Жалкая история жизни

       Каждый день похож на ад. Прошло уже два месяца, как Чанёль переехал к альфе, но ничего не изменилось. Кай почти не появляется дома, что, на самом деле, радует омег: не может он находится рядом с тем, кто однажды уничтожил его изнутри и никак не меняется. Надоело притворяться, натягивая фальшивую улыбку; надоело ронять скупые слёзы в подушку по ночам, невыносимо скучать по Сехуну и понимать, что обратно ничего не вернуть.        За долгих два месяца они больше не пересекались. Кай настоял на смене университета, и Чанёль не стал спорить. Тогда он был полностью уверен, что если не будет видеть Сехуна, то обязательно забудет, но сейчас понимает, как был наивен. К чувству вины прибилось ещё и тоска по любимому альфе. С каждым днём становится всё невыносимей. Его жизнь жалкая, бесполезная, в ней много боли и страданий, несправедливости и потерь. Жить так больно и невозможно.        Но с каждым днём он продолжает бороться: встает по утрам с постели, готовит завтрак, ходит к врачу и пытается справиться.        На последнем осмотре врач долго объяснял омеги, что ему противопоказано волнение на таком сроке. Чан кивнул и пообещал, что подобного больше не повторится. Правда, пора прекращать. Он хочет, чтобы его ребёнок родился здоровым. Поэтому с этого дня он постарается выкинуть все ненужные мысли из головы и лучше позаботиться о себе и малыше.        Только вот есть у него ещё один страх. Он боится рожать. Недавно ему поведали о том, что большинство детей рождаются мёртвыми, а то и хуже —инвалидами. Тогда омегу заметно перетряхнуло, и он всерьёз стал опасаться за жизнь нерождённого солнца.        Из-за живота омега уже не видел собственных ног. Ну, а как по другому, если ещё месяц и на свет появится очаровательный малыш? Да, омега уже на восьмом месяце беременности, осталось совсем немного, и он сможет держать в руках своего первенца. Только от этого губы омеги растягиваются в улыбке.        Только омегу не на шутку пугает их будущее. Родит он, а дальше что? Нет, естественно он всего себя посвятит карапузу, но что делать дальше? Выгонит его Чонин или позволит остаться? А может и вовсе захочет отобрать ребёнка, а его самого вышвырнут? Вот такие мысли переполняют голову омеги, и от этого сердце болезненно сжимается.        Входная дверь хлопает. «Значит, всё же соизволил явится?» — тяжело вздохнув, подумал Чан. И лучше бы вообще не возвращался. Для омеги каждое появление альфы в доме заканчивается истерикой, либо очередным стрессом.        Чонин проходит мимо Чана, скрываясь в комнате. Ёль обречённо вздыхает. И сколько ещё подобное будет продолжаться? Сколько ещё придётся вдыхать запахи незнакомых омег от альфы? Нет, он не ревнует и ему абсолютно нет дела, с кем и когда проводит ночи Кай. Дело не в этом, а в самом альфе. В его равнодушии, эгоизме и постоянных обвинениях.        Каждый человек заслуживает счастья в независимости, сколько ошибок успел совершить. Все могут притворяться сильными и независимыми, лишь бы не показать остальным, что на самом деле творится внутри. Как каждый день боль жрёт тебя изнутри, и ты просто не в силах остановить данное действие.        Каждый синяк на хрупком теле омеги доказательства тому, что он не такой как все и не заслуживает ни малейшей крупицы счастья. Возможно, каждый новый удар помогает ослабить чувство вины. Он заслужил всё это. Поэтому и принимает всё как должное. Может, это единственный способ искупить все грехи.        Нет, он и не думает жаловаться и не собирается. Он просто живёт или пытается выжить.        