***
— Эндрю, ты уже видел своего соседа? Он должен прийти к нам для групповой терапии, — интересуется у него психолог. Часть персонала относится к Гринхолл как к колонии для несовершеннолетних, но другая часть (как психолог) настаивает на том, что нужно притворяться и считать это счастливым местом для детей с «незначительными проблемами». Местом, где у всех есть «соседи по комнате». Последняя модель поведения была характерна для этого психолога, сеансы которого Эндрю должен был посещать с четырьмя другими заключенными раз в неделю. Он был лысеющим мужчиной, носящим модные очки в толстой оправе, весящим более ста фунтов (несмотря на то, что он был едва выше Эндрю) и постоянно потеющим. Он одевался так, будто хотел, чтобы его заметили. Если бы Эндрю не было плевать, он бы сообщил, что нет ничего модного в сочетании пуговиц цвета дерьма и галстука цвета сливы. Да и особенно в брюках, которые были явно малы и постоянно сползали с мужчины. — Я не знал, что теперь его телохранитель, — отвечает Эндрю, откидываясь на спинку стула, вытягивая ноги и засовывая руки в карманы толстовки. Остальные четверо ребят уже присутствуют на сеансе. Большинство из них по тем или иным причинам получают удовольствие от групповых занятий. Эндрю не понимает их восторга, но ценит, так как за их болтовней он может меньше открывать рот. Терапевт отсылает одного из охранников проверить камеру Эндрю. Он возвращается через пятнадцать минут с его соседом по камере. Высокий, худой, темная кожа (настолько, что кажется иссиня-черной при определенном освещении). Коротко стриженные вьющиеся волосы. Широкий нос и свирепые глаза. Он выглядит уставшим и не особо счастливым. Присоединиться к гребанному клубу. Парень занимает единственное свободное место рядом с Эндрю и с нетерпением смотрит на терапевта. — Очень мило с твоей стороны прийти к нам, Элтон. Должно быть, было трудно разыскать единственную комнату для сеансов во всем здании. В его голосе можно расслышать снисхождение. Эндрю ненавидит это. Терапевт думает, что дети, которые очутились здесь, глупы, и это заставляет его крохотный мозг обращаться к ним, как к безнадежным случаям. Он последний человек, которого можно было бы допустить к должности, но скорее всего Гринхолл просто не мог отказать ему. — Иди нахуй, — вскоре заявляет Элтон. Эндрю немного оживляется от резкости, звучащей в его голосе. Он отслеживает то, как с силой сжимаются руки его соседа, как он дергается, готовый вскочить в любую минуту. Он не делает этого, но очень сильно хочет. — Извини? — Спрашивает терапевт, будто не слышит подобные фразы в свой адрес практически каждый день. — Не хочешь повторить то, что сказал, Элтон? — Позволь мне повторить немного громче, чтобы ты мог расслышать, — отвечает Элтон. — Иди. Нахуй. В итоге соседа Эндрю сопровождают обратно в камеру, сделав официальное предупреждение. Три предупреждения означали закрытие на целый день в камере. Элтон выглядит более угрюмым, чем взволнованным. Сегодня сеанс вызывает больше раздражения, чем обычно, из-за плохого настроения терапевта. Эндрю отвечает на это отказом разговаривать и чудом избегает официального предупреждения. Его спасает выпавшая пачка сигарет у парня напротив (проносить их было запрещено) — остаток времени терапевт читает лекции уже ему. Затем раздается звонок, и их разводят по камерам. Когда Эндрю возвращается к себе, он находит Элтона, сидящего на кровати, скрестив ноги. Он смотрит на входящего сокамерника, но молчит. Эндрю игнорирует его, доставая книгу — последний экземпляр внешнеполитического ведомства, который ему так хотелось почитать. — Этот терапевт — осел, — заявляет Элтон. Эндрю отрывается от книги, лениво скользит взглядом по сокамернику и возвращается к чтению. Его сосед по комнате получает намек и больше ничего не говорит.***
