***
Дни тянулись мучительно долго. С каждым проходящим днём, чувства и сердце альфы готовы были вырваться на свободу. Хочется, что есть мочи, закричать, как всё несправедливо и фальшиво. В университете парни, по возможности, избегают встреч, а если сталкиваются в коридоре, или кафетерии, то отводят взгляд. Обоим очень-очень тяжело, но оба устали притворяться и быть теми, кем не являются на самом деле. Сехун уже и сам не знает, кто он на самом деле такой. Так продолжаться дальше не может. Альфа каждый раз старается следить за омегой и так же отмечает, как тот исхудал — тёмные мешки под глазами и безжизненный взгляд, но подойти и прижать к себе, утешить не может. Бумаги каждый раз подтверждают, что они больше никто друг для друга. А Чанёль готов лезть на стену. Стоит ему открыть глаза, первым делом несётся к белому другу. Слёзы катятся из красивых глаз, пока желудок выворачивает наизнанку. Прошёл целый месяц, мучительный месяц. Омега снова закрылся ото всех. Родители ломают голову, что же могло произойти, парни решили развестись? Мать Чана каждый день звонит сыну, но в ответ получает «абонент — не абонент», подолгу стучит в двери квартиры, но никто не открывает. И с каждым днём нервы натягиваются, подобно струне. Сехун тоже молчит и мастерски избегает нежелательных вопросов, тихо говоря: «Что если Чанёль захочет, то сам вам всё расскажет, это его тайна и жизнь». Мать лишь качает головой и теряется в догадках. Сехун тихо бесится, стоит ему увидеть, как Чан, увидев Кая, бросается прочь. Разве это правильно? Пусть они этого не хотели, но сделанного обратно не вернёшь. Разве они не должны вместе решить проблему? Ни один Ёль виноват в произошедшем. Но нет, он продолжает избегать обоих альф, считая, что это решит проблему. Разве это не глупо? И Сехуну это надоедает. Да, он не смог сделать омегу счастливым, да, не смог стать для него поддержкой и опорой, но искренне хочет любимому счастья и не позволит Чану проходить через трудности одному. Сам он помочь ничем не может, а вот Кай… — Нужно поговорить, — холодно бросает Се, облокачиваясь руками на парту Кая. — Вот это поворот! — язвит Ким. Он первым прознал, что его омега разводится и сейчас выжидает, а тут нарисовался Сехун, конечно, он удивлён. — Я сказал, нужно поговорить, — с нажимом повторил альфа. Кай усмехнулся и последовал за Сехуном. В голове крутились мысли, что такого важного хочет сказать ему Хун с таким серьёзным лицом? Альфы вышли на крышу здания. Хун остановился и развернулся лицом к Чонину. Может, сейчас он совершает самую непростительную ошибку, ведь знает, как Чонин относится к омеге, но если оставить всё, как есть, сойдёт с ума, да и Чанёль продолжит мучать себя. — Так и будем в гляделки играть? — не выдержал Чон. — Ты последний подонок, которому место в аду, но всё же… — Ты позвал меня для оскорблений, что-то я не врубаюсь? — подобные слова давно не задевают альфу, он и так знает, что нехороший человек. — Если бы ты постарался поговорить с Чанёлем, то сам бы всё понял, но как я понимаю, он и тебя избегает. Поэтому скажу сам. Чанёль беременный, — на последних словах голос альфы дрогнул. — Что? — не понял Кай. — Что? Ты всё прекрасно слышал. Вот тебе и причина нашего развода, — нервы на пределе. — Ч… Что ты пытаешься сейчас мне сказать? Я… я не понимаю, — но вопреки сказанному, до него доходит весь смысл. — Не притворяйся дураком. Он твой, Чонин, — он сказал! Он смог! Но почему тогда на сердце стало тяжелей? Нет того самого облегчения, о котором мечтал Се. — Погоди, — занервничал Кай и принялся наворачивать круги. В голове не укладывалось, что Чанёль под сердцем носит его ребёнка. — С чего ты решил, что он от меня? Ты тоже спал с ним. — Нет, к такому жизнь его не готовила. — Был бы он от меня, стал бы я разводиться? — задал встречный вопрос Хун. Кай заметно побледнел. — Зачем ты мне это говоришь? — Затем, что ты должен взять ответственность за содеянное. Почему только Чанёль должен страдать? Это ты виноват во всём?! Ты понимаешь, что это всё ты?! Если бы ты оставил Чанёля в покое, дал ему жить свободно, этого никогда бы не произошло! Я старался, из кожи вон лез, чтобы он полюбил меня, хотел провести с ним всю жизнь, но ты всё испортил! И ещё имеешь наглость спрашивать, зачем я тебе всё рассказываю?! — рыкнул Хун. Кай молчал. Да и оправдаться не получится, всё сказанное Сехуном — чистая правда, он сам виноват в сложившейся ситуации. И только сейчас понимает, что вёл себя как настоящий подонок. Ему удалось разрушить брак, но сердце Ёля всё ещё у Сехуна. Чан не прибежал к нему, стоило