Вы можете закрыть глаза на вещи, которые вы не хотите видеть, но вы не можете закрыть своё сердце на вещи, которые вы не хотите чувствовать.
- Флэш, ты такой зануда из-за недостатка внимания? Я бы с удовольствием пригласила тебя зайти ко мне, чтобы развеять твое острое чувство одиночества, но боюсь, что ты согласишься. Питер отрывается от книги, когда Мишель щелкает по лбу Томпсона. Он явно вывел её из себя, когда в очередной раз исправлял её произношение в латыни, этот клуб Завтрак не перестает его удивлять. Ему, определенно, нравится находиться тут, не из-за всеспасающей стабильности, о которой так любит говорить психолог, а из-за стычек с Флэшем под насмешливым взглядом Мишель, из-за бесполезных задачек и головоломок, которые забивают голову не меньше, чем бесконечный звон и мысли, от которых хочешь прыгнуть под колеса какой-нибудь фуры. Полгода назад он назвал бы это «драматизировать». Сейчас он называет это «почему бы и нет». Джонс переключается на Паркера, бросая на него обеспокоенный взгляд, на что тот просто кивает. Она улыбается, он тоже. Питер на секунду задерживается на её вьющихся волосах, которые Мишель часто собирает в хвост. Он знает, это потому, что во втором классе Эндрю сказал, что у неё очень милые уши. От нее всегда пахнет медом и молоком. Она часто опаздывает, потому что любит учиться ночью и ненавидит будильники. Она это олицетворение всего самого чистого и прекрасного, что он так хотел спасти, когда первый раз появился на улицах Нью-Йорка в глупом трико. Но, видимо, не в этой жизни. Питер улыбается собственным мыслям, когда чувствует на своем плече теплую руку Неда. - Хэй, чувак. - Чего? Прозвенел звонок, теперь они шагают по длинному коридору, мимо них проносится Томпсон, который кричит что-то про злобную суку по фамилии Джонс. - Ты бы обрил голову? - Какое-то нездоровое внимание к моим волосам за последние пару дней, - Питер смеётся, когда встречает непонимающий взгляд Неда. - Забей. Хочется представить, что всё это просто ролевая игра, но что-то мешает. Кажется, Паркер уже начал вживаться в свою роль. - Эй, - его слегка толкают в плечо, и теперь улыбка Баталона настоящая. Широкая и искренняя. - Я тоже обреюсь, если тебе придётся, идёт? - Тогда точно останемся девственниками на веки вечные, - Паркер в шутку пихает смеющееся лицо ладонью, невольно представляя себе лысую черепушку и слегка искривлённую влево челюсть друга. На улице душно, почти стемнело. Так бывает перед дождем. На небе отражаются огни большого города, напоминая, что они здесь, в Нью-Йорке. - Ладно, - Нед осекся. – Я, пожалуй, пойду… Питер поворачивает голову в сторону друга, удивляясь быстрой смене интонации в его голосе, когда замечает знакомую «Шевроле», припаркованную на противоположной стороне улицы. Тони подносит к губам уже тлеющую сигарету, когда их взгляды встречаются. Паркер замирает, пытается сосредоточится на чем-то другом, чувствуя, что от разыгравшихся нервов начинает стучать в голове. Это так на него похоже, врываться в его жизнь так бесцеремонно, с какой-то чертовой уверенностью, что его кто-то ждет. На нем простая черная футболка,открывающая широкие лопатки, серые джинсы, Питеру кажется, что он превращается в один сплошной клубок нервов. Взгляд останавливается на губах, Паркер чувствует себя преступником, подглядывая за тем, как он затягивается сигаретой и прикрывает глаза. «Я не такси и не медсестра по вызову, Питер. Хочется, чтобы ты запомнил это».Питер запомнил, высек себе на груди, так почему ты здесь? - Садишься, или я уезжаю? - интересуется голос Старка, как только Паркер собирается сделать решительный шаг назад. Питеру хочется бежать.***