Его вызывают в офис надзирателя через шесть месяцев после пребывания в Гринхолл, на следующий день после того, как он опрокинул свой поднос с ужином на кого-то, а затем ударил его по лицу. Он признает, что это был не самый лучший его удар – скорее всего, он не вложил всю силу из-за соуса, размазавшегося по руке. Только вот хруст ломающегося носа компенсировал все. — Мистер Доу, — говорит она, когда замечает его стоящего в проходе, — присаживайтесь. Он садится. Во всей колонии у нее самые удобные кресла. Как он догадывается, все дело в привилегиях быть «директором». Она выглядит так же, как и всегда: волосы безжалостно коротко обстрижены, тем самым акцентируя внимание на круглом лице, на ней надеты темно-синий свитер и черные брюки. У нее тело спортсмена — Эндрю сам видел его в действии, когда один из мальчиков думал, что он может запугать ее, ударив в лицо. — Давайте сразу перейдем к делу. В целом, мои сотрудники описывают вас как немного грубого, но в принципе подчиняемого молодого человека. — Эндрю кривится при этой формулировке. Женщина замечает, но ей все равно. — С момента вашего попадания сюда у вас было всего два инцидента тяжестью ниже среднего. Оба произошли за неделю до того, как ваше дело отправили на рассмотрение о досрочном освобождении. Совпадение или закономерность? Гринхолл, как и другие плохо управляемые колонии, регулярно проводит досрочное освобождение своих «студентов», если они вели себя примерно. Изначально подобную привилегию получало очень мало людей, поэтому те избранные с легкостью могли разыскать свои имя и фамилию в списке. — Я прямо-таки наслаждаюсь своим пребыванием здесь. Образование, которое я получал раньше, находилось не на должном уровне, — Эндрю старается отвечать как можно более легкомысленно. Учитывая, насколько это было забавно — если бы Гринхолл сравнили с остальными калифорнийскими школами по качеству образования, вероятно, он был бы последним. Длительное нахождение в классе заставляет Доу желать выпить яд. — Я вижу, — она перебирает документы на столе, в задумчивости хмыкает. — Ну, тогда как я полагаю, вы не особо разочаруетесь, что ваше последнее прошение на досрочное освобождение было отклонено. Вы останетесь здесь примерно еще на несколько месяцев. В то же время из-за хорошего поведения или же из-за отсутствия плохого, — она искоса посмотрела на него, — вам полагается начать новую программу. Слышали об экзи? — Вы хотите, чтобы я присоединился к спортивной команде? — Прямо спрашивает Эндрю. Надзиратель пожимает плечами и вручает ему листовку. — Государство выделило нам деньги для строительства поля. Вы же проводите много времени в спортивном зале. Так что, возможно, что-нибудь получится. Она замолчала, позволяя ему изучить содержание брошюры. Он уже видел ее на доске с объявлениями вместе с бланками для регистрации. Мендес является практичной женщиной. Она приходит исключительно для того, чтобы выполнять свою работу. И хоть она всегда поддерживает всевозможные предложения, она никогда не будет заставлять кого-то насильно. «Вы сами делаете выбор», — сказала она группе ребят направления Эндрю. «Если вы хотите сделать хороший выбор, мы дадим вам этот шанс. Конечно, вы можете продолжать лажать и разрушать свое собственное хорошее будущее, это тоже хорошо. Мы адаптируем вас к любому варианту». Может, именно из-за отсутствия давления с ее стороны Эндрю вписал свое имя в бланк. Разумеется, без подлинного интереса, он перестал интересоваться чем-либо какое-то время назад. Но ему необходимо занятие, чтобы скоротать свое время здесь. Экзи может хорошо сгодиться для отвлечения.***
— Так из-за чего ты здесь? — Однажды ночью спрашивает его сосед по камере, через несколько недель после своего появления здесь. Они только-только начали привыкать к общей рутине. Оба они по негласной договоренности ложатся спать в одно и то же время, минут через тридцать после отбоя, а затем проводят половину ночи, глядя в потолок, ожидая, когда другой заснет первым. Его сосед по комнате всегда просыпается перед ним по утрам, но он раздражителен и зол на унылое настроение Эндрю. До сих пор эта схема работала на «отлично». Тем не менее они мало разговаривали. — Я убил одного человека. Порубил его на мелкие кусочки, — резко отвечает Эндрю. Какого черта он ожидает услышать? — Отлично. Ты