Всё могут короли

Пусан встретил королевскую семью дождём и пронизывавшим до костей ветром. Легко одетые девушки тут же продрогли, и Чунмён принял решение оставить их в самолёте. После недолгих переговоров и вовсе было решено излишнего внимания не привлекать. В приют отправились только те, кто собирался изначально: Чунмён с Чонином и Ханылем, Кёнсу и Чанёль. Исин остался присматривать за порядком. Чунмён взял с братьев слово больше не выяснять отношения на кулаках, хоть и так уже понимал, что это была разовая вспышка на эмоциях. Чондэ сразу же взялся за дело, чтобы было что показать кронпринцу по возвращении. Джехён сначала заглядывал в текст от безделья, а потом втянулся и даже втянул с собой Джонни. Специально нанятый автомобиль доставил их в приют прямо из аэропорта. Ханыль нервничал тем заметнее, чем ближе они подъезжали. Чунмён нервничал тоже, как, в общем, и Чонин. Они ждали этой первой встречи, но опасались, что всё пойдёт не так, как им бы хотелось. Чтобы не привлекать излишнего внимания к себе, Чунмён уже привычно укрылся за капюшоном и маской. Всё равно в качестве официального усыновителя выступал Чонин. Ханыль держал за руки их обоих и вздыхал, не зная, как ему справиться со своими чувствами. Какие-то дети играли во внутреннем дворе несмотря на ветер и дождь, и это буквально разбивало Чунмёну сердце. Он понимал, что едва ли смог бы помочь им всем. Но это не значило, что он не хотел. Едва они переступили порог приюта, как под ноги Чунмёну выкатилось лохматое и неопрятное существо, перемазанное то ли красками, то ли пластилином. - Ханбёль! – следом за ребёнком показалась то ли няня, то ли воспитательница. – Сейчас же вернись! - Нет! – с ловкостью обезьянки девочка – Чунмён надеялся, что не ошибся, - вскарабкалась к нему на руки и вцепилась так, что он сам не смог бы её от себя оторвать. – Нет! - Что здесь происходит? – Чунмён умел говорить таким тоном, что всем присутствовавшим тут же хотелось втянуть голову в плечи и отойти. - Эта вздорная девчонка… - Без эмоций, пожалуйста. - Этот ребёнок нарушил все существующие правила. Она совершенно отбилась от рук… Если можно так сказать. Этот ребёнок сущий дьявол… Чунмён усмехнулся. Его мать тоже называла его дьяволом. Сейчас, конечно, лекарства сделали своё дело, но осадочек остался. - Мы не могли бы поговорить с вашим руководством? Их должны были предупредить о нашем приезде. - Вы господин Ким Чонин? – тут же оживилась женщина. - Я, - Чонин наконец очнулся. Всё это время он как завороженный смотрел на Чунмёна и буквально прилипшую к нему девочку. – Ким Чонин – это я. - Нам сообщили, что вы подготовили документы на удочерение… Но знаете, со своей стороны я хотела бы сказать, что в приюте полно детей получше. Кан Ханбёль, конечно, здоровая девочка, но… Это её единственное достоинство. Она дикарка, бунтарь и совершенно не признаёт авторитет людей, которые старше и умнее её. - Прежде всего, Ким Ханбёль, - поправил женщину Чонин. – А что касается вашего мнения, то мы о нём не спрашивали. Поэтому не могли бы вы быть столь любезны и проводить нас к вашему руководству, чтобы закончить с формальностями. Мне хотелось бы поскорее забрать своего ребёнка из этого места. - Как пожелаете, - женщина поджала губы и махнула рукой: - Сюда, пожалуйста. Никогда прежде Чунмён не слышал, чтобы вежливые слова выплёвывали с такой неприкрытой ненавистью. Но сейчас это не имело значения, потому что детские ручки перестали цепляться за его толстовку. Вместо этого девочка просто обхватила его за шею и тихо спросила: - А ты можешь меня забрать? - Могу, - Чунмён кивнул. – Мы за этим и приехали. - За мной? - Конечно. Только за тобой. - Вы правда выбрали меня? Из всех? - Не совсем, - Чунмён взглянул на девочку, а потом аккуратно постарался стереть след краски с её щеки. – Мы сразу же знали, что нам нужна только ты. - А почему? - Сейчас мы всё здесь уладим, подпишем бумаги – и я всё тебе расскажу, - пообещал Чунмён. - Хорошо, - Ханбёль неожиданно притихла, положила голову ему на плечо, как самая тихая и послушная девочка в мире. Где-то Чунмён уже видел нечто подобное. - Добрый день, - директор приюта поднялся навстречу, когда они вошли в кабинет. - Добрый, - Чонин выступил вперёд. Он являлся официальным усыновителем, поэтому должен был сам подписывать все бумаги. – Мне хотелось бы как можно скорее уладить этот вопрос и забрать ребёнка домой, - Чонин взглянул сначала на Ханыля, который крепко держал его за руку, а потом на Ханбёль, которая умиротворённо улыбалась на руках у Чунмёна. - Да, конечно, - директор торопливо застучал по клавишам компьютера. – Но я должен спросить, до конца ли вы понимаете ответственность? Усыновлённый ребёнок… - Простите, что перебиваю, но вы вообще читали те бумаги, что мы вам отправили? – Чонин начал раздражаться. – Вы читали о том, что у меня уже есть один ребёнок из системы? Что эта девочка – его родная сестра? Что не может идти речи о сомнениях, что не может быть разговоров о других детях… - Я прошу прощения, - директор мгновенно побледнел. Он снова уставился в документы, наконец осознав, с кем он имел дело. – Господин Ким, я… Я привык задавать эти вопросы. Я понимаю, что в этом случае… Всё должно быть иначе. - Тогда, надеюсь, мы не будем больше терять время по пустякам, - Чонин сел на стул и посадил Ханыля к себе на колени. - Конечно, конечно… А ваш мальчик… Это тот самый ребёнок, что получил помощь из фонда кронпринца? - Не из фонда, - сухо уточнил Чонин. – От самого кронпринца. Чунмён, надёжно скрытый маской, улыбнулся, а Ханбёль тихо спросила: - А ты знаешь принца? - Знаю и не одного даже. - А самого главного? Который король? - Знаю, - Чунмён снова улыбнулся. – Только он ещё не совсем король, но скоро им будет. - А ты познакомишь меня? - Если захочешь, - Чунмён надеялся, что девочка по достоинству сможет оценить сюрприз, который ожидал её в скором времени. - Я уже хочу, - Ханбёль явно была не из скромниц. - А чего ты ещё хочешь? - Чтобы ты был моим папой, - Ханбёль улыбнулась так ослепительно, что Чунмён едва не зажмурился. А ведь малышке было всего четыре. А через десять лет? Чунмён очень ярко представил себе юную секретную принцессу, с острыми коленками и локтями, с длинными ногами и грацией жеребёнка-подростка. Большеглазую, красивую и дерзкую. Чунмён улыбнулся: у них с Чонином ожидались трудные времена. - Хорошо, - Чунмён кивнул. Чонин тем временем внимательно читал документы и то и дело обращался к Кёнсу, консультируясь по поводу каждого пункта. - А мы ещё долго? - Не знаю, детка, - Чунмён решился погладить её по голове. – Хотя, подожди минуту… Прошу прощения, что вмешиваюсь, - Чунмён привлёк к себе внимание. – Может, я возьму детей и подожду с ними в коридоре? - Конечно, - директор кивнул, даже не взглянув на Чунмёна. – Я сейчас скажу, чтобы вам привели девочку… - Если вы присмотритесь, то заметите, что девочка всё это время была здесь, - голосом Чонина можно было резать металл. – Побудь с ними, им всё равно тут скучно. - Здесь? – директор опешил. – Кан Ханбёль? - Ким Ханбёль, - поправил Чонин. - Не может быть. Но девочка не управляема… И сторонится чужих. - Видимо, вы были не правы на её счёт, - Чунмён крепче прижал к себе девочку, поманил Ханыля и вышел, прикрыв за собой дверь. В пустом холодном коридоре он нашёл небольшую банкетку и сел, похлопал