«Самолет приземлился. Буду в Москве примерно через час. Не успела натворить дел?»
Все события, которые произошли между ними в последние пару недель были такие правильные и неправильные одновременно. Будто из скучной и размеренной жизни она внезапно попала в другую — скоростную, активную, завораживающую. Возможно, она чувствовала себя немного чужеродно в изменившихся обстоятельствах, но отчетливо убеждала себя в том, что все нормально. Это все тот же Саша — парень, с которым она познакомилась из-за неугомонности лучшего друга. Это тот же Саша, который одолжил ей свою кофту и рассказал почти всю свою жизнь за первые два часа их знакомства. Тот Саша, который не хотел брать у нее деньги за купленный и, честно говоря, совершенно невкусный напиток. И это все тот же Саша, от присутствия которого у нее просто сносило крышу. Она все еще злилась, что он не был честен с ней с самого начала, но в глубине души она понимала, почему он так поступил. Теперь она надеялась лишь на одно: что больше он не будет ей врать. Забавно, но как бы Маша не хотела прогуглить его в Интернете, почитать какие-то сплетни из его жизни, она четко решила, что делать этого не будет. Ей бы хотелось узнать человека самостоятельно, а не из статей на желтых спортивных сайтах. «Заключила фиктивный брак с Самойловым, чтобы он смог снять квартиру. Это достаточно глупо?»«Как жаль. Получается, теперь я не смогу жениться на нем? Обсудим при встрече».
Завьялова отложила телефон подальше ровно в тот миг, когда слух уловил небольшие шаги из кухни: то Матвей прощался с хозяйкой. Только дверь за ней захлопнулась, он счастливо обернулся и победно взмахнул в воздухе полученными ключами. Светился он похлеще начищенного до блеска трофея. — Поздравляю, — вяло отозвалась Маша, но для приличия все же выдавила из себя улыбку. Почему-то сейчас она чувствовала себя так, будто вся усталость этого мира легла только на ее хрупкие плечи. Самойлова же такое положение дел не устраивало: — Ну нет, так не пойдет. Чего ты грустишь? Неужели потому, что мы Уругваю проиграли? Так нам там не выиграть было! — А мы проиграли? — А тебе Саша не говорил? — А должен был? — Ой, Маша, — Молодой человек отмахнулся с таким видом, будто она ему уже порядком поднадоела. — Кого ты лечишь? Все я знаю о Вас. Ты в том клубе мне всю душу излила, — Матвей говорил непринужденно, без упрека и сарказма, который обычно ему свойственен, но Маше все равно хотелось пробурить землю насквозь и провалиться сквозь нее. Щеки тут же залил румянец. — Короче, не могу позволить даме грустить. Давай так: сейчас я отвезу тебя в общежитие, ты переоденешься, — Брови Маши медленно ползли вверх с каждым новым словом молодого человека. — Сделаешь там все свои женские дела — то-се, а я в это время соберу основные вещи. Можешь поспать, если есть желание. Потом мы с тобой вернемся сюда, ты сходишь со мной в магазин… — Ты уверен, что это все меня развеселит? — Не перебивай, пожалуйста, — Произнес с нажимом, Маша в ответ подняла руки в сдающемся жесте. — Сходишь со мной в магазин, мы купим немного домашней утвари, еды и бутылочку вина. Устроим небольшой вечерок в честь победы нашей с тобой гениальной команды над предубеждениями и заодно отпразднуем новоселье. Санчо тоже позовем, он уже приехал? — Не знаю, — буркнула Маша, отвернувшись и принявшись натягивать легкую кофту. Матвей закатил глаза, устала выдохнув. — Ладно, я сам ему позвоню.***
