Всё могут короли

- Ваше Высочество, - в кабинет к Чунмёну заглянул Кёнсу. - Ваш отец хотел бы поговорить с вами. - Сейчас? - Когда вам будет удобно, - Кёнсу улыбнулся. - Сейчас уже вы принимаете такие решения. - Хорошо, тогда я закончу тут... - Вам нужна какая-то помощь? - Нет, спасибо, - Чунмён окинул взглядом кипу писем, которые получил от членов правительства. Вообще на что-то подобное Чунмён и рассчитывал, когда затевал пресс-конференцию. Он хотел, чтобы как можно больше людей его услышали. Он не рассчитывал, что все должны были согласиться с ним и разделить его политические взгляды, но он хотел их выразить. Он хотел продемонстрировать, что знает и понимает всё, что происходит. Что он мог бы предложить альтернативное решение, если бы ему дали такую возможность. И сейчас все хотели услышать его мнение. Неважно, насколько существенным и значимым был вопрос. Его с равным успехом спрашивали как о перспективных направлениях азиатского партнёрства, так и о мерах, которые бы заставили хоккейную сборную выйти на мировой уровень. Чунмён писал письма, отвечал по телефону, снова и снова давал интервью и чувствовал себя чёртовой знаменитостью. Его буквально рвали на части, отнимая даже то время, что отводилось на еду и сон. И чем ближе в календаре становился день бала, тем более измотанным Чунмён себя чувствовал. Но сдаваться он не собирался. Он не для того это всё затеял, чтобы бросить на полпути. К тому же, Чунмён хотел как можно скорее выкроить время и увидеться с Чонином. Последние дни они даже созваниваться толком не успевали. Чунмён иногда освобождался ближе к утру и звонить Чонину в такое время просто не смел. Чонин и сам работал как не в себя, закрывая все дыры, что появились после травмы одного из ведущих танцовщиков. В своём последнем сообщении он писал только, что няня Херан – чистое золото, потому что она умудрилась найти общий язык с Ханылем и уже научила его сносно читать и считать. Чунмён тогда ещё подумал, что было бы здорово хоть в этом вопросе больше не испытывать беспокойства, а потом снова погрузился в насущные дела. А поводов для беспокойств хватало. После своей вспышки мать притихла и практически перестала с кем-либо общаться. Семейный доктор обследовал её на утро после приступа, но ничего конкретного не сказал: решил проконсультироваться с психиатром. В нервный срыв, на котором временно остановился семейный врач, Чунмён не верил. Впрочем, пока мать держалась спокойно, что позволяло заниматься другими делами. Братья и сёстры постепенно расслаблялись, и только Чунмён постоянно продолжал напоминать себе, что должен был быть готов в любой момент. И сейчас, когда отец захотел с ним поговорить, Чунмён первым делом подумал о матери. Её состояние внушало тревогу и опасения, а последствия могли быть непредсказуемыми. Наконец все рабочие сообщения в почте кронпринца перекочевали в папку «отвеченные», а копии – на сервер китайских хакеров. По их совету Чунмён записывал все свои разговоры с журналистами, все интервью до последнего вопроса и сохранял всю почту, что ему приходила. Такие меры предосторожности помогли загасить на корню несколько скандалов, которые захотели раздуть ушлые представители антимонархической партии. По-хорошему, Чунмён во многом и сам был с ними согласен. И он был бы рад их поддержать, предложи они мирный способ превращения конституционной монархии Кореи в конституционную же республику. Но пока методы антимонархистов сводились исключительно к кровавым расправам со злобными тиранами, а поощрять насилие в собственной стране Чунмён не собирался. К тому же, он как никто знал, что тирания и диктатура плохо сочетались с той ролью ширмы, которую выполняли корейские