Сехуну покинуть его, значит, он не хочет видеть Кая рядом с собой, не смотря на то, что носит его ребёнка. Игры кончились. Теперь всё серьёзно. — Что мне делать? — нервно потирая руки, спросил Чон. — Иди к нему. Скажи, что всё знаешь и хочешь начать с чистого листа. Вы — истинные, значит, всё получится. Сделай Чанёля счастливым и не давай ему плакать и страдать, стань для него всем. Тем, кто будет с ним рядом в тяжёлое для него время. Всем, Чонин. Дай ему всё то, что не смог дать я. Стань хорошим отцом для вашего ребёнка. Это всё, о чём я тебя прошу. Будь рядом с ним, — а это намного больней, чем Хун думал. Оба замолчали. Каждый думал о своём. Сехун ненавидел себя за собственные слова. Но так ведь лучше, правда? Так правильно. Ему так жаль. Но он так устал. Устал, что любимый мучается, задыхается от безвыходности, плачет и страдает, возможно, терзается чувством вины, но продолжает молчать и справляться со всем в одиночку. Так нельзя. Так больше не может продолжаться. Чонин нервно кусает губы и не знает, что делать дальше. Он добился того, чего хотел, но от чего-то на душе скребут кошки. Он понимает, что совершенно не готов к семейной жизни, пелёнкам и отцовству. Это не для него. Да, он хотел получить Чанёля, но не от великой любви. Хотел доказать, что истинность — это навечно, от неё никуда не деться. И вот, чем ему аукнулось его беспечность и самовлюблённость. Чанёль не для него. Он давно весь для Сехуна. И так было всегда. Ёль никогда не был его и не будет. — Я поговорю с ним, — уклончиво пообещал Кай. Хун кивнул головой и покинул крышу. Он сказал всё, что хотел.***
Чанёль стоял возле окна и вдыхал свежий воздух. В голове проносилось миллион мыслей. Во — первых, нужно рассказать родителям, живот уже видно даже из-под мешковатой толстовки. Во — вторых, ему стоит поговорить с Сехуном и извиниться за причиненную боль, за собственную неблагодарность. Но так страшно снова оказаться близко к альфе. Почему, он так поздно осознал, что любит всем сердцем, любит настолько, что дышать нечем. Он так хотел, чтобы любовь была идеальной и чтобы его минусы никто не узнал. Ему так жаль. Так охота всё вернуть обратно. Снова хочется просыпаться в тёплых объятьях, видеть яркую улыбку, целовать любимые губы и повторять, что любит. Но он потерял право на всё это. Больше ничего нет. Кроме маленького солнышка, развивающегося внутри него. И только из-за ребёнка старается поменьше нервничать. На последнем приёме врач категорически запретил волноваться и советовал побольше отдыхать и набираться сил. Но как можно оставаться спокойным, когда его жизнь — это боль и ненависть к себе. Это больно. Малыш словно почувствовал переживания папы, толкнулся. Ёль положил ладонь на живот и нежно погладил. Всё, что у него осталось — он сам и его малыш, и вместе они справятся. Больше никаких альф, никакой любви. Ему хватило с лихвой. Малыш продолжал толкаться, словно говоря: «И я люблю тебя, папочка. У нас обязательно всё будет хорошо». Слёзы обожгли щёки, а рука покоилась на животе. Он всё бы изменил для Сехуна, но сейчас он счастлив по — своему. Он мечтает, чтобы Сехун вернулся, и они снова любили. Мечтает просто быть рядом. Но цветок не может распуститься в той мечте, которая не может сбыться. Их отношения не прошли испытания. Это тёмный лес и сами не помнят, как в нём с головой исчезли. Как им найти всё, что потеряли? Как обрести покой? Оба знают, что когда сбываются самые заветные мечты, следует ожидать, что рано или поздно судьба предъявит свой счёт. И их оказался запредельно высок. Но пока они любят, сердце продолжает биться. Есть один любимый человек, а если человека нет, то и сердца нет. Кай, как и обещал, перехватил Ёля возле кафетерия и поволок за собой. Сехун, видящий данную картину, глубоко вздохнул и постарался успокоиться. Его решение было верным. Чонин открыл дверь танц-класса и затащил омегу внутрь. А вот Чана охватила паника. Он прекрасно знает, на что способен альфа. И если он узнал, всему придёт конец. Ёль выдернул руку из захвата и испуганно уставился на серьёзного альфу. «Он знает», — запаниковал омега. — И долго ещё собираешься вести себя подобным образом? — строго спросил Кай. — О… О чём ты? — прикинулся дурачком Пак. — Я всё знаю, Чанёль. И это, — показал рукой на живот, — мой ребёнок. Почему ты мне ничего не рассказал? После слов альфы Чан обнял живот обеими руками и попятился назад. Страх окутал тело. Вдруг Чонин захочет избавиться от малыша и решит избить его? Ёль правда боится его, безумно боится. Если потеряет малыша, смысл жизни