Bad liar

***

«Дорогой дневник… Даже не помню когда в последний раз писала что-то… Не было абсолютно ничего нового. Занятия — дом — фирма. Этот круговорот не заканчивался гребаный год. Как хорошо, что я могу отвлекаться на дела в фирме, чтобы не заполнять голову ненужными мыслями. Я ведь писала, что при поддержке людей Лэя, открыла мебельную фирму «SV Manoban», используя инициалы родителей? Кажется, нет, не писала… Ладно, давай тогда сначала! По приезду сюда я связалась с друзьями Лэя, которые были хорошими друзьями и моего отца, чтобы я смогла начать тут свой бизнес, который не был бы связан с криминалом. Это… Это мечта моего отца… Он всю жизнь мечтал открыть мебельный цех и я никогда не понимала почему же он этого не сделает, ведь у него достаточно средств для этого. Когда я спрашивала его об этом, он говорил, что ещё не время… Что пока не стоит, но он надеется, что настанет день, когда он сможет это сделать… Господи, я бы сейчас отдала всё, чтобы тогда иметь возможность понять суть его слов… Он ведь имел ввиду, что надеется зажить обычной жизнью, когда я всё закончится, когда с преступным миром будет покончено. Он мечтал об этом всю жизнь, но так и не смог добиться желаемого при жизни… Поэтому я решила воплотить его мечту в жизнь и начала с маленького цеха, используя средства, которые мне остались от дяди и от фирмы «Manoban Industries», которую Пак Джуман всё-таки вернул. Фирме я дала наибанальнейшее названия, используя инициалы родителей и только начинаю вникать в суть дел и понимаю, как же нелегко вести бизнес, тем более в незнакомой стране. Но именно эта рутина не позволяет мне снова и снова возвращаться к мыслям о моем новом соседе. Ведь сейчас это последнее, о чем я должна думать»

