***
«Дорогой дневник, я отправляюсь домой! Не могу поверить, что я сейчас в самолете и лечу обратно в Пусан спустя десять месяцев. Наконец я снова увижу маму и старшего брата. Я так по ним соскучилась! Не знаю почему, но это чертовски волнительно… Будто я снова лечу в незнакомую страну. По правде, похожее чувство я испытывала, когда впервые летела сюда. И я смело могу сказать, что выросла за эти десять месяцев. Я увидела другую страну, завела много друзей и… Я впервые влюбилась. Первые десять месяцев в Таиланде были незабываемы и просто волшебны.»Flashback.
— Я не хочу тебя отпускать… — Винай мило надул пухлые губы, проведя ладонью по моей щеке. Если так продолжится, я тоже передумаю улетать обратно! — Вылет уже через несколько минут, — говорю я, накрыв руку парня своей ладонью. Теперь он использует глаза. Эти прекрасные большущие глаза так ласково смотрят на меня, заставляя сердце трепетать. Плюс ко всему, я была такой мелкой, что мне приходилось задирать голову, чтобы увидеть их. — Как я буду жить без тебя? — спрашивает он, положив руки мне на плечи. Господи, он что, правда намеревается заставить меня передумать? Если это так, у него уже получается. — Это всего лишь на три месяца, — говорю я тихо, накрыв его руки своими. — В августе я вернусь. — Потом через девять месяцев снова уедешь, — сказал он, опечалившись событию, до которого ещё целый год. — Потом вернусь! — ответила я. — А когда мы окончим универ, ты уедешь навсегда… — до этого же ещё три года! — Винай, — мурлычу я, утыкаясь носом в его грудь. Такой приятный и родной запах… — М? — чувствую, как он тоже вдыхает мой запах, касаясь носом моих волос. — Я хочу вернуться к тебе. Хочу всегда возвращаться, — шепчу я тихо, сжимая пальцами его футболку на талии и неуверенно обнимая. Не знаю, что это за странная смелость заселилась внутри, но я не хочу, чтобы она уходила. По правде, я совсем не смелая и раньше даже не представляла, что могу говорить такие слова парню. — Я хочу, чтобы ты был тем, к кому я всегда буду возвращаться. И через три месяца, и через три года, до конца моих дней, — так стыдно говорить вслух эти слишком наглые мечты. Я… Я никогда не говорила такие слова ни одному парню. Даже если я и влюбилась в Виная чуть ли не с первого взгляда, я никогда не позволяла себе так откровенно говорить с ним. Это… Это очень неловко. — Я хочу того же, — его длинные пальцы снова обхватывают мои щёки, и я поднимаю на него взгляд, пытаясь скрыть румянец и глупую улыбку, которую вызвали его слова. Сердце давно отказалось подчиняться мне и продолжало рваться наружу, что я даже начала думать, что Манобан сейчас начнёт чувствовать, как оно бешено бьется. — Хочу, чтобы ты возвращалась только ко мне. Хочу, чтобы ты была только моей, — он улыбается так нежно, как не улыбался никогда раньше. А, когда его пухлые губы, касаются моего лба, мне кажется, что даже лоб у меня пульсирует из-за этих трепетных слов, которые маленькими атомами достигли от кончика носа до самых пят. — Я люблю тебя, Ким Ёрим, — отстраняется от моего лба и снова смотрит в глаза, не убирая ладони с моих щёк. Эти самые большие и самые красивые глаза смотрят прямо в душу так, что я чувствую, как ещё немного, и я взорвусь от этого переизбытка счастья. — Я тоже тебя люблю, Винай Манобан, — я не такая смелая, как он, поэтому выговариваю эти слова, снова обвив талию парня руками и уткнувшись носом ему в грудь. А, когда он обхватывает своими длинными и крепкими руками мои плечи, мне кажется, что он взял в охапку всё моё тело и что я потеряюсь в этих больших объятиях. И, если бы не просьба занять свои места в самолете, раздавшаяся по всему аэропорту, мы бы так и стояли, не в силах ни насытиться, ни отпустить друг друга. — Я буду звонить каждый день, — говорит Винай, выпустив меня из объятий и снова взяв за руку. — Если что-то случится, ничего от меня не утаивай, ладно? Звони мне сразу, даже если это будет мелочь, договорились? — Хорошо, — кивнув, я через силу отпускаю его ладонь и разворачиваюсь к нему спиной. Если уже сейчас так, как я буду жить вдали от него. Чёрт! Не содержавшись, я снова разворачиваюсь к Манобану лицом и не прерываю наш зрительный контакт аж до рентген-сканера. Я… Я его так люблю… Так сильно люблю, что хочу сейчас же кинуться в его объятия и никогда не отпускать. Не хочу никуда улетать, хочу быть с ним. Но… Так нельзя! Не думай, Ёрим. Не думай о таком, а то ты уже готова передумать. Думай о маме, которую не видела почти десять месяцев, о брате, которого не видела даже больше, о Ханбоме, который будет мило вилять хвостом и просить приласкать, думай о родном доме, куда ты возвращаешься. Тоска… Тоска по родным помогает мне, снова пробуждая желание оказаться у себя дома. Эти мысли: мама, брат, Ханбом и родная деревня, запах травы и пыльные дороги, это всё вызывает трепет в душе, снова пробуждает тоску и желание вернуться в Корею. Я в последний раз смотрю назад, машу ладонью Винаю и сняв колье с часами, уже намереваюсь пройти через рентген-сканер, когда нечто заставляет меня снова обернуться. Нечто или некто? Кого ты обманываешь, Ёрим? Я оборачиваюсь. Но уже не в сторону Виная, нет, совсем в другую. Этот взгляд… Взгляд, который я чувствую на себе довольно давно, всё-таки не даёт мне покоя и заставляет обернуться в сторону. По правде, я и не надеялась, что мои опаски окажутся верными, и я встречусь с парой пронзительных глаз, когда обернусь туда. Но… Сердце предательски кольнуло и больно сжалось, когда я увидела парня, который стоял у самого входа и нежно смотрел на меня. Он смотрел на меня и, поймав на себе мой взгляд трепетно улыбнулся, кивнув. — До скорого, сонбэ, — шепчу я губами и слабо машу ему на прощание, позволив себе нежно улыбнуться. И, только когда увидела, как он прошептал мне то же самое в ответ, я прохожу через сканер и иду дальше.End of Flashback.
***
«Если честно, с той ночи прошло почти полтора месяца, но мы с сонбэ так толком и не поговори. Я совсем не хочу, чтобы ему было больно… А становиться главной причиной этой боли, тем более. Я не хочу, чтобы он мучал себя и очень надеюсь, что это лишь легкая влюбленность, которая быстро пройдёт. Он мне правда дорог, и я не хочу, чтобы он мучился из-за меня.» — Что-то мне подсказывает, что это была не просто влюбленность, — шепчет парень, который только недавно кардинально поменял своё мнение об этом «волшебном» чувстве. Он поднимается с места и тяжело вздыхает. — Любовь и вправду опасна. Чёрт, как же я рад, что уже переболел ею, — Кан кладёт блокнот обратно под подушку и тянясь на месте, идёт в душ.***
«Спасибо, Лиса! С меня должок:-)»«Всегда пожалуйста. А о списании долга я подумаю»
Улыбнувшись смайлику, показывавшему ему язык, Хосок подключает к телефону наушники и отправляет гаджет в карман. Вскоре вступительные ноты любимой песни начинают проходить по всему телу, досягая самых кончиков пальцев. Тело начинает двигаться само. Музыка и парень становятся единым целым, и ритмичная песня полностью берет Чона под свой контроль. Плавные и резкие движения перед зеркалом помогают забыть все мирские заботы и полностью почувствовать себя свободным от всего этого. Трудные уроки, подготовки к турниру по баскетболу, все нервы, которые он тратит, чтобы заставить команду работать слаженно, все выговоры, которые он терпит от учителей, все жизненные проблемы друзей, за которые он волнуется больше, чем за свои, — всё забывается, когда музыка приятными волнами начинает проходить по всему телу и уносит его совсем в другой мир. Полное удовлетворение и свобода — вот что дают Чон Хосоку танцы. И плевать, что он удрал с урока физкультуры, когда должен готовиться к турниру.***
— Давай! Да! Молодец! — как всегда громко выкрикивал Исин. — Правда? — у второклассника загорелись глаза от внезапной похвалы. — Конечно, нет! — лицо китайца вмиг скривилось в издевательской гримасе. — Всё настолько ужасно, что я молил всех богов выколоть мне глаза! Катись давай в конец! — указывает на самый конец шеренги из парней. — Следующий! — сравнив и этого беднягу с букашкой, а следующего с мертвецом, китаец тяжело вздохнул. — Господи, где этот Чон Хосок? — Мне бы тоже хотелось знать, — прошептал Тэхён, который и не думал, что без Чона будет такой сумбур. — Где, чёрт возьми, Хоби? Сейчас тренер на меня начнет наезжать, — заныл он, наклонившись, чтобы спрятать голову за спиной Чимина и искренне веря, что это спасет его от гнева учителя. — Ким Тэхён! — китаец гаркнул его имя так, будто обвинял своего ученика во всех вселенских бедах. — Где ваш балбес капитан?! — как бы то ни было, Исин знал, что за всеми предыдущими организованными идеальными тренировками стоял именно Чон, с первого взгляда хоть и кажущийся разгильдяем, в голове которого только ветер, очень ответственен к тренировкам. — Он… — Тэхён, которому, как ни странно, не удалось скрыться от тренера за спиной Кана, начал прокручивать в голове разные годные, по его мнению, отговорки. — Он? — а тренер был в ожидании этой “годной” отговорки. — У него… — Тэ начал чесать затылок, приказывая своему мозгу быстро что-нибудь придумать. — У него? — у тренера тоже было железное терпение. — У него… — а Ви всё мялся, снова и снова поглядывая на Кана, в надежде, что друг что-то да подскажет. Но Чимин молчал, а Исин ждал, пока Тэхёну не показалось, что его осенило. — Так что у него? — У него понос, тренер! — вдруг воскликнул Ким, не сдержавшись, чтобы не щёлкнуть пальцами. — У него что? — прищурил глаза Чжан, готовый услышать вместо этого даже самую тупую ересь, которую Ким Тэхён способен сморозить. — У него жуткий понос! Бедолага уже несколько дней мучается! — когда Тэ, прикрыл ладонью лицо, одному Чимину было известно, что так он скрывает смех, который так и рвался наружу, когда тренер клюнул. — Вот как, — понятливо и даже в какой-то мере сочувственно закивал Исин. — Сами понимаете, он не хотел об этом говорить, он ведь всё-таки наш капитан, — Чимин наконец решился поддержать Тэхёна, на что тренер снова кивнул. — Тогда ладно, — сказал китаец. — На сегодня доверяю ребят вам двоим, мне нужно заполнить гору бумаг, — только когда мужчина сказал об этом, все поняли, почему китаец сегодня так раздражен. Есть только одна вещь, которая так злит Чжана, и это бумажные работы. — Только, пожалуйста, не убейте ни ребят, ни друг друга, ясно? — Ясно, тренер, — согласился Тэхён, улыбаясь во все тридцать два и закинув свою длинную руку на плечо Чимина.***
— Давно я не слушал эти треки, — сев на пол танцевального зала, Хосок вытер пот на лице своим полотенцем и отпил глоток холодной воды. — А ведь я так часто танцевал под них в детстве, — улыбается парень, потягиваясь на месте. — Айщ, так спать захотелось, — зевнул он, пытаясь не думать о том, что прогуливает тренировки по баскетболу, которые сам должен организовывать. От представления того, как тренер возможно разозлится легче не становилось, но сейчас это было последнее, о чем Чон хотел думать. По правде, у каждого человека когда-то наступает момент, когда чувствуешь, что устал от всего. И, время от времени, это чувство будет посещать тебя. Чувство, что ты устал от чужих проблем, за которые волнуешься больше, чем за свои, устал от вправления мозгов тем, кто даже не слушает, орать и собирать всех на долбаную тренировку, всегда улыбаться и веселить всех, потому что больше некому этого делать. У других слишком много проблем, чтобы находить время на то, чтобы просто расслабиться. И что, что у него нет неразделённой любви? И что с того, что он не разочаровался в «любви всей жизни»? И что, что он не балбес, который начинает ценить своё сокровище, лишь когда потеряет? У него тоже есть чувства. Но разница между Чон Хосоком и его друзьями в том, что он умеет отпускать себя, умеет давать себе свободу, не сковывая свой мир ни в какие цепи. Вот почему он кажется всем таким простаком, у которого в голове один ветер, вот почему все считают его легкомысленным подростком, который только и умеет, что гоняться за мячом и девчонками. И вот почему его друзья так ценят и любят этого парня. Друга, который не умеет закрывать себя в клетке, который смеётся, когда хочет, веселится, когда хочет и всегда делает то, что хочет. Сейчас же он просто хочет поваляться тут подальше и от своих, и от чужих проблем. Но, к сожалению, полежать ему удалось не больше пары минут, так как именно в этот момент начали слышаться тихие осторожные шаги по ту сторону двери. — Чёрт! — когда дверная ручка опустилась и сразу за этим, дверь со скрипом открылась, Чон непроизвольно откатился к самому углу, прижавшись к стене спиной. — Блин, Лиса же говорила, что у девчонок нет занятий сегодня, — чёрт знает за чем спрятавшись, Хосок начал наблюдать за высокой девушкой, которая остановилась напротив зеркала. Собрав коричневые короткие волосы резинкой, она сняла с себя толстовку, оставаясь в укороченном топе и трико. Чон еле сдержался, чтобы не присвистнуть. — Что она тут делает одна? — тихо спросил сам себя Хоби, узнавший девушку почти сразу. — Пак Суён! — Чон вздрогнул, когда Пак, приняв боевую стойку перед зеркалом, внезапно прокричала своё имя. — Господи, — прошептал парень. — Так и убить можно. — Пак Суён, ты не неудачница! — так же громко прокричала она. — Ты не бревно! — Чего? — склонил голову Чон. — Конечно, ты не бревно, — Хосок непроизвольно прокрутил в голове выступления вельветок. — Ты можешь быть такой же как Сыльги! Ты не тянешь группу вниз! — Что она несёт? — искренне не понимал парень. — Давай, Пак Суён! Ты лучшая! — воодушевив саму себя, Суён