Всё могут короли

Мироздание словно насмехалось над ним. По крайней мере, эта мысль появилась у Чунмёна первой, когда он заметил среди журналистов знакомое лицо. Ким Чондэ смотрел на него таким взглядом, что впору было начинать дымиться. И если ещё вчера Чунмён бы просто оставил это на совести Чондэ или списал на близость рядом с ним Джехёна, то сегодня он уже не мог себе этого позволить. Неужели Джехён и здесь был прав? Впрочем, а почему нет? Конечно, они уже давно не были вместе, они оба изменились, но что-то ключевое должно было остаться, сохраниться. Джехён, который и сам ещё недавно был влюблён, наверняка лучше Чунмёна умел распознавать такие вещи. - Здесь становится на удивление жарко, - шёпотом заметил Тэён. - Скоро сможешь открыть собственный фан-клуб, как какая-нибудь рок-звезда. - И ни одной заинтересованной девушки, - Сехун проследил взгляд Тэёна. – Что с ними не так? - Слишком красивый, - пояснила Джихё. – Затмит и не заметит. А ведь это даже не главное его достоинство. Быть при нём королевой та ещё пытка, - вольно или нет, но Джихё подсказала Чунмёну если не идею, то намёк на неё. В конце концов, у Чунмёна не было оснований считать, что его братья и сёстры ошибаются в людях. К тому же, они долго и успешно водили за нос его самого, а ведь он считал, что может похвастаться внимательностью и умением делать выводы. - У нас ещё будет время поговорить, - Чунмён как можно мягче призвал всех к порядку. Ему предстояло произнести речь, поэтому он хотел хоть немного сосредоточиться и настроиться, а не ловить жадно обрывки разговоров младших. К счастью, все постепенно прониклись важностью момента и притихли. Чунмён поднялся на трибуну, улыбнулся как можно более доброжелательно и начал говорить. Он прошёл очень тщательную подготовку, и сейчас мог позволить себе говорить без бумажки и подсказок. И это явно производило впечатление. На секунду Чунмён даже пожалел, что его слушали сотрудники музея, а не, скажем, члены парламента. Он находил привлекательным, когда его слушали. И когда его слова вызывали интерес, когда не давали оторваться. Впрочем, он помнил, что талант вовремя остановиться ценился ещё сильнее. Ответив на добрых два десятка вопросов от журналистов и сотрудников посмелее, Чунмён спустился с трибуны и отошёл в сторону, уступив роль оратора представителю администрации. Он даже отдышаться толком не успел, как ощутил очень осторожное прикосновение к своему локтю: - Ваше Высочество, вы позволите? Чунмён повернул голову и кивнул, потому что ссориться с Чондэ и настраивать его против себя в его планы не входило. - Я весь внимание. - Ваше Высочество, я хотел бы… Простите мне мою дерзость, - Чондэ смутился. – Я хотел бы попросить вас об интервью. - Меня? Но разве я представляю интерес для вашей сферы деятельности? – Чунмён неподдельно удивился. - Вы представляете огромный интерес для всех сфер, поверьте мне, я в этом кое-что смыслю, - Чондэ совсем немного завёлся, загорелся своей идеей. – Я просто подумал, что в перспективе было бы здорово показать людям, что вы разбираетесь не только в одежде. - Прошу прощения? - Ещё раз прошу меня извинить, но пока вы и ваши братья и сёстры чаще всего появляетесь на страницах, отведённых моде. Всех интересует, сколько стоят серьги у ваших сестёр, из какой коллекции их туфли и подходит ли ваш галстук к носкам. - И как, подходит? - Чаще всего, - Чондэ продолжал улыбаться. – Но вы будущий король. Вы будете править этой страной, пусть и опосредованно. Разве не интересно показать людям, что вы на самом деле из себя представляете? - Это довольно любопытно, - вынужден был признать Чунмён. – И всё же, можно немного более конкретики. - Сколько угодно, Ваше Высочество. Я хотел бы взять у вас большое интервью на тему сложившейся в королевстве экономической ситуации. Более того, я знаю, вы получили блестящее образование и всегда проявляли интерес к политике. Я знаю нескольких журналистов, которые могли бы осветить эту сторону. Кроме того, у меня уже есть задумки о цикле статей, посвящённых вашим благотворительным проектам… - Прошу прощения, что перебиваю, - Чунмён слегка нахмурился. – Но какой с этого прок лично вам? Особенно после того, что вы пережили из-за нашей семьи… - Не семьи, исключительно Её Величества. Но я не собираюсь иметь с ней