***

После очередного дня, который будто бы не принёс ничего нового и прошёл впустую, но всё равно высосал всю энергию, Чимин потратил последние силы на тёплый душ и рухнул на большую кровать. — Что мне делать? — спрашивает он, запуская пальцы в густые и всё ещё немного мокрые волосы, которые недавно снова перекрасил в более светлый оттенок карамельного. — Я и не знал, что будет так сложно начать всё сначала, — усмехнулся самому себе парень, который каждый день переносит внутреннюю борьбу внутри себя, чтобы не сорваться с места и не ворваться в квартиру напротив, и не поставить всё на свои места. Ведь… Ведь это всё неправильно… То, что их разделяет эта дурацкая стена, которая с каждым днём будто становится всё толще и толще… То, что он не может чувствовать её запах, когда захочет… То, что она не лежит у него на груди и не жалуется на то, что вредная одногрупница испортила ей настроение… Всё это просто неправильно. То, что у них ничего и никогда уже не будет так просто убивает его и загоняет в тупик, в который он обещал не возвращаться, когда спустя год наконец набрался смелости показаться ей на глаза и стоять с гордо поднятой головой, чтобы получить возможность вернуть её. Но сейчас, спустя пару недель их соседства, Пак не так уж и уверен в своих силах, как когда объявил семье, что улетает в Шанхай за ней. Да, именно за ней он прилетел в незнакомый город, поступив в престижный университет Шанхая, даже толком на владея местным языком. — Агх! — потоптался на кровати парень, запутавшись в своем одеяле. А в следующую секунду, в попытках вырваться из плена, Пак рухнул на пол вместе со злочастным одеялом, чуть не перевернув прикроватную тумбу, вместе с лампой, которая освещела комнату тусклым светом. — Отлично! — пробурчал он, всё-таки избавившись от одеяла, напоследок злобно пнув его. И последнее было зря, ведь перестаравшись с силой удара, Пак всё-таки перевернул тумбу, заставив лампу упасть на пол, лишая комнату единственного источника света. — Просто шик, — готов был стоя хлопать своей тупости Чимин, пытаясь ощупать среди барахла, которое свалилось из перевернувшейся тумбы пульт управления электричеством. Удалось ему это не сразу, но в итоге Чимин отыскал нужную вещь, сразу же освещая комнату слишком ярким светом, который заставил зажмурить глаза, привыкшие к приглушенному свету лампы. Потянувшись на месте, Пак сначала поставил тумбу на место, а потом начал осторожно собирать внутрь всё, что оттуда вывалилось. Когда парень, еле открывавший глаза ощупывал на полу последнюю вещицу, которую нужно было вернуть на место, внезапно шикнул, почувствовав как его пальцы накрыли нечто острое. — Чёрт! — сонливость будто рукой сняло, когда парень почувствовал капли крови на пальцах, а уже через пару секунд увидел причину своей «раны». Это была разбитая рамка, из-под которой сейчас торчало довольно старое фото юной девушки, мило улыбавшейся на камеру, стоя на заднем дворе деревенского дома в милом красном платье в горошек. «Их семейное фото я хочу оставить себе, — в голове принеслись слова Дженни с которыми она отдавала ему это фото, — а это любимая фотография моего папы, сколько себя помню, она всегда стояла у него на столе, — девушка протянула ему фотографию, где была изображена самая тёплая на свете улыбка. — Ей тут примерно столько же, сколько и нам сейчас, фото было сделано перед её отъездом в Бангкок, — улыбнулась девушка. — Думаю, тебе она нужнее». И сейчас, смотря на беззаботную улыбку на фото, Чимин, который в очередной раз убедился в правоте кузины, физически чувствует, как усталость и уныние уходят, уступая место всему хорошему, что излучала своей улыбкой юная Ким Ёрим. — Уверен, ты дала бы мне хороший совет, мам, — невольно улыбается Пак и от мысли о ней по телу пришлось такое приятное тепло, которое наполнило его силами и заставило подняться с места за вещью, о которой он чуть не забыл по приезду в этот город. Уже через пару минут, нелепо перевязав палец и после уже перерыв все свои вещи, парень наконец отыскал то, что искал. Два чёрных блокнота в кожаных переплетах лежали на дне чёрного чемодана и увидев их, Чимин невольно улыбнулся, проведя пальцами по ровно написанным словам: «Собственность Ким Ёрим». — Я скучал, мам, — шепчет Пак, благодаря отца, который позволил забрать их с собой, чтобы мама была рядом и поддерживала его на пути к своей любви. И он правда чувствует её. Чувствует, будто её пальцы мягко касаются его волос и нежно поглаживают щеку, а сама она смотрит ему в глаза и самым заботливым голосом спрашивает: " Что случилось, сыночек?». — Мама, я не знаю, что мне делать, — шепчет он и хочет смеяться с того, как по-детски капризно он прозвучал. — Я не знаю, как вернуть её… Не знаю, как сделать так, чтобы я мог смотреть ей в глаза, не виня себя за всё произошедшее за последние два года… — говорит парень, чувствуя, будто женщина сейчас и вправду даст ответы на все гложащие его вопросы. И в поисках этих самых ответов, Пак открывает первую попавшуюся страницу в дневнике матери, где натыкается на давно забытое: «Дорогой дневник…» <cente>Flashback</center> Двадцать один год назад. — Ёрим, за тобой уже приехал твой парень! — в очередной раз уведомил меня бодрый голос подруги, после чего я вмиг проглотила не вырвавшееся с уст: «Он не мой парень», поймав себя на том, что на губах появилась глупейшая улыбка. — Ох, тут что-то не так! — подала голос другая моя старшая коллега, которая тоже готовилась услышать ярые отрицания. — Неужто, вы наконец начали