***
— Моя ручка… Где моя дурацкая ручка? Найдись… найдись, сволочуга… — именно этими словами я сопровождала свое унылое ожидание под одним из столичных радио. С конца эфира прошло уже более получаса, артиста видно не было, и я все больше уверялась в мысли, что решение пойти хоть раз в жизни на такое мероприятие было неудачным. Звонок старосты, после которого я решила прямо на месте дописать последнюю домашку, чтобы сгонять через час в универ и сдать хвост, тоже хорошего настроения не добавил. Так что, припрыгивая на одной ноге, пытаясь не вывалить всё из сумки, я медленно зверела. Однако, надежда появилась, как только я услышала шаги. И нет бы вспомнить, ГДЕ именно я нахожусь, я думала лишь о том, что у спускающегося могла быть так нужная мне письменная принадлежность. — Извините, а можно ручку? — сказала, поднимая глаза. К счастью, подняла я их достаточно поздно, чтобы не запнуться. Поэтому стоящий напротив в край удивленный артист таки потянулся машинально к карману куртки. Не своей. Я круглыми глазами наблюдала, как менеджер, не отрываясь от телефона, дает по рукам своему подопечному, лезет в задний карман своих брюк и затем протягивает маркер. И всё это в тишине, не считая тихого обиженного сопения Мэла. И, возможно, представление продолжилось бы, но герои вспомнили о зрителях. — Как неожиданно, я и не знал, что меня кто-то ждет! — крайне воодушевленное восклицание артиста. И что сделала я, фанатка, впервые увидевшая идола?.. Буркнула «ага», и повернулась к Артему: — Извините, не подойдет, это мне для конспекта, но спасибо. Он впервые взглянул на меня, перевел взгляд на свой же маркер, на мгновение задумался и полез в свою сумку-бананку. Ошарашенной мне вручили ручку, чуть смазанно из-за залипания в мобильник сказали «отдашь потом» и утащили Мэла в сторону проезжей части к такси. Вот так и сходила я на радио, повидать Мэла. И хвост я таки закрыла.***
В следующий раз я поняла, насколько мне подфартило в прошлый. Я растерянно стояла в толпе крайне возбуждённо переговаривающихся девочек. Точнее, я сидела на ступенях, когда вокруг неожиданно задрожал воздух и я поняла, что такое термин «фанатка». Нет, у меня таки не все так запущенно, хотя и я на гран-при адекватности не претендую. Внутри поселилось настойчивое желание завизжать по его приезду. Вторая же сторона напоминает о ручке, и о том, что ее надо отдать. В итоге, я сделала и то, и другое. Когда подьехала машина, я, следуя общему пищащему восторгу, заорала. Когда из двери вышел Мэл, я всё ещё орала, но уже следила за выходящим из противоположной двери Артёмом. И продолжая на автомате держать ноту, начала к нему подходить. Он меня заметил, споткнулся и вообще выглядел каким-то странно испуганным. Промотав в голове этот момент, я поняла причину: потому что шла с открытым ртом, завывая на одной ноте и протягивая руки с ручкой. Так что, оставшуюся половину пути в три метра я прошла смущенная и полная вины. Пока отдавала одолженное, Мэл уже успел зайти на радио, так что Артем после этого к двери фактически бежал. Нервов у меня не осталось, так что после этого краха, как я его именовала, я решила свалить. Тем более, несколько взглядов местного фанатского женского населения меня упорно преследовали, и мне становилось всё более стрёмно. Видела я в азиатский сериалах, что бывает с теми, кто «высовывается»… Поэтому я закинула рюкзак на спину, и пошла обратно на метро в обход, чтобы заскочить в ларёк. Там неожиданно оказалась очередь, а еще бабулька, что упорно минут семь выносила мозг продавщице. Но таки дождавшись, я заплатила за воду и, повеселев, пошла обратно. Вспомнив, что на пути «обратно» есть преграда в виде фанаток, решила скостить путь через дворы. Да, чего я точно не ожидала, так того, что перепрыгивая очередную из сотни там находящихся ям с дождевой водой, налечу на вышедшего из-за машины артиста, и приземлюсь кроссовками прямо в лужу перед ним. Оказывается, мы оба громко материмся. И вот, стоя в воде по щиколотку и наблюдая за стекающими грязными каплями по всей нижней части костюма артиста, я задалась вопросом: и что дальше?