Всё могут короли

Чунмён открыл глаза и не сразу понял, где находится. Свет в палате был приглушён. Ханыль и Чонин возились на полу, собирая конструктор и стараясь не шуметь. - Ханыль! – Чунмён повернулся на бок, чувствуя, как тело всё ещё ломило от усталости и не самой удобной кровати. – Ты же обещал! - А ты устал, - парировал Ханыль. Он отложил конструктор и спешно забрался в кровать, подлез под бок: - Если ты не будешь спать, ты умрёшь. - Но не сегодня же, - Чунмён зевнул. – Ты поел? - Поел. Твой друг, такой высокий, улыбчивый, принёс столько всяких коробок, что ещё и тебе осталось. Будешь? - Позже, - Чунмён обнял ребёнка и поцеловал в макушку. – Чонин? - Ты меня заметил, - Чонин слишком явно обижался, поэтому предпочитал отмалчиваться. – А я думал, я уже стал привидением. - Чонин! - Пап! – позвал за ним Ханыль. – Иди к нам! Давай вы помиритесь. - А мы и не ссорились, - Чонин всё же подошёл, но сел чуть в стороне. - Ссорились! Я же вижу, - Ханыль сел, чтобы быть ровно посередине между Чонином и Чунмёном. – Почему вы ссоритесь? Вы же любите друг друга! - Вот откуда ты всё знаешь? - пробормотал Чунмён, но Ханыль услышал и повернулся к нему: - Я же вижу. Папа Чонин вообще всё время про тебя говорил, пока тебя не было. Он всё время рассказывал, какой ты хороший. - Вот как… - Я не замечал, - Чонин непритворно удивился. - А я заметил. И вообще… Если говорить про людей неправильно, они начинают спорить. А вы не спорили, когда я первый раз сказал. Папа только сказал, что жениться нельзя, - объяснил Ханыль. – А теперь вы помиритесь? - Мы не ссорились, - снова повторил Чонин. – Мы просто давно не виделись. И твой королевский папа совсем про нас забыл. - Я не забыл, - Чунмён покачал головой. – Я просто не мог… - Что-то случилось? – Чонин наконец догадался посмотреть на Чунмёна дольше, чем несколько секунд. – Ты совсем зелёный. Ты ел сегодня что-нибудь? - Не суетись, - Чунмён приподнялся на локте. – У меня сегодня был не самый лёгкий день. Но я уже поспал, сейчас, может, что-то съем, и буду в порядке. И я, кстати, писал тебе каждый день. - Писал, угу, - согласился Чонин. – Одно сообщение. «Привет. Я тебя люблю. Пока». - Я не так писал! - Это краткий пересказ, - Чонин улыбнулся. – Чем ты таким был занят? - В основном, готовился к пресс-конференции с журналистами. И, как оказалось, чуть не пропустил некоторые нововведения. Сейчас вот думаю, что ещё неделька – и я оказался бы счастливо женатым на какой-нибудь принцессе. - Зачем тебе принцесса? – удивился Ханыль. – А Чонин? - Так я и не хочу. Мне как раз принцесса без надобности. У меня есть Чонин и ты, и мне этого достаточно, - Чунмён обнял ребёнка и прижал к себе. - Тогда хорошо, - Ханыль успел ухватить Чонина за руку и потянуть к себе. – Тогда я не буду нервничать. - Не нервничай. Ты же знаешь, что я своё слово держу, - Чунмён извернулся, чтобы обнимать обоих. – Никаких принцесс, я обещаю. - И мне обещаешь? – тихо спросил Чонин. - Тебе в первую очередь, - Чунмён был уверен, что Ханыль поймёт и не обидится за такую расстановку приоритетов. - Тогда хорошо, - Чонин устроил голову у Чунмёна на плече. – Там, кстати, врач лечащий приходил… И почему-то заикался так странно. Вернее, начал, когда увидел, что ты спишь, а Ханыль у тебя под боком валяется. - Он вообще какой-то дёрганный, - хмыкнул Чунмён. – Так что хотел-то? - Хотел сказать, что со дня на день заканчивается последний блок терапии. Потом, конечно, будет ещё поддержка, но это через несколько месяцев только. И можно в стационаре по месту жительства… - В смысле, уже сюда не возвращаться? - Да, сюда