включила ту самую песню, под которую они будут танцевать против «BlackPink». Держа перед собой мобильник, скорее всего, с видео, Пак начала исполнять движения. — Эмм… — прищурил глаза Хосок. — Что она делает? — Нет, не так! — заныла девушка, останавливаясь. — Сыльги делает это по другому! — перемотав мелодию до нужного момента, она попыталась повторить движение, но у неё снова и снова не получалось. Хосок продолжал за ней наблюдать, девушка повторяла одно и то же. Повторяла и повторяла, пока Чону это не надоело. — Что ты делаешь? — спросил он, резко поднимаясь с места, даже не задумываясь о том, что у бедной девушки от такого может случиться инфаркт. — Мамочки! — подскочила на месте Суён, хватаясь за сердце и не спеша оборачиваться к тому, кто её потревожил. Не спешила, потому что видела в зеркале, кто это и сколько бы она не молилась, чтобы это всё оказалось сном, Чон Хосок из параллельного класса и вправду стоял за ней. — Мило, — заметил он, — но я попрошу звать меня по имени, — подмигнул девушке, которая осторожно обернулась к нему. — Что?.. Что ты здесь делаешь? — в ужасе спросила она, осознавая, что в этом зале увидел Чон. — Не важно, — отмахнулся он. — Важно то, что делаешь ты. — Что я делаю? — недоуменно спросила Суён. — Я… Я… Я готовлюсь… К соревнованию. — С «BlackPink», да? — задумался он. — До этого я думал, что ваши шансы равны, но понаблюдав за тобой добрых полчаса, я пришел к обратному выводу… — процокал парень. — Что ты этим хочешь сказать?! — разозлилась девушка. — Что вы однозначно проиграете, — процедил он, взглянув девушке прямо в глаза. Суён от удивления пару раз похлопал глазами, поражаясь этому хамству. Она и подумать не могла, что этот вечный весельчак может быть настолько груб. — Ты проиграешь, — исправился Хосок. — Что ты сказал? — на глаза тут же подступили слезы обиды, ведь она столько времени убеждает себя в обратном. Она убеждает себя, что не подставит свою команду, что они не проиграют. — Вы проиграете! Твоя группа проиграет из-за тебя, — не поленился повторить Хоби, будто его целью было довести одногодку до слёз. — Да как ты смеешь?! — взорвалась Пак, толкнув грубияна в грудь. — Да что ты знаешь?! Как ты смеешь так мне говорить?! — глаза наполнились слезами, но девушка не позволяла им выйти наружу перед этим мерзавцем. — Если ты будешь именно так танцевать, вы проиграете! — перехватив обе руки девушки, Чон потянул её на себя, снова устанавливая зрительный контакт. — Пусти! — вырывалась Джой, отказываясь смотреть ему в глаза. — Вот что ты делала? — понизил тон парень. — Почему ты пыталась вызубрить движение и повторить её также, как делал другой? — Отстань! — рявкнула Суён. — Ты ничего не понимаешь! Что ты можешь понимать в танцах?! — Ох, вот значит как? — отпустив руки девушки, Хоби усмехнулся. — Значит, если я не обучаюсь у хореографа, я ничего не смыслю в танцах? Что же, если хореограф говорит тебе выучить чужое движение и просто повторять, я рад, что не учусь у таких людей. — … — Ты не можешь в идеале повторить движение своей подруги, Пак Суён, — сказал, поднимая голову девушки, коснувшись пальцами её подбородка. — Послушай меня, ты не неудачница, — покачал он головой. — Ты не бревно, и ты не хуже Кан Сыльги. — Меньше минуты назад ты говорил о другом, — девушка снова отвела взгляд в сторону. — Сказал, что я проиграю, что я подставлю свою команду. — Я сказал, что ты проиграешь, если продолжишь так готовиться, — поправил её соученик. — Понимаешь, каждый вкладывает в танец частичку себя, так что ты всё равно не сможешь в идеале повторить то, что Сыльги добавила от себя. — Тогда… Тогда что мне сделать?.. — Всё просто, — улыбнулся Хоби. — Добавь в этот танец частичку себя, тогда получится так, что и твоё движение никто не сможет повторить. — Легко сказать… — Сделать тоже, — покачал головой парень, отстраняясь от соученицы. — Знаешь, я никогда не учу определенную хореографию, потому что я хочу, чтобы этот танец был моим, хочу, чтобы он отражал мою душу. — Ты… Ты танцуешь?.. — округлила глаза Пак, не веря собственным ушам. — Ну-у… — почесал затылок Хосок. — Не суть! Сейчас мы говорим о тебе, — замотал он головой. — Я… — девушка медленно обняла себя за плечи. — Я не знаю, как мне показать себя… — сказала она, опустив голову. — Для начала, перестань так делать, — Хосок снова схватил её за руки и раскрестил их. — Не сковывайся, почувствуй свободу. — Я… Я попробую… — кивнула Суён. — Ну-ка, — выжидающе посмотрел на неё парень. — Что ну?.. — не поняла Пак. — Попробуй. — Прямо сейчас? — округлила она глаза, чуть покраснев. — Ну да, я хочу посмотреть, — закивал её одногодка. — Нет… Я стесняюсь… — Ты — танцор, который уже второй год танцует перед толпой старшеклассников, стесняешься своего соученика? Серьезно? — Нет же… — покачала она головой. — Я не хочу, чтобы кто-то наблюдал за моими репетициями… Когда я идеально отточу хореографию, на это ещё можно смотреть, но чтобы ты видел все мои нелепые ошибки… Я этого не хочу. — Вот в чем твоя проблема! — щёлкнул пальцами Чон. — Ты боишься ошибиться. Не надо, — он покачал головой. — Все мы учимся на ошибках, а страх ещё больше сковывает тебя в цепи. — Включи-ка свою музыку, — сказал парень, указав на мобильник девушки. — Да-да, давай, — закивал он, и Суён послушно включила музыку. — Насколько я понял, движения исполняютя так, — рисуя перед собой невидимый узор руками, Хосок кое-как повторил движение, заставив Суён открыть рот. — Правильно? — спросил он, на что девушка покачала головой. — Но это не выглядит нелепо или безобразно, наоборот… — улыбнулась Пак. — Движение стало даже более живым, как будто оно… Твоё… — Вот! Ты должна сначала отпустить всё и оставить лишь музыку, пропустить её через себя, — прикрыл глаза Хоби. — И наслаждаться ею, — тело непроизвольно двигалось в такт музыке. — Давай, попробуй, — потянув Суён на себя, Хосок начал делать нелепые движения, заставляя девушку повторять за собой и заливаться смехом. — Мы сейчас выглядим как сумасшедшие! — не сдержала смех Пак. — Сумасшедшие танцоры, — попробовал на вкус парень. — Мне нравится!***
— Этим бумагам вообще будет конец?! — зарычал Лэй, который чувствовал, что тонул в паре десятков листов, не понимая, как ведьма Ли справляется с сотней. — Айщ, ненавижу! — фыркнул он на родном языке. — Эх, тут бы помощь Вашей любимой ученицы, не так ли? — послышался сладкий женский голос. Сразу узнав его обладательницу, мужчина обернулся к двери, непроизвольно улыбнувшись. — Здравствуйте! — звонко поздоровалась Дженни, помахав мужчине. — Ким Дженни! — улыбнувшись, Исин поднялся с места. — Да, это я, — Ким подбежала к мужчине с раскинутыми руками и уже готова была обнять его, но мужчина остановил её, покачав головой. — Без рук, — серьезно сказал он и, наклонившись к уху девушки, прошептал: — А то завтра выяснится, что у нас с тобой роман. — Вау, даже так? — захихикал Ким, отбрасывая назад прядь длинных русых волос. — А что в этом такого? Я, как раз, свободна, — она улыбнулась своей милейшей улыбкой и весь образ испортил лишь то, как она игриво подмигнула. — Эх, — прикрыл лицо тренер, пытаясь не рассмеяться в голос. — Я всё-таки соскучился по подкатываниям нашей маленькой стервочки, — сказал он, приобнимая девушку. — Я тоже соскучилась, — улыбается Ким, — даже если я не в Вашем вкусе. — Ох, а откуда ты это знаешь? — вопросительно изогнул бровь китаец. — Я многое знаю, — понимающе закивала Джен. — Даже то, что химик Ан женился и скоро отцом станет, — фыркнула она. — Только не это, — тяжело вздохнул тренер, обречённо качая головой. — Я ведь говорила Вам удержать его! — Стукнуть бы тебя по этой башке, Ким Дженни, — если бы эта девушка не была такой милой как младенец, он бы точно раздумывал этот вариант действий. — Почему Вы такой злой? Я вернулась через столько времени и говорю, что соскучилась по Вам! Вы должны хотеть только угостить меня! — надулась она, скрестив руки на груди. И пока она, обиженная расхаживала по кабинету тренера, дверь со скрипом открылась. — Тренер, нам нужно ещё несколько мячей, — обкуренный и ленивый голос раздался по кабинету, привлекая внимание и Дженни, и тренера. — Да, бери, — отмахнулся Исин, но внимание Шуги, который, видимо забыл, зачем пришёл сюда, было сосредоточено на другом. Или правильнее выразиться на другой? Дженни откровенно напрягал этот испытывающий взгляд, который буквально раздевал её. Мурашки бегут по спине Ким, когда его взгляд проходит по всему телу и задерживается на её лице. Принципиально не встречаясь с ним глазами, девушка вздёрнула подбородок, ожидая, когда он уйдет. — Юнги, мячи вот там! — похлопал перед его лицом Лэй, указывая на синие баскетбольные мячи. — Ах, да, — быстро придя в себя, Мин взял из ящика два мяча и, посмотрев на Джен в последний раз, покинул кабинет тренера. — Ты в порядке? — недоуменно спросил Исин, увидев, как Дженни съежилась. — Да! — воскликнула она, покачав головой и натянув улыбку. — Давайте, поедим чего-нибудь, тренер? — сказала Ким, взяв учителя под руку. — Так и быть, на сегодня буду довольствоваться нашей столовой, но в следующий раз мой обед дорого Вам обойдется. — А разве не ты должна меня в следующий раз угостить, если я тебя сегодня угощу? — спросил Чжан уже по дороге в столовую. — Забудьте это дурацкое правило! — фыркнула Ким. — Я знаю, что Вы богатый, я видела Вашу машину, — показав язык учителю, девушка потащила его в сторону столовой с намерением обанкротить.***
|Неделю спустя.|
— Уже завтра, — улыбается Лиса, усаживаясь на пол репетиционного зала. — Не знаю почему, но это, чёрт возьми, так волнительно… — если бы Бончай пару месяцев назад сказали, что она будет танцевать в кружке и готовиться к чертовому соревнованию, она бы рассмеялась этому шутнику в лицо, спрашивая: «Мне что, больше заняться нечем?». А сейчас она так волнуется, будто это и есть цель её пребывания в Сеуле. Ей так нравится заниматься этим делом с подругами и представлять как они надерут зад соперницам, что она уже готова сказать: «Вот это дело моё!». — Не говори, — согласно кивает Су, тянясь на месте и устало прикрывая ладонью лицо. — Я так вымоталась, — заныв, девушка коснулась пола затылком, принимая лежачее положение. — Завтра мы порвём этих Вельветов! — уверенно заявляет Лиса, уже представляя их победу. — Так ведь, Рози? — обращается она к Пак, которая отпила пару глотков воды и продолжила повторять движения перед зеркалом. — Не стоит их недооценивать, — отозвалась Чеён, думая, как бы лучше показать себя завтра, чтобы победить. — По правде, они очень даже хороши. — Да, я видела их видео тоже, — кивает Бончай. — Они очень даже хороши, но… — Но если даже мы сами не будем верить в свою победу, кто будет в неё верить? — подаёт голос Джису, поднимая голову, обращая внимание подруги на себя. Лиса, услышав эти слова, поднимает уголки губ в улыбке, а Рози прекращает танцевать, прислушиваясь к словам Ким. — Да, мы не знаем каким будет исход этого соревнования, но разве за свои старания мы не можем понадеяться на победу? — девушка склонила голову набок. — Не знаю как вы, но я, блин, столько тут потела не для того, чтобы проиграть! — совсем недавно «умиравшая от усталости» Джису тут же вскочила с места, качая головой. — Так что, чёрт возьми, никаких «они хороши»! Если они будут хороши, мы будем лучше! — сжав кулак, девушка чуть ли не принимает боевую стойку, вызывая смех у подруг. — Ну-ка, кто мы? — воодушевленно спрашивает Ким, вытягивая руку перед собой. Лиса улыбается и подойдя к Джису, кладет ладонь поверх руки Су. — Мы лучшие? — улыбнувшись, Рози подходит к подругам и кладет ладонь поверх их ладоней. — Раз, два, три, — довольно улыбаясь, Джису смотрит на девочек. — BlackPink is the revolution! — дружно прокричав эти слова, девушки снова взялись за тренировки.***