монархи последние несколько десятилетий. Ни его отец, ни дед не были тиранами, марионетками, живыми символами – да, но не тиранами. Едва ли хоть одно решение в стране было принято по их инициативе. Впервые за долгое время Чунмён пытался вмешаться в процесс принятия важных решений. Он всерьёз собирался предлагать собственные решения и влиять на результат. И всё, что ему для этого было нужно, это чтобы его начали принимать всерьёз. Чунмён позволил себе минуту полного, бездумного покоя, после чего потёр лицо и взялся за телефон: «Ты мог бы сорваться на ночь?» «Один?» «Извини, дурацкий вопрос. Хотя бы на пару часов поздно вечером?» «Если Херан согласится на сверхурочные и такси, то да, вполне», - после некоторых раздумий наконец ответил Чонин. «Выясни и дай мне знать. Я ещё напишу». Чунмён спрятал телефон, поправил на себе одежду и уверенными шагами отправился в покои родителей. Он постучал в дверь кабинета отца и вошёл, когда услышал его усталый голос. - Я приветствую вас, отец. - Ты уже не называешь меня Величеством… - Если вы пожелаете… - Это я так, чтобы было с чего начать, - отец помолчал немного. – Ты отлично держишься. Ты молод, умён, образован, амбициозен. Я, наконец, начал понимать, почему ты делаешь это, - отец кивнул, предложив Чунмёну сесть. - И почему? - Раз уж тебе суждено стать королём и от этого не уйти, то лучше быть настоящим королём, а не безвольной куклой вроде меня. Мне даже жаль, что я сам понял это уже тогда, когда подписал отречение. - Мне тоже жаль. - Возможно, дело в характере. Мне нравилось, что я буду королём, но не буду ничего решать, - отец усмехнулся. – В итоге, ты сам видишь, чем это закончилось. За меня начала решать даже собственная жена. Чунмён облизал губы, пытаясь выгадать время для более содержательного ответа, чем очередного «мне жаль». - Наша мать всегда была очень властной женщиной. - Чересчур властной, - отец горько улыбнулся. – К тому же, стремиться к власти можно разными путями. Этому тоже меня научил ты. Но это я что-то разболтался. Я старею и становлюсь сентиментальным. Я попросил тебя заглянуть ко мне, чтобы поговорить о другом. - Я внимательно слушаю вас, отец. - Это касается твоей матери… И твоих братьев и сестёр. - Отец! - Это важно. Я слишком привык не нести ни за что ответственности и играть роль, что сам позволил этому случиться. Я знал о том, что происходило у меня под носом, но предпочитал не замечать. А потом всё зашло слишком далеко… Чунмён не смог бы выразиться иначе. Зашло слишком далеко…. Да, наверное, именно так можно было бы назвать появление в королевской семье двоих детей от другого мужчины. - Отец, нет нужды рассказывать мне об этом, я знаю, - Чунмён не собирался терзать отца подобным унижением. - И это тоже? – отец усмехнулся. – Хотя чему я удивляюсь. Ты знаешь всё, ты видишь всё, ты понимаешь всё правильно. - Мне действительно жаль, отец. - Я надеюсь, это не сильно повлияло на ваши отношения? Мне не хотелось бы, чтобы единственное, в чём я действительно преуспел, вдруг дало трещину. - Я скажу вам больше, отец. Я приложу все усилия, чтобы эта тайна так и осталась тайной, в первую очередь от них самих. Вы дали им воспитание, вы заслужили право быть их отцом, даже если биологически это не так… - Я вижу, ты в этом понимаешь, - отец взглянул на Чунмёна с уважением. – твоя мать без конца говорила о каком-то ребёнке… Это тот мальчишка, которого ты решил опекать? - Это мой сын, теперь мой, - Чунмён улыбнулся. – Его зовут Ханыль. И если вы захотите, я вас ему представлю. - Даже так? – отец хмыкнул. – А ты не перестаёшь удивлять, мой мальчик. Ты знаешь, теперь уже и я сам хочу увидеть твою коронацию. Тогда я смогу вздохнуть спокойно, что