уже только на контроль. - То есть, через пару дней вы уже будете дома? – Чунмён одновременно обрадовался и немного расстроился. Всё же, навещать Ханыля в больнице ему было гораздо проще. - Ага. Вот только тут проблема, - Чонин немного нахмурился. – Я же переехал, театр нам выделил новое жильё. А там пока только стены и есть. И те голые. И вот я что-то не знаю, как мне быть. - Я знаю, - Чунмён кивнул собственным мыслям. – У тебя есть виза? - Какая виза? - Да любая, - Чунмён посмотрел на пребывавшего в недоумении Чонина и махнул рукой. – Ладно, не важно. Я сам улажу это… Ты же сможешь взять отпуск в театре? Хотя бы неделю… - Да я возьму больничный. Я же официальный опекун… - Чонин всё ещё не понимал, к чему клонил Чунмён. - Ну и отлично. Скажите мне только заранее, хотя бы часа за два до выписки, что вы уже освободились… Остальное я беру на себя. - Что ты задумал? – Чонин посмотрел на Чунмёна с тревогой. - Да ничего особенного. Вы слетаете на недельку к морю, недалеко, чтобы без акклиматизации и резких смен климата. Погуляете, поедите вкусно. А квартиру пока приведут в порядок. Без фанатизма, - Чунмён надеялся, что ответил на все вопросы, что могли возникнуть у Чонина. - Налогоплательщики будут недовольны. - Налогоплательщики не заплатят ни копейки. Я хоть и буду на троне соломенным чучелом, но некоторый капитал у меня имеется. И уносить его с собой на тот свет я не собираюсь, так что пусть хоть пользу приносит сейчас, - Чунмён тяжело вздохнул. Он понимал, что ему стоило бы сейчас встать и попрощаться, уйти, сесть в машину и поехать в дом, который снял для них Кёнсу. Но заставить себя это сделать было невозможно. Чунмён не хотел оставлять Ханыля, не хотел так скоро расставаться с Чонином, которого даже не поцеловал ни разу за вечер. Но внизу ждал Чанёль, – Чунмён был в этом уверен – а дома места себе не находили младшие. Ещё неплохо было бы проверить, как управилась служба перевозки грузов. - Тебе уже нужно идти, да? – Ханыль отлично всё понимал. - К сожалению, - Чунмён дорого дал бы за право остаться, но такой роскоши он себе позволить не мог. Если бы утром кто-нибудь застал его в детской палате, да ещё спящим в обнимку с ребёнком и одним из волонтёров, то СМИ просто сошли бы с ума. И Чунмён отлично знал, кого бы это задело сильнее всего. В такие моменты он вообще не переживал за себя, свою репутацию и право носить корону. Его всегда волновали те, кого слухи и домыслы, скандалы могли зацепить рикошетом. Он не мог во имя своей прихоти рискнуть репутацией и карьерой Чонина, будущим Ханыля, добрым именем сестёр и братьев. На носу была помолвка Джихё, да и остальным не помешало бы заняться своей личной жизнью. Поэтому Чунмён в очередной раз задвинул собственные чувства и желания глубоко внутрь и разжал руки, позволяя Чонину и Ханылю высвободиться. - Я переночую с ним, - Чонин ответил на вопрос раньше, чем Чунмён успел даже додумать его до конца. - Хорошо. И проследи, чтобы он ел. Я скажу, чтобы завтра привезли всё свежее… - А ты не слишком разошёлся, мой принц? - Не слишком. Это мой сын… тоже. - Это наш сын, - поправил Чонин. – Ладно, сын. Давай ты пока посидишь тихонько, а я провожу Чунмёна вниз. - Целоваться будете? – прищурился Ханыль. - А если и будем? – тут же шутливо вскинулся Чонин, но Чунмён неожиданно стал ещё серьёзнее: - Ханылли… Ты не должен никому говорить о том, что ты знаешь. Никому об этом не рассказывать. Я не хочу тебя запугивать… Я не хочу, чтобы тебя забрали у нас. - Я никому не скажу, - Ханыль кивнул. Чунмён поцеловал Ханыля, прихватил свой скромный