тоже гребанный мудак, — бормочет его сосед в темноту. Доу ожидает, что последует дальше. — Как поживает команда экзи? Это точно не то, чего ожидает Эндрю. Ему требуется минута, чтобы переосмыслить и переварить вопрос. Еще несколько, чтобы определить, насколько ему не пофиг на ответ. — Это все равно, что преподавать физику стае шимпанзе, — наконец сообщает он. Его сосед забавно фыркает в ответ. Значит, не лишен чувства юмора. Эндрю надеется, что не чрезмерного. Это было бы утомительно. — Хуан говорит, ты довольно хорош. Играл раньше? Эндрю не помнил кого-то в команде с именем «Хуан». Защитник? Один из нападающих? Может, у них было больше одного Хуана. — Играть на позиции вратаря в этом спорте так же, как играть на позиции вратаря в футболе, только с ракеткой и мощным ударом. — Да, Хуан говорил, что тебе нравится силовая часть игры. Эндрю побывал на всех позициях, прежде чем его поставили на ворота, где он мог нанести остальным игрокам малейший урон. Это не его вина, что другие игроки подходят достаточно близко для силовых приемов. Это не его вина, что он сломал чье-то запястье или ключицу, когда к нему прикоснулись. Но Мендес знала, что делает, когда предложила ему позицию вратаря. Требуется двадцать минут тишины, прежде чем Эндрю понимает, что его сосед по комнате заснул.***
Проходят месяцы. Эндрю просыпается, бездумно посещает занятия, стоит перед нарисованным прямоугольником, который считается воротами и отбивает мячи. Сначала это было смутно интересно — мяч летит к нему со скоростью пятьдесят миль в час, а у него в руках только палка с сеткой на конце, чтобы защитить себя, — но затем он учится блокировать мяч, отправлять его к другому концу площадки, и это снова становится скучным. К тому времени, когда Гринхолл получает денежную поддержку от государства, команду отправляют в местный общественный центр. Эндрю все еще стоит на воротах. Помогает то, что его сосед по комнате знает парня в одной из местных команд, и переданная записка означает, что у него всегда есть пара пачек сигарет для Эндрю. Конечно, их обыскивают, когда они возвращаются в Гринхолл, но охранники слишком глупы, чтобы проверять щели в ракетках. Эндрю делится сигаретами со своим соседом. Перед одной из игр парень небрежно предлагает более приятную оплату за товар. Эндрю на полпути к первой сигарете из новой пачки рассматривает вопрос о том, чтобы пробить ему фингал, затем поднимает глаза и понимает, что взгляд парня устремлен на его рот, когда он сжимает губы вокруг сигаретного фильтра. Через полминуты Доу засовывает руку в его шорты, дергая быстро и сильно, когда парень занимает руки, куря сигарету. После этого он не предлагает прикоснуться к Эндрю, и Эндрю не просит об этом. Они делают это еще несколько раз перед другими играми, и Доу повторяет свой успех с парочкой других ребят в Гринхолл, пока ему не удастся проследить зазубренные края его пределов, с чем он может справиться и что заставляет его глаза чернеть от неконтролируемого гнева. Его сосед по камере никак не может подстроиться под законы Гринхолл. Он носит свой гнев, как доспехи вокруг себя, но он не понимает, что это вызывает еще большее раздражение. Эндрю наблюдает, как он сжимает кулаки, делает глубокий вдох и направляет свои эмоции на короткие, резкие оскорбления. Он пытается, но не может, поэтому каждый раз попадает в точку кипения. В конце концов, он рассказывает Эндрю, что именно его характер привел его в Гринхолл. Когда его учитель по географии продолжал давить и давить на него, он просто не выдержал и ударил его в висок учебником. — К сожалению, книгу отобрали, — говорит он с разочарованным хмурым взглядом. — А так была бы крутым сувениром на память. Он спрашивает о причине нахождения Эндрю здесь еще пару раз. Сначала Доу забавляется каждый раз, придумывая новые истории, но, в конце концов, ему надоедает, поэтому он грозится выбить ему передние зубы, если он еще раз задаст этот вопрос. Для парня с характером его сосед по комнате принимает это на удивление хорошо, и они ладят. По большей части.