Во второй части дня, по договору между группами, в зале занимались вельветы и, когда остальные четыре девушки, изнуренные тренировками, отправились домой отдыхать, в зале осталась одна девушка. Позже неожиданно к ней присоединился парень. — Что ты здесь делаешь? — не без удивления спросила Суён, увидев у двери парня, с которым хоть и учится в параллельном классе уже несколько лет, узнавать начала лишь с прошлой недели. — На правах зрителя пришел оценить тебя, — улыбнулся Чон, бросив на полу свой рюкзак. — Я не так хороша, как ты, сразу предупреждаю, — улыбнулась Пак, которая уже не стеснялась танцевать при этом парне, который неделю назад облил её запутавшееся сознание холодной водой. Не важно, кто танцует красивее, неважно, кто более профессионально проделывает движения, важно показать себя, продемонстрировать свой мир. Теперь она поняла это благодаря Чон Хосоку, и только благодаря этому парню она поняла, что занимается этим делом не потому, что все популярные девушки состоят в танцевальных группах, а потому, что её душа желает этого. Она поняла, что до этого делала всё неправильно, но страсть к танцам всё-таки живет глубоко внутри Пак Суён и благодаря Хоби она смогла выйти наружу. И только когда она нашла себя в танце, только когда смогла прочувствовать, что это её, Сыльги впервые сказала ей: «Отлично потрудилась!» и похлопала по плечу. Танцы — это не подражание, это не принуждение. Танцы — это свобода, которая живёт в душе каждого и свободу Пак Суён помог вытащить наружу именно этот парень, которому изначально хотелось лишь вмазать по довольной физиономии. — Ну, давай посмотрим, — подмигнув девушке, Чон уселся прямо на полу, готовый смотреть на танец. — Может, составишь компанию? — поинтересовалась Суён, уже включив музыку. — Я прекрасно знаю, что ты уже наизусть выучил всю хореографию. — Думал, не попросишь, — усмехнувшись, Хоби подошёл к девушке со спины, притворно кривляясь, пародируя девушек. Выполнял движения он грубее и неуклюже, но улыбка Суён, которая уже не копировала кого-то и не повторяла вызубренные движения, заставили его счастливо улыбаться. Девушка поддавалась танцу, она жила этим танцем, она обретала в нём свободу, и этому нельзя было не радоваться. В её глазах горел огонь, который заставлял и его почувствовать себя танцором на сцене. — Ты молодец, Пак Суён, — переводя дыхание после танца, Хосок показал девушке большой палец. — Беру свои слова обратно. Если ты будешь так же танцевать завтра на соревнованиях, «BlackPink» будет кого опасаться, — улыбнулся он. — Я… — неуверенно начала Джой, собирая волосы в хвост. — Я хочу завтра одержать победу. Хоть это и эгоистично с моей стороны, я не хочу отдавать им победу. Я хочу, чтобы мы побеждали всегда. Я хочу быть значимым членом команды «Red Velvet» и всегда побеждать вместе с ними. — Это не эгоизм, это амбиции, — покачал головой Хосок. — Это совершенно нормально и даже правильно! Где есть соперничество, там есть и амбиции. Мы, например, когда идем на соревнования, какими бы сильными наши противники не были, говорим, что размажем их и до конца верим в это. Мы всех размажем, потому что мы, мать его, лучшие! — прокричал парень, словно это был крик души, который он слишком долго держал в себе. — Так завидую твоей свободе, — тихо прошептала Пак, невольно улыбаясь. — Что? — не расслышал Хоби. — Ничего, — покачала она головой. — Спасибо тебе, говорю, — улыбнувшись, перфразировала девушка. — За что? — непонимающе склонил голову Хосок. — За то, что помог прочувствовать себя, за то, что помог найти свободу и вообще за то, что неделю назад оказался в том зале, — сказала она, переминаясь с ноги на ногу. — Ты мне очень помог. — Не стоит, — покачал головой её одногодка. — Мне понравилось. — Ч-Что?.. Что именно понравилось? — Узнавать людей, — улыбнулся парень. — Узнавать тебя, наблюдать за тобой, наблюдать за твоими стараниями. Ты мотивируешь и вдохновляешь на риски. Я хочу быть таким, как ты. — Что? — честно удивилась Пак. — Такой как я? — она пропустила смешок, приняв слова парня за шутку. — Ты ведь итак очень талантливый, задорный и свободный… Чего тебе взять с меня? — Волю, — ответил Чон. — Неумение сдаваться, умение вставать даже после самого жёсткого падения, умение бегать дальше несмотря на то, что воздуха в лёгких почти нет. Я тоже хочу так же стремиться к победе. Я тоже не хочу подставлять своих товарищей, хочу привести их к победе. Хочу быть настоящим капитаном, и я им стану. Какие бы испытания меня не ждали, я всё преодолею, лишь бы добиваться новых высот плечом к плечу со своими сокомандниками, — сжав руки в кулак, Хосок прикрыл глаза, представляя их баскетбольную команду с турнирным кубком в руках. — Ну что же, удачи нам? — спросила Суён, вдохновлённая речью парня. — Файтинг, Пак Суён! Файтинг! — прокричал парень, поднимая ладонь, говоря девушке дать пять. — Сумасшедшие танцоры лучшие!***
— Оппа, знаешь, ты очень красивый без очков, — сладко тянет Миён, задирая голову, чтобы посмотреть в глаза старшего брата. — Правда? — улыбается Чон, поправляя совсем новые очки на переносице. — А я то думал, что для тебя я красивый всегда, — у него даже обиженное лицо не получается сделать. — Нет, это правда так! — честно говорит девочки, испугавшись, что обидела брата. — Просто в фильмах красивые девушки не влюбляются в парней, которые носят очки. — Что? — вопросительно изогнул бровь парень, не понимая, что мелкая хочет сказать. — Может, если ты не будешь их носить, в тебя тоже влюбится какая-то красавица? — улыбается Чон-младшая, мечтательно складывая ладони. — Какая ещё красавица? — хмыкнул парень, которому сейчас совсем не до девушек. — Ну, девушка, которая будет такой же красивой, как старшая сестра Мёнсу и Бонсу, — Чонгука откровенно передёргивает, когда эти слова доходят до его мозга, и он автоматически показывает темноволосому проблемную и жутко шумную мелкую девчонку со специфическим цветом волос. — Она очень красивая! — белоснежная кожа, тёмные выразительные глаза, прямой нос, тонкие губы, которые принимают форму сердца, когда их обладательница улыбается, блестящие фиолетовые волосы и тонкие мягкие пальцы, которые нежно проходили по его волосам. Она и вправду очень красива. — Правда ведь? — спрашивает сестрёнка, снова задирая голову, чтобы получить ответ от старшего брата. И темноволосый, который успел прийти в себя, мотает головой и снова становится непоколебимым. — Ничего особенного, — пожимает плечами. — Я даже забыл, как она выглядит. — Вот как, — кивает девочка, для которой такой ответ был ожидаемым, ведь старший брат никогда не рассказывает о девушках. Он всегда волнуется только о ней и маме, остальные люди Чон Чонгуку абсолютно безразличны. Он думает о том, как бы сделать жизнь своей семьи лучше. Парень, совсем в юном возрасте взваливший на свои плечи ответственность главы семьи, хочет обеспечить своей семье хорошую жизнь и давно понял, что не должен тратить своё время на такие прихоти, как веселье с друзьями или на свидания со школьными красавицами. С приездом сюда он забросил даже баскетбол из-за необходимости работать. Семнадцатилетний юноша считает, что давно уже достаточно взрослый, чтобы зарабатывать деньги и помогать больной матери. Мамины лекарства было первым, что он купил на свою зарплату. И, только купив для сестрёнки и мамы новые тёплые куртки, Чонгук позволил себе пойти к окулисту за новыми очками. — Маме очень понравится, я уверена, — с улыбкой говорит девочка через пару минут молчания, указывая на пакет в руке брата. Из-за болезни их мама почти никуда не выходит, и она уже три года ходит в одной и той же зимней куртке, поэтому сын и решил первым делом что-то купить для неё. — Я тоже так думаю, — кивает Гук, позволив себе поднять уголки губ в слабой улыбке. — А тебе понравилась куртка? — Очень понравилась! — ярко улыбается девочка, озаряя теплом весь окружающий тусклый мир. — Спасибо, оппа! Ты самый лучший! — останавливаясь, Миён крепко обнимает брата. — Я очень рад, что тебе понравилось, дорогая, — присев на корточки, Чонгук гладит сестрёнку по голове забинтованной рукой. — Оппа, ты всё-таки сходил к врачу, да? — говорит она, переводя взгляд с руки брата на лицо, на котором было несколько пластырей, да и синяк уже выглядит не так ужасно как в первые дни. — Тебе намазали мазь? — Ну, — замялся Чон, прокашлявшись и поднимаясь с места, — можно и так сказать, — и вот, сколько бы он не старался не думать о недавней беседе в раздевалке, обстоятельства сами напоминают Чонгуку о чудачке, которая не раз помогла ему.Flashback.
<b>Неделю назад. Как только Юнги и Джен ушли, Джису решила сначала обработать ранки на лице одноклассника. Он опять начал шипеть и морщиться как ребёнок. — Можно помягче? — поинтересовался он, потому что Джису откровенно тыкала в его лицо ватной палочкой. Если бы не было ещё больнее, чем когда его били, он бы точно не стал о таком просить. — Медсестра была бы мягче! — хмыкнула она. — Я же просто тупая одноклассница, которой не должно быть до тебя дела! Вот никак нежнее не получается! — Ладно, — тяжело вздохнул парень, — потерплю. — Потерпит он! — шикнула Су, убрав ватную палочку и глядя ему прямо в глаза. — Вот мне интересно, какого черта ты это терпишь? Ты реально страдаешь мазохизмом? — Я не хочу терпеть, — отозвался Чон тихо, смотря куда-то в пустоту. — Просто так получается, я этого не контролирую, — прикрывает глаза. — Но и ты, и моя мама вряд ли в это поверите, — парень вдруг напрягается так, будто говорит что-то постыдное и прикрывает глаза, склонив голову к стене, — но я не хочу влезать ни во что, я просто хочу жить спокойно, — злобный взгляд Джису меняется, и она расслабляет пальцы, позволяя уголкам губ подняться в слабой улыбке. Но Чон этого не видел, ведь глаза его всё ещё были закрыты. — Знаешь, — спокойный низкий голос вдруг прозвучал так необычно и мелодично, что Чонгук непроизвольно распахнул свои тёмные глаза, чтобы посмотреть на обладательницу этого голоса, — я тебе поверю. Так спокойно на душе. Боли не было. Когда девушка неожиданно коснулась пальцами ссадин на его лице, чтобы заклеить их пластырями, Чонгуку не было больно. Его пленили тёмные глаза, глядевшие ему в душу, и они… Они улыбались ему. Её глаза улыбались ему. — Что?.. — Мне не трудно поверить в то, что ты не хулиган, как и в то, что ты хочешь тихую жизнь. Так бывает, что у нас не остаётся выбора. Если на нас нападают первыми, все мы защищаемся, — продолжает девушка. — А бывает, что нас вынуждают давать сдачи. Прости, что наехала на тебя, будто ты обязан передо мной отчитываться, — виновато улыбается Ким, убирая ладони с лица парня. Она достаёт из своей аптечки пластыри и клеит их на открытые ранки, не замечая с каким выражением лице за её действиями наблюдал Чон. — А мама твоя права, что переживает! Родители, они такие, — мягко улыбается. — Тэхён тоже не хочет, чтобы дядя и тётя знали обо всех драках, в которых он принимал участие. Если такое случится, у тёти точно случится сердечный приступ, а дядя первым делом спросит сколько раз Тэ побеждал, — звонко смеётся девушка, прикрывая рот ладошкой. Вот только Чонгук, внимательно слушавший её, ушёл в какие-то глубокие раздумия. Подумав, что шутка была совсем не смешная и мысленно отругав себя, Ким откашлянулась, чтобы хоть как-то нарушить тишину и разбавить неловкость. — Мой тоже, — тихо отзывается парень, всё ещё сверля взглядом пустоту. — Что? — не поняла Джису. — Мой отец тоже как-то так говорил, — поднимает взгляд. — В первом классе я впервые подрался. И пока мама ругала меня, одновременно спрашивая не болит ли у меня ничего, папа лишь спросил победил ли я, — уголки его губ еле заметно приподнимаются, и Джису удается пару секунд лицезреть улыбку Чона. — А услышав, как я уложил своего одноклассника в два счёта, он похлопал меня по спине и довольно заявил: «Это мой сын!» — Похоже, все отцы такие, — улыбается Джису, заметив, что на это мгновение Чон перестал вести себя как бесчувственный робот. — Наверное… — А сейчас он тебя за это вот не ругает? — вдруг интересуется его одноклассница, показывая пальцем на его лицо. — Или до сих пор спрашивает кто победил? — Нет, — качает головой Гук, снова делая свой голос монотонным. — Сейчас у меня его нет, — очередной кинжал пронзил сердце Джису из-за Чонгук, когда она услышала эти слова. «Чёрт… Как я могла?.. Как ты могла, Ким Джису? Как ты могла напомнить ему о такой утрате? Господи! Даже после случая с Лисой, тебе не прибавилось мозгов!» — Прости, пожалуйста… — тихо шепчет девушка, сгорая со стыда. — Я не хотела, честно. — Нет, он не умер, — качает головой Чон, поняв, что Джису всё неправильно поняла. — Тогда… Тогда почему ты так сказал? Где он? — как всегда Ким Джису сначала говорит, а потом уже думает. «Балда, ты серьезно? Определенно его отец ушел к другой! Чёрт!» — Ким только хотела сказать Чону не отвечать и снова извиниться, как он опередил её: — Он в тюрьме, — монотонно и легко, будто это обыденно, — вот уже девять лет. — … — девушка с расширенными тёмными глазами мгновенно замолчала. Она молчала, потому что не знала что и как сказать, она не знала, как вообще должна на это отреагировать. А парень ещё пристальней начал смотреть в её глаза. Зачем? За тем, чтобы снова увидеть презрение, ненависть или в худшем случае, жалость. Другого просто напросто не дано. Вот, в глазах этой девушки он сейчас видит смятение, которое вскоре заменяется чем-то другим. И вдруг, наконец поняв насколько пристально и изучающе смотрит на неё одноклассник, Джису поспешно отводит взгляд и ничего больше не спрашивая, начинает собирать свои медицинские принадлежности обратно в маленькую аптечку. С «лечением» было покончено давно, но она просто увлеклась этим разговором. Чон криво усмехнулся и поднялся с места первым, пока Ким не удумала бежать от сына преступника со всех ног. — Что? — спрашивает он, натягивая на плечи лямки рюкзака. — Испугалась? — Нет, — сухо отвечает Джису, направляясь к двери, даже не взглянув на своего «пациента». «И что ты ожидал?» — Чон кусает губу изнутри и непроизвольно сжимает руку в кулак. — «Что это, твою мать, за разочарование, Чон Чонгук? Ты правда что-то ожидал от этой девушки?» — Дома поменяй пластыри, — сказала Джису, остановившись у самой двери. Только взялась за ручку и хотела опустить её, чтобы выйти наружу, как вспомнила ещё кое о чём. — И перед сном намажь гемотомы этой мазью, — обернувшись, Ким положила мазь на скамейку и снова повернулась к парню спиной. — И, пожалуйста, попытайся впредь не лезть в драки, — сказала она, снова направившись к выходу. «Просьба больше не морочить ей голову своими проблемами. Небось жалеет, что в тот раз помогла» — некая досада овладела парнем и странное незнакомое чувство побудило его задать следующий вопрос: — А что, если я снова влезу в драку? «Это уже только твоя забота» — на девяносто процентов Чонгук был уверен, что услышит такой ответ. Но… Остальные десять процентов, о которых он даже не думал, оказались сильнее. — В таком случае у меня нет другого выбора, кроме как продолжить выполнять обязанности твоей персональной медсестры, — последнее, что сказала Джису перед тем, как покинуть раздевалку, оставив парня с открытым ртом и расширенными глазами наедине с собой.End of Flashback.
