Всё могут короли

- Ох и наворотили вы дел, Ваше Высочество, - Кёнсу бесшумно вошёл в кабинет и запер за собой массивные двери. - Журналисты буквально осаждают нашу пресс-службу. - Дай угадаю, - Чунмён откинулся в кресле. Вся его поза была далека от протокольной. Он полулежал в тяжёлом, кожаном кресле, перекинув ногу через подлокотник. Несмотря на раннее - день едва перевалил за середину - время, в его стакане уже плескался джин. - Снова мой вопиюще не официальный вид? - Если бы... - Кёнсу бросил на стол стопку газет. - Технически, о вас там нет ни слова... - Зато о моей сестре понаписали порядком, - Чунмён на глаз прикинул количество изданий. - Ну что ж... Наши влюбленные настроены решительно, отец начинает сомневаться в позиции правительства, мать просто жаждет свадьбы... Преимущество на нашей стороне. - Я надеюсь, что вы знаете, что делаете, - Кёнсу нахмурился. - Я не могу знать. Но я стараюсь сделать так, чтобы всё было именно так, как нужно мне. - Вы понимаете, о чём я, - Кёнсу поправил аккуратные круглые очки. - Я уладил все вопросы... - Я надеюсь, что мы не опоздали. Кёнсу-я, как ты думаешь, это реально... Привезти ребёнка сюда? - В поместье? - Разумеется, - Чунмён посмотрел на свет через стакан с остатками джина. - Я пообещал ему... Кёнсу открыл окошко с расписанием в своём планшете: - Японские гости покинут нас через два дня. А в скором времени королевская чета собирается с визитом в Индию... - Я думаю, это подходящее время. Ханыль успеет окрепнуть. Это ещё не всё, - Чунмён допил джин и отставил стакан: - Вставь в моё расписание визит в центр реабилитации. Завтра, в крайнем случае, послезавтра. Я обещал, что приду снова, и я не хочу, чтобы Ханыль ждал долго. - А пресса? - А что пресса? Её извещать не надо, - Чунмён заставил себя сесть нормально. – И проконтролируй, пожалуйста, чтобы не было утечки о моих личных… расходах. - Вы допускаете… - Кёнсу-я, отец хотел обнародовать эту информацию, что говорится, для престижа. И я не удивлюсь, если он за моей спиной попробует снова. Как будто случайно, - Чунмён отставил стакан. – Я не хочу, чтобы это вышло в СМИ. - Я понял, Ваше Высочество. Есть ещё одна проблема… - Джихё? - Скорее, её отношения с кронпринцем Осакским. - Я тебя понял. Присядь, - Чунмён указал Кёнсу на стул. – Мне нужен твой совет. - Ваше Высочество… - Кёнсу-я! Выслушай, пожалуйста, что я тебе скажу. При дворе ты один из тех немногих, кому я действительно доверяю. Я искренне считаю тебя своим другом, - Чунмён сцепил руки в замок. – И мне не у кого больше попросить совета и помощи, только у тебя. - Я всегда к вашим услугам, Ваше Высочество, - Кёнсу как-то моментально подобрался, напрягся, готовый на любые подвиги во имя своего будущего короля. - Я хочу подстраховаться. И убедиться, что Джихё выйдет замуж за кронпринца Осакского в любом случае, то есть, вне зависимости от того, как решится вопрос со спорными островами. К тому же, мы знаем, что решение может затянуться не просто на месяцы, но и на годы. - Я не удивлюсь, что вы унаследуете эту проблему вместе с короной. - Не хотелось бы… Так вот, ближе к делу. Я подумал и пришёл к выводу, что нужно исключить из круга людей, принимающих решение о браке моей сестры, правительство и премьер-министра. То есть, убрать политическую составляющую, - Чунмён подался вперёд. – Я предполагал вчера, что журналисты узнают о визите в центр реабилитации… И позаботился, чтобы практически всё время Джихё находилась рядом с кронпринцем Осакским. - То есть, вы намеренно отправились по палатам? - Скажем так, я использовал ситуацию максимально. Я хотел увидеть детей, которым реально нужна помощь. Потому что люди есть люди, у меня как у представителя фонда нет никаких гарантий, что все средства расходуются только по назначению. Тем более, у нас