— Матвей, — Маша тихо позвала молодого человека, когда они уже сидели у него дома. Пока вдвоем, Саша обещал приехать чуть позже. — Моть? — Самойлов был глубоко увлечен распаковкой пакетов с доставленной едой. На столе уже стояла бутылка хорошего белого вина, бокалы терпеливо ждали своей очереди, а Маша… а Маша просто поняла, что другого шанса поговорить с Матвеем по душам на эту тему может и не случиться. — Нальешь? Молодой человек поднял взгляд, сухо кивнув и забрав бутылку. — Я думал, ты больше вообще никогда пить не будешь. — Я реалист, зачем мне было обещать то, что я бы не смогла выполнить, — Она пожала плечами, принимая бокал. Золотистая жидкость сверкнула в её руках, и девушка тут же сделала глоток. Поморщилась: довольно кислое. — И ведь по итогу та ситуация дала мне больше, чем отняла. — И то верно, — Матвей охотно согласился, наполняя и свой бокал. — Ты только не налегай раньше времени, а то ваши с Санчо свидания будут ассоциироваться для тебя исключительно с запоем. Девушка сощурилась. Хотелось по-детски показать ему язык и топнуть ногой, но все же она сдержалась. — Расскажи про свой эксперимент. — Маша отставила бокал чуть дальше, потянувшись за куском пиццы. — Почему ты решил выбрать именно меня? Почему не предложил Кате, например? Сколько вообще было участников? — Почему тебя? — Матвей хохотнул, слегка прищурившись. — Люблю тебя, наверное, потому что. Как друга, — добавил торопливо, тут же покосившись на ее реакцию. — И вы с Саней как раз единственные из моих друзей, кто в этом участвовал. Иронично получилось. Пар было десять, случайным образом их комбинировал. — Знаешь, когда ты мне это предложил, подсознательно мне так хотелось, чтобы ты поставил меня в пару с собой! Мне так хотелось узнать тебя лучше. Сейчас мне вообще кажется, что ты мне нравился — только ты совсем меня не замечал. — Тренеры не играют, — Маша только сейчас заметила, что вино Матвею пришлось не по душе, и в его стакане уже бушует что-то наподобие виски. — Замечал, — молодой человек поморщился от горького вкуса алкоголя, — но я всегда относился к тебе как к сестре. Не скрою, я начинал испытывать к тебе романтические чувства, думал начать ухаживать, но понял, что я не смогу тебе ничего дать, а вот потерять тебя как друга после этого смогу. В какой-то момент я почти заревновал тебя к Саньку, а потом поймал себя на мысли, что это все же ревность немного про другую любовь. Давай выпьем, — И они вновь чокнулись. — Теперь-то это уже неважно, да? — Он улыбнулся так широко, так доброжелательно, что Маша просто не могла не захотеть обнять его в ответ. Действительно, чувства к Матвею были какими-то другими. Он ей нравился, но она никогда не была в него влюблена. С Сашей же было совсем не так: он не нравился ей, но она умудрилась в него влюбиться? Получается, что так? При мысли об этом внутри что-то обернулось и перевернулось — признаваться в этом чувстве ни себе, ни Матвею совершенно не хотелось. Хотя всем и все было давно ясно. Мысли прервал неприятный звук домофона. — Санчо, наверное, — Матвей пожал плечами и вынырнул из-за стола. Скрипнула дверь, прозвучал хлопок, будто два старых друга обнялись где-то за её спиной, а Маша даже оборачиваться боялась. Рука вновь потянулась у бокалу, терпкая жидкость коснулась горла, а позади Маши раздался такой бархатный, такой необходимый ей сейчас смех. — Ты будешь пить перед каждой нашей встречей? — Он обращался ласково, даже с какой-то нежностью, и девушке показалось, что еще немного, и она расплавится как мороженое на солнце. Носа коснулся запах его одеколона, а уже через мгновение она почувствовала легкий поцелуй в макушку. Вот так просто и так легко, будто они каждый день так делали. Саша тут же упал на соседний стул. — Да, — Маша просто пожала плечами, улыбнувшись. Смотреть на него оказалось тяжело. Просто потому, что она безумно соскучилась — она могла злится на него, ругаться в собственных мыслях, думать про симпатию к Матвею, но все это просто рассыпалось, когда он смотрел на нее так. Как будто она что-то для него значит. Как будто ему действительно не все равно на то, что она сейчас пьет уже четвертый бокал, и с каждым новым приятное