Мальчишка

Входная дверь была приветливо открыта, когда Питер тихонько прокашлялся, привлекая к себе внимание. Баки сделал целой рукой приглашающий жест, но к гостю не повернулся. Баки не выходил на улицу уже целый год, отдавая предпочтение перечитыванию старых книг, угрюмому просмотру фотоальбомов или бездумному времяпровождению с пультом на пару. Заняться было нечем, а нахождение под открытым небом было невыносимым. Короткие встречи с Паркером стали ещё более неловкими после ситуации с коробками, однако по-прежнему были единственным приятным событием за день. За прошедшие дни. Недели. Идея затеять ремонт казалась весьма привлекательной. Баки заказал нужные материалы, которые тут же доставили, и лишь потом понял, что управляться с этим дерьмом одной рукой — ярчайший пример человеческого дебилизма. Иногда Баки думал, что он никогда не привыкнет к отсутствию руки, но потом он вспоминал товарища, лишившегося сразу двух рук, и его жалобы на отсутствие нормальной дрочки, и немного успокаивался. Баки угрюмо пялился на рулон обоев, кисточку и клей-порошок. Питер подошёл ближе, не нарушая его личного пространства, и прокашлялся ещё раз. Баки повёл плечом: сказать было нечего. — Решили устроить ремонт? — Как ты догадался? Баки посмотрел на Питера, но Паркер тут же отвёл взгляд. «Неужели обиделся?» Конечно, Паркер любил задавать идиотские вопросы и вообще вести себя странно и нелепо, пусть это и было очень мило, но Баки никогда не язвил в ответ… да, потому что это было очень мило. Он вдруг почувствовал себя последним мудаком, который отбирает конфеты у детей и топит котят в мешке. — Прости. Это было очень грубо. Питер пожал плечами и нервно усмехнулся. — Я понимаю… наверное. Я мог бы вам помочь, если хотите. Мой рабочий день уже окончен, так что… В глубине души Баки надеялся, что Питер предложит ему свою помощь. В конце концов, возможно, это была одна из причин, по которой он решился на эту дурацкую затею? С другой стороны, всё время чувствовать себя дамой в беде, на выручку которой приходит тощий принц, было не особенно приятно. Баки постарался взвесить все «за» и «против», но когда Питер ободряюще ему улыбнулся чаша «за» тут же рухнула вниз под тяжестью самых убедительных доводов. — Если тебе не сложно, — Баки постарался улыбнуться в ответ. — Хочешь лимонад?