— Оппа, — парня, на чьём лице появилась загадочная улыбка или же просто её подобие, отвлекла сестрёнка, чей голос был встревожен. — Оппа, кто этот человек? — девочка указала пальцем на дверь их квартиры, перед которой их мама во всю ругала какого-то мужчину в сером костюме. И Чонгук знал, кто это. Прекрасно знал, как и его мать. — Госпожа Сохва… — мужчина не переставал протягивать матери Чона толстый белый конверт, которой ему поручают доставить ей уже на протяжении многих лет. — Я сказала убирайтесь! — не выдержав, женщина повысила голос, схватившись за щипящее горло. — Не знаю как Вы меня нашли, но, как я в прошлый раз и предупреждала, если Вы не оставите мою семью в покое, я обращусь в полицию! — Господин Сонхёк хочет… — опять ему не дают договорить: — Не произносите его имени! — кашлянув, Сохва почувствовала, что неимоверная злость охватывает всё тело. — Если бы Вас или Вашего начальника интересовали желания Чон Сонхёка, он бы не был сейчас в тюрьме! И в ваших грязных деньгах ни я, ни мои дети не нуждаемся! И только мужчина хотел что-то вставить, как чья-то сильная рука крепко схватилась за его шиворот, тяня на себя. — Похоже, в прошлый раз я выразился не очень понятным языком. Это так? — прохрипел Чон, оттащив мужика от двери и с силой толкнув на грязный асфальт. — Думаете, раз у нас нет денег как у Вашего начальника, мы ни на что не способны?! — Парень, послушай, твой отец хочет… — как бы он ни старался, мужчине не удалось избежать встречи с сыном Чон Сонхёка, который любит объяснять ему всё кулаками. И вот этого было достаточно. Упоминания его родственной связи с Чон Сонхёком было достаточно, чтобы вывести из себя вечно спокойного парня. Когда Чонгук начал наносить удары, заставив мужика отлететь на несколько метров, его глаз, полные гнева испугались даже родная мать и сестрёнка. — Чонгук! — придя в себя, Сохва подбежала к сыну и вцепилась в его плечо обеими руками. — Он мне не отец! — прохрипел Гук, ударив ненавистного человека ногой. — Чон Сонхёк мне не отец! — пелена гнева перед глазами не позволяла Чону видеть то, что происходит вокруг него. — Понял?! — Сынок… — тише позвала его мать, крепко сжав руку сына, когда тот хотел продолжить безжалостное избиение. — Чонгук, ты пугаешь Миён. Остановись… — прошипела она будто из последних сил, боясь, что сын и на этот раз откажется слушаться и не увидит, в кого он сейчас превращается. — Успокойся, сынок… — ещё одно прикосновение маминой ладони, сопровождаемое её успокаивающим голосом, и Чонгук отошёл от мужчины, разжимая свои кулаки. — Ещё раз! — рычит парень, высунув указательный палец. — Если я ещё раз увижу тебя рядом с моей семьёй или вообще рядом с моим домом, тебе уже точно не жить! — дважды повторять не пришлось, мужчина слышавший подобную угрозу от парня не в первый раз, тут же поспешил свалить, пока не отбросил коньки. Да так, что у него пятки заблестели. — Сынок, — Сохва подошла к Чону и накрыла плечо парня своей ладонью, пытаясь хоть как-то успокоить его. Она знала, что его сейчас изнутри раздирает ненависть на отца. Ненависть, отсутствие которой она желает больше всего на свете, но которая с каждым днём не то чтобы уменьшаться, растёт в геометрической прогрессии. Сама ненавидя этого человека, который так глупо покинул семью из-за чужих козней, она никогда не хотела, чтобы в сердцах её детей росла ненависть к родителю. Но, сама того не осознавая, она становилась главной причиной злости сына к отцу. Он не Миён, которая ещё была у неё под сердцем, когда Сонхёк сел в тюрьму, он с восьми лет видит, как мать каждую ночь плачет в одиночестве, проклиная преступную жизнь его отца и задавая вопросы любимому, которые пропадали в безмолвии комнаты, переполненной лишь её печалью. С тех самых пор он ненавидит и проклинает человека, из-за которого его мать, человек, на лице которой до этого играла лишь счастливая улыбка, постарела сразу на несколько лет, с глаз которой тут же пропали все краски и желание жить, превратилась в живой труп, который продолжал существовать лишь ради восьмилетнего сына и дочери под сердцем. Непроизвольно женщина и сама начала ненавидеть этого мужчину, в которого влюбилась ещё в школьные годы. Тихоня-отличница и хулиган в кожаной куртке? Кто бы мог подумать, не так ли? Кто бы мог подумать, что хрупкая и молчаливая Им Сохва будет питать чувства к первому хулигану школы, и что избранницей красавчика-бабника по имени Чон Сонхёк, в постель которого мечтала прыгнуть каждая вторая старшеклассница, станет именно эта тихоня? Даже не мечтая услышать от этого бесчувственного грубияна хоть одного нежного слова, Сохва знала, что он любит её и именно поэтому, даже получив от него самое неромантичное предложение руки и сердца, когда она в очередной раз промывала его раны в школьной раздевалке, девушка согласилась сразу. Она не думала ни о его странном образе жизни, в которую он совсем не посвящал свою «девушку», ни о его сложном характере, который почти не позволяет ему ласки. И за девять лет брака женщина ни разу не пожалела о своем выборе. И даже после того, как его гребаная преступная жизнь погубила его, она не переставала его любить. Ненавидела, проклинала, но в то же время ни на секунду не переставала его любить. Принципиально отказываясь посещать его в тюрьме, она до сих пор хранит все письма, которые он ей присылал. Но до сих пор всем сердцем любящая своего мужа женщина один раз позволила себе пожалеть о том, что полюбила преступника. Всего один раз. Это было в очередной раз, когда маленький Чонгук побил своего одноклассника из-за того, что тот обзывал его сыном убийцы. Слова восьмилетнего сына, которые кинжалом впились в сердце тогда беременной женщины, до сих пор звенят в ушах, будто она слышала их ещё вчера: — Сынок, сколько мне тебе говорить, чтобы не вёл себя так плохо? Просто не слушай их, они не понимают, что говорят… — женщине не дал договорить сын, который хлопнув её руку, в которой была вата, обмокнутая в перекись и которой она промывала его царапинки, сорвался с места. — Это всё ты виновата! — прокричал мальчик, шмыгнув носом. — Сынок, что ты?.. — Сохва недоуменно посмотрела на Гука, который вытер рукавом рубашки слезы на лице. — Гуки, тебе больно? Не плачь… — Во всём виновата ты! — снова прокричал Чон, не позволив матери вытереть его лицо. — Если бы ты не вышла замуж за него, я бы не был сыном преступника! Почему ты вышла замуж за плохого человека?! Это из-за тебя меня называют сыном преступника, и никто не хочет со мной сидеть ни в классе, ни в столовой! — Сынок… — по щеке Сохвы покатились капли слёз. — Я ненавижу тебя! Это из-за тебя меня все ненавидят! Из-за тебя меня называют сыном преступника! — вытирая нос и лицо рукавом рубашки, мальчик убежал от матери, которую считал виноватой во всём, что случилось с ним, и которая сейчас не смогла отрицать правдивость его слов. — Когда всё кончится, мам? — парень, который в тот же день вечером попросил у мамы прощения, с тех пор всячески пытавшийся не показывать ей, что его внутренний мир разрушается, накрыл её руку своей ладонью и посмотрел на неё взглядом, полным отчаяния. Его глаза говорили: «От этого разрушенного внутреннего мира скоро ничего не останется, мама. Я уже не помню себя. Помню лишь, что сын преступника». — Когда весь мир перестанет напоминать мне о том, что я сын уголовника? До каких пор за проступки этого убийцы будем отвечать мы?! — он как всегда не умел повышать на неё голос, но мать осознавала, что сыну уже слишком тяжело. — Когда он оставит нас? — впервые за столько лет он позволил себе взглянуть на маму, как тот восьмилетний ребенок, который ищет в глазах матери ответы на все вселенские вопросы и который верит, что обязательно найдет их в них. Всего раз. Всего раз за много лет, он хочет быть не главой семьи, а ребёнком, которому мама скажет: «Будет лишь немного больно, но потом мы поедим мороженое, и всё пройдёт.» — Когда всё пройдёт, мам? — отчаяние в глазах сына пронзило сердце матери. Она не знала. Как всегда она не знала, чем ответить сыну. С одной стороны её мучало то, что сыну так тяжело из-за родного отца, что он проклинает своё родство с ним, а с другой ей не даёт покоя именно это отношение сына к отцу. Как бы Сонхёк не заслужил этого и как бы она сама его не ненавидела, женщина никогда не хотела, чтобы сын проклинал родного отца. Но сколько бы она с детства не пыталась внушить сыну, что его отец хороший, для Чона имя его родителя давно заменило слово «убийца». — Гуки, пожалуйста, — пересилив себя, перешагнув через ненависть к любимому, Сохва покачала головой, — не говори так. Каким бы он не был, он твой отец, — уже выученные Чоном слова, которые бесят его даже больше, чем сравнения с отцом. — Мама!.. — хотел запротестовать парень, но мать снова покачала головой. — Говоря так о нём, ты очень расстраиваешь меня, Гуки, — накрыв щеку сына ладонью, женщина провела пальцами по волосам, падающих на лоб парня. — Ты ведь не хочешь этого? Ты ведь не расстроишь меня? — ласково улыбнувшись, женщина погладила сына по голове, заставив того непроизвольно наклониться к матери и коснуться подбородком её плеча. — Нет, мамочка, — прошептал он тихо, — я не буду тебя расстраивать. Прости меня, пожалуйста, — после этих слов, Сохва погладила сына по спине, нежно улыбаясь. Мать и сына, простоявший так около минуты, отвлек детский голосок. — Оппа! — позвала она, отдернув брата за школьные брюки. — Да, золотце? — отстранившись от матери, Гук присел на корточки перед девочкой, которая делает такое серьезное лицо лишь когда не понимает какой-то пример по математике. — Наш отец что, плохой человек? — спросила она, взглянув брату в глаза. Недоумение и смятение смешались в её нежном голосе. Она хотела знать. — Мама же сказала, что он уехал далеко, чтобы заработать много денег, но ты сказал, что он убийца, а убийцы плохие, — она не понимала, почему старший брат так сказал об их отце. Он ведь правда много работает, чтобы они жили очень хорошо, чтобы у них был большой дом, чтобы брат не работал так много и чтобы мама быстро поправилась. Разве это не так? Неужели мама врала ему? — Миённи… — Сохва, которая слишком долго подбирала нужные слова, чтобы ответить дочке, наклонилась к ней, но сын опередил мать, подняв сестрёнку на руки. — Нет, родная, — ответил он, покачав головой и чмокнув мелкую в аккуратный нос. — Ты просто неправильно поняла старшего брата. Наш папа очень хороший человек и он очень усердно работает, чтобы мы жили хорошо, — в его словах Миён не видела ни капли лжи. — Правда? — вмиг засияла девочка. Ведь старший брат всё знает, он никогда не будет обманывать её. Ему можно верить. — Он ведь не плохой? — Нет, — снова подтвердил Чон, улыбнувшись и обняв сестрёнку, — он очень хороший человек,— наглая ложь, которую Чон так мастерски преподнес малышке и которая так её обрадовала. И когда мать, улыбнувшись, шепчет ему губами: «Спасибо», парень в очередной раз понимает, эти двое — его всё, они — его мир, его богатство, его семья. И если результатом этого будет улыбка двоих родных, он сочинит не одну ложь, не раз назовет гнусного убийцу отцом и не раз наденет такую ненавистную маску лицемерия.***
Вечер в самом разгаре и весь зал был в ожидании главного события вечера: танцевального баттла между «BlackPink» и «Red Velvet». По традиций сверля друг друга злобными взглядами, две команды стояли за кулисами, молясь всем богам. — Мы должны победить, — как мантру повторяла Рози, пока её ладони не накрыли ладони Лисы. — Успокойся, — прошептала она, улыбнувшись. — Наши старания не пойдут насмарку. — Да, — кивнула Пак, мысленно благодаря подругу за такую поддержку.***
— Сынок, у тебя ведь обычно в среду были какие-то дополнительные, разве нет? — поинтересовалась Сохва сына, готовя ужин. — Да, есть, — зевнул Гук, — только сегодня всё отменили из-за одного танцевального соревнования, — устало ответил он, — дальше там дискотека и тому прочее. — Да? — забыв о супе, мать всем корпусом обернулась к сыну. — И почему ты дома отсиживаешься, изволь узнать? — А где я ещё должен быть? — невинно поинтересовался парень, и вправду не понимая, к чему мать клонит. — Сынок, у тебя остались лишь два года прекрасных школьных лет! — сказала мать, жестикулируя руками. — А ты сидишь дома! Ты должен веселиться, заводить новые знакомства и становиться частью того большого организма школы. — Думаю, у этого огромного организма уже слишком много частей, и во мне он не нуждается, — криво усмехнулся Гук. — И ты прекрасно знаешь, что я не люблю такое. — Чон Чонгук, ты сейчас же перестанешь паясничать, напялишь приличную одежду и пойдешь на эту чёртову школьную вечеринку, — мать указала пальцем на дверь кухни, сделав грозный взгляд. — Мам, надеюсь, ты шутишь? — у парня округлились глаза, когда он осознал, что мать не намерена сводить с него выжидающий взгляд. — Чёрт возьми, я там даже никого не знаю. — Вот тебе и повод, — Сохве пришлось лично поднять сына с табуретки и толкая со спины, вывести из маленькой кухни, — как раз со всеми познакомишься. — Мам, — в конце-концов Чон даже попробовал посмотреть на женщину умоляющим взглядом, надеясь, что она шутит и так сломается. Но нет, она говорила совершенно серьезно. И, когда ей всё-таки удалось затолкать непослушного сына в его комнату, Сохва с важным видом пошла на кухню доделывать давно забытый суп, молясь, чтобы с ним всё было в порядке. — И обязательно потанцуй с красавицей! — прокричала она с кухни, уверенная, что Чон услышит, даже если будет делать вид, что нет.***
— Вы были просто офигительны! — Тэхён и Чимин были уверены, что увидели огромные сердечки в глазах у Хосока, когда он смотрел выступление своих одноклассниц и даже сейчас, когда он выражает весь свой восторг, Чон не может ровно стоять на месте. — Спасибо, — почти хором отвечают они, ведь знают, что постарались на славу. — Очень надеюсь, что победу присудят нам, — сказала Рози, потирая вспотевшие ладони. — Да, — кивнула Ким. — Соперники сегодня тоже постарались на славу. Они приятно удивили. — Согласна, — ответила Бончай, которая увидела сегодня в вельветах что-то, чего не замечала раньше. — Они и вправду достойные соперницы. Вот так и продолжалось. Напряжённость отказывалась их покидать, ведь две пары мужских глаз не переставали следить за каждым движением розововолосой особы: одна специально, другая по привычке, а та упорно отводила взгляд на еду. Но была ещё одна девушка, был ещё один взгляд. Взгляд, который наблюдал за глазами Кана, который даже после всего случившегося не мог перестать смотреть на Чеён этими влюблёнными глазами. Его ладонь была на её плече, но какой с этого толк, когда не то что сердце, даже глаза не смотрят на неё. И напряжение продолжалось, пока к ним не подбежал их староста. — Пак Чеён, вот ты где, — обрадовался он, наконец отыскав девушку. — Привет, Джин! — она была настолько рада, что кто-то их отвлёк, что готова была расцеловать Кима. — Результаты уже вышли? — так она направила на старосту всё внимание. — Пока нет, — он покачал головой. — Именно поэтому я тебя и искал. — Эмм… Что случилось? — Нужно чем-то занять зал, пока выйдут результаты. Нужно дать судьям время, — пояснил Сокджин. — А ты, я помню, обещала спеть песню! — Когда это? — удивилась Пак. — В начале семестра! — сразу ответил Джин. — Я даже записал название песни потому что знал, что ты потом откажешься, — хмыкнула он, роясь в телефоне. — A year without rain! — воскликнул он вдруг. — Какая-то старая песня о любви. — Не такая уж и старая, — прошептал Тэхён. Но Рози услышала. «Пусть это будет наша песня!» — в ушах обоих прозвенел голос Рози и на этот раз зрительного контакта было не избежать. — Идём давай, — Сокджин взял её за руку, намеренный хотя бы силой потащить одноклассницу на сцену. — Постой-постой! — остановила его Пак. — А можно, — девушка взглянула на Кима, — поменять песню? — Делай что хочешь! — отмахнулся староста. — Мне нужно лишь чтобы ты спела! — с этими словами он потащил девушку на сцену. — Ого! Не знала, что Рози поёт, — улыбнулась Бончай, когда Пак поднялась на сцену с микрофоном, и все завизжали. — Она просто прекрасно поёт! — похлопала Джису. — Когда поёт, она становится похожей на… — Ангела, — Чимин и Тэхён одновременно заканчивают фразу Джису. И опять же: один специально, другой по привычке. Но вот когда прозвучали первые нотки песни, улыбка с лица Тэ пропала.Ты свободен! Ты свободен! Ты свободен! Ты свободен! Всё твоё лежит в коробке слева, А то, что в шкафу, принадлежит мне: Поскольку я это купила, не смей трогать. Можешь продолжать нести эту чушь, пожалуйста. Ты не мог бы уходить и разговаривать одновременно? Ты что, не видишь, что это моё? Давай, забирай свои чемоданы. Я вызову тебе такси.