тепло все больше расходится по телу. Поспешно отогнав все эти мысли, она резко отвернулась. Сашиных губ коснулась усмешка. Не смотря в ее сторону, он коснулся ее ладони под столом, сжав ее. — Не нужно тут в сторону моей Машки гнать. Мы сегодня с ней такую аферу провернули… — Матвей задумчиво налил еще один стакан виски, передав его Саше. Тот, на удивление, отказываться не стал и почти сразу поднес напиток к губам. — Пока тебя не было мы говорили про 36 вопросов. Хотел рассказать Вам итоги. Александр с интересом посмотрел на присутствующих. Маша сильнее сжала его руку под столом, но виду не подала. — Да, ну, в общем, продолжу. У нас было десять пар и, как спойлер, вы оказались самой успешной, — Матвей поднял руку прежде, чем Маша успела что-то сказать. — И не надо говорить мне, что ничего не сработало. Этот опросник — не волшебная палочка, он не сможет заставить чувствовать симпатию людей, которые неприятны друг другу изначально. Например, на том же подсознательном уровне. Значит, с первой секунды, как Вы зашли в тот кабинет — Вы уже были симпатичны друг другу, но вполне вероятно совершенно этого не осознавали. Вполне вероятно, что в других обстоятельствах, вы бы, скорее всего, общаться не начали, но... Опросник работает так, что он заставляет Вас давать большие, развернутые ответы. Вам приходиться думать, рассуждать и, по сути, в какой-то мере даже обнажать свою слабость перед другим человеком. Такие моменты сближают намного сильнее, чем если бы Вы сидели в кафе и говорили про погоду. Он как будто ускоряет Ваш процесс общения друг с другом. Этот опрос не может сотворить любовь, но он может сблизить Вас, а дальше результат уже зависит от воли случая. Из всех пар только вы у меня дошли до какого-то подобия отношений, — Матвей вновь увидел Машин взгляд и вновь ее перебил. — Да не говори ты ничего, заманала! — Александр рассмеялся, отчего девушка тут же вырвала свою руку из его хватки и вернула ее на стол. Матвей очень удачно подлил ей в бокал алкоголь. — Остальные довольно хорошо общаются, поддерживают общение, переписываются. Так что это в какой-то мере тоже успех. — Ты экспериментом доволен? — Без намека на усмешку произнес Александр. Голос его был спокойным и серьезным, глаза смотрели только на лучшего друга. Они чокнулись стаканами. — И все же что это за пойло… — выдохнув, произнес футболист. — В следующий раз приноси с собой, — несколько обиженно буркнул Матвей, но почти сразу же вернулся в доброжелательное расположение духа. — Доволен ли? Дайте подумать. Мой лучший друг, — он показал пальцем в сторону Головина. — Моя лучшая подруга, — палец указал на Машу, — Сидят у меня на кухне, — Матвей обвел взглядом свое новое жилище, — держатся за руки, хотя думают, что я ничего не вижу, — это он уже сказал в пустоту. — И все потому что я заставил их пару часов участвовать в моем эксперименте. — Конечно, я чертовски доволен! — он хлопнул в ладоши и осушил бокал до дна. — А Вы-то довольны итогом? — Не знаю, как она, — Александр улыбнулся, качнув плечом в сторону девушки. — А я доволен, — и он тут же легко поцеловал ее, не дав ответить и вызвав одобрительный возглас Матвея. Он никогда еще не был так доволен собой. Они еще долго сидели и говорили по душам на кухне еще совсем необставленной и неуютной квартиры. На улице было темно, на кухне горела единственная лампочка, но в помещении было так тепло и солнечно, будто все радость этого мира сконцентрировалась именно в этой комнате с пиццей и вином на столах. Величайшая ценность — быть собой. Говорить всякие глупости и не думать о последствиях, громко смеяться над черными шутками, рассказывать самые разные истории из жизни и ощущать себя таким живым и оторванных от всех обстоятельств, что летать хотелось от этой эйфории. И сегодня у всех троих это было.***