***

Баки тысячу раз пожалел, что предложил мальчишке этот сраный лимонад. Паркер пил его через соломинку, присосавшись к ней губами совершенно по-блядски призывно. Он неугомонно трещал, рассказывая какие-то, наверное, очень смешные истории про свою тётю, и изредка останавливался, чтобы выпить ещё сок, а когда он отрывался от соломинки, на его нижней губе оставались светлые капли, которые он либо слизывал, либо неуклюже вытирал рукавом. Баки кивнул, делая вид, что слушает, и уставился на стол. Что за несносный мальчишка, честное слово! За время его отнюдь не короткого рассказа Баки придумал по крайней мере сто причин выйти в другую комнату, чтобы быстро подрочить и перестать дёргаться как школьник на первом свидании. Чёрт возьми, мальчишка ведь даже не догадывался, насколько привлекательны все его неуклюжие движения и робкие улыбки. Баки и сам не понимал, почему вздрагивает от его нервных смешков и заводится, когда Паркер закусывает губу. Последний раз такое было во время переходного возраста. Ему было тринадцать. Дела начали обстоять ещё хуже, когда пришло время поклейки обоев. Питер по-геройски взял на себя большую часть работы, уверив Баки в том, что делал это уже не раз. Баки намазывал обои клеем, а Питер становился на табуретку, чтобы приклеить их к стене. Баки в очередной раз обвёл грустным взглядом его задницу в светлых штанах. Блядская соломинка не шла ни в какое сравнение с табуреткой, благодаря которой тощий зад мальчишки оказывался аккурат напротив его глаз. Питер очередной раз наклонился, потянувшись за обоями, и Баки стоило огромных усилий не взвыть от отчаяния. — Так значит, ты начал работать курьером, потому что тебе понадобились деньги для колледжа? Баки был почти уверен, что Питер рассказывал ему об этом, пока он сам был занят сохранением самого невозмутимого выражения лица при весьма нескромных мыслях. — Да, именно так. Были ещё подработки, даже несколько одновременно, но я уже накопил достаточную сумму, так что теперь это моё единственное занятие. — Ты решил продолжить работать курьером? — Да. Потому что мне нравится эта работа! Моя тётя не очень это одобряет, но я уже совершеннолетний, так что в целом она не против. Вообще-то, в этой работе одни плюсы, правда. Я не сижу дома, у меня всегда есть карманные деньги, к тому же мы с вами видимся так часто… Баки замер. Питер побледнел, а затем очень сильно покраснел. — Я имел в виду, сэр, что вы — очень хорошая компания. То есть, не то что бы мы много общались, то есть, мы же видимся каждый день по несколько минут, но вы очень интересный… человек… то есть, я так думаю. Я думаю, что вы очень интересный человек. То есть, если бы мы больше общались, я бы узнал вас получше… я не настаиваю, просто я так думаю, и вообще… Питер нервно тараторил какую-то чепуху, немного отступая в сторону, будто боясь, что Баки накинется на него. Баки нравилась мысль, что Питер остался на этой работе из-за него — хотя бы частично, — но какой от этого смысл, если они так и будут страшно тупить до тех пор, пока Питер не укатит в свой колледж? Питер всё ещё что-то мямлил, двигаясь по какой-то непонятной траектории, а затем задел тазик с разведённым там клеем, который тут же облепил его штаны, ковёр Баки, пол и вообще всё, что находилось рядом. И Питер наконец-то замолчал, покраснев до такой степени, что казалось ещё немного — и его голова взорвётся. — О Боже… — пробубнил он, закрывая лицо рукой. — Я, наверное… — Я принесу тебе какие-нибудь штаны. Не думаю, что сядут идеально, но всё лучше, чем мокрые и липкие. Питер оторвал руку от лица и посмотрел на Баки большими, по-щенячьи преданными глазами. — Вы не злитесь, сэр?.. Уголки его губ слегка подрагивали, и Баки подумал, что будь он проклят, если упустит момент. Он подошёл к Питеру, удовлетворённо отметив, что тот остался стоять на месте, всё так же глядя на него с выражением глуповатой радости на лице, и наклонился, глядя на его губы. «Старый пидор», — хмыкнул внутренний голос, и Баки замер, неуклюже нависнув над Питером. Он постарался задуматься над тем, что делает, и над последствиями, к которым приведут его дальнейшие действия. Питер всё ещё стоял неподвижно, не отодвинувшись ни на миллиметр, разве что приоткрыл рот. Баки позволил себе короткую улыбку, перед тем как, наконец, поцеловать искусанные влажные губы Паркера. Питер целовался плохо. Несмело, неуклюже, царапая губы, иногда издавая хлюпающие звуки. Он не знал, куда девать руки: то тянул их к плечам Баки, то к его талии, но так и не решился до него дотронуться и опустил их вдоль тела. Баки улыбнулся: в отличие от мальчишки, теперь он был совершенно спокоен. Он притянул его ближе, положил его руку себе на талию, обхватил затылок Питера, и в этот же момент где-то на задворках его сознания промелькнула грустная мысль, что он бы мог даже подхватить его и немного приподнять, будь у него на месте две руки. Питер немного опустил свою руку, и грустная мысль благоразумно съебалась куда-то подальше в закоулки мозга.