— Как я раньше не замечала, что у неё такой прекрасный голос! — завороженно сказала Лиса, которая даже похлопала в ладони. А вот Ким был одним из немногих, кто внимательно прислушивался именно в текст песни, которую Пак выбрала. «Зачем тебе вся эта глупая сцена? Просто сделай вид, что ничего не заметила и прости меня. У тебя ведь это отлично получается.»Ты стоишь на крыльце и говоришь, Что я такая и разэтакая дура, поскольку Никогда не встречу такого как ты. Ты меня уже достал. Должно быть, ты совсем меня не знаешь. Должно быть, ты совсем меня не знаешь. Я найду достойную замену тебе уже к завтрашнему дню, Поэтому не заблуждайся ни на секунду насчёт того, Что ты незаменимый.
«Спроси у кого угодно, кто такая Пак Чеён! Все ответят, что она девушка Ким Тэхёна. И никто больше!» — в голове звучат эти слова, заставляя девушку всё лучше чувствовать песню.Если я не являюсь для тебя всем, То лучше стану ничем, пустым местом для тебя. Малыш, я и слезинки не пролью по тебе, И не лишусь сна, Поскольку суть дела проста: Я с лёгкостью найду достойную замену тебе.
«Ты не можешь жить без меня. Ты — без меня никто, Пак Чеён!» «Думаю, теперь ты видишь, кем я могу быть без тебя» — взгляд, который всю песню был прикован к одному единственному парню и сейчас был сфокусирован на нём.Ты свободен! Ты свободен!
— Ты свободен, Ким Тэхён, — прошептала она, прикрывая глаза.***
— Да уж, — тяжело вздыхает Дженни, которая в кои-то веки не была в центре танцполе и не отжигала горячие танцы с друзьями. — Всё и без тебя идём своим чередом, Джен. Осталась только ненависть Рози. Похоже, мне нужно перестать надеяться на её прощение… — Привет! — из мыслей второклассницу вырывает знакомый, обкуренный голос. И Ким знала, кому он принадлежит, ещё до того, как подняла на парня злобный взгляд. Никак иначе она на него с того дня не смотрит. — Блядь! — выругалась Джен, тяжело вздыхая и смотря на парня. — Этот доклад на самом деле так дорого стоил? — возмутилась девушка, закатив глаза и поднявшись со скамейки. — Год же, чёрт возьми, прошёл! — Дженни, послушай, — девчонка уже в который раз не даёт ему объясниться и намеревается послать куда подальше. Совсем не изменилась. — Нет, это ты послушай! — вот снова она его перебила. — Я не какая-то там слабая мямля! Я смогу себя защитить, и я тебя не боюсь! Думаешь, я не замечаю, что ты всегда ждёшь, когда я останусь одна? В прошлом году ждал и сейчас не изменился, — она уже готова принять исходную позу карате. — Тебе не надоело?! Я же уже успела переехать в Окленд и обратно в Сеул! Почему ты не перестаешь преследовать меня?! — Чтобы поговорить! — замахал руками парень, которого эта девушка, скоро научит объясняться чуть ли не на коленях. — Ночами, когда ты меня поджидал у ворот школы? — хмыкнула Ким, вспоминая моменты, когда старшак её реально пугал. — Это было один раз, и я просто тебя проводил! Руки не распускал! — Так я тебе и позволила бы, — фыркнула девушка, отчаянно отрицая тот факт, что в большинстве случаев парень даже не намекал ей на то, о чём она подумала. — Думаешь, я не знаю, что у всех старшеклассников на уме? Вы, третьегодки!.. Вы все думаете не тем местом! — Ч-Чего? — офигел парень. — С момента поступления в эту школу, все видят во мне лишь сочный кусок мяса, хищно разглядывая меня, когда я танцую на сцене! — девушка была в бешенстве. — На Рози и Джису никогда нельзя было так смотреть, ведь одна девушка, а другая сестрёнка Тэхёна, с которым вы вместе тренируетесь. А на Дженни глазей сколько хочешь! Максимум одарю парой ласковых, да и дело с концом! Да, глаза я никому я не выколю, но вот домагаться тоже не позволю! — возмутилась Ким, высунув указательный палец. — Чего? Что ты несёшь? — не понимал Юнги. — Кто тебя домагается? Тебе всего семнадцать лет! — А тебе восемнадцать, — кивнула Ким. — И думаешь я не знаю, что ты хотел мне предложить тогда, когда я согласилась на всё, что ты захочешь? — когда вспоминала это чувство отвращения, которое испытывала, говоря эти слова, Дженни злилась сильнее. — Думаешь, я настолько наивна?! — Нет, — покачал головой Мин, приближаясь к девушке. — Это я слишком наивен, хоть мне уже восемнадцать, а тогда было семнадцать. Ведь я просто хотел пригласить тебя на свидание, — он говорил так искренно, что Джен почти поверила. Она даже ничего не сделала, когда парень приблизился к ней максимально близко. — Неужели ты думаешь, что я в это поверю? — хмыкнула Ким, уже отступая к стене. — И зачем тебе это? — спросила она невозмутимо. — А что если, — выдохнул Мин, остановившись напротив девушки, которая коснулась спиной стены, — я скажу, что ты мне нравишься? — Джен округлила глаза, услышав это. Что он несёт? Так глупо. — Очень смешно, — фыркнула Ким. — Нравлюсь, значит? Я или моё тело? — уточнить всё-таки нужно. — Ты! — Вот же, — снова усмехнулась русоволосая. — Чтобы испытывать к человеку что-то нужно хотя бы знать его? А что ты знаешь обо мне? — спросила второгодка, в упор глядя на старшего. — Ким Дженни. День рождения — шестнадцатое января. Знак зодиака — козерог, — всерьёз начал Мин, заставив Ким замолчать. — Была известна как лидер танцевальной команды «BlackPink» и редкостная тварь, выносящая мозг всем учителям. — Это знают все, — закатила глаза Джен. — У тебя черный пояс по каратэ и по тхэквондо. Любишь одежду от «Gucci», но иногда носишь и «Channel». Признаю, самая стильная в школе, — добавляет парень, — и тогда, и сейчас. — Наблюдательный, — не удивляется Дженни. — Всё говорят, что ты хулиганка, но ты ни к кому просто так не лезешь. Чаще всего затеваешь драку с теми, кто наговаривает на Ким Джису. Никому не говоришь, что из-за неё влезла, ведь не хочешь, чтобы все думали, что это правда, и ты поэтому злишься, — с этого момента Дженни начала слушать сосредоточенно. — Делаешь вид, что не выносишь нежности, но с подругами очень часто улыбаешься и показываешь чувства. Строишь из себя самую крутую, но чертовски боишься темноты и громких звуков, — Ким широко распахнула глаза услышав это. — Как ты?.. — Я наблюдательный. — Ненавидишь морковь, ты всегда убираешь ее из своей тарелки в столовой. Любишь шоколад и всё, что с ним связано. Любишь собак и полагаю, что у тебя их парочка. — Ты… — Помню, как ты дурачилась с щенками, когда нас повезли в собачий приют, — пояснил парень. — И вот что, Ким Дженни, ты ненавидишь, когда все видят в тебе лишь сексуального танцора, ведь ты можешь гораздо большее! Ты очень умная и сообразительная, и хочешь, чтобы это люди видели раньше, чем твою сексуальную фигуру. — Ничего я не хочу, чтобы все видели! Мне плевать на всех! — возмутилась Ким дрожащим голосом. — Не плевать, ведь тебе неприятно, когда тебя воспринимают прежде всего не как красивую и умную девушку, а как свежий кусок мяса. Тебя бесит, что тебя только хотят, а не любят! Но так думаешь лишь ты одна! Мне ты нравишься далеко не из-за фигуры. — Сонбэ… — Что, если я скажу, что мне нравишься ты, а не твоё тело? Что, если я скажу, что ты мне нравишься вместе со всеми своими тараканами в голове? Если скажу, что мне нравится и твой ум, и твоя внешность, и твоя фигура, и даже твоя вредность с агрессивностью? Что ты скажешь на то, что ты целиком и полностью нравишься мне, Ким Дженни? — спросил парень, не заметив, насколько второгодка завороженно его слушала. Она молчала. Впервые за несколько лет их знакомства Ким Дженни предпочла промолчать, чем съязвить что-то крутое. Она молчала больше минуты, что Мину показалось, что его волнение уже осязаемо. — Что скажу? — вдруг задумчиво улыбнулась Ким. Не как обычно: не игриво и не фальшиво, а совершенно искренне. — Я скажу, что ты первый, кто говорит мне такие слова… — сказала она тихо. — Ну так… — Юнги смутила эта искренняя улыбка. — Так ты пойдёшь со мной на свидание? — спросил он, сделав пару шагов назад. — Я… — воспользовавшись тем, что третьегодка отстранился, Дженни отбежала от стены. — Я обязательно подумаю! — чтобы не показать Мину, как внезапно окрасились её щёки, Джен побежала прочь из спортзала. Но, как ни странно, даже отсутствие ответа не смогло заставить счастливую улыбку испариться. Наконец сказав то, что ему не давали сказать с прошлого года, Юнги чувствовал облегчение. А искренняя улыбка Ким, причиной которой стали его слова, сделала его по-настоящему счастливым.***
Нежная мелодия вальса медленно, но верно начала заполнять спортзал, доходя до каждого парня, давая ему знать, что сейчас тот самый момент, когда он должен воспользоваться шансом и пригласить на танец свою избранницу. И никто из парней не терял свою возможность, вовлекая в нежный танец красивых девушек. Кроме некоторых… И одним из этих некоторых был никто иной, как Ким Тэхён, который отключив звук, уже в сотый раз просматривал выступление девушек, фокусируя свое внимание лишь на одной девушке. Розововолосой девушке, у которой ещё более заметнее, чем раньше выпирали кости, образовался сильный пресс, щеки заметно похудели, а о ключицах даже говорить было нечего. — Так ты убьешь себя, Пак Чеён, — процокал он, поднимая взгляд на девушку в синем облегающем платье, которая пыталась просто пройти мимо него. Уголки его губ непроизвольно поднимаются, когда девушка досягает его. Он ненавидит синий. А она это знает. Девушка, которая всячески доказывает себе, что совсем не зависит от Кима, назло ему надела платье такого цвета. Она всё доказывает себе, что ей безразлично его мнение на её счёт: на счёт её внешности, сегодняшнего наряда, на счёт её танца, которая всячески скрывает, что весь вечер непроизвольно следила за его взглядом, который не отрывался от неё, думала над тем, достаточна ли она сегодня хороша в его глазах, достаточно ли вызывающе она танцевала на сцене, достаточно ли она хороша, чтобы он больше даже краем глаза не смотрел на других. Как ни странно, Чеён и вправду задавалась именно этими вопросами, когда длинные пальцы резко обхватили её запястье, сначала останавливая движение с её стороны, а затем потянули к себе. — Какого чёрта? — возмутилась Пак, которая даже не успела ничего понять, как когда-то родные ладони накрыли её талию. — Ты совсем сдурел? — конечно, сомнений в том, что это был Тэ, не было, но Рози не переставала поражать его наглость и настырность. — Нет, не сдурел, — покачал головой парень, — просто соскучился, — прошептав это, он потянул девушку на себя, не в силах не отметить, что её ключицы стали выпирать ещё сильнее, а на талии он чувствует лишь кости и мышцы пресса. — Зато я, нет! — наглая ложь, которую Ким сразу же раскусил по тому, как она вздрогнула при касании его ладоней, и, как её дыхание участилось, когда он положил её ладони себе на плечи. — Просто один танец, — умоляющим голосом прошептал парень, который уже начал двигаться в такт музыке. — У тебя куча девчонок, которые подарят по десять танцев каждая! — процедил, а Рози, которой самоуважение не позволяло покориться ласкам этих рук и этого дурманящего голоса. — И не только! — ядовито добавила она. — Но мне они не нужны, — совершенно серьезно сказал Ви. — Мне нужна ты одна, — в этот момент Тэхён почувствовал, что девушка наконец перестала вырываться, а через пару секунд подняла взгляд на него. — Тогда почему раньше это было не так? — прошептала Рози, ненавидя себя за то, что снова задаётся этим вопросом. Всё настолько накипело, настолько сердце устало разрывается от всего этого. Она больше не хочет молчать и убегать от этого. — Сегодня ты смотрел исключительно на меня, — улыбается. — Но, почему чтобы добиться этого взгляда, нашим с тобой отношения должен был прийти конец? — хочется одновременно смеяться и плакать из-за всей нелепости этой ситуации. — Почему такой твой взгляд стоил мне наших отношении? Почему, когда мы были вместе, тебе всегда было недостаточно меня одной? — тихо прошептала девушка. — Почему когда ты заменял мне весь мир, одной меня тебе было мало? — по правде Пак давно не надеется услышать разумный ответ на свой вопрос, но именно это служило причиной тому, почему она не может позволить себе кинуться в объятия Кима, даже если он докажет, что верен ей одной — Рози… Я… — замявшись, парень перевел дыхание. — Я был дураком! — воскликнул он вдруг. — Да, я был дебилом, который никогда не ценил тебя! Я получал от тебя максимум любви, почти не отдавая ничего взамен и был уверен, что так будет продолжаться и дальше, — пропускает смех парень. — Я глупо полагал, что того, что ты для меня особенная и занимаешь значимое место в моем сердце, тебе всегда будет достаточно… Я полагал, что я буду всегда к тебе возвращаться и тебе этого будет достаточно… Я думал, что всё это веселье, девчонки и гулянки мне нужны… Я думал, что в этом нет ничего такого… Но опять же я просто был дебилом! — Ты всегда был таким… Такова твоя натура… — покачала головой Чеён. — И этого не… — Можно изменить! — запротестовал Ви. — Человек может измениться! Чёрт, у Джису была тупая книга, в которой говорилось, что любовь — единственная сила, способная сдвинуть горы! И я, чёрт возьми, в это верю! — Тэхён… — процокав, Чеён покачала головой. — Пак Чеён! — сильнее сжал её руку парень. — Я готов измениться ради тебя! Просто… Просто дай мне шанс и