встречаться? — Что? Серьёзно? — женские голоса подняли на голову чуть ли не весь отдел, пока я молила их быть потише. — Ну так, это ведь правда? — пододвинула свой стул ко мне моя подруга, которая по сути всю шумиху и подняла. — Э-Это… — замялась я, чувствуя как щёки буквально горят. — Такое публично не обсуждают! — еле как выдавала я, и тут же попрощавшись со всеми и побежала к выходу. — Беги-беги к своему парню! — крикнули мне вслед, хихикая. — Завтра всё равно не отделаешься от нас! Даже не знаю почему, но выбежала я на улицу всё с той же глупой улыбкой, чувствуя, как щеки ещё горят. — А ведь это правда, да? — спрашиваю саму себя, даже не заметив тень человека, прислонившегося надо мной. — Привет! — тепло приветствует меня голос, который стал неотъемлимой частью моей жизни. И когда я, испугавшись из-за его внезапного появление, чуть отшатнулась назад, сильные мужские руки удержали меня на месте, обхватив мою талию. Выпучив на него свои глаза, замечаю, что и он свои глаза от меня ни на секунду не отводил. Блестящие миндалевидные глаза смотрели с таким теплом, что я даже не попыталась отвести свой взгляд, потому что они грели лучше, чем эти руки на моей талии. А ведь я выскочила в одной блузке, забыв, что на дворе осень! — Привет, — наконец смогла выдавить из себя я, молюсь, чтобы в этот самый момент мои щеки не горели от смущения. Это будет очень странно, учитывая, что я еле набралась смелости тоже обвить руки вокруг его талии, обнимая в знак приветствия. Кажется, это был первый раз, когда я первой обняла его, судя по тому, как расширились его глаза. Господи, пусть он не смотрит так! Мне итак стыдно, что я первой полезла его обнимать, а он ещё и этим шокированным взглядом вздумал меня добить. Но смятение отпустило сразу же, стоило мне увидеть его счастливую улыбку, и боже, как одно действие может побудить столько нежности и счастья в глазах человека? И в следующую же секунду сонбэ перемещается свои ладони с моей талии на спину, прижимая меня к своей груди. — Я успел соскучиться, — выдохнул он мне в висок, а в следующую же секунду мягко коснулся его губами. На душе так спокойно, ведь всё так правильно. Его пальцы, которые поглаживают мои волосы, мои руки вокруг его талии, его запах, который успел стать родным и наши сердца, которые бьются в унисон. Это так правильно. И почему я раньше этого не замечала? Почему я не могла принять, что всё так и должно быть? Почему я так поздно узнала свою судьбу в лице Пак Джумана? — Я тоже, — поднимаю на него глаза и улыбаюсь, почему-то уверенная, что выгляжу, как дура. — Я тоже соскучилась. — Господи, чем я заслужил столько откровений за один день, м? — всё-таки спросил сонбэ, стоило мне хоть немного расслабиться. Господи, я была уверена, что его романтичная душа не позволит мужчине всё испортить! Я обиженно посмотрела на него и уже хотела отстраниться, как он сразу же снова прижал меня к себя, звонко рассмеявшись. — Куда-куда, дорогуша? — надул он губы, обхватив рукой мою талию и смотря прямо в душу. — Исчерпала запас откровений за один день! — съязвила я, показав язык и скрестив руки на груди. — Так быстро? — ехидно улыбается он, и клянусь, я была готова провалиться сквозь землю, когда он наклонился к моему уху и его горячее дыхание чуть не обожал кожу. — Лимит нельзя увеличить? — промурлыкал он и это была последняя капля, ведь уже в следующую же секунду, я, как ошпаренная, отскочила от него на пару шагов, залившись румянцем. Чёрт, он наверное опять будет подшучивать над моими манашескими замашками! Это последнее, что я сейчас хочу услышать от сонбэ. Кажется, пытаясь сделать шаг к нему навстречу, я напротив создала ненужное напряжение! Чёрт, Ким Ёрим, ты дура! Но какого же было моё удивление, когда в следующую же секунду я услышала звонкий смех сонбэ и снова почувствовала его руки на плече. — Боже, как же я тебя обожаю, — разве может голос звучать так искренне и нежно? Я подняла на сонбэ непонимаюший взгляд, но вместо ответа он лишь снял свой пиджак и закинул на мои плечи. — Идём? — спрашивает Пак, будто ничего и не было, спокойно закинув свою руку на моё плечо. — Как насчёт сегодня покушать в ресторане? — продолжил он, пока мы шагали к парковке. — Что, уже надоела моя стряпня? — решила выйти из оцепенения я. Дело в том, что после ухода из дома, я живу в одной из квартир сонбэ, которые сторожат десятки людей, так как сам сонбэ редко остается ночевать, то ли потому что у него реально важные дела каждую ночь, то ли чтобы не смущать меня, когда я итак еле согласилась на его предложение приютить меня. Я, почему-то ставлю на второе. — Мне она никогда не надоест, — голос Пака вывел меня из раздумий. — Просто решил побаловать мою девочку, — улыбается он, и как же правильно и уместно звучало его «моя девочка». — Ты против? — спрашивает мужчина, смотря мне в глаза. Боже, как мы, двое взрослых людей, в свои двадцать четыре и двадцать шесть лет, наверное нелепо выглядим, милашничая, как подростки. — Не против, — покачала я головой улыбаясь и заведя руку ему за спину, прижимаясь к его боку ближе. — Закажу самое дорогое блюдо. Надо ведь пользоваться тем, что у моего мужчины много денег? — подмигнула ему я, вызвав ответную улыбку. Почему-то Пак Джуман никак не ассоциировался у меня с простым понятием «парень», он был мужчиной. Тем, на кого всегда можно положиться, тем, кто будет любить самой страстной, но в то же время нежной любовью, видя во мне не только свою женщину, но и свою маленькую девочку, за которую он будет стоять горой. И он мой. Мой мужчина.

