Бл#ть, чулок сполз!

Мысли самой знаменитой транс-танцовщицы района метались, что и не уследить за их полётом. Это как же так получается, Мурасакибара Атсуши — сила всей команды, этот тихоня, буквально недавно просто взял и трахнул его? Мурасакибара… трахнул? Да ещё и так?! Просто уму непостижимо. «Он же, вроде как, должен прикрывать тыл, а не атаковать». Вот только проблема была не в этом, а в чулке, что красовался в руке Химуро, когда Атсуши всё же вспомнил про оставленные вещи. Сначала, как и положено нормальному человеку он удивился, мол чего это Татсуя стоит возле его сумки, но заметив элемент одежды красующийся в сжатой кисти Химуры, Мурасакибара грозно произнёс: — Положи. Химуро опешил от такого дерзкого жеста со стороны центрального защитника. Мурасакибару это существо напоминало лишь по внешности, что творилось внутри, одному богу было известно. К слову, чулок он так и не выпустил из руки, да и сказать он ничего не успел, Атсуши просто не стал дожидаться и направился в сторону Химуро. — Атсуши, — успокаивал Химуро выставив руки перед собой. — Атсуши, успокойся. Нам… — запнулся Химуро, — нужно поговорить. Татсуя уперся спиной в шкафчики, так что они загремели. «И почему всё блятское поколение чудес грёбанные геи-извращенцы?» — не та это мысль, которая напрашивалась в данный момент, но что поделать, мозгу не прикажешь о чём думать. Не собирался Химуро отпускать чулок, но ему было не столько страшно, сколько интересно: насколько далеко Атсуши способен зайти. И что вообще всё это за хрень? Мурасакибара подошёл предельно близко, и Химуро, дышащий ему в грудь в этот самый момент, никак не мог разобраться, что он чувствует, некое подобие страха или всё-таки возбуждения. Да, может показаться, что такая давалка как Химуро уже бы должен был научиться отличать возбуждение от других эмоций, но после случившегося, он уже не был ни в чём уверен. Ведь с одной стороны Химуро было некомфортно стоять с этим животным, ведь сознанию простого смертного оно бы не внушало ничего, кроме страха. Вот только помимо сознания у Химуро, как и у всех остальных людей, было ещё и тело, которое прекрасно помнило, что с ним сделало это чудовище, и ему хотелось ещё, хотелось сбросить напряжение после тренировки в месте, где нет костюмов, в месте, где известны имена и видно лица, где их как двух сокомандников занимающихся любовью могут застукать. Просто эйфория. Но Мурасакибара резко вырвал чулок, чуть ли не вместе с пальцами Химуры, тяжело выдохнул, вероятно сдерживаясь, чтобы не ударить и, схватив сумку, направился в сторону двери. — Что когда я так выгляжу, трахнуть меня кишка тонка? — Мурасакибара остановился. — Думаешь, что когда я одет как шлюха, то у меня другая дырка отрастает. Или хочешь сказать, что ты не гей? Атсуши повернул голову и выговорил лишь: — О чём это ты? Он стоял как обычно с сумкой перекинутой через плечо. — О чулке, что красуется в твоей лапище, — кивнул на руку Химуро. — Думаешь, что я не способен узнать свою вещь? — Не понимаю, — и Атсуши просто вышел за дверь. «Вот сучёныш. Какого хрена?» Хотя, Химуро и сам бы отреагировал так же если бы его решили раскрыть. Происходящее курсивом лишь предположения Химуро. — Эй, ты! — окликнул Татсуя парень на улице. — Это не тебя ли я случайно трахал вчера? — явно уверенный в своих подозрениях. — Ты так знатно подвиливал задом и насаживался на мой прибор, что там до сих пор зудит. Но Химуро лишь спокойно поворачивается, глубоко вздыхает и с безразличным видом произносит: — Что? Только не подумайте, что нашу