я покажу тебе, насколько для меня важна наша любовь, — опять эта чертова искренность в его голосе, из-за которого сердце не перестает настаивать на том, чтобы она послушалась его и снова забыла обо всех предательствах. — Я… — поджала губы, кусая их, а потом осторожно выводила свою руку из хватки бывшего парня. — Не хочу, — всего два слова, которые способны ранить сердце парня лучше, чем-либо другое. — Я просто устала и не хочу повторять свои ошибки, — покачав головой, девушка посмотрела парню прямо в глаза, пытаясь показать правдивость сказанных слов и себе, и парню. — Я больше не буду от тебя зависеть, — когда Ви прикрыл глаза и Рози, решив, что ему уже больше нечего сказать, хотела поскорее покинуть его, Ким, который никак не закончил, не дал ей этого сделать. Ведь причина, по которой он остановил Рози, для него гораздо важнее, чем выяснение отношений. — Тогда… Тогда просто позволь мне тебе помочь, — тихо прошептал Тэхён, снова схватив девушку за запястье. — Просто оказать помощь. — Какая ещё помощь? — не поняла девушка. Или попыталась сделать вид, что это так. — Я в порядке! — Ты не в порядке, — покачал головой парень и только теперь взгляд девушки изменился кардинально. Нахмурив брови, она тут же вырвала свою руку. Это она ненавидела больше всего. Да она готова была раз сто выяснить отношения с бывшим, лишь бы не слушать этот лепет о том, что она больна и ей нужна помощь. — Я пошла! — злобно сверкнув глазами, Чеён развернулась к парню спиной и уже хотела уйта, как снова оказалась в плену сильных рук. — Не хочу даже слушать об этом! — Пак Чеён, я волнуюсь за тебя! Так ты убьешь себя! — гаркнул Тэхён, схватив её за обе руки под локтями. — Тебе нужно!.. — Что бы мне ни было нужно, это точно не помощь от подонка, который не знает ни что такое любовь, ни что такое переживание! — взорвалась Пак, толкнув Кима за грудь. — Рози… — Как интересно, — усмехнулась Пак. — Интересно, что человек, которого я называла любимым и который у меня за спиной, и перед глазами ходил налево и которому никогда не было достаточно меня одной! Который, чёрт возьми, изменил мне с моей лучшей подругой! — взорвалась девушка, тыкнув пальцем в грудь бывшего. — Которого я, конченная дура, простила и который даже после этого умудрился предать меня и опозорить перед всей школой! Человек, который осмелился сказать, что я без него пустое место, что у меня нет никакого статуса кроме его девушки! И мне поверить, что я не безразлична этому человеку?! Поверить, что ты правда переживаешь за меня?! Принять помощь?! — Послушай, я правда волнуюсь за тебя! Ты ведёшь себя ненормально! — Я нормальная! — процедила Чеён. — Но даже если и нет, это не твоя проблема, ясно? Я буду признательна, если ты поскорее найдешь себе ровню и отстанешь от меня! — Рози, не неси… — Знаешь что, если ты после этого отстанешь от меня со своей «заботой», я даже помогу тебе найти этого человека! — усмехнувшись и не дождавшись никакого ответа от Кима, Пак схватила его руку и повела вглубь зала. — Что ты делаешь? — не понимал Ви. — Куда мы?.. — в этот момент, когда в поле его зрения попалась девушка с каштановыми волосами, сидящая на скамейке с загадочной улыбкой, он понял всё. Но было поздно. — Чеён? — заметив Пак, Дженни поднялась с места, недоуменно посмотрев сначала на неё, потом на Тэхёна. Ей пришлось вернуться в реальность и перестать прокручивать в голове слова Мина. — Привет, Дженни! — притворно приветливо помахала Рози. — Как у тебя дела? — Х-Хорошо… — прищурила взгляд девушка, пытаясь понять причину того, почему бывшая лучшая подруга подошла к ней, да ещё и притащила «его». — Рози, перестань, — покачал головой Тэхёня тяня Рози на себя. — Не надо… — Почему? — усмехнулась Чеён. — Говорят же, что каждый должен быть с тем, кого заслуживает, с тем, кто ему подходит, — взгляд Дженни сменился, когда она услышала эти слова. Сердце отказывалось верить в то, что Рози на такое способна, а сознание давно всё поняло, но не могло ничего предпринять. Даже когда Пак резко схватила её руку, понянув к себе, она не могла ничего сделать. — Вот кого ты заслуживаешь, Ким Тэхён! — когда девушка толкнула её на Ви, только его сильные руки, схватившись девушку за плечи, удержали её на руках. Но лучше бы он её не держал. Слишком противно и омерзительно. — Рози! — рявкнул Тэхён, не отпуская Дженни. — Убери руки, — судорожно пробормотала Джен, отступая на пару шагов назад. Боль и обида сжигали её изнутри, и, если бы она не научилась молча глотать слезы, давно бы разрыдалась от этой несправедливости. — Что? Я не права? — снова с отвращением усмехнулась Пак. — Два предателя, которые лишены человеческих ценностей! — Рози… — Тэхён тяжело вздохнул, осознавая, что только он заслужил такое отношение, но только не Дженни. Но Ким в его защите точно не нуждалась и дала об этом знать в следующую же секунду. — Хватит, — прошептала она, сжимая руки в кулаки. — С меня хватит, Пак Чеён! — рявкнула она, подняв на Рози взгляд полный разочарования и отвращения, которым она никогда не думала, что будет смотреть на эту девушку. — Идём! — резко сжав пальцами запястье Чеён, девушка потащила её к выходу из спортзала, подальше от лишних глаз. — Пусти! — возмущалась Пак. — Я не пойду никуда! — Нет, пойдешь! — процедила Дженни, которая была гораздо сильнее неё. — Сегодня мы всё выясним! — Эй… — Тэхён, который шел за ними, не мог понять, что ему нужно сделать, как всё остановить. — Мне больно! Пусти! — только когда они остались в безлюдном коридоре, Дженни отпустила её покрасневшую руку, вставая напротив. — А ты знаешь, насколько мне больно? — спросила она низким, почти хриплым голосом. — Ты хоть знаешь, что делаешь? Ты знаешь, зачем ты это делаешь? — это был предел. — Тебе… Тебе полегчало, Пак Чеён?! — взглянула прямо в глаза девушке, не узнавая в ней когда-то лучшую подругу. — После того, как ты снова исцарапала мои старые раны и снова сравнила со шлюхой, тебе стало легче?! Ты снова втоптала меня в грязь, поздравляю! Теперь тебе хорошо? — И после того, что ты сделала, ты смеешь задавать мне такой вопрос? — усмехнулась Пак. — Смею! — рявкнула Дженни. — Смею, потому что всё это мне надоело! Я устала, понимаешь?! — схватилась за сердце Ким. — Устала быть всегда виноватой! Устала молить тебя о прощении, которого мне, как оказалось, никогда не вымолить, — сказала она спокойно улыбнувшись, — и сегодня я в этом окончательно убедилась, — отпустила. Наконец эта тяжесть на сердце хоть чуть-чуть отпустила девушку, позволив так смотреть в глаза Рози. Стало значительно легче. — Ты не простишь меня, — тяжело вздыхает, но улыбка с лица не спадает. — Не потому что я спала с твоим парнем, а потому что принципиально не хочешь этого. Потому что я не настолько дорога тебе, как он, — указала пальцем на Тэхёна, который опустил взгляд. — Но теперь я и с этим смирилась. Смирилась с тем, что ты можешь, но не хочешь меня простить. И теперь я решила, — тихо прошептала она, посмотрев на Рози, которая уже внимательно слушала бывшую подругу. — Сама я себя не смогу простить, но теперь… Теперь мне и твоё прощение не нужно. — у уставшей от всего этого девушки теперь точно не осталось надежд на то, что Пак простит её. — И если честно, я никогда не думала, что скажу тебе эти слова, — взгляд её вмиг стал серьезным и улыбка с лица пропала, — но я даже врагу не пожелаю такую подругу, как ты, Пак Чеён. Ты просто омерзительна! — выплюнув эти слова словно острые иглы, Дженни не хотела дожидаться ответа Пак, поэтому тут же развернулась к «паре» спиной и покинула их, выходя из спортзала. Чеён не ответила. Но Тэхён, стоявший рядом и наблюдавший за каждым мускулом на лице девушки увидел, как одинокая капля слезы покатилась по девичьей щеке. — Рози, — он хотел коснуться её руки своей. Не обнять, не вытереть слезы, а просто коснуться, но девушка и этого не позволила. — Не смей ко мне подходить! Никогда! — процедила она, и не добавив ни слова, оставила Кима одного, покидая спортзал.***
Отказав уже третьему своему сверстнику в танце, Джису решила пойти и постоять в сторонке, подальше от людских глаз. Уже неудобно говорить всем, что у неё нет настроения. Все вокруг веселились, танцевали с красивыми парнями, а она стояла, оперевшись спиной о стену и думала об обладателе черных как камни оникса глаз. Вспомнила его слова: «Мой отец в тюрьме» и то, как она убежала после этих слов. — А что, если он неправильно меня понял… — прошептала она самой себе. — Если подумал, что теперь я тоже буду презирать его, что и я теперь буду видеть в нем лишь сына уголовника… — сама не зная почему ломает над этим голову, Джису не могла перестать думать об этом парне. — Он скрытный, необщительный, холодный и грубый! Он не раз называл меня глупой и некрасивой! Я ведь должна его ненавидеть! — любого другого, кто бы так с ней обошёлся, Джису попыталась бы убить на месте, но против этого парня Ким ничего не удается предпринять. Это очень… Странно! — Вот ты где! — девушку, мысли которой занимал один единственный парень, отвлёк более привычный и более задорный голос. Перед ней стоял парень в черной рубашке, черных джинсах и подтяжках, которые отлично подчеркивали его хорошо сложенную спортивную фигуру. Волосы в кои-то веки были убраны назад и впервые беспорядок на голове Хоби, Джису захотелось назвать творческим. — Привет, — улыбнулась девушка, приятно удивленная. — Отлично выглядишь! — подмигнула она, показав большой палец. — Как тебя девушки не задавили? — Выбрался как-то, — вальяжно сказал Чон, ухмыльнувшись и поправляя итак идеальную прическу, — ведь я старался специально для тебя, чтобы ты сегодня не отказала мне в танце, — подмигнул парень, протягивая свою руку ей. — Я… Эмм… — Джису и вправду планировала сегодняшний вечер постоять в этом самом углу и не танцевать ни с кем. Но выжидающие щенячьи глазки всё-таки сделали своё дело, и Ким положила свою ладонь в мужскую. — Сегодня не откажусь, — улыбнулась Су, когда довольная улыбка озарила лицо и Чона. — Вы сегодня отлично выступили! — говорит Хоби, положив ладони на девичью талию, когда та обвела руками его шею. — Я был сражён наповал! — Спасибо, — кивает Ким. — Но мы всё равно не победили, — на удивление спокойно говорит она. — Вижу, ты не особо расстроена из-за этого, — приятно удивился Хоби. — Если честно, я была настроена только на победу, — задумчиво начала девушка. — «Мы должны победить! Мы обязаны это сделать!» — вот что я себе повторяла вновь и вновь, и я думала, что буду разочарована нами, если мы проиграем им полным составом тоже. Но знаешь, оказывается, когда соперники достойные, и это вовсе не проигрыш, а ничья, особо расстраиваться и не хочется, — улыбается она. — Мы приложили все усилия и оправдали свои ожидания. Они тоже. Мне, по правде, понравилось их выступление. — Согласен, — невольно улыбается Хоби. — Она очень старалась, — перед глазами автоматически появляется Пак, оттачивающая элементы танца перед зеркалом, чтобы не подвести свою команду и на душе воцаряет необъяснимое тепло. Старания Суён не были напрасными. Она не подвела свою команду, и вот почему она радовалась больше всех, когда их баллы были равны соперникам. Хоть девушка и не подошла к нему поделиться своим счастьем, её тихое «спасибо», которое она прошептала губами на расстоянии, до сих пор вызывают улыбку. — Эй, ты меня слышишь? Хоби? — голос Джису наконец доходит до него и заставляет замотать головой, чтобы сосредоточиться на этом голосе. — Извини, что ты сказала? — спросил рарень, виновато улыбаясь. — Ты сегодня задумчивый, — отметила Джису. — Я говорю, что удивлена. Ведь ты всегда болел лишь за нас. — Это так… — замялся парень. — Просто… — Шучу я, шучу, — смеётся Ким. — Я видела, как они хорошо выступили, сразу видно, как они старались. Но я всё равно заревновала! Ты ведь наш самый преданный поклонник, — надула губы девушка. — Так и останется, — сказал парень, ущипнув подругу за щеку. — Рада слышать, — снова улыбается Су. — В следующий раз мы точно!.. — не успела она закончить, как вдруг мужская ладонь сжала её под локоть и потянула на себя, заставив девушку в оцепенении прижаться к чьей-то груди. Она, почему-то, уже догадывалась к чьей. — Думаю, вы закончили, — бархатный голос прозвучал над головой, заставив Ким вздрогнуть. К этому холоду, исходящем от Чон Чонгука она никогда не привыкнет. — Что значит закончили, чувак? — не понял Хоби, сделав шаг к ним. — Это значит, что я её забираю, — опять же спокойно сказал Чон, теперь сжав её запястье. — Какого чёрта, Чон Чонгук? — не догонял Хосок, который начал злиться. — Я к тебе хорошо отношусь, но это не значит, что тебе можно делать, что вздумается! — Что ты делаешь? Отпусти меня! — прошипела Джису, ничего не понимая. — Прости, чувак, я не хочу вздора. Я просто хочу, чтобы она потанцевала со мной, — тихо выдал он и даже на этом моменте, когда у Ким предательски дрогнуло сердце, и губы её непроизвольно приподнялись в улыбке, на лице парня она не заметила ничего подобного. — Это уже слишком, — засучив рукава, капитан баскетбольной команды уже хотел вцепиться в грудь Гука, как Джису, которая успела сообразить только это, резко встала