со стороны отца. Ты ведь знаешь, что политическая ситуация сейчас очень напряжённая, комитет безопасности всерьёз рассматривает возможность депортации мутантов… — он замялся, — в утренней газете было об этом… Так вот, Магнето очень хочет от неё активного участия на его стороне, чтобы она как её брат Пьетро, боролась против подобного притеснения прав мутантов.       — Почему тебя это так волнует? — нахмурился Логан. — Скажем так, нет ничего плохого, чтобы бороться за свои права.       — Это странно слышать от тебя, — выдал Курт, — учитывая, что ты постоянно отказываешься брать на себя ответственность за дела в Академии. Так ведь недолго и в предмет мебели превратиться… а так, ты бы уже давно тут привёл всё в порядок и получил очень большую власть, ведь профессор Ксавьер постоянно куда-то отлучается и совсем не против твоей кандидатуры в заместителях.       Мужчины вышли в длинный коридор, ведущий к лифту на верхние этажи. Логан отмахнулся.       — Мне не нужна власть, меня вполне устраивает круглосуточный доступ к «Опасной комнате» и кухне.       Курт отметил про себя, что в принципе, ему самому нужно ровно столько же. Только вот…       — Я против того, чтобы Ванда шла в политику. У нас есть Скотт со своим блестящим талантом сохранять самообладание, тот же Пьетро с его пронырливостью. Даже Джин и та, сможет достойно выступать наравне с сенаторами…       — Ты забыл про Китти, — напомнил Логан.       — Да… и Китти, — тяжело вздохнул Курт, и оба погрузились в молчание до самого лифта. Вагнер нажал кнопку вызова.       — Я не понимаю, в чём твоя проблема, — первым нарушил молчание Логан, когда на табло высветилось, что лифт дошёл до минус первого этажа, и его двери приветливо распахнулись. Мужчины зашли внутрь.       — Проблема в том, что я вижу её стремление помочь мутантам, но ей не нравятся методы отца, — Курт с силой вдавил кнопку с цифрой «2», и двери закрылись. Лифт плавно дёрнулся, — постоянно думаю, как можно помочь и ей, и себе…       — И всему миру, — закончил за него Логан. — Думаю, что политика — не единственный путь защитить свои права. Она сейчас на передовой, потому что люди испытывают страх, а политики предлагают решение. Но посмотри на людей, на общественность, — может, ты найдёшь методы, способные повлиять на их отношение к мутантам, завоевать их расположение… — двери лифта разъехались, и Логан с Куртом вышли в длинный коридор жилого этажа.       — Это, конечно, замечательно звучит, но неубедительно, — Вагнер недоверчиво посмотрел на собеседника, — ценю, что ты пытаешься меня подбодрить, но зная тебя, догадываюсь, что ты сам в это не веришь.       — Что тут сказать, — Логан усмехнулся, — я верю в то, что возможно тебе получится убедить меня, что такой способ возможен.       Курт вздохнул и остановился возле двери в свою комнату. Несмотря на утопичность, идея Логана звучала не так уж и дико. Стоит поразмыслить над этим за чашечкой послеобеденного чая.

***

      — Профессор, я не уверена, что нужно поступить именно так, — сделав акцент на последнее слово, Джин Грей умоляюще посмотрела на Чарльза.       Тот внимательно посмотрел на неё.       — Ты справишься. Твои умения и знания…       — Профессор, дело не в умении и не в знаниях, — снова повторилась Джин. В который раз она уже начинала этот разговор. — Дело в опыте, которого у меня практически нет.       — Когда-то ты была моей лучшей студенткой, — Чарльз взял руку Джин в свою и, положив сверху вторую ладонь, сощурился в улыбке. — И я с уверенностью могу заявить: нет ничего такого, с чем ты бы не справилась, Джинни. И нет никого другого, кому я смог бы ещё это поручить.       — А как же Логан? — не унималась она. — Почему Вы не отдадите руководство ему?       — Логан отказался, — отрезал Чарльз, — ко всему прочему, я не был уверен, что он сможет отнестись к этому с такой же серьёзностью как ты. Джин, послушай, — Чарльз отпустил её руку и слегка отъехал в своём кресле в направлении директорского стола, — тебе не придётся долго замещать меня. Политические дела — это очень важно, но временно. Мы с Эриком не можем позволить случиться такой развязке, которую предсказывает нам комитет безопасности, — он бросил взгляд в окно, — мы должны защитить себя. Слишком долго я прятался здесь в надежде воспитать поколение, которое с сочувствием и добротой будет относиться к окружающему миру… но я забывал о том, что мы не одни в этой стране. Есть сотни других мутантов, которые не выросли в подобных условиях, которые не понимают, почему так важно сохранять мир с человечеством. И именно поэтому я должен…       Профессор Ксавьер замолчал. Но Джин и без слов понимала, чего он не успел договорить.

***

      Китти налила себе в тарелку супчика и продолжила развивать свою мысль:       — Я лично считаю, это прекрасная возможность проявить себя, было бы такое в то время, когда я училась в школе, наша Академия прославилась бы на весь город.       Курт, с энтузиазмом хлебавший бульон, навострил уши и прислушался к разговору девушек.       — Думаю, что и без подобных мероприятий Академия уже имеет в городе определённую славу, — отметила Мари, — разве что не всегда хорошую.       — А я о чём, — кивнула Китти, — тут правда тоже можно опозориться, но я думаю, если не быть уверенным в своих силах, и участвовать не стоит.       — В чём? — поинтересовался Курт, не выдержав.       — Я рассказывала Мари о фестивале талантов, который провела одна из школ в Северной Каролине, — поделилась Китти, переведя на него взгляд, — я делала обзор самых интересных мероприятий прошлой недели, и мне на глаза попался этот проект. Между прочим, он уже успел наделать шума. Хорошего шума, — добавила она.       — И в чём его идея?       Китти продолжила, не замечая, пожалуй, слишком заинтересованного взгляда Курта:       — Ученики школы собирались в команды и планировали различные мероприятия на целую неделю, многие представляли свои творческие проекты. На самом деле, это было сделано даже с некой соревновательной целью. Учёба в колледже стоит недёшево, а получить грант от лучших учебных заведений могут лишь самые отличившиеся. Этот фестиваль мог повысить их шансы на поступление в колледж, — девушка пожала плечами. — Но получилось здорово, администрация школы очень хорошо вела рекламную кампанию ещё за пару месяцев до фестиваля, поэтому мероприятия получили широкую известность.       — Ясно, — мозг Вагнера лихорадочно обрабатывал информацию, — а кто-нибудь ещё в Америке устраивал подобные фестивали?       — А ты что, хочешь поучаствовать? — шутливо поддела его Китти, и ответила. — Не встречала никакой информации. Разве что эти события носили слишком местный характер и не освещались прессой.       Курт ухмыльнулся. Китти точно отгадала направление его мысли. Что если Академия организует свой школьный фестиваль? Стоит полагать, что тут, помимо одарённых специфической силой студентов, есть и одарённые какими-либо талантами. Курт начнёт со своей группы подопечных, а потом возможно и кто-либо ещё захочет к ним присоединиться. Конечно, не для поступления в колледж, но для привлечения внимания общественности к Академии. Люди всегда любили культурные мероприятия, и стоит рассчитывать на то, что благодаря усилиям Курта и, может рекламной кампании Китти, их заметят, отметят и запомнят.