ничего общего. Я хочу акцентировать внимание на вас, потому что вы молоды, вы будущее этой страны. К тому же, такие материалы, да ещё и одобренные вами, стали бы отличным подспорьем в моей карьере. - То есть, фактически, вы предлагаете взаимовыгодное сотрудничество? – уточнил Чунмён. - Именно, - Чондэ торопливо закивал. – Если вы заинтересуетесь, я мог бы подробнее рассказать обо всём, что успел придумать… - Даже так, - Чунмён взял небольшую паузу, чтобы прикинуть последствия своего решения, каким бы оно ни было. По всему выходило, что ссориться с настойчивым журналистом было нельзя. Во-первых, потому что у него уже были причины затаить обиду на королевскую семью, что бы там Джехён не говорил. Во-вторых, Чондэ явно преследовал и свой личный интерес. В-третьих, это сотрудничество открывало новые перспективы перед самим Чунмёном, и перспективы эти выглядели весьма привлекательными. - Я не тороплю вас и не прошу дать ответ вот так сразу. Если вам нужно время подумать… - начал было Чондэ, когда пауза затянулась, но Чунмён прервал его жестом: - Я уже подумал. И пришёл к выводу, что ваше предложение выглядит весьма заманчиво. Я думаю, в ближайшее время с вами свяжется мой секретарь, чтобы договориться о времени и месте встречи. Официально, - подчеркнул Чунмён, чтобы дать понять, что на сей раз они встретятся не в Охотничьем домике. - Благодарю вас, Ваше Высочество, вы об этом не пожалеете. - Я надеюсь, что об этом никто не пожалеет, - Чунмён очень тонко дал понять, что собирался защищаться в случае необходимости. У Чондэ как-то странно блеснули глаза, словно его это завело. После официального фотографирования всех гостей с сотрудниками музея к Чунмёну подошёл Чанёль: - Ваше Высочество, вы не передумали? - Нет. - Тогда я должен предупредить руководство театра? - Не обязательно, королевская ложа всё равно стоит пустой, я специально этим интересовался. Что с цветами? - Всё готово, Ваше Высочество, - доложил Чанёль. – С бумагами тоже. Мы проконтролируем, чтобы не произошло путаницы. Корзины будут доставлены непосредственно в гримёрные артистов… А для сцены мы подготовили дополнительно… - Благодарю, - Чунмён улыбнулся. – Я всегда знаю, что если вы в деле, то всё будет выполнено в лучшем виде. - Вы преувеличиваете, Ваше Высочество, - Чанёль отошёл, чтобы передать дальнейшие распоряжения охране. - Слушай… А ты мог бы распорядиться, чтобы и от моего имени подготовили цветы, - тихо спросил Тэён, когда они уже шли к машине. – Ну ты понимаешь… - Я понимаю, - Чунмён кивнул. – Если ты уверен, что это правильно… - А ты думаешь, нет? - Мне кажется, это будет давить на неё, - Чунмён помолчал немного, дав брату время обдумать свой ответ. – Тем более сейчас, когда вы окончательно расстались. И она вроде как ясно дала тебе понять… - Всё, я понял. Просто… Да, ты прав, ты тысячу раз прав, - на лице Тэёна отразилось неподдельное страдание. – Но я просто хотел… - Послушай, раз уж на то пошло, давай поступим по-другому, - Чунмён жестом подозвал Чанёля. – Нам нужны ещё букеты. По числу актрис, задействованных в постановке. Одарим всех… И в этом потоке ты вручишь цветы Мине и скажешь, что хочешь, если захочешь. Не захочешь, разойдётесь молча. Годится? - Годится, - Тэён немного помолчал. – Я понимаю, что ты не одобряешь, и ты бы так не поступил. Но ты сильнее меня. А я… Вот такой. И спасибо, что ты всё равно помогаешь мне, - Тэён на несколько мгновений стал похож на маленького себя, всегда хмурого и словно обиженного ребёнка. - Я не знаю, как бы я поступил, - Чунмён не стал скрывать. – Я просто ещё никогда не оказывался в подобной ситуации. - Ты нашёл бы правильный выход. Как сейчас, - Тэён неловким жестом толкнул брата в плечо и отступил на шаг назад, чтобы о чём-то поговорить с Джехёном. - А я хорошо одета для театра? – Дахён повисла на его локте, словно тоже успела вернуться в детство за те полтора часа, что они провели в музее. - Для театра ли? – уточнил Чунмён, чтобы выиграть немного времени и подготовить достойный ответ. - Ну ладно, не только для театра. Для того, чтобы произвести впечатление на мужчину? - Для театра сойдёт, а вот мужчина должен быть очень неприхотливым, - Чунмён решил немного подразнить сестру. - Чунмён! Зачем я вообще тебя спрашиваю! - А зачем? - Потому что ты мужчина! - Ты