Непрощенный

      Чертыхнувшись, парень пошел следом за объектом внимания, который на удивление прытко скакал по ступенькам. А ведь еще всего несколько минут назад едва ноги переставлял, точно годовалый малыш. Очевидно, накатившая злость придала ему сил, а ослепившая ненависть больше не позволяла такой роскоши как слабость, не давала тратить время на бессмысленное распускание соплей. Точка невозврата уже пройдена.       Когда Слава вышел на крышу, которая перестала запираться после четырнадцатого сорванного замка, перед его глазами предстала такая картина: Влад стоял на краю и смотрел вниз, что-то бормоча себе под нос. Его силуэт четко выделялся на ярком фоне алеющего заката.       - Что за дурость ты опять удумал? - холодно спросил гопник, скрестив руки на груди и облокотившись на скрипучую дверь. Фрик резко обернулся на голос, вызывающий теперь ледяную дрожь. Глаза его широко распахнулись от испугу и одновременного непонимания. Что он делает здесь? Чего хочет? Почему преследует его? Да и вообще, реален ли он?..       - Что?! - прорычал Влад, вдруг нахмурившись и оскалившись. - Мало ты надо мной поиздевался? Пришел добить?! - он смотрел на своего насильника с открытой ненавистью и злобой. Его всего трясло от этой горечи. Жестокая, беспощадная реальность обрушилась на него лавиной и жгла изнутри. В этот раз он не просто обжегся, а сгорел дотла.       - Слишком поздно! - выпалил он, не позволяя своему визави вставить слово, раскинув руки в стороны. - Я уже мертв...

      Прости Боже, мы не ведаем, что творим...

      Фрик запрокинул голову назад, делая глубокий вдох и закрывая глаза. Медленно он стал отклоняться назад, чувствуя как тело теряет вес. Ему казалось, будто сейчас он станет птицей и воспарит над землей черным вороном.       Слава молниеносно бросился к брюнету. Перед глазами пронеслась вся жизнь, выстрелом в спину прошибая сердце насквозь. Все внутри сжалось и замерло, как и это жуткое мгновение. То, что умещалось в долю секунды, казалось вечностью. Время будто остановилось для них. Один растворялся в полете, другой - в желании дотянуться до первого. В одно мгновение они оба словно перестали существовать. Слава представлялся себе беспомощным крохотным цыпленком, что с завистью тянулся к небу, к парящему в нем черному ворону, могучие крылья которого закрывали солнце. Ему тоже хотелось парить, хотелось дотянуться до невозможного. Прикоснуться к прекрасному, прикоснуться к нему...       Похолодевшая от ужаса кисть сжала в кулаке мягкую ткань темной толстовки. Славик рывком потянул на себя фрика тут же падая на колени и сжимая его в своих объятьях. Он весь дрожал, его трясло от неконтролируемого ужаса. Разум заволокла пелена кошмара: он не мог перестать думать о том, что было бы - дернись он на секунду позже. Что было бы, если бы он вообще не решился прийти. Но самым жутким был тот факт, что все происходящее - последствия его действий. Не сотвори он это безумие в том треклятом переулке - ничего бы этого не было.       Влад уперся ладонями в крепкую грудь, шипя и силясь оттолкнуть. Он чувствовал, как бешено колотится сердце Славы, как срывается в истерике его дыхание. И это сбивало его с толку. Он ненавидел этого человека всеми фибрами души. Ненавидел и презирал. Этот мерзавец осквернил его тело, унизил и растоптал. Хотелось умереть. Умереть и забыть. И вместе с тем переполняло то эмпатическое чувство, заставляющее сочувствовать и сопереживать.       - Не смей... - сорвался дрожащий шепот с губ Славика. Он уткнулся носом в бледную хрупкую шею, вдыхая такой родной и притягательный запах. - Ты нужен мне... Как воздух, - непривычно нежно и ласково лепетал он, всем телом прижимаясь к своему темному ворону, в которого был так безнадежно влюблен, хоть и не мог себе в этом признаться. Он задыхался без него, его душила собственная неспособность принять одну простую истину. И всего один глоток сладкого нектара близости сорвал ему крышу.       Фрик нехотя расслабился, ощущая эти тепло и заботу, неосознанно излучаемые его оппонентом. И хотя лед на сердце начал постепенно таять, колючие стебли ненависти, раскинувшиеся по всему его существу, не позволяли даровать прощение. Влад понимал, что любовь может свести с ума, довести до невиданных порогов безумия, заставить совершать чокнутые поступки. И ни один человек в мире не способен этому противостоять. Но злость, порожденная в этом кошмаре, вползала под кожу и ела с корнями. Клыками впивалась до недосягаемых глубин, не желая отпускать.       - Я ни за что тебя не прощу... - тихо, почти не слышно сказал неформал, опуская голову на крепкое плечо.       - Да. Я знаю... - ответил ему тот, глотая накатывающие слезы. - Знаю...       Влад зажмурился, борясь со своей злостью, и крепко обнял гопника, который был ему и другом, и врагом. Сейчас, в эту секунду он хотел простить ему все грехи. Быть сильным, способным отпускать боль. Но знал, что не сможет. Этого никогда не сможет.       С неба посыпались тяжелые капли дождя, барабаня по крышам. Отбивая свою незамысловатую мелодию, они будто отражали кричащие души двух молодых парней, что познали вкус истинного греха. Этот билет в ад стоил им частицы души каждого. И если они слишком горды, чтобы плакать - небо поплачет за них, растворяя всю боль и горечь в воде.