пакетик с пожитками и первым вышел из палаты. - Кто его у нас заберёт? - Да кто угодно. Ты даже не представляешь себе, какой поднимется шум. И дело не в том, что я наследник, а ты нет… Дело в том, что эта страна ещё слишком отсталая, чтобы понимать, что семья – это не только пол и возраст. И что иногда можно быть ближе друг другу без кровной связи. Если я потеряю вас, я… Пожалуй, я просто не хочу знать, что бы я сделал в этой ситуации. - Извини, - Чонин огляделся по сторонам, а потом поймал Чунмёна за руку и потянул за собой в небольшой закуток. - Чонин… - Я не задержу тебя долго. Просто поцелуй меня сейчас. Потому что… Я не знаю, когда мы увидимся с тобой. Я не хочу, чтобы ты умер от усталости, - Чонин прижимался так тесно, как мог. Чунмён если и собирался напомнить ему, что они находились в коридоре реабилитационного центра, то явно передумал. Он уже привычно положил ладонь Чонину на щёку, погладил, а потом наклонил голову и мягко, очень сладко его поцеловал. - Я постараюсь… - Не надо, не обещай. Я не Ханыль, мне не надо объяснять, кто ты и что ты должен делать, - Чонин прижал ладонь к губам Чунмёна. – Ничего не обещай. Просто… - Я напишу вечером. - Хорошо, и я тоже, - Чонин снова прикрыл глаза, подаваясь ближе. Чунмён целовал его, чувствуя, как всё меньше и меньше у него оставалось сил, чтобы поцелуй прервать. И если бы в глубине коридора не хлопнула дверь, он мог бы зайти слишком далеко. - Иди в палату, будет лучше, если я выйду один, - прошептал Чунмён, отстранившись. Необходимость постоянно скрываться, прятаться, обдумывать свои слова и просчитывать последствия отравляла его. Дождавшись, пока Чонин скроется из виду, Чунмён двинулся дальше. На крыльце его поджидало сразу несколько журналистов, по всей видимости, самых терпеливых. И хоть Чунмён понимал, что не сделал ничего предосудительного, двусмысленного или просто сколько-нибудь его порочащего, он всё равно не хотел ничего с ними обсуждать. Видимо, что-то такое читалось у него в глазах, что никто из журналистов так и не решился приблизиться. Они щёлкали вспышками, стрекотали затворами и провожали его взглядами до тех пор, пока Чунмён в сопровождении подоспевшего Чанёля не сел в машину. - Странные они… Лезут прямо в душу. - Это их работа. Кто-то же должен держать руку на пульсе, - Чунмён уныло улыбнулся. – Как там Кёнсу? Не сердится, что я не дал вам пожить спокойно? Я ведь даже не спросил, хотите ли вы вернуться. - Ваше Высочество, мы ведь не в поместье вернулись к вашим родителям, мы вернулись к вам, потому что мы вам нужны, - Чанёль повернулся и посмотрел на кронпринца с истинно отеческой заботой. – А вы нужны нам. Мы хотим, чтобы вы стали нашим королём… - Ох, Чанёлли, - Чунмён уже привычно поморщился. – Хоть ты не начинай про это. Я сегодня, кажется, уже иссяк окончательно. - Про то, что вы сделали сегодня, у нас ещё легенды ходить будут, - заметил Чанёль. – Никто и подумать не мог, что вы взбунтуете. Вернее, что кто-то должен начать сопротивляться, разговоры ходили. Но что взбрыкнёте вы? Что все ваши младшие вас поддержат? Что у Его Величества не будет ничего, чтобы вам противопоставить… - Чанёль, Его Величество противопоставил мне свою корону. И раз уж у меня нет выбора, то я должен позаботиться о тех, у кого он ещё может быть. Ну и я считаю, что заслуживаю элементарных удобств, в том числе и работы с надёжными людьми, к которым не страшно повернуться спиной, - Чунмён чувствовал, что снова рискует вырубиться в машине. – Нам ещё далеко? - Нет, буквально минута – и прибудем. Кстати, Кёнсу просил меня сказать, что Кая