Кай сегод в не настроении, и это немало пугает Пака. У него совсем нет желания снова выслушивать бредни альфы. Обычно всё начинается с того, что Кая не устраивает внешний вид Ёля, затем сыплются упрёки по поводу мерзкой еды, одежды и раздражающего характера. Всё, что остаётся Ёлю, выслушивать альфу и скрываться за деревянной дверью.        Но всё это ничто по сравнению с тем, что происходит сейчас. Чонин совсем лишился рассудка, раз поднял руку на беременного его ребёнком омегу. И в тот день Чанёль понял, что ему нужно срочно бежать, пока всё не зашло ещё дальше.        Каю плевать на них с малышом. Ёль терпит альфу лишь по одной причине — ему некуда идти. У него ничего нет. Разве это можно назвать жизнью? Нет, скорее выживанием. Но всему в мире приходит конец, та самая точка невозврата.        Ужин проходит по обычному сценарию. Презрительные взгляды альфы и опущенные глаза омеги. Кай громко хмыкает и удаляется в комнату. И это тот самый шанс, который омега просто не может упустить.        Чанёль сидит в комнате и ждёт, пока альфа погрузиться в царство снов. Смотрит на время и кивает головой, при этом хватая чемодан с вещами. Да, пришло время положить всему конец! Пусть в дальнейшем его ждёт неизвестность, но жить так, подобно рабу, — невыносимо.        Омега пробирается к двери и бесшумно поворачивает ключ. Холодный поток воздуха хлестает щёки, но это мало волнует. Даже не прикрыв дверь, парень бросается прочь от проклятого дома и ненавистного альфы.        На улице заметно похолодало, и тёплая куртка, подаренная Сехуном, не спасает от холодной стужи. Сейчас он сделал отважный шаг, прямо сейчас ему больше не страшно. Всё плохое оставил в том доме.        Дрожащими руками набирает номер и ждёт ответа. Но по ту сторону, похоже, отвечать не собираются. Ёль трясёт рукой и сбрасывает вызов. Видимо, родители спят, и остаётся лишь один вариант. Он правда не желает снова вторгаться в чужую жизнь, но и замёрзнуть на улице не лучше. Собравшись с силами, набирает номер.        Гудки заставляют сердце биться быстрей, страх подкатывает к горлу. И становится ещё хуже, стоит услышать заспанный голос: — Алло? — Прости, но не мог бы ты помочь мне? — неуверенно поинтересовался омега. — Ёль? — шокировано распахнув глаза, уточнил Се. — Я… просто… — Где ты? Что происходит? Почему ты звонишь так поздно? Что-то случилось? — завалил вопросами альфа. Естественно, он разнервничался, услышав убитый голос омеги. — Я сбежал от Чонина и родители не берут трубку. Я не хотел… — Я сейчас же приеду. Где ты? — прыгая по комнате на одной ноге и пытаясь натянуть джинсы, спросил альфа. — На улице *** — Никуда не уходи и жди меня, понял? — вылетая из квартиры подобно урагану, предупредил альфа. — Хорошо, — ответил омега.        Сехун сорвался на бег, также быстро запрыгнул в машину и выехал на дорогу. Сердце в груди безудержно колотилось, нервы с каждым проезжаемым кварталом шалили ещё сильней. Всё, о чём мог думать Сехун, так это поскорей забрать своего омегу, укутать в тёплый плед и тихонько сидеть рядом.        Вырулив налево, альфа заметил одиноко стоящую фигуру. Припарковался и вылетел из салона. Приблизившись к Чану, крепко обнял. Он так соскучился. Каждый день, каждую ночь, все мысли занимал лишь один Ёль.        Омега растерялся и не знал, имеет ли право обнять в ответ. Много чего произошло за прошедший месяц. Но Пак точно понимает, что ему нужны эти объятья подобно воздуху. Он так же как и Хун скучал, но позвонить и просто поинтересоваться, всё ли у Сехуна хорошо, не хватало смелости. Ведь прошлое должно оставаться там же. Но что если сердце не принимает, что всё кончилось и продолжает тянуться к любимому человеку? Что делать тогда?       