Бл#ть, чулок сполз!

Осознать, что тебя оттрахал двухметровый мужик, по-ощущениям, таким же двухметровым хреном, согласитесь немного не очень. Появился, как и испарился, максимально неожиданно, оставив после себя только раздолбанную кровать, психику Химуры и его многострадальную дырочку. Теперь лишь неприятные ощущения в кишечнике напоминали об удовольствии, таком мимолетном, что уже начало казаться выдумкой, но вытекающая сперма и бегающий вокруг, да расспрашивающий обо всем Кагами, точно свидетельствовали об обратном, а это значит, что этот парень существует, и Химуро просто обязан отыскать его. Начать Химуро решил, да не знал он с чего начать, но вряд ли во всей Японии так уж много двухметровых парней, поэтому успокаивая Кагами, Химуро параллельно понимал, что не может просто прийти куда-нибудь и сказать: «Знаете, мне нужен такой двухметровый парень с таким же огромным, как и он сам членом. Вы его случайно не видели?» Нет, Химуро, конечно же, мог, но толку то от этого никакого. Поэтому быстро приняв душ и успокоив себя тем, что сидеть он никогда особо и не любил, Татсуя собрав вещички и переодевшись направился домой, чтобы выспаться перед вечерней тренировкой. *** Разбудил его звонок в дверь. Химуро глянул на часы и с ужасом осознал, что проспал будильник, но обнаружив такое спасительно сейчас сообщение о переносе тренировки на целы час из-за болезни дочери тренера расслабленно выдохнул, поднялся и еле доковылял до двери, всё же не стоило долго лежать без дела. Даже не взглянув в глазок, Химуро уверенно распахнул дверь, дабы увидеть свою же смерть собственной персоной. Его схватили за горло и прижали к стене, пока его Императорское величество Акаши Сейджуро медленно переступил порог и прошёл вглубь квартиры. Он кивнул и танцовщика в миг опустили на землю. — Добрый вечер, Татсуя, — поприветствовал Акаши. Химуро аж дар речи потерял, хотя оно и к лучшему. Говорить с Акаши было запрещено. — Слышал я об инциденте в клубе. И я выясняю, кто это был. Твоя личная медсестра, врач, что проведёт осмотр, и психолог на неделю оплачены и ждут внизу. Ты же будешь хорошим мальчиком и никому не расскажешь о случившемся? Кагами уже наказан, за неспособность постоять ни за свою честь, ни за честь заведения, в котором ему повезло работать, а, следовательно, запятнал мою честь, — Сейждуро приблизился и провёл рукой в белой кожаной перчатке по гладкой коже щеки Татсуи, — и честь моих прекрасных девочек, — закончил он мысль. Химуро кивнул. — Не волнуйся, мои ребята уже ищут этого ублюдка. А когда найдут, то я лично расквитаюсь с ним за мою королеву, — ещё раз провёл по щеке Акаши и отошёл к двери, по всей видимости, это было всё, что он хотел сказать, потому что ровно через несколько секунд раздалось. — Выходишь на работу, когда будешь готов, но не позже чем через три дня, — и дверь за ним захлопнулась, оставляя Химуро просто в полнейшем замешательстве. *** Слишком многое случилось за этот день, и врач, что один, что второй запретили идти юноше на долгожданную тренировку. Татсуя послал тренеру два фото с одной и другой справкой и клялся всеми богами этой и не только планет, что на следующей тренеровке выжмет из себя двойную порцию пота, хотя от одной только мысли о приседаниях в попе неприятно кольнуло, или это от пальцев проктолога, что достоверно изучал, чуть ли не каждый сантиметр тела, что соприкасался с телом цели всех наёмников города. Девушка, которую направили сюда быть медсестрой, ужасно смущалась и даже отвернулась к стене, чтобы не смотреть на осуществление столь странной процедуры. — Она немного неопытна, — заметил врач направление взгляда юноши. — Только-только после Медицинского, уж прости ей такое поведение, зато, она профессионал в своём деле. Член Татсуи дернулся: — Знаете, мне не впервое вести светские разговоры, но когда они сопровождаются шевелением пальцев в моём анусе, то у меня срабатывает, как это у медиков называется, сосудистый рефлекс, в результате которого происходит увеличение объёма полового члена, повышение температуры и его отвердевание, вследствие наполнения кровью. Девушка услышав это поспешила удалиться на кухню, туда, где всё это время находился другой врач и спокойно ждал своей очереди. — Проблемы с гендерной самоидентификацией? — раздалось за его