End of Flashback.

***

— Доброе утро, соседка! — парень, прислонившийся к двери своей квартиры, показал свою самую обворажительную улыбку, которую тренировал добрых пятнадцать минут, ожидая, когда же Манобан выйдет. Занятия у неё уже почти начались (да, он знает её расписание, лучше самой тайки), но, видимо, сегодня она опаздывает. — П-Привет, — ответила Лиса, приглаживая свой тонкий плащ и закидывая на плечо сумочку. — Какое совпадение, — хлопнул в ладони Пак, опять же впуская во вход свою обворажительную улыбка, надеясь, что хоть в этот раз её оценят. Но нет, Лисе было не до этого, — вижу, ты тоже на занятия опаздываешь! — Тоже? — прищурилась тайка, только теперь отсканировав взглядом парня, который в отличие от неё, которая только и успела, что вымыть лицо и нанести на губы увлажняющий бальзам, выглядел так, будто только что вышел с салона со своей идеальной укладкой, отутюженными брюками и блестящими ботинками, в которых можно было увидеть её выпученные глаза, которыми она изучала его. Даже стыдно стало, что она всё-таки не нашла времени, чтобы накраситься или чтобы подобрать туфли на каблуках, которые идеально подошли бы к элегантным платьюшкам, которые пылятся в её шкафу. Вместо этого, на ней была тонкая белая толстовка, чёрные джинсы, плащ и белые кеды. Растрепанные волосы пепельно-коричнего цвета немного электризовались после сушки, поэтому ей пришлось собрать их в хвостик у затылка, а поскольку волосы у неё едва доходили по плеч, из резинки они торчали прямо, напоминая метлу. — Вот, только встал, а смотрю, я уже опаздываю! — продолжил Чимин, не теряя иронию в голосе. Да так, что Манобан еле сдерживала приступ смеха. Ну и кто подменил её холодного принца, который ни за что бы не позволил себе так дурачиться? И уж точно он бы не стал так делать ради завоевания девушки! Разве человек может так сильно измениться за год? От раздумий девушку отвлекли пальцы, которыми Пак пощелкал перед её лицом. Боже, какой он красивый! Всё тот же… Всё с тем же запахом, с той же холодной аурой, которой так не соответствовала эта широкая улыбка, которую он показывал когда-то только когда они были одни. Впрочем, сейчас они ведь тоже одни? Так что же получается, ничего не изменилось? Тогда что это за стена между ними, которая скоро станет осязаема? Что за барьер не позволяет ей кинуться в его объятия и не начать рассказывать всё, что с ней приключилось за прошедший год, после переезда в этот, хоть и знакомый, но до сих пор чужой город, где у неё есть только один близкий человек, который к тому же сейчас за решёткой? Она так хочет снять эту маску «А-ля, я всё забыла и сейчас ты мне никто!» и начать в красках рассказывать Паку всё, что у неё накопилось на душе. Начать хотя бы с того, как ей нравится её специализация, где она обучается бизнес-управлению, сразу же применяя свои знания в практике, ведь решила осуществить мечту родителей, которые мечтали открыть скромный мебельный магазин и перебраться за город. Она тогда совсем не понимала что в этом особенного и почему отец так страстно хочет банальных вещей, как тихая жизнь, свежий воздух и скромный магазин. Только сейчас она понимает, каким человеком был Винай Манобан. Храбрый человек с доброй душой, который всю жизнь провёл в плену чувства долга, но ни на секунду об этом не пожалел. На его примере она начинает понимать какими бывают люди, которые просто не могут жить для себя. Им просто необходимо помогать другим, в этом суть их собственных жизней. Именно поэтому она никогда не видела его несчастным. Он был счастлив. Не воссоединившись с любимой, он не отчаялся и нашёл другой источник счастья. Счастьем для него был мир, который царил между двумя сторонами баррикад и который должен был стереть границу между ней и Чимином. Он боролся за её будущее, боролся за то, чтобы между ней и Пак Чимином не было этой невидимой границы. Так какого черта всё сложилось именно так? Почему они не могут сделать шаг друг другу навстречу? Они не могут? Или же только она? -… и я был бы очень рад, если бы моя соседка согласилась показать мне дорогу в университет и составить мне компанию по дороге, — девушка расслышала только последние слова и снова поймала себя на том, что избегает с парнем зрительного контакта, ведь прекрасно знает, как на неё могут подействовать его взгляд и уж тем более эта улыбка, которая способна растопить весь накопившиеся в ней лёд. И почему она против того, чтобы всё так и было? — Ну так что?.. — выжидающе тянет Чимин. — Соглашусь только за возможность накраситься по дороге, — наконец ответила она, приказала себе перестать терять связь с реальностью. И нет, ей не нужно было поднимать на него взгляд! Как глаза могут излучать столько счастья от такой мелочи, как согласие вместе поехать в универ? Любовь и трепет в его глазах настолько красивы, что девушка позволяет себе улыбнуться ему в ответ. Впервые. — Ты итак красивая, — говорит Чимин, пока они вместе спускаются вниз по лестнице. — Я знаю, — самодовольно хмыкнула тайка, — но с макияжем я вообще ослепительна, — невольно рассмеялась она. — Так что если поставить меня перед выбором, я выберу второе! — Ох уж эти девушки, — процокал Пак, когда они оказались снаружи. Сняв сигнализацию, парень голлантно открыл дверцу для своей спутницы. — Спасибо, — кивнула Лиса, которой пришлось больших усилий вернуть себе сдержанное лицо и ровный тон, когда парень рядом светится всеми цветами радуги. — И как тебе тут? — через несколько минут молчания, водитель нарушает тишину первым. — В смысле в университете или в самом Шанхае? — уточняет девушка, аккуратно нанося базу на лицо и шею. — И то, и другое, — отвечает парень, который и сам недоумевал что именно имел ввиду, ведь вопрос был задан лишь бы не сидеть в полной тишине. — Шанхай — отличный город, — кивает девушка. — Особой придерженицей национальных традиций я не являюсь, так что культурных различий не замечаю. А вот в людях, как и во многих азиатских странах в целом, я люблю то, что никто не лезет тебе в душу, навязывая дружбу, понимаешь? — Понимаю, — кивает Пак, следя за дорогой, но в то же время умудряясь краем глаз смотреть на девушку, которая мазалась каким-то кремом. — У Тэхёна вот в Бостоне был культурный шок, когда он узнал, что это нормально в первый же день знакомства расспрашивать друг друга обо всех скелетах в шкафу. — Да уж, — невольно рассмеялась Лиса, которая тоже иногда представляла как всё там, на западе. — Как он там, кстати? — Освоился, — кивает Пак. — Он ведь там уже больше года. Охмуряет, наверное, там горячих американочек. — Мне кажется, или кто-то завидует? — хмыкнула Лиса, позволив себе отвлечься от нанесения теней и взглянув на парня. — Мне кажется, или кто-то ревнует? — взглянул ей прямо в глаза Чимин, будто смотря в самую душу, заставив девушку вмиг уронить маску безразличия. — Смотри на дорогу! — буркнула тайка, увидев свое спасение в том, что они едят на машине. — И кстати, я не завидую, — как ни в чем не бывало тянет ответ Пак, — мне больше по вкусу девушки с юго-востока, — ухмыльнулся он. — Я вот за собой особых таких запросов не замечала за последний год, — не растерялась Манобан. — Везде есть хорошие парни, — ухмыльнулась она, наслаждаясь тем, как сильно сжались мужские руки вокруг руля. Девушка уже готова была торжествовать над своей маленькой победой, как парень резко притормозил, из-за чего она размазала подводку вокруг глаз. — Эй, ты что творишь?! — возмутилась она, выпучив на Пака свои итак огромные глаза, красоту которых не портила даже уж слишком жирная стрелка. — Светофор, — спокойно выдохнул Чимин, показав на красный свет. — Вот же, — хмыкнула Лиса, вытирая салфеткой «стрелку», уверенная, что он сделал это специально. — А что, расстроилась, что макияж для хороших шанхайских парней испортился? — ухмыльнулся Пак. — Университет довольно далеко расположен, не бойся, я раз десять марафет наведу, пока мы доедем, — девушке обошлось больших усилий сказать это со спокойным лицом, а не показав ему язык. — Уверен, по этой длинной дороге будет много светофоров, — в тон ей сказал Пак, так же еле сдержав ухмылку. Поездка в универ обещала быть весёлой, как никогда раньше.