по месту рядом с собой, чтобы Ханыль устроился тоже. – Ну что, давайте знакомиться все вместе, пока наш папа Чонин занят важным делом. - Папа Чонин? А ты? - А я Чунмён, - он улыбнулся девочке. - И ты тоже мой папа? - Наш, - важно поправил Ханыль, явно подражая Чонину. – У нас два папы. - Хорошо, - девочка кивнула и задумалась о чём-то своём. Спустя несколько минут молчания, она наконец выдала своё мнение: - Это очень хорошо. Значит, я буду одна принцесса. - Мне нравится твой подход, - оценил Чунмён. Он опасался, что девочка начнёт спрашивать о маме, удивляться, почему пап аж двое, а мамы ни одной, но Ханбёль его поразила. - У меня была мама… - неожиданно продолжила Ханбёль. – Она забрала меня отсюда, сказав, что теперь я буду принцессой. И обманула. - Когда вернула тебя обратно? - Нет, - Ханбыль покачала головой. – Когда стала ругать и бить меня. Чунмён нахмурился. Несмотря на внешнюю весёлость ребёнок был травмирован. Ханбёль пережила насилие в детстве, поэтому последствия могли быть непредсказуемы. - За что? - За то, что рассыпала игрушки… или порвала книжку… - Специально? - Нет, - Ханбёль покачала головой. – Так вышло… Чунмён прислушивался к такому серьёзному, почти взрослому разговору двух своих детей, и напряжённо думал. Он не представлял, с какой стороны подступиться к девочке. Как понять, что именно её тревожило, чего она хотела. Чунмён не хотел избаловать ребёнка. И ещё меньше Чунмён хотел превратиться в новый источник бед и переживаний. - Папа Чонин не сердится, когда я что-то ломаю или случайно порчу. И Херан тоже… - А это кто? - Няня. Она сидит со мной, пока пап нет дома. - Хорошо, - Ханбёль кивнула. – Я постараюсь… - Всё будет хорошо, - не выдержал Чунмён. – Когда вы такие серьёзные, я боюсь. Я понимаю, что не должен загонять вас в какие-то рамки… Но если бы вы были более беззаботными и весёлыми… - Пап, всё нормально, - Ханыль прижался к его боку. – Просто полетим уже домой. - Сейчас Чонин выйдет… С документами. Мы же не хотим, чтобы вас у нас могли забрать. - Нет, - Ханбёль покачала головой. - А нам не нужно собирать вещи? Твои игрушки, одежда? Ты хочешь что-нибудь забрать? – сообразил Чунмён. - Хочу… - Ханбёль подумала. – Но мне не разрешат. - Вот ещё, - Чунмён фыркнул. – Разрешат… Пойдём… - Куда вы собрались? – Чонин наконец вышел из кабинета в сопровождении Кёнсу и Чанёля. - За вещами Ханбёль. - А, это нужно. В общем, здесь мы всё. - Тогда сейчас мы умоемся, переоденемся, соберём всё, что нам нужно – и поедем. Вы с нами или подождёте нас в машине? – Чунмён неосознанно взял на себя ведущую роль в заботе об этой девочке. Сказалось и то, что она сама пошла с ним на контакт, и то, что Чунмён упорно видел в Ханбёль женскую версию Чонина: бунтаря снаружи и сладкой плюшки внутри. - Подождём, - Ханыль сам взял Чонина за руку. – У меня много игрушек… Ты не бойся, я с тобой поделюсь. Ханбёль кивнула и крепче обняла Чунмёна за шею, дав понять, что не собиралась слезать с его рук вовсе. И даже когда она умылась и переоделась в относительно чистую, хоть и донельзя заношенную одежду, она снова подняла руки, чтобы Чунмён поднял её. - Где твои игрушки и книжки? - Вон… там были, - Ханбёль неожиданно растерялась, увидев пустую полочку. – Но там ничего нет. - Ладно, сейчас решим, - Чунмён уверенно прошёл в помещение, где воспитательница пыталась угомонить других детей, и спросил: - Где все личные вещи Ханбёль? - Одежда в шкафу, а игрушки мы сегодня выбросили. Она плохо себя вела и оказалась от завтрака… Няня предупреждала её, что так делать нельзя… - И вы не нашли ничего лучше, кроме как выбросить вон пару несчастных дешёвых игрушек? Всё, что было своего у этой