красавицу в образе брутального баскетболиста никто не узнаёт на улице. Ещё как, но только они сразу начинают расстилаться перед ним, просить дать облизать его ножки или поласкать соски. Как же заебали его все эти телячьи нежности кто бы знал. Жаль, что Татсуя не мог посвятить свой вечер беготне за Атсуши, ведь работа уже не ждала, да и секса, после встречи с «тёмной стороной» Мурасакибары хотелось безумно. И лёжа под очередным любителем вылизывать всё и вся, Химуро начал-таки загоняться, как же он со своим идеальным гей-радаром не смог догадаться, что Мурасакибара гей? Да, конечно, Атсуши брал его, когда он был переодет в девушку, но всё же, Мурасакибара же не мог… «Стоп», — дошло до Химуры. — «Он же не мог думать, что он тогда трахает девушку». Химуро не мог поверить собственным догадкам. «Точно. Он же соображает как деревяшка…» — Ахххх, — выдохнула высоким голоском Тахира Муро, когда язык незнакомца, достиг напряженного члена. — Нравится, милая? — в перерывах между «лизь», успевал спросить «самец», опаляя горячим дыханием набухшую плоть. — Да, братик, вот так, — стонал Химуро. — Продолжай. Аххх… *** — Минет, конечно ты делаешь отпадный, — вдруг раздался внезапный бас танцовщицы, после всех этих нежных стонов. — Но вот трахаешь отстойно, — натягивал Химуро трусы, а мужчина лишь усмехался. — Зато вот к тебе нет никаких претензий, стонешь как течная сучка. — Ну дак, профессия обязывает. — А я думал, что это твоя пидрильская сущность! — Знаешь, что есть один философский вопрос, наравне с "Кто был раньше: курица или яйцо?", - он кивнул. - Ну, так вот, "Кто же всё-таки больший гей: Тот, кто сверху, или тот, кто снизу?», то есть «Тот, кто ложится под мужика, или тот, у кого встаёт на мужика?» — позволил себе сдерзить Химуро. — Но встал-то у меня не на тебя, а на Татсую Муро, которую отличишь от девчонки только если нащупаешь член. — Утешай себя. — приблизился Химуро. — Я трахался с кучей мужиков ради того, чтобы мне платили, и точно знаю одно. Никто из тех у кого не было опыта с парнями не умеют сосать так, как ты это делаешь. Так что-либо это божественный дар, который в таком случае я рекомендую использовать во благо всего человечества, либо ты жалкий лицемерный педик, который пищит от восторга, когда ему дают доступ к члену. Тебе решать. — Ах, ты пидорас! — мужчина схватил Химуро за кисть и повалил на кровать, подминая под себя. — Что уже не терпится снова взять в рот? — выдохнул Химуро в губы. — Вот только не говори мне, что ты собирался… — и ему дерзко заткнули рот поцелуем. Глубоким и властным. Заставляющим забыться, но только не сейчас. Не было у Химуры принципов относительно поцелуев, но всё же это отличалось от остальных, член этого мужика снова дёрнулся, но вот у Химуры не вставал на откровенно лицемерных ублюдков с той же вероятностью, как у этих самых ублюдков встаёт на «педиков». Вот и пришлось «довольствоваться» очередным всунул-высунул и, в кой то веки, приведя себя в порядок, вернуться в уже пустую гримёрку. Скинув в душе потную одежду, провонявшую насквозь сексом, Татсуя забрался под струи и просто смыл с себя этот вечер, в том числе и мысли о наболевшем изнасиловани. Но вот ситуация с сегодняшним парнем вновь польстила Химуро, всё же он обладал каким-то невероятным даром, делать из натуралов геев, одним лишь призывающим жестом. Видимо потому, что знал простую истину, которую сам и открыл для себя: «Все парни геи, просто кого-то воспитали как натурала». Частенько Химуро сам себе её повторяет и сам себе смеётся в своей квартирке.