***

— Спасибо, что подвёз, — процедила сквозь зубы девушка, — сосед! — хмыкнула она, хлопнув дверью и метая молнии в сторону парня, который так и не дал ей нарисовать красивые стрелки за всю дорогу. — Всегда пожалуйста, — откровенно наслаждался её поведением Пак, ведь успел понять, что только в состоянии злости мисс Манобан уступает место щеночку Лисе. — Кстати, что делаешь сегодня вечером? — будто невзначай спросил он, облокотившись о свою тачку. — Не знаю, — ухмыльнулась девушка. — Но могут появиться планы с хорошим парнем! — А этим парнем случайно не может оказаться корейский парень? — не унимался Пак, настигнув девушку в несколько шагов и отказываясь напротив. — Что-то не припоминаю я хороших корейских парней, — это был удар ниже пояса. Чимину было нечем возразить. А девушка, которая почему-то ловила себя на том, что хочет услышать от него хоть что-то, что заставит её продолжить стоять, выжидающе смотрела на него, заметив, что он впервые опустил взгляд. Неужто, она перестаралась? Нет, она сказала то, что думает! — А возможно ли, что одной особе нужен не хороший парень, а конкретный парень, который станет каким угодно ради неё? — спросил он, подняв свои на неё свои глаза, полные уверенности. — А разве это не будет притворством? — серьезно спросила девушка не отводя взгляд. — Любовь не может притворяться! — возразил Чимин, схватившись за сердце, заставив вздрогнуть и сердце напротив стоящей девушки. «Я люблю тебя, Лалиса», — прозвучали в голове его слова, которые когда-то заставили расплакаться одновременно от счастья и безвыходности. Как же давно она не слышала этого слова?.. А ведь причина этому именно то, что слышать эти слова она должна от одного единственного человека. И он стоит перед ней. — Сегодня я хочу навестить Лэя после занятий, а потом нужно съездить в фирму, — наконец честно отвечает Лиса. — Вернусь довольно поздно, так что… — Мы можем никуда не ехать, если ты будешь уставшей, — опередил её Чимин. — Поужинаем у меня? — предлагает он. — А это не слишком для простых соседей? — изогнула бровь Манобан, которая никак не ожидала такого предложения. — Мы ведь знакомы всего пару недель. — А я думал мы не сторонники традиций? — не сдавался Чимин, не оставляя путей для отступления. — Так уж и быть, — кивает девушка, на подсознательном уровне понимая, что ломаться не стоит. — В девять часов нормально? — Отлично! — воспрял духом и Чимин, чуть ли не выкрикнув «Yes». — Тогда до вечера! — отсалютировав, парень развернулся обратно к своей машине, оставив тайку в недоумении. — Постой-ка! — крикнула ему вслед девушка, сразу же останавливая. — Разве у тебя нет занятий? — У меня сегодня по расписанию была только одна лекция, и то в восемь утра, — отвечает Пак, шагая задом наперёд, чтобы видеть лицо Манобан. — Тогда зачем ты?.. — Чтобы пригласить тебя на свидание, конечно же, — улыбается парень и в этот раз Лиса опять не устояла перед заразительной силой этой улыбки и позволила себе улыбнуться в ответ, качая головой. — Удачи на занятиях! И передавай тренеру привет! — помахав ей на прощание, парень скрылся в своей салоне машины. — Пока, — прошептала девушка, не в силах убрать улыбку с лица, даже забыв, что опаздывает на практическое занятие.

***

— Чимин пригласил меня на свидание! — выпалила Манобан в процессе беседы с другом, который сидел по другую сторону стекла в тюремной форме. Всё та же статная осанка, строгие глаза идеально уложенные волосы и сияющее лицо даже без намёка на щетину. Ни разу за год Лиса не видела друга неухоженным или осунувшимся. Он всем видом показывал ей, что он в порядке и что тюрьма не то место, которое может его сломить. — Вот как? — на удивление спокойно улыбается Лэй. — Он сделал это только сейчас? Я думала он прилетел в Шанхай с одной единственной целью: вернуть тебя. — И ты так спокойно об этом говоришь? — недоумевает Лиса. — Это ведь ты когда-то настаивал, чтобы я ушла из школы, лишь бы я не привязалась к нему! — Господи, Прия, сколько времени с тех пор прошло? — вдруг звонко рассмеялся Исин. — Ты до сих пор не поняла, что именно изменилось? — Я знаю, что пора всё забыть, но… — Прия, тот день, о котором всю жизнь мечтал твой отец, настал! — перебивает её мужчина, тепло улыбаясь. — День, когда члены его семьи и члены семьи Пак могут быть не врагами, а просто знакомыми, которые никому ничего не обязаны, понимаешь? Вы просто парень и девушка, которых судьба свела снова через год разлуки. — Но… — Ты никому ничего не обязана, девочка моя, — качает головой Исин. — Уверен, ты сейчас чувствуешь, что тебе нельзя его любить. Ты чувствуешь, будто предашь память родителей и дяди, если будешь любить сына врага. Но, понимаешь в чем дело? Твой отец никогда не считал братьев Пак своими врагами, как и они его! И сейчас, когда нет «Dal» и «Nayhe», которые бы стояли железной стеной между вами, что тебе мешает любить его? Сейчас, когда обе преступные группировки уничтожены, твой отец был бы первым, кто поддержал бы твой выбор, не сомневайся в этом. — Ты правда так думаешь? — взглянула ему в глаза девушка, всерьёз представив себе, как был бы счастлив отец, узнав, что сейчас наконец нет кровопролития из-за рынка угля, что она спокойно может общаться с теми, с кем хочет общаться и никому нет необходимости с юности брать в руки оружие. — Нет, я не настаиваю на том, чтобы ты пошла ему навстречу или же простила все обиды, — продолжил Чжан, — но ты просто выброси из головы все клановые разборки и попробуй послушать, что говорит твоё сердце. Готово ли оно принять его? И самое главное, нуждается ли оно в нём. Если ты чувствуешь, что он нужен тебе, не смей отпускать его! — говорит он своим твёрдым голосом, который всегда внушал уверенность. В этом плане он напоминает ей отца, который всегда мог дать хороший совет, чтобы принять верное решение и потом не жалеть. — Спасибо, Лэй, — искренне улыбается ей девушка, благодаря не только за совет, но и за то, что обогнал все сомнения и заставил начать ясно мыслить.