— Можете вызвать мне такси до общежития? У меня телефон сел, — примерно в третьем часу ночи сказала Маша, взглянув на разряженный и бесполезный мобильник. — Нет, мадам, Вы едете со мной, — Саша засмеялся, передавая девушке её кофту и натягивая кроссовки на ноги. В этот же миг он забрал ее мобильный телефон и убрал его в задний карман собственных брюк. — На такси, естественно, — ответил на ее предостерегающий взгляд. — Нам еще о многом нужно поговорить. — Все разговариваете и разговариваете, лучше бы уже чем-то полезным занялись, — кивнул Матвей, тут же спрятавшись за дверь от летевшего в него тапка. — Тебе разве не на базу? — Нет, у нас пара свободных дней перед испанцами. Да и если бы я в таком состоянии на базу приехал, меня бы сразу отправили обратно. На ночной улице было приятно — спокойно и умиротворенно, даже воздух пах иначе: травами и водой. За горизонтом постепенно проступало утро, расплескивались первые лучи солнца, пели редкие птицы, над городом витал легкий шлейф тумана от скопившейся в воздухе воды и близости парковой зоны. — Знаешь, — после недолгого молчания проговорил Саша, взглянув на телефон — от них отказывалась уже третья машина такси. — Я правда рад, что Матвей уговорил меня поучаствовать в том балагане, — он усмехнулся. — Мне не хотелось тратить на это время: я думал, что он посадит меня с какой-нибудь девочкой, которая и двух слов связать не может, а вдобавок будет меня знать. А зная его, он бы и с мальчиком мог меня посадить. Матвей грозил мне такой перспективой, если буду слишком долго думать. — Да? — Маша улыбнулась, остановившись и оказавшись прямо перед его лицом. — А тебе разве не такая попалась? Двух слов связать не может, когда тебя видит. Футбол теперь смотрит… — Правда? — Нет, — она звонко рассмеялась. В тот вечер они были восхищенными и безумно счастливыми, ночь казалась прекрасной и неповторимой. Вокруг же не было ни души, но поэтому, наверное, этот момент и казался таким особенным. — Если ты хочешь получить подтверждение, что ты особенная, я могу тебе его дать. — Хочу, — она хотела поцеловать его, но Головин увернулся, а хитрая, лисья улыбка появилась на его лице. — Кстати, по поводу футбола, — легкий порыв ветра принес не только прохладу, но и разочарование, которое она почувствовала после того, как он сбил весь романтический лад. Александр тут же поймал ее за руки, сжав их и заглянув ей в глаза. — Ты должна мне желание, помнишь? Пришло время его исполнять. — И что ты придумал? — Маша говорила почти шепча — не хотелось портить прекрасный момент, в котором он заправляет выбившуюся прядь за ее ухо. — Я бы хотел, чтобы ты пришла на матч с Испанией. Он будет в Москве, — лицо девушки немного скривилось, но Саша, не желавший сдаваться, продолжил с небольшим нажимом. — Мне нравится эта игра — это моя жизнь, мне нравишься ты, и я бы очень хотел, чтобы вы существовали в моей жизни не порознь. — Что ты сказал? — Голос ее немного дрогнул. Маше казалось, что она перестала дышать. Легкие горели, а сердце так ускорило свой бег, будто она только что взобралась на самую высокую гору и сиганула прямо вниз, с разбега. — А что я сказал? — лицо Саши озарилось самой широкой улыбкой, которая у него только была. — Разве это не очевидно? Мне казалось, нам не пятнадцать, чтобы бегать друг от друга и отрицать очевидное. Чем дольше не признаешь, тем сложнее сказать. Это я уже знаю. Маша опешила. В душе роились тысячи самых разных эмоций: от плеска шампанского до страха перед неизвестностью. Она не знала, как люди признаются в симпатии — давно не испытывала это на себе — но почему-то была уверена, что точно не так. Но и плевать собственно, что это было, возможно, некрасиво и не очень романтично, для нее это было самое прекрасное из того, что она могла услышать. — Если для тебя это важно, черт с ним — я попробую принять твой футбол, — она улыбнулась. Не дав ей сказать еще хоть что-то, рядом сверкнул свет фар подъехавшего такси.***