между ними. — Не нужно! — прошептала она. — Всё в порядке, Хоби, — сказала девушка, не желая становиться свидетелем драки «дорогих» ей людей. Хотя ни фига не было в порядке, она понятия не имела с чего вдруг Чону захотелось с ней «станцевать». — Что значит всё в порядке? — не понял Чон. — Это значит, что она пойдет со мной, — не дождавшись ответа от девушки, Чонгук развернул её в другую сторону спортзала. — Всё нормально, — успела она сказать Хосоку, развернувшись и прося не устраивать шум и не злиться. — Что это, блядь, было? — не понимал парень, только ради подруги сдерживая себя, чтобы не набить морду этому самоуверенному парнишке. — Хосок… Привет, — прозвучал вдруг нежный женский голос совсем рядом. Обернувшись к источнику звука, автоматически убирая злобное лицо, Хоби увидел перед собой высокую девушку в нежном бежевом платье. — О, привет!.. — растерялся Хоби, почесав затылок. — Я… По правде, я весь вечер хотела подойти к тебе, но… Всё не могла набраться смелости… — смущённо опустила взгляд девушка. — Как ни странно, я тоже, — улыбнулся Хоби, который впервые чувствовал это странное затруднение с девушкой. — Я хотел сказать… — Я хотела сказать, — одновременно начали они и так же одновременно остановились. — Давай, сначала ты, — улыбнулась Суён. — Нет, ты начинай, — проявил солидарность Хоби. — Ты ведь всё-таки оказалась смелее меня, — стыдливо почесал затылок Чон. — Ну-у… Ладно, — кивнув, Пак набрала в лёгкие побольше воздуха. — Спасибо тебе, — просто начала она. — Спасибо за то, что открыл мне глаза, спасибо за то, что помог почувствовать, что я могу творить, что именно я создаю свой образ, свой стиль. Спасибо, что помог осознать, что я тоже могу жить танцем, что могу показать эту жизнь всем, что могу побеждать. Я никогда раньше такого не чувствовала. Я никогда не чувствовала себя частью целого, хоть и столько лет танцевала в группе. Я знала, что должна всё выучить и идеально выполнить, чтобы не разочаровать свою команду, но я никогда не чувствовала себя частью этой команды, никогда не знала, что могу внести в выступление не менее важный вклад чем Сыльги. Я ошиблась и поняла это благодаря тебе, — Хосок невольно улыбнулся и сам не заметил, как накрыл женское плечо своей ладонью. — Спасибо, Хосок, что помог мне понять, что я тоже могу быть уникальной и что я тоже важный член команды, — девушка накрыла руку парня на своем плече своей. — И тебе спасибо, — начал уже Хосок. — Спасибо, что постаралась. Спасибо, что после всего того, что я наговорил тебе, ты взяла лишь то, что я хотел. Ты не захотела бросить своё дело, ты захотела доказать мне обратное, ты захотела проявить себя, а не потухнуть, даже не успев загореться. Ты бросила себе вызов, на что способен не каждый. Ты сказала себе, что у тебя получится, что даже сложнее, чем бросить дело всей жизни. Спасибо, что поверила в мои слова, спасибо, что поверила в себя, — Хосок был правда поражен этой девушкой и проникся к ней глубоким уважением. — Спасибо, что не подвела себя, Пак Суён. Я горжусь тобой, — улыбнулся Чон, погладив её по голове. — Я… — замялась девушка, которая точно не ожидала таких слов. — Я и дальше буду верна себе и продолжу доказывать, что я тоже уникальна и важна. — А я буду за этим наблюдать, — кивнул парень. — А сейчас… Сейчас победительница не хочет подарить мне танец? — поинтересовался Хоби, протягивая девушке руку. — Я… Это… — засмущалась Суён. — Музыка ведь уже закончилась… — первое, что пришло ей в голову. — Не проблема, — покачав головой, Хосок покапался в телефоне и диджей уже через пару секунд снова включил медленную музыку, показав своему другу большой палец. — Я жду, — показал взглядом на свою руку, намекая на то, что Пак знает, что делать. — Видимо, у меня нет выбора, — улыбнулась девушка, обвив его шею руками. — Но есть одно но… — сказала девушка, когда мужские ладони легли ей на талию. — Да? — Я ведь не победительница, — сказала она, не особо этим расстроенная. — Мы не смогли сегодня победить. — Нет, — покачал головой Хосок. — Именно ты, Пак Суён, сегодня победила. Для меня ты сегодня победительница. И этот факт никому не оспорить. Именно этих слов было достаточно, чтобы осчастливить юное сердце Пак, а Чону было достаточно её улыбки для осознания того, что он тоже способен становиться причиной чьего-то счастья и такой прекрасной улыбки. Им обоим этого было достаточно.***
— Музыка уже закончилась! — фыркнула Су, еле воздержавшись от того, чтобы не показать Гуку язык. — А вот и нет, — хмыкнул Чон, притягивая девушку к себе, когда началась новая медленная музыка. — И зачем тебе это? — искренне негодовала Ким. — Что ты там устроил? — У меня не было намерения что-то устраивать, — пожал плечами темноволосый. — Я просто хотел, чтобы ты потанцевала со мной. Вот и всё. — И зачем тебе это? — спросила она, всячески скрывая, как слова парня льстят ей. — Мама сказала, чтобы я обязательно потанцевал с красивой девушкой, — честно признался Чон, — а ты единственная девушка, с которой я говорил больше пары минут. Плюс моя сестрёнка, в отличие от меня, считает тебя красивой. — Вот как! — фыркнула Ким, озлобленная этим ответом, желавшая сейчас же плюнуть парню в лицо и пожелать ему удачи в поисках настоящей красавицы. — А с чего ты взял, что я захочу с тобой танцевать? — усмехнулась она. — Ты хочешь, — ответил тем же Чонгук, уже поближе притягивая к себе девушку, — потому что я этого хочу, — после этих слов и вторая его рука легла на девичью талию. Минутное молчание. И лёгкая улыбка снова коснулась губ Гука, когда онемевшая от недавнего заявления девушка, не оспорив этот «факт», молча обвила его шею руками. И пусть. Плевать, что этим она подтвердила слова парня. Ей было всё равно. Потому что она и вправду этого хотела.***
— Вам как всегда, господин? — интересуется бармен у Джувана, который когда-то был здесь постоянным клиентом вместе с младшим братом. — Да, — кивает Пак, — и Джуману тоже, — добавляет он, заметив младшего у входа и улыбнувшись краем губ. И пока бармен разливает алкогольные напитки в его голове крутиться всё тот же привычный вопрос, из-за которого он сегодня и позвал своего младшего брата поговорить. Впервые, через столько лет он позвал Джумана сам. Ведь сегодня он должен узнать точный ответ. Настоящий. — Здравствуй, хён, — подойдя к барной стойке, за которым сидит его старший брат Джуман кивает ему в знак приветствия. Когда брат через столько лет снова пригласил его выпить в этом самом баре, глава «Dal» сразу понял, что это не с проста. Он понял, что его и сегодня ожидают вопросы. — Садись, — тихо подаёт голос старший, указывая взглядом на стул рядом. — Здравствуйте, господин! — бармен, который давно не видел братьев Пак вместе, приветственно кланяется своему постоянному гостю. — Здравствуй, — когда хозяин заведения незамедлительно протягивает ему бокал скотча, губы Пака трогает слабая улыбка. — Спасибо. — Всегда пожалуйста, — кивает. — Если что понадобится, я тут, — с этими словами мужчина решает дать поговорить братьям наедине и покидает их. — Ну что же, брат, — залпом опустошив свой бокал, Джуван даже не морщится и переводит взгляд на младшего брата, — поговорим? — Конечно, — младший, ожидавший этих слов, следует примеру Джувана и также осушает свой бокал. — Спрашивай, хён, — уверенность в том, что это именно вопрос тоже не подвела Джумана. — Помнишь тот день, когда мы с тобой добились признания Сонхёка? — всё тело передёргивает от жутких воспоминании, но оба брата сохраняют спокойствие. — Ты ведь не думаешь, что я в силах забыть? — фыркает младший. — Это было через пару дней после похорон. Чимин тогда ещё не пришёл в себя… — И мы не знали очнётся ли он вообще, — перед глазами белые стены больницы, а на душе всё та же тяжесть, будто он снова переживает тот ужас девятилетней давности. — Мы сразу же вылетели в Бангкок и долетели за минимальное время. — Охрана у Манобана была что надо, — усмехнулся старший. — Но нам всё равно удалось пробраться прямо в его комнату, — заполнив свой стакан виски, Пак тут же осушает его, поддаваясь воспоминаниям.Flashback.
Девять лет назад. — Хён! Вы оба знаете, что это неправда! — горечь потери и досада несправедливости смешались в сердце тайца и застряли комом в его горле, не позволяя мужчине проглотить всё и посмотреть братьям Пак прямо в глаза. — Я испытывал по отношению к Ёрим только одно, и вы прекрасно об этом знаете! — глотая невырвавшиеся наружу слёзы, Манобан, сидевший на коленях твёрдо поднимает взгляд на дуло пистолета, которое касалось его лба. — Не. Смей. Произносить. Её. Имя! — прощипел Джуман, в очередной раз ударив бывшего друга по смазливому лицу. — Больной ублюдок! — Это был не я! — всё не унимался Винай, не веря, что они поверили этой нелепой клевете. — Как вы можете так думать?! — Тогда чем ты объяснишь признание Сонхёка, сукин сын?! — схватив мужчину за воротник ночной рубашки, Джуван резко встряхнул его и больно ударил спиной о стену комнаты. — Хён, я… — Ёрим… Я не знаю, как ты, человек, которого я уважал и которого Ёрим когда-то любила, пошёл на это! — рычит Пак-старший, всё ещё до боли сжимая чужой воротник. — Но, сукин сын, она же была не одна! С ней были дети! Они всего на пару лет старше твоей дочери, ублюдок! Как у тебя не дрогнула рука, а?! Ты хоть осознаешь, что по твоей вине умерли ни в чём неповинная женщина и десятилетний ребёнок! Ёрим и Чанёль мертвы, а Чимин в коме! Ты вообще человек, Винай Манобан?! — Хён… — шепчет таец, понимая, что сейчас ему ничего не удастся доказать убитым горем людям. — Это был не я. — Хорошо, — кивая, Пак-старший, который и вправду надеялся на признание, отступает на два шага назад. — Как хочешь, мерзавец. Очень надеюсь, что ты будешь гореть в аду! — когда два дула пистолетов были направлены на Виная, и оба брата были готовы сию же секунду без колебаний спустить курок, когда до отправления Манобана на тот свет оставались считанные секунды, мягкий детский голос, заставил их обоих вздрогнуть, а их пальцы так и застыть на курках. — Мамочка! Папочка! — звонкий детский голос, который сопровождался стуком в дубовую дверь. — Мама! — Винай непроизвольно переводит взгляд на жену, которую братья Пак недавно вырубили, сказав, что им нуже лишь сам таец и сглатывает ком в горле. — Да, малыш? — несмотря на дулы пистолетов над головой, Манобан совершенно спокойно отвечает дочери, пытаясь не дать голосу вздрогнуть. — Что-то случилось, дорогая? Папочка и мамочка сейчас очень заняты, — две пару округленных глаз покосились на мужчину, которого больше орудия его смерти интересовало, всё ли в порядке с его дочерью. — Папа, я не хочу спать одна, — капризно заявляет девочка, которая по ту сторону двери крепко обнимала мишку в рост с собой. — Хочу сегодня к вам. Ну, разреши, а! — Сегодня нельзя, Прия, — он улыбнулся. Через страх, слёзы, отчаяние и горе, Манобан улыбнулся, чтобы не спугнуть свою малышку. — Будь хорошей девочкой и иди в свою комнату, ладно? — Но, папа! — Прия, — зовёт мужчина тихо, улыбаясь, — ты ведь очень сильно любишь папу? — Очень-очень сильно! — кивает малышка за дверью. — Я… — одинокая слеза скатывается по щеке мужчины. — Чёрт… — шепчет он, вытирая слезу. — Я тоже, доченька моя. Я тоже тебя очень сильно люблю… — шёпотом. — П-а-а-п! — В следующий раз, Прия, — стабилизирует голос и выдавливает эти слова привычным ласковым голосом. — А сейчас, если ты правда сильно любишь папу, иди в свою комнату, родная. Ты же у меня умная малышка. — А сегодня совсем нельзя? — отец был уверен, что девочка сейчас надула свои милейшие пухлые губки. — Совсем-совсем? — Нельзя, милая. Не сегодня… — Ну ладно, — фыркнув и ещё пару секунд обиженно потоптавшись у двери родительской комнаты, Манобан-младшая поплелась обратно в свою комнату, всю дорогу вытирая пол своим плюшевым медведем. — И вот в такие моменты думаешь, как же это добродушное существо может одновременно быть и свирепым животным! — ядовито выплюнул Пак-старший, уже встретив дуло пистолета со лбом врага. — Хён-ним… — Винай знал, насколько бесполезно всё продолжать, и свирепый взгляд Джувана снова дал ему об этом знать. — Моя дочь и жена… — Их мы не тронем, — процедил он сквозь зубы. — Мы не звери, Винай Манобан, — всё. Услышав эти слова от человека, которому совершенно точно можно доверять, Манобан спокойно вздохнул и прикрыл глаза. Он был готов. Джуван тоже. Как первый готов был отправиться на тот свет, второй был готов отправить его туда. И вот, в последний момент, когда Джуван почти спустил курок, широкая родная ладонь крепко сжала его запястье. Он тут же перевел взгляд на младшего брата, взглядом спрашивая что это значит. А Джуман всё это время наблюдал за «другом», за человеком, которого знает не меньше пятнадцати лет, человеком, который только что так ласково разговаривал со своим ребёнком, за человеком, для которого насилие всегда было чуждым. Он пристально наблюдал за человеком с большим сердцем и увидел в его глазах искренность. — Отпусти, брат. Я сам его прикончу, — монотонно прорычал старший брат, вырывая свою руку. — Нет, хён, — снова покачал головой младший. — Сегодня он не умрёт. Мы уходим…End of Flashback.