***

Flashback.

Двадцать один год назад. — Нравится? — интересуется мужчина, наблюдая за моей реакцией, пока я пробовала стейк в незнакомом ресторане. — Всё просто чудесно, — честно отвечаю я, наслаждаясь не только вкусом сочного мяса, но и всей этой чудесной атмосферой: приглушённый свет, живая музыка и романтика, которая буквально витала в воздухе вместе с запахом белых роз, которыми были украшены все столы. — Но это не слишком для простого ужина? — спрашиваю я, отпив пару глотков белого вина. — Я могу и привыкнуть. — Вот почему ты у меня такая любопытная? — внезапно цокает сонбэ, качая головой и странно улыбаясь. — Раскусишь, не дав даже сюрприз сделать, — продолжил он бурчать, поднимаясь с места и давая кому-то непонятный мне знак. — Сонбэ, что?.. — не успела я подняться с места, как оркестр внезапно сменил музыку на более тягучую и романтичную, что ли? — Дамы и господа, минуту внимания, пожалуйста, — говорит он через пару секунд, похдопав в ладони и весь шум, кроме живой музыки вмиг затихает. Всё внимание на нашем столике. — Сонбэ, что ты делаешь? — всё-таки поднялась я с места, когда один из официантов подошёл в нашу сторону и передал Паку букет белых цветов. — Сегодня — особенный день для меня, — продолжил сонбэ, теперь уже смотря только в мои глаза и протянув цветы, которые я обхватила почему-то задражавшими руками. — Передо мной стоит женщина моей мечты, которая пять лет жила лишь в моих мечтах. А сейчас, если честно, я не могу поверить, что она правда сидит передо мной, улыбается мне и говорит со мной о нашем совместном будущем, — его глаза искрятся, будто наполнены слезами. Не знаю про него, но мои уже на мокром месте. — Я до сих пор не могу поверить, Ким Ёрим, что теперь я имею право называть тебя своей! Это слишком прекрасно, чтобы быть правдой! Ты слишком прекрасна, чтобы быть моей. И поэтому, — шепотом продолжил он, внезапно опускаясь на одно колено передо мной, после чего я чуть не роняю цветы на пол и закрываю рот ладонью. — Я хочу ещё раз спросить тебя, согласна ли ты стать моей спутницей до конца жизни? — спрашивает он, снизу вверх смотря в мои глаза и показывая моему взору золотое кольцо с блестящим бриллиантом посередине. Теперь я уж точно не могу сдержаться. Чувствуя, как слезы счастья не перестают литься, я прикрывают рот ладонью и киваю несколько раз. — Да! Да, сонбэ! — улыбнулась я, поставив букет на стол и бросившись в объятия мужчины, который надел на мой палец кольцо. Послышались громкие аплодисменты и слова поздравления от гостей, которые стали свидетелями самого счастливого момента в моей жизни. — Спасибо, — шепчет мне в шею сонбэ, крепко обнимая меня. — Спасибо тебе, Ким Ёрим. — Это тебе спасибо, что никогда не сдавался, сонбэ, — улыбнулась я, чуть отстранившись от него и проводя пальцами по его лицу. — Теперь я знаю, что и ты — мужчина моей мечты. Только ты имеешь права называть меня своей. Ты — единственный мужчина, кому я буду принадлежать, — шепчу я, поражаюсь своей сегодняшней смелости. И слава богу, что она не успела полностью исчерпаться в момент, когда мужчина наклонился ко мне и накрыл мои губы своими. Зал вновь взорвался аплодисментами, но мне было не до них, ведь рядом был человек, который заполнил собой весь мой мир и показал каким должна быть любовь.

End of Flashback.