есть печальный опыт, - Чунмён помолчал. – С другой стороны, я хотел дать возможность Джихё пережить некий реальный стресс рядом с человеком, с которым она хочет прожить жизнь. Мы не имеем возможности пользоваться теми же способами узнать друг друга, что есть у обычных людей. Мы не можем позволить себе свиданий без вспышек фотокамер, тактильного контакта и долгих задушевных разговоров. У нас даже друзей толком нет. С кем Джихё может поговорить о мужчинах, о своих опасениях и страхах? С Дахён! С младшей сестрой. То-то они друг другу помогут, - Чунмён понял, что начал распаляться, и поспешил сбавить тон. – Есть и ещё один нюанс… - Ваше Высочество, простите, что перебиваю, но мы жёстко ограничены во времени. И у вас на вечер ещё планы… - Да, извини, - Чунмён потёр переносицу. – Так вот, мой план таков. Я хотел бы, чтобы в завтрашней прессе, в каком-нибудь уважаемом и авторитетном издании, появилась публикация со снимками Джихё и кронпринца Осакского. Разумеется, без прямых указаний на помолвку, но с заинтересованностью, не состоят ли они в отношениях более близких… - Вы уверены? - Пока не особо, - признался Чунмён. – Я просто хочу ввести в ситуацию такую переменную, как мнение людей. Кронпринц Осакский очень популярен у себя на родине среди простых граждан. Его свадьба – ожидаемое событие. На его невесту даже принимают ставки в букмекерских конторах… - Ваше Высочество осведомлен лучше, чем я, - Кёнсу склонил голову в знак восхищения. - Я просто обещал им помочь. И не мог не выяснить, с чем мне придётся работать. - В такие моменты я не понимаю, зачем вам нужен секретарь, если вы и без меня отлично справляетесь, - Кёнсу улыбнулся. – Только не сочтите это за упрёк. - Если бы не ты, Кёнсу-я, у меня не было бы на это времени. Как и на многое другое. Поэтому я благодарен тебе… Но мы снова ушли от сути вопроса. В нашей стране, понятное дело, интерес публики прикован, в первую очередь, ко мне. Потом трое принцев, один другого краше… И только потом девчонки. Наши родители увлечены чем угодно, только не созданием имиджа каждого из членов королевской семьи. Они, мать в частности, трясутся из-за скандалов… Но сами же и готовят для них почву. - Что вы имеете в виду? - Да хотя бы недавнюю историю с Тэёном и его балериной, - Чунмён откинулся на спинку кресла. – Это ведь можно было подать совершенно иначе. Рассказать журналистам, что да, есть роман. Принц и прекрасная танцовщица, прима-балерина… Тем более, они бы всё равно расстались. Мина заинтересована в карьере, а не в браке. То есть, до свадьбы дело бы не дошло, мать уже тогда могла бы выдохнуть спокойно. Грустная история любви и долга, печальный принц, который переживает боль разбитого сердца… А вместо этого что? Вспомни заголовки: «Скомпрометировал танцовщицу», «Разрушит ли карьеру», «Угрюмый и нелюдимый…». Какая сейчас у Тэёна репутация? Кёнсу торопливо кивнул и сделал себе пометку в планшете: - Вы правы, Ваше Высочество. - Представь, что было бы, пойди Тэён на премьеру «Снежной Королевы»… Это был бы даже не скандал, а настоящая информационная катастрофа. Никому и в голову бы не пришло, что это Тэён, грубо говоря, пострадавший в ситуации, что это его сердце болит, что это он тоскует и переживает. У людей нет причин испытывать к нему симпатию, сопереживать ему, потому что они неправильно толкуют общую картину. А мы, вернее, наша семья, им никак не помогаем, наоборот, только усложняем всё, - Чунмён выдохнул. – На одних благотворительных фондах далеко не уедешь, это наша работа, обязанность, долг. Это делали наши родители и деды, будут делать наши дети, если нас не вышвырнут на помойку истории. Но в наших руках создать позитивный образ королевской семьи, образ живых людей, умеющих чувствовать и любить. И Джихё может положить этому начало. Они с Ютой… - он