Сехун отпустил Пака и, схватив чемодан, повёл к машине. Он обязательно расспросит, что же произошло, раз Чан решил сбежать. Но всё это будет после, а сейчас втайне можно насладиться приятной компанией любимого мужа (хоть и бывшего), но это совсем неважно.        До дома альфы добираются в полной тишине. Сехун не хочет спрашивать и тревожить Ёля, а омега не желает рассказывать, как последний месяц жил словно на минном поле и не представлял, что на этот раз взбредёт в голову Каю.        В полной тишине заходят в квартиру. Се отводит омегу в комнату и усаживает на постель, а сам удаляется на кухню.        Чанёлю не по себе от всего. Ведь он дал обещание самому себе, что больше не посмеет потревожить альфу, но снова врывается в его жизнь и приносит за собой лишь плохие воспоминания. Глубоко в душе он безмерно благодарен альфе. «И чтобы я без него делал?» — проносится в голове.        Альфа возвращается с кружкой в руках и присаживается на край кровати, подталкивая кружку к губам Чана. Омега благодарно улыбается и делает немаленький глоток, обжигая язык. Шипит и плюётся. Альфа тихо посмеивается над неуклюжестью парня, но находит это довольно милым. Весь Чан прекрасен. Но, увы, — уже не его. — Спасибо, — совсем тихо благодарит Чан и боится посмотреть на альфу. — Возможно, ты не хочешь рассказывать всё, но мне хватит и половины. Объясни хотя бы схематично. Этого будет достаточно, — он должен знать правду. И полностью уверен, что Ёль ни за что бы не сбежал просто так. — Ты же и сам знаешь, какой Чонин. И что ему на нас плевать. Знаешь, мне всё равно, когда он приходил домой под утро и от него за километр разило омегой; мне было всё равно, когда я каждый день ловил на себе презрительные взгляды, словно я виноват во всех его бедах; мне всё так же было всё равно, когда он придирался с поводом и без повода. Но когда он… — Замолчал. Он прекрасно помнит, как впервые Кай влепил ему увесистую пощёчину. Ну и на этом не остановился. Но рассказывать Сехуну не должен. — Ты плачешь? — И правда. Чанёль сам не заметил, как соленые слёзы покатились по щекам.        Больно видеть Ёля разбитым, уничтоженным. И во всём этом Хун винит себя. Ведь это он отправил его в тот дом, сам заставил жить с Каем, так же сам ушёл и оставил совсем одного. Всё это его вина. И только сейчас, прижимая дрожащее тело к себе, понимает, насколько был глуп. Пусть всё сложилось совсем не так, как они этого хотели, но Хун всё так же любит омегу и желает находиться рядом. Верно, он не идеален, характер не сахар, но только с ним Чан сможет почувствовать себя хоть немного лучше, живым.

***

       Это первое утро, когда омега просыпается с удовольствием. Постель мягкая и такая родная, что вставать совершенно не хочется. Двери комнаты открываются. Альфа выглядит обеспокоенным. Вчера Чанёль уснул у него на руках, и он отнёс омегу в их спальню, но сам не решился лечь рядом. — Доброе утро, — потирая ещё сонные глаза, хриплым голосом говорит омега. — Доброе, — Сехун ставит перед Чаном поднос с едой.        Омега хлопает глазами, ведь совершенно не заметил поднос. Сехун — самый восхитительный альфа на Земле. Ёль и так знал это, но сейчас убедился ещё раз. — Тебе нужно хорошо питаться. Как поешь, прими душ и пойдём гулять. Ребёнку полезен свежий воздух. А! И ещё, позвони родителям. Или лучше мне позвонить? — тепло поинтересовался Хун. — Не нужно, я сам. И Сехун… спасибо, — он правда бесконечно благодарен. — Не стоит благодарностей. Ешь, — потрепал омегу по голове и тут же отдёрнул руку. Он больше не может прикасаться к Ёлю, просто не имеет права.        