доставили в первую очередь. Дом, который сняли для вас, оборудован небольшой конюшней, так что вы можете не волноваться. - О чём я и говорю, - Чунмён посмотрел на свои ладони, где вместо глубоких ран уже были розовые свежие шрамы. – Вам я могу доверять. - Как и мы вам, - Чанёль явно сказал этой фразой больше, чем мог бы. – Я хотел вам предложить посмотреть дом и сад, но, мне кажется, что сейчас вам не до того. Пойдёмте, я провожу вас в ваши покои. Распорядиться, чтобы вам подали ужин? - Только кофе, если можно, - Чунмён не хотел есть. – А ещё я бы выпил немного. - Я бы не советовал… - Спасибо, Чанёлли. А Бэкхён… - Бэкхён завтра утром будет здесь, чтобы помочь вам. Кёнсу назначил время для интервью, там ещё какая-то фотосессия намечается небольшая, так что Бэкхён будет… - Я надеюсь, вы выбрали себе самую лучшую комнату в доме, - Чунмён подумал о том, что должен как-то отблагодарить своих людей за поддержку и верность. - Ваше Высочество, нам самое главное, чтобы были двери с замком и кровать. А остальное опционально, - Чанёль засмеялся. Чунмён не мог не признать, что завидовал им нещадно. Он сам дорого дал бы, чтобы иметь возможность увести Чонина в спальню и закрыть дверь. Он хотел бы гулять с Ханылем как с собственным сыном. Конечно, он собирался в ближайшее время привезти его в поместье, - а теперь уже в новый дом, - познакомить с Каем, показать что-нибудь, что было бы интересно шестилетнему мальчишке. Но он не мог открыто выйти с ним в город, посидеть в кафе, поедая мороженое, прокатиться на аттракционах или позагорать на пляже. Чунмён представил себе процессию из охраны, журналистов и зевак и передёрнул плечами. Раз за разом он напоминал себе, что простые радости жизни были ему не доступны. Оказавшись в своих покоях, Чунмён осмотрелся по сторонам. Он не мог не признать, что Кёнсу выбирал дом с любовью. Красивый, дорого обставленный он всё равно был похож на жильё человека, а не на пыльный музей. Кёнсу даже о гостиной позаботился, из которой одна дверь вела в кабинет, а другая в спальню. Чунмён вошёл туда, поставил на столик у кровати рамку с фотографией и игрушечного зайца, а журнал и свитер спрятал в верхнюю полку комода. Теперь можно было немного передохнуть. В гостиной стукнула дверь: горничная принесла кофе, несколько лёгких закусок на тарелочках – Кёнсу не мог допустить, чтобы кронпринц так пренебрегал своим здоровьем – и стакан джина. Чунмён неспешно добрался до кресла, буквально упал в него и закрыл глаза. Он чертовски сильно устал. Устал так сильно, что уже даже спать не хотелось. Не хотелось джина, не хотелось кофе. Ему нужно было сейчас положить голову Чонину на колени и ощутить его руку в своих волосах. Чтобы хоть немного отвлечь себя от тяжёлых мыслей, Чунмён достал из кармана телефон и включил его. Чонин уже привычно не дождался его сообщения и написал первым: «Я и не знал, что так тяжело будет каждый раз тебя отпускать. И давать тебе меньше, чем я мог бы, меньше, чем хотел. Но и удержать тебя я бы не смог». Чунмён не хотел сейчас это обсуждать. Для него весь этот внезапный бурный роман превратился в пытку, в невозможность сделать выбор, в необходимость разрываться между болью и удовольствием, долгом и счастьем. Чунмён уже сейчас мог с уверенностью сказать, что счастье – это роскошь, недоступная королям. Даже таким номинальным, как его отец или он сам. В какой-то момент Чунмён даже посочувствовал отцу. Наверняка в обычной жизни тот давно бы развёлся, а то и вовсе не женился бы на матери. Да и она сама могла бы найти себе иное призвание в жизни, чтобы реализовать там