Ехать с ним в одном такси было тяжело — он будто издевался, касался ее кожи, водил по ней, дразнил, а сам разговаривал с водителем о какой-то бессмыслице. Маша физически чувствовала свое напряжение. Ей казалось, что еще немного, еще секунда, и она набросится на него прямо здесь, прямо в этой машине, и плевать ей будет на то, смотрит кто-то на них или нет. Саша был здесь, рядом, и от одного взгляда на него — такого расслабленного и счастливого, растрепанного и безумно красивого — внутренности скручивались в узел, поднимаясь к самому горлу. Мария не знала точно, говорит это сейчас алкоголь в ее крови или ее сердце, но была уверена, что будь она трезвая — она бы думала точно также. Молодой человек вновь коснулся ее кожи, скользнул рукой к внутренней стороне бедра, под платье, и остановился. Будто ничего не делал. — Я тебя убью, — она мило улыбнулась, прошептав это буквально ему в ухо. Саша глухо засмеялся, а его ладонь мгновенно двинулась дальше. Какое бы разочарование она не испытывала, но приличия заставили ее сильно сжать его ладонь своими ногами. — Я думаю, мы найдем занятие интереснее, чем убийство, — прошептал он ей в ответ и тут же легко, почти невесомо, поцеловал в шею, отстранившись. Расстояние от такси до квартиры они преодолели со стремительностью ямайских спринтеров. Поцелуи начались еще в кабине лифта: развязные, быстрые, ничего друг другу не обещающие, но такие приятные и такие нужные. Сознание заволакивала дымка от такой долгожданной близости. Он прижимал ее к стене в коридоре, целуя и пытаясь вставить ключ в замок входной двери собственной квартиры. Задача казалась непосильной, руки не желали слушаться, а мозг отказывался думать. Моменты после того, как дверь все же поддалась и открылась, она помнила слабо. Помнила, как полетела в стороны одежда, как он стоял за ее спиной — такой близкий и горячий — как целовал ее в плечо, в шею, как огибал талию и касался груди. Она помнила, что он прошептал о том, как скучал, а она в ответ, будто бы желания распалить и так горячий факел, с вызовом ответила ему: — Докажи. И он послушался. Он целовал ее так, что дрожали коленки. Так, что она больше не могла стоять на ногах и совершенно не понимала, в какой момент оказалась у него на руках, а после уже сидящей у него на коленях. Каждое его движение бурей отзывалось в ее теле, каждое прикосновение сводило с ума. Но ей нравилось это, ей нравилось чувствовать то, что он мог ей подарить — особенно, когда брал чуть больше власти в свои руки. Даже если в эти моменты он не был с ней слишком нежен. Он был здесь, они были вместе, и Маше казалось, что это самое важное.***
Они еще долго разговаривали друг с другом. Казалось, что темы для разговоров никогда не иссякнут. Она лежала у него на плече, а он мягко перебирал ее волосы своими пальцами. — Саш, я не ответила тебе на признание, — Шепчет. Вновь не хочет разломать мгновение, в котором было так хорошо. — Тебе и не нужно. Я все понял, — Он усмехнулся, шутливо сдергивая с ней одеяло. — Даже несколько раз. — Отстань! — Маша возмутилась, отобрав край одеяла назад, и засмеялась. — Мне кажется, что я влюбляюсь в тебя, а ты все портишь! — Ты уже влюбилась в меня, — он улыбнулся, притянув ее ближе. — Нет, — на самом деле это значило «да». Саша проигнорировал лживый ответ, на секунду задумавшись. Не был уверен, что ему стоит говорить то, что он собирается сказать прямо сейчас, но решил рискнуть: — Маша, — его голос стал более серьезным, более строгим и вмиг потерял все игривые ноты. Девушка нахмурилась, кинув взгляд на него. — Скорее всего, после этого сезона я уеду в Монако. Ты хочешь поехать со мной?