Чанёль грустно посмотрел на руку и принялся поглощать еду. Что сейчас между ними? Когда омеге тяжело, Сехун всегда рядом, они были женаты и любили друг друга, да и до сих пор любят, но никто не произнесёт такие нужные слова вслух. Страшно быть отвергнутым, брошенным снова.        Было страшно звонить родным, но теплая рука альфы на его собственной придавала уверенности. Как Чанёль и ожидал, мать долго отчитывала сына: «Как ты мог не рассказать, что ждёшь ребёнка?! Тем более моего внука?!» А затем: «Солнышко, всё будет хорошо, мы с отцом всегда на твоей стороне и сейчас же приедем».        И после разговора все страхи отошли на второй план. И Ёль почувствовал себя, наконец, счастливым. Но счастье длилось недолго. Омега упал на пол, из горла вырвался громкий вопль. Низ живота скрутило, боль растекалась по телу, подобно лавине. Альфа подхватил Чана на руки и выбежал на парковку. Хоть он ничего и не знал о беременности, но схватки отличить в состоянии.        Дорога казалась бесконечно долгой. Да и как можно оставаться спокойным, когда на заднем сиденье от боли сходит с ума любимый человек? Вот и у Сехуна руки дрожали, глаза застелила пелена страха: «А что, если я не успею, и любимому станет ещё хуже?»        Добравшись до места, выскочил из машины и открыл заднюю дверь, осторожно приподнимая ослабевшое тело. Омега, не переставая, кричал, хватался за живот, пока Сехун, подобно урагану, влетел в больницу. К ним тут же подбежали медсёстры. Забрали извивающегося омегу и, положив на каталку, увезли. Хун следовал за ними по пятам, держа холодную руку в своей, стараясь согреть.        Родители омеги приехали через минут двадцать после звонка альфы. Бедный Сехун побледнел и выглядел, мягко говоря, хреново. Нервы натянулись подобно струне, руки ходили ходуном, а сам альфа наворачивал круги каждый раз, как из-за двери доносились крики боли.        Так прошло четыре мучительных часа. Мисс Пак обнимала Сехуна, стараясь успокоить. Но тот нервничал только больше. Все были на нервах, но помочь Ёлю никто из них не в силах.        Хун кинулся к только что вышедшему доктору. Схватил за руку и потряс, словно грушу. — Как… Они в порядке? Как ребёнок? Что с моим омегой? — нервно тараторил альфа. — Успокойтесь, — отлепил от себя альфу врач. — С обоими всё хорошо. Ваш омега очень сильный. Но сейчас ему нужен отдых, он через многое прошёл. Поздравляю, у вас родилась чудесная омежка, очень похож на Вас, — улыбнулся доктор и похлопал Сехуна по плечу.        Сердце альфы сжалось на последних словах. Увы, не его. Хотя какая разница. Отец не тот кто заделал, а тот, кто воспитал. И Сехун решил для себя, что больше не позволит Чану уйти, никогда. Это его омега и ребёнок тоже его. Больше никаких сомнений. Всё, что ему нужно — это его семья. — Можем мы посмотреть на малыша? — спросила мисс Пак. — Конечно. Проходите.        Сехун так и замер на входе. Чан улыбался и ворковал над маленьким свёрточком. Заметив родных, омега оторвал взгляд от малыша и поманил пальцем к себе. Мать наклонилась над ребёнком и растянула губы в улыбке. — Господи! Привет, малыш, — проворковала уже бабушка и погладила по мягким щёчкам. Малыш зашевелился и издал непонятный звук, на что мать схватилась за сердце. Ёль прижал самое дорогое к груди и заплакал. Но это уже были слёзы радости. — Ну ты чего, мой хороший? Не плачь, посмотри, какой у тебя милый малыш. Всё прошло, теперь у тебя есть комочек счастья, и мы с отцом всегда будем рядом. Мы любим Вас, больше всего на свете, — обнимая сына и внука, всхлипнула мать.        