осёкся, хотел было исправиться на официальный титул, но потом махнул рукой и продолжил: - любят друг друга. И у них есть все шансы получить поддержку от людей… Им нужны счастливые семьи перед глазами, любящие люди… Особенно среди тех, кто постоянно у них на глазах. - Я понимаю, о чём вы, Ваше Высочество. Вы позволите один вопрос? – Кёнсу удобнее пристроил планшет. – Вы учитываете, что реакция Японии может быть непредсказуема? Что простые жители могут не одобрить выбор любимого кронпринца? Что семья наследника будет против? - Разумеется, я это учитываю. Именно поэтому я хотел бы, чтобы в прессу просочились именно сегодняшние снимки, а не, скажем, вчерашние с премьеры балета. Центр реабилитации, больные дети, стресс… И близость людей можно оправдать не только любовью, но и элементарной поддержкой. Ты понимаешь, о чём я? - Да, Ваше Высочество, - Кёнсу снова взглянул на принца с восхищением. – Что мне нужно сделать сегодня? - Свяжись с журналистами… Сейчас я даже скажу тебе, с кем конкретно, - Чунмён встал и подошёл к стеллажу, где в полном беспорядке громоздились стопки бумаг. Любой другой искал бы в них нужное до глубокой ночи, но Чунмён точно знал, что ему было нужно. Ловким движением он вытащил небольшой прямоугольник из плотного картона – визитную карточку – и передал Кёнсу. – Вот с ним, здесь есть все контакты… - Ким Чондэ? – Кёнсу внимательно изучил карточку. – Если меня не подводит память, он экономический обозреватель в Чосон Ильбо. Вы уверены? - Уверен, - Чунмён кивнул. – Свяжись с ним… И знаешь что, пригласи его вечером в Охотничий домик. Поздно вечером, разумеется. - А если он откажется? - Если он настоящий журналист, то он не откажется, - Чунмён улыбнулся как-то необычно жёстко. – И раздобудь какие-нибудь хорошие снимки, которые можно трактовать в зависимости от ситуации… - Будет сделано, Ваше Высочество, - Кёнсу поднялся. – Разрешите? - Да, действуй. И если что-то нужно, связывайся с Чанёлем, он найдёт способ мне передать. Оставшись один, Чунмён снова поспешно наполнил стакан остатками джина. Рубашка давила так, словно была сделана не из ткани, а из металлических обручей. Чунмён дёрнул запонку, к чёрту разорвал манжету, но освободил наконец запястье. Так же он поступил и с другой манжетой, воротничком и рядом пуговиц. Теперь его вид напоминал, скорее, о маргиналах или опустившемся офисном планктоне, нежели о наследном принце. Нужно было выкроить время, чтобы поговорить с сестрой и Ютой, рассказать им о своём плане. И желательно было бы сделать это до того, как Чунмён своими руками запустит цепную реакцию через СМИ. Неплохо было бы собрать всех братьев и сестёр и поделиться с ними мыслями о создании образа народных любимцев. Чунмён заранее знал, как отреагирует каждый из членов его семьи, но он не мог не попытаться. Тем более что родители с каждым днём возлагали на него всё больше обязанностей. И если он собирался занять трон, то уже сейчас нужно было позаботиться о его состоянии. Отец с матерью явно об этом не беспокоились. Из раздумий его вывела Бэкхён, которая только руками всплеснула, увидев, в каком состоянии оказалась рубашка: - Ваше Высочество! Вы укрощали тигров? - Скорее, внутренних демонов, - Чунмён улыбнулся виновато. – Уже пора готовиться к торжественному ужину? - Вы уже опаздываете, Ваше Высочество. Я до последнего ждала, что вы за мной пошлёте… Но вы не… - Извини, я задумался и совсем забыл о времени. - А ещё вы напились, - Бэкхён вздохнула и брезгливо подняла пустой стакан двумя пальцами. – Зачем вы пьёте эту дрянь? - Эта дрянь помогает расслабиться. Как сигареты, как наркотики… Но если сигареты и наркотики я не могу себе позволить, то алкоголь наше общество одобряет и нежно любит, - пояснил кронпринц, которого этот разговор в глубине души напрягал: как будто