Адель? Почему она тут? Что с ней? Она не выглядит счастливой. Она не выглядит здоровой.
Так. Стоп. Почему меня это волнует? Зачем мне этот человек? Она села на другой конец лавочки и устремила взгляд в мою сторону, но я успела отвернуться и спрятать лицо волосами, наклонив голову. Но я знала, что она поняла, кто я. Собственно, это персона моя старая знакомая. Но я её ненавижу. К ней у меня лишь одно отвращение. Я не переношу на дух таких людей. Слыша её тяжёлое дыхание, мне становится страшно, будто меня сейчас убьют. Видимо, ей сложно ходить или что-то ещё. Но, в таком случае, так ей и надо. Это карма. Она сделала больно мне и ей сейчас сложно. «Марика, неужто ты такая жестокая? Если ей сейчас нереально сложно, то прояви к ней внимание,» — проговорил мне мой внутренний голос. Точнее, моё сердце. А мозг твердил одно:"Она такая же. За год никто не изменится. Ей так и надо.» Вновь помотав головой по сторонам, я глубоко вдохнула. Адель была мне дорога, и я попросила её беречь себя. Не уберегла, видимо. Но что делать с отвращением к ней? «Перебороть,» — чёткий ответ от мозга и сердца. Ну что же, ребятки, спасибо вам, что толкаете меня на столь безумный шаг. Набрав воздуха в лёгкие, считая каждую секунду, каждый миг, замечая даже парение пыли в воздухе, я откинула волосы за плечи, перевела взгляд на Адель и с дрожью произнесла: — Здравствуй. Она медленно перевела взгляд на меня и с дрожью вздохнула. Ей страшно? Да, скорее всего. Я ведь столько раз пыталась от неё избавиться. Чувствует ли она себя брошенным котёнком? Вероятно. Очень вероятно. В её глазах нет ничего, что у живого человека. — Привет, — выдаёт она монотонным голосом, в котором я не слышу того, что слышала когда-то раньше. Веселья. Она ведь была такой радостной по жизни. Так радовалась всему, что было вокруг. И никогда не жаловалась ни на что даже мне, когда я была её лучшим другом. — Адель? Ты ведь, да? — я уточняю, чтобы не выглядеть дурой, хотя уверена на все сто процентов. — Именно, Марика, — тут уже слышалась грусть. Девушка отвела взгляд. Ну, она выглядела девушкой, хотя младше меня на три года. После паузы в минуту, Адель встала, глубоко вздохнув. «Пока,» — грустно произнесла она и двинулась в ту сторону, в которою шла изначально. Меня накрыло волной из боли и отчаяния, когда я услышала этот голос. В нём нет ничего радостного. Я ждала нотки веселья или чего-то ещё. «Марика — идиотка,» — произнесли сердце и мозг одновременно. Да, Марика та ещё дура. Так поступать с девочкой. Но она заслуживает. — Да, я заслуживаю, Мари. Я заслуживаю, — тихо прошептала она в немой тишине и ускорила шаг, сопровождая каждый из них тяжёлыми вздохами.***
Спустя неделю жизни в новом городе, я познакомилась с несколькими людьми, освоилась в окрестностях, ну, почти, и привыкла к столь чуждому запаху. Но выходя каждый день на ту самую площадку, я больше не видела Адель, зато мне удалось познакомиться с её старшим двоюродным сводным братом, звали которого Салем. Он совсем был не похож на свою сестру, они ведь даже сводные. — Ты ведь знакома с Адель, верно? — Салем и я шли вдоль дороги поздно вечером после покупки обоев для моего нового дома, ибо этим придется неделю заниматься мне, так как мать уехала уже в командировку, и он задал этот странный вопрос. — Да, я знакома с ней. Я понимаю, вы близки и прочее, но. — Она часто спрашивает о тебе, — ему пришлось перебить меня, — её что-то волнует. То ли ты, то ли что-то, что связанно с тобой. Она попросила узнать, как твои дела? — Мои дела