Отец подошёл к семье и крепко обнял. Пусть он нечасто показывал, как сильно на самом деле любит сына, сейчас ему нужно дать понять, что рядом с ним любимые им люди в безопасности.        Сехун хотел пошевелиться, но тело не слушалось. Больше не хотелось видеть слёз омеги. Хотелось спрятать от всего мира и заботиться о нём вечно. Такой хрупкий с виду, но безумно сильный внутри. И Сехун любит его и малыша так, как никогда и никого не любил.        Ёль поднял заплаканные глаза и слабо спросил: «Сехун-а, хочешь посмотреть?» Альфа несмело прошёл вперёд. Родители отошли в сторону, открывая обзор на мило спящего малыша.        О смотрел и не мог оторвать взгляд от ребёнка. Пухлые, на вид очень нежные щёчки, маленькие пальчики, обвившие пальцы омеги, мило торчащие ушки, прям как у самого Чанёля, розовые губки и очаровательное личико. — На тебя похож, — прохрипел альфа. — Бэкхён-а, слышал ты на папочку похож, — нежно прошептал Чан и поцеловал малыша в лобик.        И правда, от Чонина в малыше почти ничего не было, кроме немного смугловатой кожи. — Так моего внука зовут Бэкки, — нежно поглаживая маленькие пальчики, проворковал Пак-старший.        Все замерли. Отец омеги всегда казался строгим, но сейчас похож на плюшевого мишку. Да и малыш слишком очарователен, чтобы оставаться спокойным. — Дорогой, давай оставим их, — подала голос мать и еле как оттащила мужа от Бэкхёна.        После ухода родителей, повисла гробовая тишина, нарушаемая тихим сопением Бэкки. — Послушай… — Слушай, — в унисон, начали парни. — Говори первым, — уступил омега. — Чан, я знаю, что поступил с тобой… нет, с Вами ужасно, мне не стоило отправлять тебя к Каю, не стоило подавать бумаги на развод и уходить. Я испугался, безумно. Стало страшно, что ты выберешь Кая, боялся увидеть Вас вместе, счастливыми. Каждый раз моё сердце болезненно сжималось, стоило только увидеть твои слёзы. Я совершил много ошибок и безумно хочу всё исправить. Хочу заботиться о Вас с малышом, хочу видеть самых любимых людей рядом и дарить счастье. Хочу стать для Вас обоих всем. Потому что безумно люблю Вас, — и в этих словах было столько искренности, что хватило бы на весь мир. — С…Сехун, я…я, — заплакал омега. Неужели он сможет стать счастливым?        О не нужны слова. Он обнимает любимых омежек крепко, вдыхая запах любимого малыша и улыбается. Он пахнет, так же как и Чанёль. Сладко. И за них альфа не пожалеет собственной жизни. — Мы тоже любим тебя, — хрипло бубнит в ключицу альфы Чан. И на губах обоих расцветает улыбка.

Пять лет спустя.

— Бэкхён-и, милый будь осторожен, — кричит Ёль, стоит маленькому омежке зацепиться за палку. Хорошо, хоть не упал. — Хорошо, папочка, — раздаётся звонкий голосок ребёнка.        Чанёль улыбается, наблюдая за своим непоседой, поглаживая небольших размеров животик.        После того признания в больнице альфа не отходил от омег, а после выписки забрал в свой дом. Нет, их дом. Родители, подобно маленьким детям, радовались и окружили малыша, да и самого Чанёля, любовью.        Через месяца два альфа совсем тихо прошептал: «Выйдешь за меня?» На что получил не менее тихое: «Да».        И уже после первой брачной ночи забеременел. Сколько восторга было в глазах альфы. Тот в прямом смысле носил омегу на руках, играл с Бэкхёном и давал ему всё самое лучшее. А Чанёль каждый раз умилялся, видя, как два самых дорогих человека спят на кровати. Альфа с книгой в руках, а Бэк, обвив альфу ручками, сладко сопел.        Ёль оглядывался по сторонам, успокаивая себя и приказывая не паниковать. Он отвлёкся всего на несколько минут, а когда повернул голову назад, то не увидел Бэка. Оббегал всю площадку в поисках, но всё бесполезно. Уже собирался звонить мужу, как услышал смех малыша. Тут же сорвался и побежал.        