у него был другой способ. – А что бы ты посоветовала? - Любовницу заведите, - не растерялась Бэкхён. – Вам бы пошло это на пользу. - Что ты имеешь в виду? - Вам нужна влюблённость, положительные эмоции, секс, в конце концов. Чтобы ничего серьёзного… Чунмён в задумчивости взглянул на Бэкхён, но ничего не сказал. Да и что бы он мог ей ответить? Что она опоздала со своим советом? Что уже произошло то, что он сам поправить не в силах? Что на лёгкие интрижки у него просто не осталось ресурсов? - Бэкхён, давай сегодня без… фанатизма, хорошо? Видимо, что-то в его голосе подсказало ей, что пришло время остановиться: - Простите, Ваше Высочество. Чунмён кивнул, принимая извинения, а потом взглянул на себя в зеркало. Гладкая поверхность отражала уставшего человека, раздражённого и изнурённого. Практически полностью выгоревшего изнутри. Ничего общего с тем ярким, страстным мальчишкой, танцевавшим вчера на большой сцене Королевского театра. Стоило только Чунмёну подумать о Чонине, как его глаза вспыхнули. Он буквально осветился изнутри. Он не мог не заметить такого разительного изменения. В чём-то Бэкхён была однозначно права, но Чунмёну требовалось время, чтобы адаптировать её слова к собственной ситуации. Когда в двери спальни постучали, Чунмён был уже практически готов: - Можно! - Чунмён! – в спальню ворвались два цветастых вихря – сёстры. – Сколько можно? Мы и то быстрее тебя собрались. - Уверен, вы раньше начали. - Всё равно… Давай, пойдём скорее. Там уже ждут… - Кто? Гости ещё даже не начали съезжаться, - Чунмён взглянул на часы. - Да какие гости! Братья, Ют… И кронпринц Осакский, - спешно исправилась Джихё. - Даже так, - Чунмён взял обеих сестёр под руки. – Что ж, так даже лучше. Ведите, красавицы! Братья и будущий зять – Чунмён мысленно позволил себе такую вольность – поджидали их в небольшом зале, практически тайной комнате. Маленькая и тесная по королевским меркам, она практически не использовалась. Со временем практически все взрослые обитатели огромного поместья забыли о ней, оставив её детям для пряток, игр и секретных бесед. И хоть сейчас все уже вышли из детского возраста, маленький зал снова пригодился. - Настоящий военный совет, - Юта выпятил грудь, чтобы продемонстрировать планки на парадном мундире капитана 3-го ранга морских сил самообороны Японии. Чунмён окинул взглядом братьев. Они все получили образование, предполагавшее и воинскую подготовку и получение соответствующего звания. Чунмён уже имел право на официальное звание полковника военно-воздушных сил, но старался лишний раз им не пользоваться. В конце концов, его звание не имело ничего общего с реальной воинской службой, просто королевский двор поступал в соответствии с традициями. - Чунмён, излагай, да расходимся, здесь становится душно. - Излагаю, - Чунмён дождался, пока все посмотрят в его сторону, и продолжил. – Я опущу предысторию… Начну сразу с главного. Наша репутация как членов королевской семьи совершенно ничего из себя не представляет. Если наши родители ещё имеют какой-то вес в глазах общества, то мы нет. Мы – это просто балласт для налогоплательщиков. И я хочу изменить эту ситуация коренным образом. - И чем это нам грозит? – Сехун хоть и был самым младшим, но соображал всегда прекрасно. - Если со стороны родителей, то, разумеется, бурями негодования, недовольством и разными неприятными мероприятиями. Разговорами, новыми обязанностями… - Так ты и так всё это получаешь ежедневно, - заметил Сехун. - Так то я, я уже привык. А есть вы, любимчики. По крайней мере, наши младшие, Сехун и Дахён. Сейчас родители вами гордятся, потому что вас не слышно и не видно. Встанете на мою сторону – и пощады не будет. - Я тебе сразу скажу, что в сапогах с конюшни встречать иностранных гостей я не пойду, а так я в деле, - первой