«Когда-то в будущем, если мой сын будет спрашивать меня как покорить сердце женщины, я, наверное, отвечу, что нужно быть таким же мужчиной, как его отец. Мужчина — которого невозможно не полюбить. Мужчина, который умеет любить не ожидая ничего взамен. Мужчина, который сделает несколько шагов к тебе сам, если не дождётся хотя бы одного навстречу. И так до тех пор, пока не настигнет тебя. По-другому не бывает. Любящий мужчина добьётся любимой женщины, сколько бы шагов назад она не делала, чтобы отдалиться от него.» — А ведь я знал, что мама плохого не посоветует, — улыбается Чимин, прохаживаясь вокруг стола для двоих с телефоном в руке. — И что же она посоветовала? — интересуется Джуман, как всегда удивляя этой бодростью в голосе. — Спросить у мужчины её мечты, — ухмыльнулся сын, в очередной раз дразня своего старика. — Йа, она и такое писала? — Джуман офигевал с каждой секундой всё сильнее. — И много чего ещё, — продолжает хихикать Чимин, пока подбирал вино для сегодняшнего вечера. — Эй, сынок, я уже начинаю жалеть, что позволил тебе читать дневники моей женушки, — всерьёз задумался Пак. — Благодаря ней я набрался смелости впервые признаться себе, что люблю Лису, — говорит Чимин. — Да и сейчас, она будто говорит мне, что никогда не нужно сдаваться, приводя в пример тебя… — сказав эти слова, Пак на секунду замер, услышав как отец напрягся и сглотнул. Слишком много приятных воспоминаний о маме. О женщине, которая ушла навсегда. — Ну так, — пока сын не знал, как разгладить напряжение, Джуман снова заговорил бодрым голосом, — пригласил девочку на ужин при свечах? — спрашивает он, вспомнив, какой совет давал недавно. — Да, — отвечает Пак-младший, — вот только выбраться никуда не получается, так что я решил замутить ужин у себя. — Ты пригласил девушку на первое свидание себе в квартиру? — возмутился Джуман. — Йа, ты пропустил мимо ушей мои слова о хрупкости женского доверия? — Кто бы говорил! Вы же с мамой полгода жили вместе до свадьбы! — атакует в ответ Чимин. — Йа, ты прекрасно знаешь, какую мучительную целомудренную жизнь я вёл! — хмыкнул отец. — Ты знаешь, что у нас был только один поцелуй до свадьбы?! — Знаю, — опять же не сдержал смех сын, — и то во время твоего предложения. — Чертов дневник! — мужчина опять жалеет, что отдал дневники сыну. — Но что я хотел сказать? — прочистил он горло. — Она мне доверяла, я пять лет любил её платонической любовью! А тайке уж точно известны твои порочные мысли! — Какие ещё порочные мысли, папа?! — даже слегка покраснел Пак. — Просто так получилось! — Ой, только не говори мне, что не подготовил всё для возможного развития вашего ужина, — Чимин прямо представлял, как отец глаза закатывает. — Ладно, черт с этим, главное не спугни её, когда наконец получил шанс вернуть её, — вдруг тихим голосом говорит Пак. — Вот этого я и боюсь, — честно признается Чимин, — не в плане секса, — сразу же добавил он, чтобы отец не записал его в озабоченные. — Просто мне кажется, что я отвык быть тем Чимином, которого она любила тогда. Тогда всё выходило на подсознательном уровне, я знал, что нужно делать, какие слова нужно говорить, а сейчас… — Сейчас ты тоже знаешь, — тепло говорит Джуман. — Просто ты боишься потерять её и слишком заморачиваешься и даже не замечаешь, как все слова, все действия при ней совершаешь автоматом. Даже если ты трусишь, сердце знает в каком направлении идти, — Чимина передернуло от того, как отец попал прямо в точку. Даже сегодня днём он так волновался перед тем, как девушка вышла из квартиры, а потом всё пошло как по автомату, будто он знал, что делать, что говорить, чтобы не выглядеть идиотом. — Йа, пап, я никогда не верил в экспертов в любви, но ты заставляешь меня сомневаться в том, что их не существует! — Не неси чушь, — почти засмущался мужчина, смеясь, вспомнив, как точно такие же слова услышал недавно от счастливого юноши, который надел на палец любимой кольцо. — У тебя там уже что, идеальный стол накрыт, что ты тратишь столько времени на болтовню со стариком? — встрепенулся он, заметив, что беседа с сыном редко длится так долго. — Тебе не угодишь! — фыркнул сын, качая головой. — Если не звоню один день, мне отец не нужен, а если говорим больше получаса, я бездельник! — возмутился Чимин, но посмотрев на часы, которые показывали без десяти девять, решил, что и вправду нужно заканчивать. — Удачи, сынок, — трепетно говорит Пак. — И даже если сегодня у тебя ничего получится, не забывай, что у тебя в запасе ещё четыре года учёбы в Шанхае, — ухмыльнулся он. — Умеешь же ты подбадривать, — цокнул Чимин. — Спасибо, пап. Передавай привет домашним. — Обязательно, — отсалютировал и Джуман, отключаясь первым. — Ну что же, — выдохнул парень, отправив телефон в карман и вздыхая. Манобан, которая просто ненавидела опаздывать, стояла у двери парня ровно в девять, но нажать на звонок так и не решалась, переминаясь с ноги и ногу, ощущая странную дрожь в коленках. Может, зря она надела эту тонкую шёлковую блузку кремового цвета с широкими брюками палаццо и лодочками на невысоком каблуке. Что, если он подумает, что она потратила два часа, стоя перед зеркалом и делая этот макияж и красивую укладку. Что, если она и вправду перестаралась? — Чёрт, пойду и переоденусь! — решительно кивнула девушка и уже разворачивались в сторону своей квартиры, когда железная дверь со скрипом открылась, представляя её вниманию парня, на лице которого зацвела улыбка, когда он увидел её. Она что, сама того не заметив, успела нажать на звонок? Если нет, тогда почему сейчас перед ней стоит этот сногсшибательный парень в чёрной рубашке и чёрных брюках, с идеально уложенными волосами? — Привет! — здоровается он ещё раз, чтобы вывести тайку из оцепенения. — Я как