растворится. — Я… я… Чонин, это… откуда ты…? — А сам как думаешь? Сехун до сих пор переживает за тебя и не хочет, чтобы ты проходил через трудности один. Он всё мне рассказал и попросил позаботиться о тебе. Поэтому тебе не стоит меня бояться, — спокойно объяснил альфа. — Мне не нужна ваша жалость! Я сам прекрасно справляюсь! И передай ему, что ему не о чем беспокоиться и не нужно делать мне одолжений, он мне ничего не должен, — сейчас стало по-настоящему больно. Он просто так отдал его другому и даже не попытался поинтересоваться, чего на самом деле хочет он сам. — Разве похоже, что я тебя жалею? Это мой ребёнок, и Сехун прав, я должен взять ответственность за ваши жизни. С этого момента, мы пара. Обещаю, что позабочусь о тебе и малыше, а когда родишь, я буду рядом. А дальше видно будет, — Чонин всё так просто произносит, словно его позвали попить кофе. В его словах нет ни капли искренности. Всё пусто и слишком наиграно. — Для тебя всё так просто! Хватит обманывать себя и меня, тебе это не нужно, мы для тебя — лишь ненужный груз! Ты никогда не изменишься! Никогда! — психанул Ёль. Слёзы вырвались наружу. Чем он заслужил столько страданий? Почему все вокруг его жалеют и никто не понимает, как на самом деле ему тяжело? И Сехун, как он мог поступить подобным образом? Неужели непонятно, что Кай никогда не сможет дать омеге то, что ему на самом деле нужно. — Хватит истерить! Сейчас тебе стоит молча кивать головой, а лучше бежать домой и начинать перевозить вещи в мой дом. Решение принимаю здесь я, а ты подчиняешься. Сегодня в семь будь готов, я заеду за тобой, — холодно произнёс альфа и оставил омегу одного, глотать солёные слёзы злости. Сжав кулаки покрепче, Ёль медленно побрёл прочь из своего личного ада. Из-за того, что голова была опущена, омега не заметил человека впереди и врезался в чужую грудь. Знакомый запах кофе проник внутрь. Омега поднял голову и встретился с кофейными глазами. Тело затряслось от злости. Если бы альфа промолчал, Чонин никогда бы не узнал ни о чём. Хотелось хорошенько врезать, да побольней. Сехун молча смотрел в красные от слёз глаза и винил себя ещё сильней. Хотел сделать как лучше, но как и всегда только усугубил ситуацию. Зря он доверился Каю и этим причинил новую порцию боли любимому омеги. Кай обещал, что не заставит Ёля плакать, и нарушил обещание. — Чанёль, — начал альфа. — Зачем?! Зачем ты рассказал ему?! Если ты решил мне отомстить, то поздравляю, у тебя получилось! Этого ты добивался?! — заорал Ёль, все рядом находящиеся обернулись на крик. — Нет. Прошу, выслушай меня… — Нет! Я не хотел этого всего, не хотел! За что ты так со мной? Знаю, что поступил ужасно, но разве я заслужил такое? Лучше бы ты меня сразу убил! — истерика накатила подобно лавине. Тело крупно дрожало, руки тряслись, из глаз у обоих текли слёзы. — Прости меня, Ёль, прости. Мне жаль. Я хотел, чтобы ты больше не страдал, хотел быть лучше для тебя, так хотел сделать для тебя хоть что-то хорошее. Я никогда не хотел мести, как я могу… если лю… — прижал к себе дрожащее тело и замер на последнем слове. Разве у него есть право произносить столь громкие слова, после того, что натворил? Омега схватился за одежду альфы, словно за спасательный круг. Через сколько страданий ему следует ещё пройти, чтобы обрести счастье? Сехуну удалось остановить истерику омеги. Завёл Ёля в туалет, умыл лицо холодной водой и виновато заглянул в потухшие глаза, и это испугала альфу. Там в них (в глазах) плескалась лишь пустота, безразличие, словно из омеги высосали способность чувствовать. Ёль окинул взглядом альфу и покинул помещение. Сегодня в нём что-то сломалось, перевернулось с ног на голову. Если Сехун хочет, чтобы он был с Чонином, так пусть так и будет. Устал бороться, сопротивляться потоку судьбы. Видимо, ему предначертано звёздами, быть несчастным до конца дней своих. Пусть так и будет, но ребёнку он хочет дать счастливую семью, отца, в конце концов. Хватит думать лишь о собственных чувствах. Пришло время забыть обо всём и подарить ещё не родившемуся, но такому любимому, малышу счастья. Как и договаривались, Чонин подъехал к дому омеги в семь. Ёль собрал вещи и спустился вниз. Альфа забрал сумки и закинул в багажник. Ёль молча сел в машину и отвернулся к окну. Наблюдавший из-за угла дома, Сехун сжал кофту в области сердца, желая избавиться от невыносимой боли. Но всё же так правильно, так нужно. Прямо сейчас Чан отправляется в новую жизнь. Я для тебя счастливым притворюсь, когда мне будет очень-очень грустно. Я для тебя сильнее буду, даже если ранят, очень-очень больно.