***
Для Феанаро все началось немного раньше, с того, что Нэрданэль решила проведать своего отца и взять с собой сыновей. Почему она вдруг изменила своё решение и отправилась одна, Куруфинвэ не знал, но предполагал, что все шестеро (Макалаурэ за пару дней до этого благоразумно ушёл к телери «обмениваться музыкальным опытом и смотреть на волны») что-то натворили, и потому были оставлены под домашним арестом. Но папа — это вам не мама, и стоило Мудрой сделать шаг за порог, как Турко, чуть-чуть обогнавший в дверях остальных братьев, с пылом принялся уверять Куруфинвэ-старшего, что больше так не будет, полностью раскаялся и готов понести заслуженное наказание… но только после охоты у Оромэ. К нему, с таким же энтузиазмом, присоединились Морьо и Курво. В других обстоятельствах у мальчишек не было бы никаких шансов, но сегодня мастеру очень, очень хотелось спать. Сказывались две бессонные ночи подряд, в течение которых Феанаро готовил сюрприз для жены. Но уснуть днём, в доме, полном гиперактивных нолдор всех возрастов, было невозможно, и Финвион пошёл на компромисс — отпустил средних сыновей на охоту… под присмотром вмиг помрачневшего Майтимо. В доме стало тихо, даже Тельво и Питьо, главные организаторы большинства шалостей, мирно рисовали в своей комнате. Феанаро, вдоволь налюбовавшись на близнецов, собрался уже лечь спать, но тут в дверь постучал Нолофинвэ. Надоедливый полубрат шёл в гости к дяде Ингвэ и решил по дороге ненадолго заглянуть к Куруфинвэ — тоже ведь не чужие эльдар. Феанаро это не особенно радовало. Его вполне устраивали и встречи раз в пять-десять лет, на каком-нибудь ужасно важном семейном празднике, но это самое «ненадолго» немного утешало. Феанаро решил, что лучше потерпеть Ноло полчаса, чем часа три потом выслушивать, какой он плохой брат. Он проводил Аракано в гостиную, поставил на столик вазочку с конфетами, уселся в кресло, сегодня оказавшееся очень мягким и уютным, и приготовился общаться. Но сил говорить не было, и Куруфинвэ, чтобы не уснуть, решил хотя бы кивать головой. Первые три минуты у него это даже получалось, но очередной кивок как-то затянулся. В полудреме Феанаро почувствовал, как сползает с мягкого кресла на не менее мягкий пол, но его это уже не волновало.***
Убедившись, что жизни и здоровью брата ничего, кроме сбитого режима сна, не угрожает, Нолофинвэ немного успокоился и вышел из комнаты — пусть Куруфинвэ отдохнет, а его — в глубине души — любимый (по крайней мере, Аракано на это надеялся) младший брат пока присмотрит за Амбарусса. Тельво нашёлся в гостиной, рядом с почти пустой вазочкой из-под конфет. — Полудядя, — без тени смущения повернул к нему испачканую в шоколаде мордашку племянник, застигнутый на месте преступления, — а что с папой? — Папа устал, — ответил Аракано. — Сказал, что я остаюсь за главного, и ты должен меня слушаться. — Хорошо, — немного подумав, кивнул Тельво, и, убедившись, что конфет в вазочке не осталось, убежал на второй этаж. Но уже через минуту вернулся, застенчиво дернул Нолофинвэ за рукав и спросил: — А когда мы будем ужинать, дядя Ноло? Через несколько минут на огне уже кипела манно-овсяная каша. Манка попала в котел совершенно случайно, когда Нолофинвэ опрокинул банку с крупой, но хуже от этого каша не стала. Напротив, Тельво с огромным удовольствием съел свою порцию и дважды попросил добавки, пока не ушёл играть в свою комнату. Аракано протер тарелки и убрал посуду, когда на кухню снова вошёл Амбарусса. — Полудядя, я хочу есть. — Мы же только что поужинали, — опешил Нолофинвэ. Как в этом ребенке могло ещё хоть что-то уместиться после трёх тарелок каши? Может быть, он что-то не знает, и Куруфинвэ морит детей голодом? Тельво посмотрел на дядю как… — Как Феанаро, — пробормотал Ноло, глядя как племянник утаскивает котелок в свою комнату. После ужина началась и вовсе какая-то чертовщина. Сначала Тельво говорил, что пошёл в сад, и Нолофинвэ даже наблюдал за ним в окно, а потом вдруг спускался со второго этажа с игрушечным мечом в руках. Как он мог незаметно проскользнуть мимо, Аракано не представлял. Потом, играя в гостиной, Амбарусса вдруг подошёл к дяде и спросил, куда пропали конфеты, и очень удивился, когда узнал, что сам же их все и съел. А потом спросил, не видел ли Ноло его деревянный меч. Дожидаться ночи Нолофинвэ не стал и решил уложить племянника спать пораньше. Долго уговаривать зевающего Тельво не пришлось — устал, наверное, быть в двух местах одновременно. Он послушно лег в кровать, послушно накрылся, даже пожелал спокойной ночи и закрыл глаза, Нолофинвэ на всякий случай обошёл дом, чтобы убедиться, что дома нет никого, кроме спящих Куруфинвэ и Телуфинвэ и самого Аракано, и собрался уже уходить, когда перед ним появился испуганный Амбарусса. — Полудядя, там! — всхлипнул маленький нолдо и показал пальцем в сторону своей комнаты. — Там кто-то сидит у меня в шкафу! И скребется! Полудядя, прогони его, пожалуйста. Полудядя тяжело вздохнул и пошёл следом за племянником. В шкафу и правда кто-то шуршал, но Аракано был уверен, что это какой-нибудь жучок или маленькая мышка. — Не бойся, — улыбнулся Нолофинвэ, — сейчас я его прогоню. Он открыл дверцу шкафа и замер. На него заплакаными глазами смотрел Тельво. — Дядя Ноло, там кто-то в моей кровати, — еле слышно прошептал он. Внезапно кто-то сзади схватил Нолофинвэ за плечи и громко завизжал на ухо.***
Гулявшая поблизости парочка телери могла наблюдать, как из окна дома Феанаро выскочил Нолофинвэ, с неистовым криком перескочил через высокий забор и унесся куда-то вдаль.