шикарно, когда она в них не лезет, — я посмела ответить грубо, на что получила странный взгляд Салема. Прикусив язык, я мысленно назвала себя самыми страшными словами. — Прости. Я не хотела так сорваться на тебя, просто у нас с ней были небольшие разногласия. Она накосячила. — Я знаю вашу историю. Адель поступила плохо, повела себя неправильно, но спустя год её не узнать, ибо она почти ничего и никого не помнит. Ты ведь видела её, так? — остановившись на светофоре, парень начал губами выговаривать цифры. — Видела. Она выглядит потрёпанной, будто её несколько раз пустили через мясорубку. — Быть точнее, ровно семь раз. И тут что-то ёкнуло во мне. Я не могу поверить, что именно это существо могло что-то пережить такое, из-за чего даже не может вспомнить многое. — В каком с..смысле?.. — я ошарашено смотрела на Салема после минутной паузы, но взамен ответа он хватанул меня за запястье и перетащил через дорогу. — У неё можешь спросить, наша недо-семья не распространяется об этом без разрешения Адель. Но девочку изрядно потрепали. Не один раз. Но если коротко, то ей переломали позвоночник, довели до того состояния, когда пугают люди, переломали нос и… — И переломали жизнь, — я услышала тот самый пустой голос. Довольно резво к нам подошла Адель. — Салем, мать сказала, что завтра еду на снимки с тобой, у неё проблемы на работе. — Ещё раз перебьёшь меня, я перебью тебе пополам остатки позвонка. — Хорошая семейка у вас, ребят. — вмешалась разговор я. — Что за снимки? — с комом в горле поинтересовалась я у Адель. — Проверить состояние после очередной операции по сборки лего-человечка, — но ответ услышала от Салема. Девочка обиженно отвернулась. Так жалко её в миг стало, что я позволила себе уставиться на неё глазами, наполненными надежды. — И где твоё отвращение, Марика? — Ты всегда так груб с ней? Казалось, вы в более близких отношениях, — мне захотелось заступиться за сестру Салема. — Он. — я услышала тихий голос Адель. — Слушай, раз решила поговорить, то проводи Мари взамен меня до дома, — парень грубо хватанул сестру за плечо, на что она лишь сильно прикусила губу, и придвинул ко мне. — Вот, Марика. Раз вас не устраивает моя грубость, то вам по пути. Парень развернулся и пошёл в обратном направлении. Мне показалось, что он любит сестру, но оказалось, что ему просто не нравится то, что она часто спрашивает обо мне. — Пошли, — глубоко вздохнув, я взяла всю свою уверенность в руки и взяла ещё руку Адель в свою. Я почувствовала, как девочка вздрогнула. Хоть она и выглядела нежитем, но руки её излучали тепло. Да, она тёплая. Взяв в правую руку пакет с обоями, левой я крепко сжала руку Адель и повела к себе домой. Куда делось моё отвращение к ней? Я не знаю, но она как потрёпанный котёнок. И снова в этой арафатке. — Адель, можно сорвать с твоих губ пару слов? — Всегда можно, — тихо ответила мне она, казалось, машинально сжав руку крепче. — Ты помнишь меня? — остановившись, я перевела взгляд на неё. — Тебя помню очень хорошо. И так хорошо лишь тебя. — Так, хорошо. А что помнишь, касаемо меня? — медленно, но я продолжила идти к дому. — Всё. Даже дату и время нашего знакомства. И свой поступок. — Так, и это тоже хорошо. Но что привело тебя к тому, что ты почти всё и всех забыла? — Небольшие побои. — До перелома позвоночника? — я чуть повысила голос, из-за чего, к слову, ответа не получила. Мы молча прошли до моего дома за руки. Я заметила, что уже стало темно, да и как-то не хотелось оставлять Адель одну. Почему? Я прочувствовала, что она