высказалась Дахён. - А я и в сапогах могу, - Сехун пожал плечами. – У наших родителей такая любовь, что её очень трудно… заметить. Тебе мы хотя бы нужны. - Я с тобой, - Джехён кивнул. – Уже сегодня я видел достаточно, чтобы понять, как ты прав. – Времена меняются, меняется отношение людей. Они всё меньше заинтересованы в сохранении института монархии. И если мы не хотим радикальных перемен, мы сами должны меняться. - Как у вас всё легко на словах. Давайте меняться, - жёстко передразнил Тэён. – С нашими замшелыми традициями? - Вот с этого и начнём. Традиции традициями, а многое мы уже можем позволить себе изменить. Я не предлагаю вам сейчас удариться в однополые отношения, притащить домой афро-американок или провести ночь в ночном клубе. Мы должны начинать с малого, - Чунмён наконец нащупал шанс перейти к главному. – Браки по любви – для начала. Никому давно не нужна традиция договорных браков. Тем более, когда власть у нас номинальная. Кому будет хуже, если королевская семья станет хоть немного более человечной? - Да никому, - Юта пожал плечами. – Я так понимаю, ты что-то придумал для нас. - Придумал. Я собираюсь пустить слух через уважаемое издание. Прощупать почву. - А если что-то пойдёт не так? – осторожно поинтересовалась Джихё. - На этот случай у меня тоже есть план. Вам нужны детали? - Знаешь, может, мы покажемся тебе легкомысленными, но нет, не нужны. В конце концов, никто не должен заподозрить нас, разве нет? – Юта позволил себе небывалую вольность – обнял Джихё за талию и притянул ближе к себе, как если бы они были обычными молодыми людьми, без бальных нарядов и титулов. - О да, нас никто не заподозрит, когда мы всемером отсюда вывалимся, - угрюмо заметил Тэён. - Вот поэтому тебя никто и не любит. За твою кислую рожу, - тихо заметил Сехун. – Улыбался бы людям, как Джехён, глядишь, и балерина твоя бы не сбежала от тебя. - Сехун, это лишнее, - Чунмён поднял руку, призывая братьев к порядку. – Извинись, ты лезешь не в своё дело. - Ладно, извини, - покладисто кивнул Сехун, а Тэён только жёстко сжал губы в линию. - Тэён, в чём-то он прав. И ты сам это знаешь, хоть тебе это и не нравится. Я не прошу тебя меняться, заметь. Я хочу попросить тебя о другом… Подумай, как показать людям то, что в тебе есть хорошего. Оно же есть, мы знаем это, мы с тобой выросли, - мягко предложил Чунмён. - А если я не хочу? - А у тебя права такого нет, чтобы не хотеть, - тихо заметила Дахён. – Я тоже не хочу. Платьев этих дурацких в пол не хочу, чаепитий не хочу, секретаря не хочу, я хочу мобильный телефон для себя, путешествия без охраны, книжки читать до рассвета… Это наша обязанность, как сказала бы мама. Ты принц… - И нахрен так жить? – Тэён явно не ожидал такой пылкой речи от младшей сестры, которую привык считать совершенным ребёнком. - А мы откуда знаем? – Чунмён ответил за всех, пожав плечами. – Нас также никто не спросил. Никто из нас не выбирал эту жизнь. Но теперь мы должны её прожить. И если мы можем её улучшить, зачем отказываться? Кому ты сделаешь хуже? - Да куда уже хуже? – Тэён вздохнул. – Хотя ладно… Может, ты и прав. Я подумаю, что я мог бы… Показать другим. - Договорились, - Чунмён хотел ещё что-то добавить, но в неприметную дверь, отделявшую маленький зал от холла коротко постучали: три раза и ещё два. Условный стук Чанёля, сообщивший, что им пора. – Ладно, времени не осталось. Я полагаюсь на вас, ближе у меня никого нет, - Чунмён мог бы собой гордиться: ни один мускул не дрогнул на его лице, в то время как сердце болезненно сжалось и пропустило целый такт своего обычного ритма. Был ещё один. Тот, чью близость Чунмён чувствовал на расстоянии. В ком нуждался уже так сильно, что от тоски ледяной рукой сжимало горло. Тот, кто едва ли чувствовал что-то подобное к самому принцу. Был Ким Чонин.