— Я впервые тогда видел тебя таким, хён… — прошептал Джуман, играясь с выпивкой в своем бокале, болтая его. — Думал, что жестокость отца одному тебе передалась? — усмехнулся Джуван. — Но ты правильно сделал тогда, — хрипло выдавливает старший брат. — Если бы я тогда убил его, то не простил бы себя. — … — Это ведь его дочка заставила тебя передумать, не так ли? — уже не в первый раз интересуется Джуван. — Да… — с задержкой отвечает младший. — Её детский и невинный голос напомнил мне, что мы с тобой не животные. Она напомнила мне, что мы с тобой никогда не опустимся до уровня зверей, полагающихся лишь на инстинкты. — Вот почему ты помиловал его, — Джуван больше кивает своим мыслям, чем словам брата. Он улыбается. — Теперь ещё один вопрос. — Накопились же у тебя вопросы, хён, — ухмыляется Джуман, снова наполняя свой бокал. — Этот будет на сегодня последним, — улыбается Джуван. — Я весь во внимании, — кивает младший, посмотрев своему брату прямо в глаза. — Ответь-ка мне теперь, брат, кто убил Виная и его жену?***
— Вижу, глаз заживает? — уставшая от мертвого молчания Су, первой нарушила тишину. — Ага, — как всегда небрежно ответил Чон, не проявляя инициативу продолжить разговор. — На счёт того раза… — всё-таки набравшись смелости, начала Джису. — Забудь, — грубо перебил парень, — забудь всё, что я тебе сказал. — Нет! — наконец подняла взгляд Джису. — Я хочу сказать… — набрав в лёгкие побольше воздуха, Ким продолжила: — Хочу сказать, что мне всё равно. Что мне без разницы чей ты сын… Для меня… Для меня ты значишь гораздо больше, чем просто сын уголовника… — таких услий девушке обошлись эти слова, а на лице парня снова не дрогнул ни один мускул. — Знаю, — вдруг подал голос Чон. — Также, как и знаю, почему ты не смогла отказать мне в танце. — Ч-Что?.. — не поняла Ким. Также, как и не поняла, почему сердце так бешено бьётся в ожидании слов, которые хочет сказать Чон. — Не… — начал было парень, томно покачав головой, как его голос перебил ужасный рингтон его телефона. Он убрал руки с талии Су и тут же достал телефон из кармана. — Мама? — думая над тем, почему родительница звонит так внезапно, Гук поднял трубку, отходя в сторону. — Да, мам? — Оппа! — вместо мамино голоса с другой стороны линий послышался заплакаканый детский голос. — Миён?! — сердце сжалось от волнения и всяких дурных предположении, которые вмиг заполнили юную голову. — Что случилось, Миён?! — Мама… Мама… — замечалась девочка. — Миён, говори быстрее! — Чон сам не заметил, как поднял голос. — Что с мамой?! — Мама потеряла сознание… — прошипела Миён. — Она упала и не просыпается, оппа!.. Сделай что-нибудь! Пожалуйста, приезжай скорее! — телефон упал из рук и длинные пальцы тут же вцепились в собственные волосы. — Чёрт! Чёрт возьми! — выругался Гук, стукнув кулаком стену. — Чонгук! Чонгук, что случилось?! — к нему тут же подбежала Джису. — Блядь! Я не должен был уезжать! — продолжал говорить парень, не видя девушку и набирая номер скорой. — Да, женщина тридцати семи лет! Пневмония! Она потеряла сознание! — пока парень говорил, точнее выкрикивал свой адрес, Джису уже успела понять что случилось. — Чёрт! Чёрт! Что с Миён делать? — думал вслух Чон, перебирая ногами по полу то вправо, то влево. — Чонгук, — Джису хотела коснуться его плеча, чтобы хоть немного успокоить, но тот отдернулся. — Пожалуйста, не трогай меня сейчас! — прошипел Чон. — С твоей мамой что-то? — девушку уже не пугал нрав Гука. — Да! — гаркнул он. — Моя мама потеряла сознание, а восьмилетняя сестрёнка не знает, что делать! И я не знаю, что там случится, пока гребаная скорая доедет до нашего района, а потом найдет тот богом забытый переулок! Автобусов нет, а такси туда не едет! Нужна ещё информация?! — Значит, тебе нужно домой? — просто спросила Ким, не моргнув и глазом, пока парень кричал эти слова. — Так ведь?! — переспросила она. — Да! — сказал Гук, прикрывая глаза и схватившись за голову. — Умеешь водить? — только и спросила Су. — Что? — не понял её одноклассник. — Просто ответь, ты умеешь водить или нет?! — теперь девушка подняла голос. — Умею, — ответил он, не понимая суть этого вопроса. — Подожди, — выдохнула Ким. — Подожди меня, никуда не уходи! — сказав это, она побежала в неизвестном Гуку направлении. «Господи, пожалуйста, пусть у неё будет машина!» — молила девушка, ожидая ответа от подруги, слушая неприятные гудки. — Джису? — голос Дженни был хриплым и не таким как обычно. Она что, плакала? Чёрт, на это нет времени. — Дженни! — прокричала в трубку Ким, будто от этого зависела её жизнь. — Ты сегодня на машине? Пожалуйста, быстрее! — Да, — ответила Джен, шмыгнув носом. — А зачем тебе?.. — Ты где?! Пожалуйста, скажи, что ты не уехала! — Нет, — из-за взволнованного голоса Су Дженни даже забыла о том, что только недавно проливала тут слёзы из-за несправедливости жизни. — Я на крыше. — Сейчас буду, — после этих слов, не дождавшись ответа от Джен, Ким отключилась и помчалась в сторону лестницы. — Дорогая, что случилось? — увидев подругу, которая пыталась отдышаться, Дженни даже испугалась. — Джен, — выдохнула она, — пожалуйста, одолжи свою машину на пару часов. — За?.. — Не спрашивай зачем! Потом всё расскажу! Это очень важно! — просила она, одним взглядом давая понять, что это вопрос жизни и смерти. — Хорошо-хорошо, — пробормотала Ким, достав из кармана куртки ключи и протягивая подруге. — Не торопись, можешь завтра вернуть, — сказала она, похлопав девушку по плечу. — Спасибо! — взяв ключи, Джису помчалась обратно.***
— Идём! — взяв за руку парня, который и вправду ожидал её на том самом месте, Ким потащила его наружу, наплевав на то, что на них обоих не было верхней одежды. — Куда? Ким Джису, что ты делаешь? — не понимал Гук, когда его силком притащили на школьную парковку. — Ты успеешь помочь матери! — твердо сказала девушка, найдя взглядом нужную машину и нажатием кнопки сняв сигнализацию. — Это… — Это машина, а это ключи! — не выдержала Су, закатив глаза и всучив однокласснику ключи. Решая не терять времени и оставить удивления и слова благодарности на потом, Чон залез в машину и только хотел её завести, как на пассажирское сидение села Джису. — Какого?.. — в планах у него было ехать одному. — Я с тобой, — сказала девушка, пристегиваясь. — Нет! — возразил парень, покачав головой. — А вот и да! — хмыкнула Джису. — Поехали! — Несносная девчонка, — процокав, Гук всё-таки завел машину и вскоре она тронулась с места. Спорить времени не было. — Надеюсь, что мы только что не угнали машину? — поинтересовался он, набирая скорости, хотя в глубине души ему было плевать откуда у Ким ключи. — Это машина Дженни! — хмыкнула Су. — Её отец разрешает ей садиться за руль по праздникам или вечеринкам, — пояснила Ким. — Отлично, — последнее, что Ким услышала от парня, который всю остальную дорогу молча гнал машину в неизвестном ей направлении.***
— Хён, ты ведь знаешь, что уже в сотый раз задаёшь мне этот вопрос? — усмехнулся Джуман, болтая виски в своем бокале. — Да, — кивает старший, — но, жаль, только на этот раз я задал этот вопрос себе. Я спросил себя: «Пак Джуван, способен ли твой брат, который девять лет назад помиловал заклятого врага из жалости к его ребенку, сегодня убить всю его семью?». — Хён… — Знаю, я очень плохой брат, ведь я поверил в эту чушь, — не скрывает облегчённую улыбку Джуван. — Но сегодня я уверен, что ты не животное. Я уверен, что ты, брат, не убивал Виная и Сурию. — Спасибо, конечно, что ты ещё высокого мнения обо мне, но, хён, это правда сделал я, — в глазах младшего брата не было ни капли сомнения, что должно было опять ввести старшего в заблуждение, но на этот раз он не попадется. — А это намерение убедить меня в своей вине, говорит о том, что ты кого-то прикрываешь! — и только сейчас младший напрягся. Значит, он попал в точку. — Это значит… Значит, что ты знаешь того, кто убил их… — Хён… — Ты можешь прикрывать лишь того… — сопоставив всё, Джуван уже понял. Он всё понял. Во взгляде брата он уже прочитал имя. С осознанием этого, глаза мужчины расширились, и сам он чуть не потерял дар речи. — Лишь того, кто дорог тебе или дорог…***
— Что?.. — у Гука нервно дёрнулась бровь. — Что Вы несёте, доктор?! — ещё немного, и он бы вцепился в воротник врача. — Чонгук! Чонгук, спокойнее, — Джису обхватила его руку своими и сдерживала парня. — Пожалуйста, спокойнее… — у девушки у самой покатились слёзы, но она удерживала парня. — Рак лёгких?! Вы сказали рак лёгких?! — рявкнул Чон, отказываясь верить своим же ушам. — Как у моей мамы, блядь, может быть рак лёгких второй стадии?! — Молодой человек, успокойтесь, — сдержанно сказал мужчина, который вошёл в положение юноши. — Пневмонию Ваша мать подхватила восемь лет назад после родов. Всем нам известно, что после родов иммунитет слабее всего. — Тогда мама приняла все нужные лечения, — уже тише сказал Чон. — Да, но болезнь не прошла. Вы сказали, что после того раза болезнь впервые повторилась только полгода назад, не так ли? А до этого никаких признаков не было? — Нет, мама не кашляла как раньше, но периодически симптомы проявлялись, — вспоминал парень. Сколько бы он не просил мать пройти обследование, она не делала это из-за работы, а он, из-за того, что кашель был не таким сильным и быстро проходил, всегда верил, что это просто кашель, а не признаки страшной болезни. — Рак лёгких очень часто может маскироваться под пневмонией. У Вашей мамы такой случай… И именно из-за отсутствия должного своевременного лечения, рак перерос во вторую стадию… — Чёрт возьми! — сжал кулаки Чон. — Чёрт подери! — Чонгук, — Джису всеми силами пыталась успокоить парня, — пожалуйста, — девушка сжала его руки сильнее и прижалась к нему ближе. — Доктор, этому ведь есть лечение? Все онкологические заболевания ведь сейчас лечатся! — обратилась девушка к врачу. — Да, вероятность выздоровления очень высока, — кивнул мужчина. — Но процесс лечения очень долгий и дорогостоящий. Требуется операция, химиотерапия и радиотерапия, так как это уже вторая стадия. И, если операцию не провести как можно скорее, рак продолжит прогрессировать, а, если это случится, я уже ничем не смогу помочь. Мне очень жаль. — Спасибо, доктор, — тихо сказала Су, кивнув. — Чонгук, — прошептала она, — возьми себя в руки. Ты нужен Миён, не пугай её, — только после этих слов, Гук будто пришел в себя. Он тут же обернулся и направился к сестрёнке. Когда он вытер слезы, которые покатились по щекам, взгляд парня резко сменился на решительный и твердый. — Родная, — Чон подошёл к девочке, которая послушно сидела на скамейке подальше от палаты. — Оппа, почему ты кричал? — спросила Чон-младшая. — Мама в порядке? Когда она проснётся? — Скоро, малыш, — говорит парень, погладив сестрёнку по щеке. — Мама очень скоро проснется, — поцеловал её в лоб. — Правда? — Правда, дорогая, — Джису села на скамейку и погладила девочку по мягким волосам. Даже если сама не знала, почему Чон так уверен в своих словах, Ким захотелось их поддержать, за что парень прошептал ей тихое спасибо. — А она потом выздоровеет? — спросила Миён. — Больше не будет кашлять? — Миённи, — Су хотелось перевести тему, но Гук кивнул и на это. — Да, — сказал он уверенно. — Мама поправится до конца, я тебе обещаю. — Ура! — запрыгала на месте девочка. — Ура, моя мама больше не будет болеть! — Чонгук, — это было слишком. И когда Джису хотела сказать о том, что нельзя так обманывать малышку, парень продолжил. — Но, чтобы мама выздоровела, старшему брату нужно быстро кое-куда съездить, — сказал он. — Ты ведь останешься с сестрой Мёнсу и Бонсу? — Чонгук, куда?.. — негодовала девушка. — Если мама выздоровеет, я что угодно для этого сделаю! — радостно кивнула Чон-младшая. — Молодчинка, — улыбнувшись, Гук поцеловал её в щёчку и отстранился. — Чонгук! — подняла голос девушка, существование которой Чон игнорировал уже не меньше часа. — Прости, что напрягаю так, но мне правда нужно кое-куда съездить, — сказал он, взглянув девушке в глаза. И она не увидела в них ни холода, ни безразличия. Он переживал. Переживал за родного человека. — Куда ты? — спросила Ким, коснувшись его плеча. — Я не могу тебе сказать, — покачал головой Чон, убирая девичью руку. — Прости. — Чонгук! — когда парень уже делал шаг к выходу, Су его снова остановила. Почему-то она не хотела его никуда отпускать. Просто хотелось заставить его остаться. У девушки было очень плохое предчувствие. — Ким Джису, пожалуйста, позаботься о моей сестрёнке, — прошептал парень, накрыв её руки своей ладонью. — Ты — первая, кому я смог её доверить, — сказав это, он осторожно освободил свою руку и покинул девушку. Как можно быстрее перебирая ногами в сторону двери, парень попутно доставал из чехла телефона визитную карточку, про которую думал, что она никогда ему не пригодится.***
Flashback
Четыре месяца назад. — То есть… — Джуману только удалось отойти от шока. Он часто дышал, прикрывая глаза. — То есть Винай и вправду мертв? Вся его семья? — Именно, — кивает мужчина, испивая виски из бокала. — Дочка тоже? — переспросил Пак, не в силах заглушить это мерзкое чувство. — Все. Абсолютно все, — кивает его собеседник. — Сгорели заживо. Сегодня. — Господи! — потёр лицо глава «Dal», когда мурашки табуном пробежали по его спине. — Вскоре за тобой придут, — снова осведомил строгий голос. — Простите? — Пак всё ещё не мог отойти от шока, но также не мог не заметить усмешку в голосе своего гостя. — За тобой придут как за убийцей Виная Манобана. Как за тем, кто сжёг заживо всю его семью, — опустошил бокал мужчина. — Что?! — округлил он глаза. — Но это… Это не я! — Джуман вмиг осознал, что всё и вправду будет указывать на него, так как только он так враждебно относился к Винаю. Логично, что «Nayhe» обвинят во всём его, и сейчас, скорее всего, даже отправили за ним своих головорезов, но… — Это… Это правда не я! — в его взгляде читалось, что хоть он и способен был убить Виная, невинным женщине и девочке, которая даже не познала мир, он бы не смог навредить. — Знаю, — снова усмехнулся гость, которому и не нужно было доказательство невинности Пака. — Потому что это я. — Что?! — у Джумана нервно дернулась бровь и ноги еле удержали его. — Это я убил семью Виная Манобана, — ответ был краток, — но придут они за тобой, Пак Джуман.End of Flashback.
Вспоминая день четырехмесячной давности, мужчина провел рукой по своему рабочему столу и по привычке взял в свободную руку рамку с фотографией. Вторая была занята телефоном. — Я очень рад это слышать, Чонгук, — улыбка тронула его губы, создавая мелкие морщинки вокруг глаз. А пальцы погладила нежный девичий образ на фото. — Ты можешь сейчас же приехать по указанному на визитке адресу, и я выпишу тебе чек на нужную тебе сумму. Буду очень рад сотрудничеству с тобой.***
— Ты захочешь покрывать лишь того, кто дорог тебе или… Дорог ей. Человека, который был дорог Ёрим.