девочки? – Чунмён глубоко вздохнул, он не имел права раздражаться и устраивать скандалы. – Сию секунду… Извинитесь и верните Ханбёль всё, что вы у неё отняли. - С чего бы вдруг? Кто вы такой, чтобы мне указывать? Развелось наглецов, каждый мнит себя принцем: приказал – и побежали… Чунмён тряхнул головой, позволив капюшону упасть, а потом стянул вниз маску: - Кронпринц Сеульский Чунмён. Не могу сказать, что рад знакомству… - О боже… - воспитательница побелела как простыня. – Этого не может быть! - Вообще-то мы спешим, так что не могли бы и вы поторопиться? - Я… Я прошу прощения, Ваше Высочество… - Не у меня просите, вы обидели Ханбёль. - Я… Я… - воспитательница отступила, взялась рукой за край стола. – Я не хотела… - Хотели, - безжалостно припечатала Ханбёль. – Я никогда вам не нравилась. Вам никто не нравился. - Но я… Я хотела… - Пожалуйста, давайте вы всё же отдадите ребёнку её вещи. У нас не так много времени. - Да, да… - воспитательница рысью метнулась куда-то в подсобное помещение, долго копалась там, а потом всё же принесла две потрёпанные книжки с выцветшими картинками, плюшевое животное неясной породы и пластмассового пупса. У Чунмёна сердце сжалось и поднялось к горлу. Как вообще кому-либо могло прийти в голову выбросить эти вещи. Конечно, их состояние взывало к этому. Но у девочки не было больше ничего. Никто не собирался дарить ей новые игрушки и книги, никто не собирался считаться с её чувствами и учитывать её интересы. Её просто и действенно наказали за проступок, который Чунмён и вовсе не считал достойным внимания. Внезапно ему в голову пришла мысль, сколько ещё подобных воспитателей находились не на своём месте. Чему они могли научить детей? Они не испытывали любви к ним, и без того обделённым. Они срывались, они наказывали ни за что. Конечно, эти дети в итоге напоминали озлобленных дикарей. - Я надеюсь, вы отдаёте себе отчёт, что грубо нарушили свои должностные обязанности? Любая комиссия по делам несовершеннолетних будет трактовать ваши действия как насилие над ребёнком. К тому же, оставшимся без опеки в лице родителей. Над беззащитным ребёнком… - Чунмён мог бы продолжать так ещё долго, но его остановил тихий и даже немного жалобный голос дочери: - Пап, поедем домой, - Ханбёль прижала к себе свои сокровища одной рукой. – Просто… Я хочу домой. Чунмён кивнул: - Сейчас, детка, - он поправил маску и надел капюшон. – До свидания. Он подхватил хлипкий пакет с тем, что здесь называлось одеждой, и торопливо вышел. Если рядом с ним не было Ханбёль, он бы выругался. Или разбил что-нибудь. Он бы не поленился вернуться в кабинет и потребовать увольнения нерадивой воспитательницы с волчьим билетом. Но сейчас его дочка хотела домой. Всё остальное уже не имело значения. - Что-то вы долго, - заметил Чонин, когда они сели в машину. – Вещей, я смотрю, ещё меньше, чем у Ханыля было. - Так получилось, - Чунмён не хотел сейчас ничего объяснять. Ему и говорить-то было трудно, не то что-то рассказывать. А ещё тогда пришлось рассказать о той глупости, что он совершил на эмоциях, поддавшись порыву. Сейчас ему оставалось надеяться, что запуганная до смерти воспитательница ухватится за шанс сберечь своё место и свою ошибку в тайне и не сообщит никому, что за проблемной воспитанницей приезжал лично будущий король Кореи. - Ты плачешь? – Чонин подался к нему неожиданно резко, тронул пальцами щёку. – Что случилось? Почему ты плачешь? - Пап? – тут же вскинулся Ханыль, а Кёнсу и Чанёль отвернулись, потому что их это не касалось. – Что такое? - Пап, - Ханбёль явно не хватало рук на всё. – Всё хорошо же. - Да, ты права, - Чунмён глубоко вздохнул. – Ты права, детка. Всё уже