сделал наконец действительно достойный поступок – передал корону в надёжные руки. А с сыном твоим я с удовольствием познакомлюсь. Насчёт матери ничего не могу обещать, но я сам… - Этого достаточно, отец, - Чунмён даже поклонился. – Я бы с радостью побеседовал с вами ещё немногого, но в последнее время… - Я знаю, ты даже спать толком не успеваешь, мне докладывают. Я не собирался задерживать тебя, - отец поднялся тоже. – Но раз уж ты здесь, я скажу ещё кое-что. Мы с твоей матерью старались придерживаться принципа традиционности. Мы воспитывали вас истинными принцами и принцессами, которые далеки от жизни обычных людей, нам казалось, что так будет правильно. Но сейчас я смотрю на вас и понимаю, как сильно мы ошибались. И как много упустили. Вы пошли против нашего воспитания, против традиций и протокола, вы стали пользоваться современными вещами наравне с традиционными… И это сделало вас не только проще и понятнее, но и… любимее, что ли. Я читаю газеты и своими глазами вижу, как меняется градус напряжённости по отношению к нашей семье. Нашими девочками восхищаются, наших мальчишек упоминают только в связи с теми делами, которыми они занимаются. Тебя же откровенно ждут на престоле… - К чему вы клоните, отец? - Я собираюсь завтра же выступить перед Парламентом и сообщить о своём отречении. Слабое здоровье, знаешь ли. - Я благодарю вас, отец, - Чунмён не стал лицемерить и подбирать слова, словно его не удовлетворяло такое развитие событий. Более того, он был рад, что ему не пришлось искать способ, чтобы надавить на отца. Одно дело – подписать отречение на вилле, когда рядом нет ни единого свидетеля, и совсем другое – добровольно объявить об этом. Чунмён был готов к тому, что следующего шага со стороны отца ему придётся ждать. Что придётся прибегать к не самым приятным способам воздействия, чтобы довести дело до логического завершения. Но отец сам пошёл ему навстречу – и Чунмён был ему за это благодарен. - Если ты не возражаешь, то после мы хотели бы обосноваться на Чеджу и не возвращаться в Сеул. Конечно, вам придётся взять на себя все фонды, что курировали мы с матерью, но вы и так выполняете там большую часть работы. - Я надеюсь, мать разделяет ваше желание. - Твоя мать пока повторяет только, что ты дьявол, но я с ней в корне не согласен. Но я надеюсь, что покой, морской воздух и лекарства сделают своё дело. - В любом случае, вы можете рассчитывать на меня, отец. - Я не сомневался, что ты ответишь именно так, - отец кивнул. – Не смею больше тебя задерживать. Но ты заглядывай иногда к старику, мне будет интересно послушать первого за долгое время настоящего короля. - Я благодарю вас, отец, - Чунмён поклонился и вышел из кабинета отца. Он бы удивился, если бы не встретил мать на пороге. Та выглядела значительно хуже, чем он привык её видеть. Встрёпанная и заметно постаревшая, какая-то неопрятная, она вдруг шарахнулась от собственного сына, вскинула руки, словно он хотел её ударить. Чунмён кивнул ей, как ни в чём не бывало: - Приветствую вас, мама, - и прошёл мимо, хотя в душе у него была настоящая буря. Он чувствовал себя виноватым в том, что творилось с матерью. В конце концов, его слова и действия только подталкивали её к той пропасти, из которой уже нельзя было вернуться. Если бы только Чунмён знал другой способ защитить тех, кого любил и кем дорожил, он непременно бы им воспользовался. Но обстоятельства сложились так, что выбора у него не осталось. Добравшись до относительной тишины и спокойствия собственного кабинета, Чунмён вызвал к себе Кёнсу и Чондэ. - Ваше Высочество, - Кёнсу, наверное, даже спал с этим планшетом. – Я к вашим услугам… - Ваше Высочество, - от влюблённого взгляда Чондэ Чунмёну до сих пор становилось не по себе. Происходящее напоминало игру, арт-хаусный фильм, что угодно, только не нормальную человеческую жизнь. Они оба знали, что у Чондэ не было шансов. И оба продолжали этот фарс. Чондэ пожирал его глазами, лез из кожи вон, чтобы угодить, чтобы получить похвалу, улыбку или ласковый взгляд, а Чунмён поощрял. Он не хотел вселять в Чондэ надежду, но и не благодарить его не мог. Получался замкнутый круг, в котором бродили они оба. - Кёнсу-я, я хотел бы сейчас поехать в тот дом, что ты для меня снял. Распорядись, чтобы машина ждала у Охотничьего домика. Насчёт охраны… - Вас будет сопровождать Исин. - Хорошо, - Чунмён не хотел бы сопровождения вовсе, но и спорить со своими помощниками не собирался. – Пусть будет Исин. Я вернусь к утру. - А я могу быть вам полезен? - Можешь, - Чунмён перебрал бумаги на своём столе и вынул несколько страниц. – Вот здесь нужно дать опровержение… И хорошо бы озадачить нашу юридическую службу. По поводу информационной поддержки в связи с балом и встречей с иностранными гостями, я думаю, напоминать не надо. - Нет, Ваше Высочество. - И ещё кое-что… Чондэ-я, я попросил бы тебя сопровождать короля завтра в Парламент. Я хочу, чтобы первые публикации об отречении были тщательно выверены и несли только ту информацию, которую мы захотим сказать. Потом, конечно, пойдут слухи, но мы должны их опередить. - Я всё выполню, Ваше Высочество. Вы будете мной довольны, - Чондэ поклонился. - Я уже доволен, - Чунмён потянулся к вороту рубашки и принялся его расстёгивать. Только спустя четыре пуговицы он понял, почему Чондэ застыл и перестал дышать. – Я бы хотел… остаться один. - Разумеется, - Кёнсу ухватил Чондэ за локоть и вывел из кабинета прежде, чем тот успел что-либо понять. Чунмён понимал, что и эта вина будет лежать тяжёлым грузом на его плечах. Он не просил Чондэ влюбляться в себя, он этого не хотел. Но и заставить его разлюбить он не мог. Чунмён усилием воли выбросил из головы все лишние мысли и набрал номер Чонина: - Привет. - Я уже думал, что ты сегодня не позвонишь. Озадачил – и пропал. - Извини, я был занят. - Я так и понял. Ты теперь всегда занят… - Ты ревнуешь. - Да. Я ревную тебя даже к воздуху. А что толку? - Чонин, - Чунмён вздохнул. – Давай не будем ссориться. Запиши адрес. - Что это? - Это дом… Кёнсу снял его для меня, - пояснил Чунмён. – И я хотел бы увидеть тебя там сегодня. - Если ты чего-то хочешь, ты это получаешь, не так ли? - Нет, моя королева, - Чунмён чувствовал в этих словах упрёк. Он понимал, что Чонин тоже хотел. Он хотел увидеться вчера, позавчера, за день до этого. Он хотел провести время с Чунмёном и Ханылем. Но Чунмён не мог себе этого позволить – и Чонин принимал это положение вещей. Сейчас Чунмён звал его и явно не ждал отказа. - А если я занят сегодня? - Я расстроюсь, - признался Чунмён. Он признавал за Чонином право злиться, раздражаться, сердиться на него. Он хотел бы загладить хоть эту свою вину. - Хорошо, я приеду… На два часа, больше я не могу. - Спасибо, - Чунмёну этого было мало. Но он не позволил себе возразить. Он не стал говорить, что сорвался за пару дней перед балом, чтобы побыть с Чонином, а тот не мог найти для него время. Чонин не был его собственностью, как бы Чунмёну того не хотелось. - Ты меня пугаешь, мой принц, - Чонин немного помолчал. – Что мне сказать твоей охране? - Ничего, просто входи, дверь будет открыта. - Ты снял просто дом? Без забора охраны, конюшни и прочих прелестей королевской жизни? – поразился Чонин. - Я снял просто дом, - подтвердил Чунмён. – Детка, может, мы поговорим там… - Ладно, буду через… час. - Я буду ждать, - Чунмён сбросил вызов и поправил браслет на запястье. Ему нужны