- Почему вы носитесь со мной? - Почему бы и нет. Питеру страшно, что те пару дней, которые прошли практически без боли и тошноты сейчас просто сделают ему ручкой, потому что ещё совсем немного - и он сгорит от собственных мыслей. - Ты не жертва, Питер. Люди умирают каждый чертов день. Щелкает зажигалка. - Почему вы не приехали вчера? – Паркеру хочется закричать, он чувствует, как его щеки обжигают непроизвольные слезы. Он прижимает руки к лицу, пытаясь унять глухую боль. Сердце делает кульбит, раз-два. Старк тихо хмыкает, стряхивая пепел в открытое окно. Магнитола молчит. - Куда мы едем? – Питер отворачивается, утыкаясь носом в стекло.Они несутся по автостраде битый час. Паркер старается не выглядеть как обиженная девчонка. Нет так нет. Пора выучить второй урок, детка: «Ты не жертва, Питер».Не подписывался никто из них на благотворительную взаимопомощь. - Уже приехали, - Тони хлопает дверями, выходит из машины, облокачивается спиной. Он не хотел грубить, но и играть заботливого папашу, как Роджерс, больше не получается. Когда он перестанет сходить с ума? Питер считает до пяти Миссисипи, пока сердце замедляет свой темп, после чего обводит взглядом их остановку и задорно присвистывает. - Ого, - все, что может выдавить из себя мальчишка, - Мистер Старк, если бы я вас не знал, то подумал, что мы на свидании, - Питер заливается смехом. Перед ними в сумраке зажжённое огнями Эмпайр-стейт-билдинг, от этого зрелища невольно захватывает дыхание. Их разделяется Гудзон, от которого веет прохладой, что заставляет Питера невольно ёжиться, обхватывая себя руками. Старк не шевелится, закрывает глаза. Где-то на задворках сознания проносится мысль: «Ты же знаешь, как меня зовут, Питер. Просто повтори это еще один раз, мне станет легче. Я обещаю, Питер. Пожалуйста». - А что, если я скажу, что это действительно свидание, Питер? Питеру не хватает смелости встретиться с ним взглядом, а уж тем более ответить. Он ищет Большую Медведицу и старается не давать своему сердцу сжиматься. Что это еще за детские шутки, что за вечный вывод его на эмоции? Словно эмоциональные качели, каждая встреча с ним – и ты несешься стремительно вниз. - Мне повторить? – Питер слышит шаги, Тони ступает по сухой траве, - Паучок, ненавижу дублировать информацию несколько раз, мне этого хватает на работе. Понимаешь? Старк разворачивает Паркера лицом к себе. Сердце снова вышибает грудную клетку, когда Питер понимает, что с такого расстояния может рассмотреть каждую чёрточку лица Тони - и они не расплываются, словно забыл очки надеть. Питер чувствует тепло, которое исходит от Тони, от его сильных рук, которые все еще остаются в области таза. Ширинка начинает нещадно тереть. - Очень паршивое свидание, раз тебе некого пригласить, кроме как мальчика с опухолью в башке, - Питер выплевывает эти слова, это ты научил его защищаться, а сейчас он в слишком шатком положении, слишком доверчив, да так, что готов поверить тебе, Тони. -Ты прав, - Тони отдергивает руки и направляется обратно к машине. Что с ним такое? Что он хотел сейчас сделать? Питеру давно пора запомнить, что у Тони вместо сердца чертова железяка. Руки трясутся, как проклятые. Паркер запрыгивает в машину и хлопает дверью. Он действительно хотел поцеловать его.***
- Ты сам понимаешь, что ты делаешь, Старк? Ты не можешь врываться в его жизнь, привязывать к себе, а потом исчезать, просто потому, что ты этого хочешь! Иногда мне кажется, что это у тебя растет что-то стремное в голове, а не у него! – Стивен ходит туда-сюда, меряя комнату. Тони сидит за барной стойкой и помешивает свой медленно остывающий чай в широкой прозрачной чашке. - А какого, собственно, черта ты вообще пришел? – Тони искренне удивляется этому спектаклю в собственном доме. – Если ты за Баки, то мы закончили полчаса назад, можешь поискать его в душе. Старк смотрит с нескрываемым удовольствием, как у Стива краснеет лицо и напрягаются мускулы. - По-моему, тебе не хватает встряски, я знаю, что вчера было, мне позвонил Хэппи. Если после каждой встрече с ним, ты будешь снимать бордель и пить, как в последний раз, то когда-нибудь сдохнешь, - Тони тяжело вздыхает, упираясь руками о столешницу и глядя перед собой. – Иди нахуй, Роджерс. - Ты не забыл, что он болен? - Нет, не забыл. А знаешь, что я еще не забыл? Что это я его нашел, что привязался, как глупый пес, что я оплачиваю его лечение, что каждый блядский день надеюсь, что это закончится? - Но совет-то я могу тебе дать? - Нет. Стив всё равно поступает так, как считает нужным. Самая его раздражающая черта. - Не отталкивай его, как Пеппер. Люди не виноваты, что пустующая ниша в твоей груди не подлежит ремонту. «Вовсе не не, а вполне», - думает Тони, когда дверь за Роджерсом захлопывается с оглушительным грохотом.