моя сестра. Между прочим, младшая. Я тебя помню в платьице, в сандаликах и с леденцом, размером с твою голову. - То есть, тебя я не смогла бы впечатлить, какое бы платье ни надела. - Дахён-а, даже без платья, - Чунмён усмехнулся. - Да, звучит так, словно ты вообще не по этой части, - Дахён очередной раз случайно угодила по больному. – Как будто нам одного Джехёна мало. Чунмён бросил на сестру быстрый взгляд. Ему было любопытно, неужели Джехён сам сознался. Впрочем, младшие были довольно близки между собой. - Не смотри ты так, она сама догадалась, - Джихё привычно заняла место с другой стороны. – Да и как было не догадаться. - Ну я же не догадался, - Чунмён очень надеялся, что никто сейчас не прислушивался к их разговору. - Ты просто не смотрел. Вернее, когда нужно было смотреть, тебя уже завалили обязанностями и важными делами, и там тебе стало не до нас. Если бы ты и дальше проводил с нами время не только за семейными ужинами, ты бы тоже всё понял. Такие вещи обычно очевидны, - заметила Джихё. – Хотя, конечно, я допускаю, что должны быть исключения. - Да вот исключение, ты его под руку держишь. Ему же наверняка кто-то нравится. Но вечно морда… пардон, лицо такое непробиваемое, что поневоле начинаешь думать, а ты вообще по девушкам? - развила свою мысль Дахён. – Я вот даже не знаю, что мама собирается со своим балом делать. - А что мама? – Чунмён пожал плечами. - Это же не для мамы смотрины и вот это вот всё будет. - Маме, между прочим, надо устроить, чтобы ты хоть кем-то заинтересовался. А как понять, кого тебе в пару подсовывать, если ты на всех смотришь одинаково… никак? - Знаешь, я, конечно, будущий король и всё такое, ответственность и обязанности, но бал – это мамины проблемы. И только ради того, что ей очень захотелось спихнуть меня в хорошие руки, я ей помогать не собираюсь, - признался Чунмён. – Честно, я ещё не решил, буду ли я ей мешать… - Лучше мешай, - хмыкнула Джихё. – Потому что если она уломает какую-нибудь принцессочку, которая ещё и по-нашему понимает через слово, всем потом будет плохо. Тебе в первую очередь. Да и девчонку жалко будет. - Ой, Джихё-я… Это на словах легко. На деле мешать нашей матери… Вон, Джехёна спроси, много он смог ей помешать? - Так то Джехён. Да и он мелкий был. Что можно сделать, когда ты вчера ещё в школу ходил с гувернёром за ручку? А ты уже практически король. На тебя смотрят, как на короля, слушают тебя, как короля… - И грузят тебя как короля, - добавила Дахён. – Так что только на тебя и надежда. - А что вы мне посоветуете? Как знатоки женской психологии, разумеется, - Чунмён понимал, что всё самое трудное ещё ожидало его впереди. - Выспись. И посоветуйся со своей Бэкхён, у неё глаз алмаз, - немного подумав, выдала Джихё. – Ты должен быть как минимум красивее всех, кто прибудет. Поверь мне, если умного и влиятельного мужа, даже козла, вытерпят многие, то такого, что в тысячу раз красивее, уже единицы. А у принцесс, в основном, только и есть радости, что внешняя красота. Так что, думаю, никто не захочет прозябать в твоей тени, даже в обмен на корону. - Как у тебя всё просто! - Вот посмотришь,- заверила его Джихё. – И начни уже экспериментировать со стилем сейчас, чтобы на балу мамулю не хватил сердечный приступ. Она, конечно, женщина тяжёлая, но не хотелось бы ей такой судьбы. - Ладно, - Чунмён согласился. – Я подумаю, что можно сделать. - Только не перестарайся, грань между сексуальным конюхом и просто конюхом тоньше, чем тебе кажется, - Дахён засмеялась. – Поэтому не увлекайся. И сделай что-нибудь с руками. Мужчину красят шрамы, в бинтах нет никакой романтики. - Хотя перчатки смотрятся очень… впечатляюще, - заметила Джихё. – Впрочем, мы увлеклись. Нужно настроиться на искусство. И получить удовольствие, потому что вечером нас ждёт разбор полётов. - Я думаю, вечером мы обойдёмся без вас всех, - решил Чунмён. – Инициатива была моя, так что с вас какой спрос. Вы же не могли меня переубедить. А слушаться старших – ваш прямой долг. - Когда ты так говоришь, я начинаю подозревать, что просто проспала коронацию, - Дахён разгладила невидимую складку на юбке. Чунмён решил не продолжать эту тему, потому что от комплиментов его качествам будущего короля уже реально мутило. Он всё ещё не считал титул сколько-нибудь привлекательным