были силы, чтобы пережить всё то, что ожидало его в ближайшее время. Отречение отца, бал, коронация, свадьбы… Даже для опытного правителя такие события стали бы испытанием. Чунмён опытным не был. И правителем себя не считал. Чонин был нужен ему рядом. Не столько в постели, сколько просто близко. Настолько близко, чтобы можно было в любой момент обнять его, вдохнуть запах его волос и вспомнить. Зачем он всё это затеял. Лучше бы он сбежал. Просто сбежал куда-нибудь далеко, хотя бы на мыс Доброй Надежды, а лучше на Луну. И там он остался бы наконец с Чонином наедине навсегда… Чунмён усмехнулся, самостоятельно разрушив собственные мечты. Не остался бы. У них уже был Ханыль, а ещё в любой момент они могли найти его сестру. И этот долг был для Чунмёна священнее всего остального. Напомнив самому себе о времени, Чунмён торопливо переоделся в самое невзрачное, что смог найти, и едва ли не бегом добрался до охотничьего домика. Исин уже ожидал его в машине, заняв водительское место: - Это моя собственная машина, Ваше Высочество. Я думаю, вас тут никто искать не станет. - Хорошая мысль, - Чунмён скользнул на заднее сидение и укрылся предусмотрительно оставленным там пледом. - Я скажу, когда можно будет… - Спасибо, - Чунмён прикрыл глаза и перевёл дух. Он ужасно хотел как можно скорее увидеть Чонина. Ему катастрофически не хватало его поцелуев, его ласк, его голоса и запаха его золотистой кожи. Чунмён снова притронулся к браслету. Тёплый металл служил своего рода напоминанием о том, что и в жизни Чунмёна были светлые моменты. Что его тайна не только усложняла его жизнь, но и делала её счастливее. Они с Чонином обвенчались там, на пляже Окинавы, принесли свои клятвы песку, солнцу и океанским волнам. Их свидетели видели сотворение мира и сотворение их любви. - Обошлось, Ваше Высочество, - послышался голос Исина. – Скоро будем на месте. Вы хотите, чтобы я присматривал за домом? - Я хотел бы, чтобы ты отвернулся, когда в этот дом придёт гость. - Я понял, Ваше Высочество. - Благодарю. Чунмён доверял Исину, хоть и допускал, что тот мог бы проявить любопытство. Любой из его команды мог бы. Без их помощи Чунмён уже давно уткнулся бы в глухую стену беспомощности и бессилия. Но пока ни Кёнсу, ни Чанёль, ни тот же Исин не спросили, куда кронпринц ускользал из ложи и откуда возвращался, почему позволял Чонину ночевать с Ханылем в его спальне, зачем ему понадобился отдельный дом. Они догадывались, что у Чунмёна кто-то был, кронпринц был в этом уверен. Но и он сам, и его помощники предпочитали делать вид, что это огромная тайна, о которой никто не знает. Дом показался Чунмёну более чем просторным. Он проскользнул внутрь и первым же делом отправился искать спальню, чтобы задвинуть шторы и убедиться, что там его не поджидали никакие сюрпризы. К счастью, Кёнсу работал на совесть. Чунмён мог не опасаться жучков, скрытых камер и прочих средств наблюдения, как мог и не ожидать нашествия папарацци. Чунмён успел даже раздеться до пояса, когда услышал шаги на лестнице. Его местонахождение выдавала полоска света под дверью, поэтому Чонин нашёл его безошибочно. - Я запер двери… - Привет. - Привет, - Чонин явно собирался топтаться на пороге, безбожно тянуть время и мстить за длительную разлуку. Чунмён просто не мог этого допустить. Он широкими шагами пересёк спальню, сжал в кулаках ткань свитера Чонина, прежде чем плотно прижать его спиной к двери и поцеловать так, что даже губы заныли от напряжения. Чонин не успел ни возмутиться, ни отстраниться. А вскоре он перестал этого хотеть, потому что кронпринц Сеульский, наследник короны опустился перед ним на колени. Нужно ли было говорить, что двух часов им оказалось чертовски мало.