желание управлять и принимать решения. Сейчас же они оба были привязаны друг к другу условностями, протоколами, репутацией семьи. И Чунмён с ужасом думал о том, как много он мог не знать. Дверь в гостиную снова открылась, вынудив Чунмёна открыть глаза тоже: - Кто здесь? - Это мы. А ты спишь? Мы помешали? - Нет, всё в порядке, - Чунмён сел ровнее. – У вас что-то случилось? - Что-то новое, ты имеешь в виду? – Джихё устроилась на диване с ногами. – Потому что сегодняшний день сам по себе очень подходит под категорию «случилось». - В чём-то ты права, - Чунмён кивнул. – Но этот день почти закончился, - Чунмён потянулся и взял стакан с джином. – Вы не хотите, кстати? - Мы уже, - хмыкнул Тэён. – Пока тебя ждали… - Могли бы дом осмотреть, разобраться, что к чему, - Чунмён выпил за раз добрую половину и даже не поморщился. - Так мы и это сделали. Мы же днём ещё приехали. Сразу из посольства… Потом тут начали заносить вещи, мебель… Мы, чтобы не мешать, посидели на террасе… Ну и выпили немного, - объяснил Джехён. - Молодцы, времени зря не теряли, - одобрил Чунмён. – Как вам дом? - Он классный, - вмешалась Дахён. – У меня такая спальня… Окна в пол, - сестра даже в ладоши захлопала. – Я всегда такую хотела, но поместье же никто не хотел переделывать. - Теперь придётся. Надо же будет как-то оправдать наш разъезд. - Как родители вообще на это согласились? – удивился Сехун. - А у них был выбор? При угрозе скандала в СМИ, с привлечением американского посольства… Ты представляешь, что могло произойти? – Чунмён допил джин. – В общем, я постарался, чтобы выбора у них не было. И теперь я буду делать так впредь. - Так мог бы сразу и корону взять, - Тэён утащил одну тарелочку с закусками. - Зачем она мне? Мне и без неё уже жить тошно, - Чунмён закатил глаза. – У меня нет времени даже просто поспать. А это я ещё кронпринц. - Но на роман ты же время нашёл, - неожиданно ввернула Дахён, и Чунмён понял, что серьёзного разговора не избежать. - Мог бы и сразу сказать, - Сехун нахмурился. - Да ладно, мы же ему тоже не всё сразу говорили, - попыталась тут же уладить противоречие Джихе. – Но сейчас ты уже можешь нам довериться. Кто он? - Может, она? – попытался Чунмён, но Джехён покачал головой: - Нет, не она. Я в этом кое-что понимаю. - Дже… - А я молчал! – Тэён торопливо дожевал кусок и шумно сглотнул. – Я молчал, я хороший брат. - О чём молчал? – тут же вскинулась Дахён. – Теперь уже можно рассказать? Ты давно знал? - Я у него на шее и груди засосы видел, - поделился Тэён. - Плохой брат, - Чунмён сполз в кресле и попытался прикрыться чашкой с остывшим кофе. – Вы меня пытать будете, если не скажу? - Скажешь, куда ты денешься, - Сехун потёр руки, а Джехён покачал головой: - А то мы сами не догадались. - И? - Хитрый ты, всё тебе скажи. - А мне зачем, я и без вас это знаю, это вы тут от любопытства изнываете, - Чунмён пожал плечами. – Кто я такой, чтобы вам мешать мучиться? - Ну вот ты всегда так, - Дахён надулась. – Дже, ну хоть ты скажи. - А что тут говорить, это же очевидно. Неужели вы не заметили на вечеринке, как он ушёл с Джонни и каким вернулся… - И в посольстве тогда мы его не нашли. Где ты всё-таки был? – Джихё уставилась на него, чуть нахмурившись. - В кабинете Джонни. - И как он? – голос Джехёна дрогнул едва заметно. - Очень хороший мальчик, - Чунмён улыбнулся, понимая, что не солгал ни единым словом. – Имейте в виду, остальное вас не касается. Договорились? - Ладно уж, - согласилась за всех Джихё. – Если что, мы рады. Тебе давно пора уже. - А я как рад, - в этих словах тоже не было лжи. Ну практически.