мало кому нужна. — Останешься у меня на ночь. Возможно, не на одну. — Но. — она что-то хотела сказать, но я, схватив её руку крепче, затащила её во двор, затем на веранду, но, почувствовав её сопротивление, я откинула пакет с этой бессмысленной бумагой в угол веранды и резко подхватила Адель на руки. Она вцепилась в мои плечи, подобно котёнку, и тихо пискнула. Я аккуратно занесла её в дом и поставила в коридоре. — Лучше просто не спорить со мной, ты ничего не добьёшься в этом. — Я это уже поняла… — я услышала грусть. Она грустит?.. А потом я вспомнила, как вечно игнорировала её, когда она мне писала. — Ты помнишь ещё, как улыбаться? — Мне больно улыбаться. Морально больно, ибо зачем? — Дурой была, дурой и осталась. Хотя, да, ты изменилась. Уверена, что раньше твои пятьдесят с лишним килограмм я бы не оторвала от земли, а тут я подняла тебя как пушинку и затащила в дом. — Сорок четыре. — Дура. Я тебя откормлю до своих шестидесяти. — Зачем? — Замолчи. И тут повисла гробовая тишина. Да, я так со всеми. И, кажется, я имею право на это, ибо мне ненужно такое отношение ко мне. Я хочу позаботиться о предмете своей ненависти. Марика, ты больная. Но Адель такая милая. Вот сейчас она так аккуратно сняла со своих ног старые обшарпанные кеды и подвинула их в угол, а затем глянула на меня. В её глазах читалось что-то, мол, а правильно я всё сделала? Да, маленькое солнышко, правильно. На самом деле, ненавижу солнце. Это не из нежности. — Когда ты ела в последний раз и как много? — я пристально смотрела ей в глаза. — Я?.. А. ну, недавно. — Час назад? Два? — продолжая пилить её взглядом, у меня появилось ощущение, что сейчас будет дырка. — Три дня назад. Молча взяв Адель за руку, я хмыкнула, потянув её на кухню. — Хватит меня тянуть. Мне больно. Молча я отпустила её руку и глянула ей в глаза, показав пальцем на кухню. Ей надо поесть. Как бы я к ней не относилась, может, это накинет лишний плюсик в карму. Адель прошла на кухню и встала возле стола. — Садись. Я не голодаю и тебе не дам. Ребёнок. Прошипев на неё, я заметила что-то странное в её глазах. Счастье? Да нет. Но что с тобой, маленькое солнышко? Я что-то даю тебе сейчас? Она медленно села за стол и начала смотреть на меня, снова спрашивая меня взглядом. Да, правильно. Всё правильно. Я открыла холодильник, где нашла остатки утренней пиццы из местного магазинчика. Тут осталось не так уж и много, но, надеюсь, её устроит. Я достала коробку, затем взяла тарелку, выложив на неё пару кусочков, и поставила греться в микроволновку. — Я завтра с тобой пойду в больницу на снимки. Во сколько тебе? — подойдя к ней, я аккуратно погладила её по растрепанным волосам. — В час. Это последние снимки. Меня либо закинут, либо обрадуют меня тем, что я цела. Но я чувствую боль во всём теле, — Адель прикрыла глаза и потёрлась о мою руку. — А так больно? — спустив руку ей на плечо, я нежно провела по нему, спускаясь по предплечью вниз. Да, я гладила её. — Нет, но зачем тебе это? Тебе ведь, ну, я много плохого сделала. И тебе выгоднее даже добить меня. — Дура. Она смогла испортить моё настроение. Но я всё равно хотела заботиться о ней. Когда пицца разогрелась, я медленно вытащила её и поставила на стол перед Адель. Сев напротив, я отвела взгляд в сторону. — Ешь. — Спасибо. Тихий голос ответил со странной нежностью. Я услышала звук тихого пережёвывания калорийного теста и мяса с сыром. Адель поест и мы пойдём в мою комнату.Адель поест и улыбнётся? Адель сможет сегодня обнять меня? Адель сможет лечь рядом?