приобретением, хоть и давно перестал мечтать от него избавиться. К тому же, сёстры заставили его задуматься о том, какое впечатление он производил на окружающих. Как показывала практика, его собственное мнение о себе сильно расходилось с тем, которое сложилось даже у его близких. Его репутация как наследника, как будущего правителя во многом зависела от этого впечатления. И было бы здорово, если бы он мог его контролировать. В театр они прибыли с небольшим опозданием, что оказалось всем только на руку. Королевская семья без особых проблем миновала пустые гулкие холлы театра, поднялась в ложу и практически незаметно заняла свои места, не привлекая к себе внимания. Чунмён позволил себе сесть в первом ряду, чтобы видеть сцену так хорошо, насколько это было возможно. Дахён снова оказалась рядом, она буквально с первых секунд прикипела глазами к Зигфриду, партию которого исполнял Чонин. Чуть поодаль вздыхал Тэён, взволнованный неподдельным страданием на нежном лице Одетты. Чунмён вздыхать и томиться не хотел. Он жадно ловил каждое движение Чонина и думал о том, о чём думать не стоило бы вообще никогда. По крайней мере, ему. Он скользил взглядом по длинным сильным ногам и думал, как они смотрелись бы у него на поясе. Или на плечах. Тогда он мог бы поцеловать эти колени или внутреннюю сторону бедра. Ему хотелось перехватить эти гибкие руки и завести за голову, прижать к постели, обозначая, кто из них будет вести и диктовать правила игры. Под перчатками стало влажно: Чунмён снова забылся и сильнее, чем нужно было, сжал ладони. Он усилием воли заставил себя разжать руки и сел прямо, как будто не балет смотрел, а минимум принимал важное посольство. Незадолго до конца, всё ещё незамеченный никем из зрительного зала, Чунмён поднялся и вышел из ложи. Сделав знак Чанёлю оставаться на месте, он уверенно двинулся по коридору, чтобы скоро оказаться у актёрских гримёрных. Дальше дело было за интуицией. Чонин не запирал тесную комнатку, в которой привык готовиться к выходам, поэтому Чунмён смог спокойно войти внутрь. О том, что он попал по адресу, говорил не только большой бумажный конверт в корзине с насыщенно-синими и голубыми цветами, но и уже знакомая свободная белая рубаха. Чунмён присел на край столика под зеркалом и принялся ждать. У него всё ещё оставался шанс предотвратить катастрофу, но Чунмён осознанно не собирался им пользоваться. Он отталкивал эту возможность так же яростно, как и все предыдущие. Он соображал словно в тумане, и туман этот становился тем плотнее, чем меньше времени оставалось до антракта. С минуты на минуту Чонин должен был открыть дверь и переступить порог своей гримёрной. Он мог прийти не один, и тогда Чунмёна ожидало бы разоблачение и грандиозный скандал. Он мог бы не захотеть его видеть… Чунмён не знал, какой из вариантов ближе всего к реальности, поэтому просто ждал, глубоко дыша и впитывая эти последние мгновения безмятежности и покоя. Ему невыносимо сильно хотелось потрогать белую рубаху, небрежно перекинутую через спинку стула. Прикоснуться кончиками пальцев к ткани, которая наверняка хранила тепло и запах Чонинова тела. Но руки Чунмёна наверняка были перепачканы в крови, поэтому он не решался даже попробовать снять перчатки. Да и кто знает, что Чонин о нём бы подумал. По-хорошему, стоило бы ещё озаботиться тем, что о нём подумают остальные. Он бросил братьев и сестёр в ложе без всяких объяснений. И ему ещё предстояло их давать. Но сейчас это на удивление мало его интересовало. Куда больше ему хотелось знать, какой Чонин, когда думает, что его никто не видит. Ему хотелось украсть хотя бы несколько секунд этого самого настоящего для себя, чтобы потом было что вспоминать. Погрузившись глубоко в свои мысли, Чунмён не сразу заметил, что коридор наполнился звуками: шагами, голосами, стуком дверей. Он напряжённо прислушался, пытаясь различить в этом шуме одни единственные шаги, которые были ему нужны. Когда Чонин нажал на дверную ручку, Чунмён задержал дыхание. Чонин мог быть не один. Чонин мог бы не хотеть его видеть… Чонин замер на пороге и только чудом закрыл за собой дверь, инстинктивно повернул замок, который до этого месяцами простаивал без дела. Он шагнул навстречу Чунмёну, вскинул руки и спустя секунду прижался щекой к его груди. - Ты пришёл ко мне…