хорошо, - он лихорадочно стёр с лица остатки слёз. Он даже не заметил их, вот что ужасно. Он настолько глубоко погрузился в свои переживания, что не заметил, как позволил себе слабость. - Чунмён? – Чонин совершенно забылся, перестал обращать внимание на то, что в машине они были не одни. – Что с тобой? - Давай потом об этом поговорим, - Чунмён наконец заставил себя собраться. – Пожалуйста, давай просто поговорим потом. - Хорошо, давай потом, - Чунмён понял по виду Чонина, что тот явно не собирался оставлять эту тему. Но ему действительно нужно было время, чтобы прийти в себя. – Я уже написал Херан, она согласилась купить новые детские вещи… Так что дома всё уже будет ждать. Ты останешься сегодня? Чунмён кивнул. Ему не стоило этого делать. И дело было даже не в примете. Ему пора было начинать отвыкать от близости Чонина, от иллюзии семейной жизни с ним. Ему нельзя было вселять в детей надежду, что ему легко оставаться, выкраивать время для них и Чонина. Но Чунмён задвинул голос разума куда подальше, потому что он не мог сегодня оставить свою девочку одну. - Сейчас мы полетим домой. Мы будем жить в Сеуле… Ты знаешь, где это? - Нет, - Ханбёль покачала головой. – А там хорошо? - Очень хорошо, - кивнул Чунмён. - И там ты больше не будешь плакать? - Я напугал тебя? Извини, - Чунмён бережно поцеловал девочку в висок. Ну какая же она дикарка? Где бунтарка? Где дерзкий и неуправляемый ребёнок? Это же несчастное создание, не знавшее нежности и ласки. - Нет, я не боюсь. Просто… Не надо. - Тогда больше не буду, - пообещал Чунмён. К счастью дождь постепенно сошёл на нет, поэтому на лётном поле было уже сухо, хоть и всё так же ветрено. - Самолёт готов к взлёту в любой момент, Ваше Высочество, - отрапортовал Исин. - Моё семейство ещё не разбежалось? - Нет, но попытки были, - Исин кивнул на Джехёна. – Его Высочество принц Джехён хотел выбраться в город за едой, но я смог убедить его остаться. - Да, как-то мы не продумали этот момент, - Чунмён с девочкой на руках забрался в салон. - Ничего, мы заказали доставку. Конечно, пришлось поднапрячься, чтобы придумать, куда посылать курьера, когда ты сидишь в самолёте посреди лётного поля, но мы справились, - бодро начала Джихё, но заметив ребёнка, понизила голос: - Она спит? - Нет, - Чунмён покачал головой. – Ханбёлли… Я обещал тебе принцев и принцесс… Они все к твоим услугам, - он улыбнулся, когда девочка встрепенулась и начала оглядываться: - Они все? - Не все, но почти. Сейчас мы загрузимся, взлетим – и ты можешь расспросить каждого, - Чунмён очень хотел, чтобы Ханбёль не замкнулась на нём, чтобы захотела общаться, чтобы заинтересовалась Чонином, который по всем документам являлся единственным её родителем. - А Чонин? – Ханбёль не так легко, как её брату, давалось употребление слова «папа». – Он тоже принц? Или король, как ты? - Не король, - Чонин покачал головой. - А кто? Королева? Но он же мальчик… - дальнейшие слова Ханбёль потонули в общем хохоте. Смеялись братья и сёстры Чунмёна, Кёнсу, Чанёль, Чондэ, Минсок, Джонни, смеялись кронпринцессы Таиланда и Китая, радостно хохотал Ханыль, а Чонин мучительно краснел и не мог найти себе места. Чунмён прикрыл лицо ладонью, потому что ему снова хотелось плакать. Его маленькая девочка видела сущность вещей и явлений. И бунтовала не ради бунта, а строго против того, что считала неправильным. - Всё, Чунмён, это судьба. Не видать тебе другой королевы, - подвёл итог Сехун, когда они все отсмеялись и теперь пытались отдышаться. - Да мне и этой не видать, - Чунмён постарался поддержать шутку. – Так что придётся мне пока своими силами обходиться… И давайте уже домой, в самом деле, сколько можно?