спиной. — Мне кажется, что этим вопросом занимается другой доктор. — Да, нет. Психолог — это моя профессия, просто попросил коллегу провести небольшой эксперимент. В простом общении человек лучше себя раскрывает. — А ваши пальцы в моём заднем проходе, это так приятное дополнение? — издевался Химуро. — Да, нет. — усмехнулся доктор. — Просто проверяю твоё состояние. Мнение двух врачей всегда полезнее, чем одного. Помогает быстрее поставить диагноз. — То есть мне ещё и тот мужик в жопу полезет? Я вроде как пострадавший, может быть вы всё-таки дадите ей уже отдохнуть? — Не будет никто больше в тебя лезть. Это не нужно. Тебя просто очень сильно растянули, мышцы не привыкли к такому напряжению, вот и страдают теперь. Боль будет держаться пару дней, желательно снизить физические нагрузки на это время до минимума. А, вообще, — произнёс он вытаскивая наконец пальцы и с характерным звуком стягивая с руки перчатку. — ты неплохо держишься. — А чего мне горевать? Секс он и в Африке секс. Меня берут — я даю. — Значит тебе всё же хотелось этого? — Химуро молчал, он знал, что его давно раскусили, ещё когда он пытался скрыть стояк, когда этот самый врач зачитывал перед осмотром отчет, на основании которого были сюда отправлены. — Давно не испытывал хороший оргазм? — Никогда не испытывал. — решил Химуро быть честным, уже и так всё понятно, чего кота за яйца тянуть. Чем быстрее закончат, тем лучше. — Это был мой первый оргазм от стимуляции только сзади. Обычно мне надо слишком долго насаживаться, чтобы хоть что-то колыхнулось. — А сейчас от стимуляции ты возбудился быстрее обычного? — Да. — Даже не смотря на то, что это была медицинская процедура? — Ну, вы очень даже в моём вкусе, остальное всё мозг додумал, — поиграл бровями Татсуя. — Ладно уж. — встал белый халат и начал собирать вещи. — Поговорим об этом завтра, на сегодня достаточно знания того, что твоему здоровью ничего не угрожает. — Медсестра будет заходить и делать тебе расслабляющий массаж в три, а я подходить к четырём и выслушивать весь бред, что способна сгенерировать твоя голова. — Почему бы вам просто не забить на это. — Чтобы через час после этого решения услышать, будучи связанным и с кляпом во рту, как забивается последний гвоздь в крышку моего гроба. Нет уж — увольте. Завтра в три. — закончил он собирать вещи и направился к выходу. — Обезболивающее на столе, принимать по инструкции. Через минут пять дверь захлопнулась и Татсуя благополучно выдохнул. В этот вечер всё валилось из рук, и не только из них. Его самая любимая маленькая анальная пробка, с которой он по вечерам был неразлучен, никак не хотела держаться внутри. «А вот это уже не шутки. За это он мне точно ответит», — разозлился Татсуя и расстроенный отправился спать, после просмотра очередной игры. *** Нудные разговоры с психологом не доставляли. Даже руки массажистки, никак не могли заставить расслабиться. И Химуро не прекращал ловить себя на мысли, что он сделал бы массаж куда лучше. Тренер был просто в ярости, когда юноша пошутил, что и сегодня его не будет, но тут же исправился за что заслужил штрафные пятьдесят кругов по спортзалу. «Ну, и славно!» — ничто не могло испортить его настроение. — «Нужно возвращаться в форму». *** Тренировка прошла как обычно, снова эти заряженные позитивом ребята сначала и выжатые лимоны по окончании. Поэтому, когда тренировка, что продлилась сегодня дольше обычного подошла к концу, все поспешили скорее вымыться и отправиться в мир грёз. Химуре же некуда было спешить, так что он заканчивал последним. Ну, почти. Только Мурасакибара, которого он точно не рассматривал как угрозу, и ещё один парниша, имя которого Химуро был не в состоянии запомнить. Ну, память на жестком диске закончилась, с кем не бывает. Татсуя уже натягивал футболку, когда Атсуши бросил: «До, скорого». — и скрылся за входной дверью. Химуро преисполненный позитивом и, зная, что уж теперь-то его день и впрямь в безопасности, повернулся и обнаружил забытую центральным защитником сумку. — Эй, — крикнул он. — Атсуши, ты, — но с каждым новым словом голос возвращался к обычному. — сумку свою оставил. По одной простой причине, из бокового кармана этой самой сумки ему фиолетовой ленточкой помахивал знакомый до боли чулок. Тутсуя достал его и проверил резинку. «Вот же сукин…!»