Стоило приблизиться, как тут же замер. Он больше никогда не хотел видеть ЕГО, но видимо пришло время расставить всё по местам. Омега подошёл к сыну, который гладил трёх маленьких щенков. Альфа поднял голову и тоже замер. — Милый, я же просил далеко не убегать, — стараясь не смотреть на альфу произнёс Чан. — Привет, — поздоровался Кай. Но желание отвечать не было.        Схватив сына за руку, омега побрёл в сторону парка. — Подожди! — окликнул альфа и нагнал омегу.        Ёль посмотрел на альфу и не мог понять, что же раньше он находил в Ким Чонине? Сейчас, смотря на него, нет никаких чувств. — Что? — Этот малыш… — Наш с Сехуном, — холодно произнёс омега. И Кай всё понял. Нечего ворошить прошлое. Он даже не попытался вернуть Ёля обратно, когда тот сбежал. Да и вёл себя как последний придурок. И сейчас он правда раскаивается. И хочет наладить отношения. — Конечно. Я хочу извиниться. Прости, Чанёль, я был молод и не понимал, что важно, но сейчас, кажется, понял. Жаль, что ничего нельзя вернуть обратно. Просто прости, ладно? — Первый раз в жизни Кай извинялся искринне, Чанёль это видел. — Прощаю, Чонин, — он правда простил. — Спасибо. Как у тебя дела?        И омега рассказал всё. Чонин внимательно слушал и улыбался. Он совершил ошибку, но сейчас просто счастлив увидеть своего малыша. Да и сам скоро станет папой. — Может, мы будем иногда гулять вместе? — альфа правда изменился. — Можно. Не думаю, что это станет проблемой. Ладно, нам с Бэкки нужно бежать. Скоро Сехун вернётся с работы, — забирая малыша от собак, произнёс Чан. — Хорошо, увидимся. И да, Чанёль, я счастлив за тебя, — улыбнулся Кай. — Спасибо.        Приготовив вкусный ужин, омега стал дожидаться мужа. Мучали вопросы, рассказать Се о Чонине или промолчать? Но он правда простил. Оставил всё плохое позади. — Как вы здесь без меня? — обняв мужа и поцеловав Бекки в щёчку, спросил альфа. — Всё хорошо. Мы погуляли, затем приехали родители, попили чаю, почитали сказку. Всё как обычно. Встретили Чонина. Как на работе? — Отлично. Только безумно скучал по своим любимым омежкам, — улыбнулся Се и, присев, обнял Бэк, поцеловал животик омеги. — Чонина? — Ну да. Он так изменился. Извинился за всё, и я простил, — осторожно начал Чанёль. — Раз ты так поступил, значит, так правильно, — легонько щёлкнул омегу по носику.        Ёль засмеялся, искренне, и так красиво, как умеет только он. А Сехун чувствовал, что счастлив настолько, что готов воспарить над землёй. Чанёль подарил ему много, так же как и альфа отдал всего себя омеге и никогда не жалел об этом. — Родишь мне альфочку? — целуя мужа в губы, улыбнулся альфа. — Сколько угодно. Спасибо тебе, Сехун, за всё спасибо. Я люблю тебя, — обнимая альфу за шею, прошептал парень. — Спасибо любимый. А я люблю Вас ещё больше, — укрыл омегу одеялом и положил руку на живот, нежно поглаживая. Бэк сопел в кроватке и его дыхание дарило спокойствие.        И сейчас в этот самый момент оба понимают, что счастье в этом мире есть. Пусть их путь был долгим, это совершенно нормально. И им всё же хватило сил бороться и при этом продолжать верить в лучшее. И их старание привели к счастью. Засыпать вместе, слышать звонкий смех малыша и ждать рождения второго.        Чанель прошёл через многое, но всё же обрёл намного больше, важнее. Тех, кто будет любить его до самой смерти, так же как и он сам будет дарить всего себя любимому мужу и прекрасным малышам. Они вместе, они счастливы. Невозможно обрести счастье, не заплатив должную цену.