чувствовал, что ты уже пришла, — улыбается он, почесав затылок. — Д-Да, — кивает Лиса. — Вот! — чтобы разгладить неловкость, она протягивает парню корзину, которую держала в руке. — Я ведь ещё даже не поздравила тебя с новосельем, но думаю, лучше поздно, чем никогда, — улыбается девушка, когда Чимин принимает корзину, в которой было дорогое шампанское и горький шоколад, который прилагался к маленькой бутылке виски тридцатилетней выдержки. — Спасибо, — кивает Пак, открывая дверь и пропуская девушку внутрь. — Проходи, в подъезде прохладно, — говорит он, после чего Лиса неуверенно переступает порог чужой квартиры. — Лео дома один не заскучает? — спрашивает Чимин, вспомнив о любимце девушки, который за год заметно подрос. — А кто сказал, что он один? — хитро улыбается тайка, проходя в гостиную, где свет был приглушен, а на столе, рассчитанном на два человека красовались красные свечи. — О боже, только не говори мне, что согласилась поужинать, только чтобы оставить его наедине с подружкой, — в тон ей отвечает парень, который вернулся с кухни с красным вином в руках. — Одно другому не мешает, — подмигнула ему девушка, когда парень отодвинул для неё стул и усадил напротив себя. Сняв крышку с тарелок, парень дал прекрасному запаху сыра камамбер и клюквы овладеть гостиной. — Я бы, конечно, приготовил что-то сам, — чешет затылок Чимин, наблюдая, как девушка вдыхает аромат своего любимого блюда, — но такой реакции тогда точно бы не дождался, — смеётся он. — Когда-то один человек сказал мне, что главное предложить блюдо с душой, а не приготовить, — улыбается Лиса, смотря ему в глаза. — Кажется, он был прав, — продолжила девушка, разрезая кусок сыра и отправляя его в рот вместе с куском сухарика. Вспомнив, как он был тронут, когда Манобан принесла ему токпокки, приготовленные Джису, Пак тоже невольно улыбается и приступает к трапезе. — Понравилось? — спрашивает Чимин, пока левушка отпивает немного красного вина. — Я впечатлена, — оценила девушка и утончённый вкус вина тоже. — Теперь мне спокойно, — говорит Чимин, также пробуя вино на вкус. — Только не говори, что ты сидел на иголках, думая, что мне не понравится ужин? — усмехнулась тайка. — Я не об этом, — внезапно отвечает парень, заставив её отвлечься от ужина. — Мне спокойно от того, что ты наконец сидишь напртив меня и улыбаешься… — выдохнул он, заставив девушку задержать дыхание. — Целый год без тебя я не мог дышать, Лиса… — Чимин… — Не знаю, имею ли я права так говорить, — продолжил Пак, глядя ей в глаза, — но я жутко скучал по тебе… Я так скучал, что видел тебя в своих снах каждую ночь, но мне не хватало смелости посмотреть тебе в глаза и попросить тебя вернуться. Я набирался этой смелости год, чтобы дать тебе подумать, чтобы не спугнуть своё счастье… Знаешь, иногда я даже думал, что тебе будет лучше без меня, что наши отношения принесли тебе только боль, что ты жалеешь, что когда-то полюбила меня, — говорит парень и Лиса, не сдержавшись, качает головой. Чимин, будто получив ещё больше смелости от этого, поднимается с места и подойдя к девушке, садится перед ней на корточки, позволив себя взять её за руки. — Лиса, я люблю тебя, — говорит парень шёпотом. — Люблю, несмотря на то, сколько боли тебе принесла твоя любовь ко мне! И хоть это и слишком нагло после всего произошедшего между нашими семьями, между нами двумя, я так эгоистично хочу любить тебя! И чёрт возьми, я так хочу, чтобы и ты любила меня, — говорит он, чувствуя, как в горле образовывается ком. Но девичьи пальцы, которые мягко прошлись по его пальцам успокаивают мгновенно. — Чёрт, — вырвалось у тайки, которая была намерена сдерживать слёзы до конца. — Эй, — Чимин тут же поднялся с места и начал вытирать её слезы, которые непослушно скатывались по щекам, — Лисенок, ты чего? — Просто… Просто я тоже хочу этого, — в голос разрыдалась Манобан, наконец дав волю эмоциям, которая она глушила всё это время. — Я пыталась забыть тебя! Пыталась приказать сердцу не любить, потому что ты был сыном врага. Я пыталась быть хорошей дочерью и не предавать память родителей, которые умерли ни за что. Я была уверена, что предам их, если продолжу тебя любить, но… — девушка хватается за сердце. — Убегая от любви к тебе, я передаю саму себя… — Лиса… — не сдерживает слёз и Чимин, наклоняясь к девушке и касаясь лбом её лба. — Ведь я… Ведь я обещала тебе, что вернусь к тебе… — говорит она, напоминая парню момент в аэропорту, когда он также прижимался лбом к её лбу и просил вернуться. — Но потом я струсила… Начала убеждать себя в том, что так нельзя, что всё это было неправильно изначально… — Нет, Лиса, нет, — качает головой Чимин, снова вытирая слёзы любимой и заправляя ей за ухо мокрые пряди. — Ты — самое правильное, что произошло в моей жизни! Ты и я вместе — вот что правильно! — Почему нам понадобилось так много времени, чтобы понять это? — шепчет ему в губы девушка. — Почему я должна убегать от того, к чему столько времени стремились наши родители? Мой отец ведь чуть ли ни душу дьяволу продал, чтобы я могла любить тебя. Я ведь… Я ведь имею на это право, да? — с надеждой смотрит она в глаза напротив и ответом ей служат губы, по которым она сильном истосковалась. Вот оно как бывает… Вот оно, то самое чувство умеротворенности и спокойствия в душе, когда всё правильно… Да, то, что она делает правильно. То, что они любят друг друга — правильно. Никто не может запретить им любить друг друга. Никто. — Теперь я тебя точно никуда не отпущу, — шепчет он ей в губы, еле как оторвавшись от столь желанных губ. — Не отпускай, — улыбнулась Манобан, крепко обнимая его. — Я тоже тебя никогда не отпущу, потому что мы больше не принадлежим самим себе. Я — твоя, а ты — мой, Пак Чимин.

***

Вот и оно, новое начало.