За капитана Роджерса!

О том, что для исправления роборуки им нужен не просто инженер, а гений, Брок заявил Стиву по дороге из больницы. От таких новостей Роджерс стиснул руль машины до явного скрипа, укоризненно бросил взгляд на притихшего на заднем сидении Зимнего, а затем твёрдо заявил, что Баки он доверит только тому, кого считает другом. Хрен знает, что забыл Тони Старк в нищей Ваканде, годовой бюджет которой стоил, как одна его броня, но возвращения Железного Человека пришлось ждать почти две недели. За это время они кое-как притерлись друг к другу. Стива тягали на всяческие конференции, где он, лицо и гордость нации, этим самым лицом светил. Брок так подозревал, что внезапно проснувшаяся любовь к публичности — своеобразная плата за то, что новых жильцов Роджерса никто не трогает. Ради них кэп из своей квартирки в Бруклине переехал в просторный дом с тремя спальнями, благо зарплата национального героя позволяла. Рамлоу потом люто матерился, два дня вычищая в этих хоромах туеву хучу жучков и скрытых камер. Видимо, Озарение сделало из Фьюри параноика хуже Пирса. Одно радовало — идея восстановления в правах сержанта Джеймса Бьюкенена Барнса все больше обретала право на существование. Еще когда Брок валялся в больнице, Роджерс развернул бурную кампанию по реабилитации своего друга, затыкая особо возмущающихся напоминанием, кто именно спас их высокопоставленные задницы от Гидры. Даже пообещал в противном случае зашвырнуть свой щит на вершину мемориала Вашингтона и пусть ищут другого суперсолдата, закрывающего собой все проебы правительства. Стоит ли говорить, что в рекордно короткие сроки была сформирована команда специалистов для решения вопроса по статусу бывшего великого оружия Гидры. Проинструктированный командиром и с мощной протекцией самого Капитана Америки, Зимний Солдат послушно раскладывал цветные кубики по размерам, спал на жёсткой кушетке, весь облепленный проводами, считывающими показатели, и играл в ассоциации со штабным психиатром, у которого от весьма специфичного образа мышления подопытного дыбом вставали жидкие седые волосенки. Правда, при всех положительных моментах Броку порой нестерпимо хотелось уебать излишне наглеющим мозгоправам, но осуждающий взгляд пресветлого капитана Роджерса действовал гораздо эффективнее. Научный отдел Щита при виде модифицированной руки дружно пришел в экстаз и замахнулся было "оторвать, разобрать и посмотреть чо там", но Стив и тут не постеснялся выписать фееричные пиздюли. Частично все же пришлось допустить техников, которые с грехом пополам смогли разобраться в устройстве протеза и сняли болевой синдром, не давая, впрочем, никаких гарантий. К немалому удивлению самого Рамлоу, Зимний, не иначе как пришибленный потоком новых ощущений, свою прыть в отношении командира приуменьшил и даже не пытался больше схватить за жопу в тёмном углу. Хотя Брок ожидал прямо противоположного – с Барнса шелухой слетала его привычная маска бесстрастности, открывая доступ к тому, что так тщательно оберегалось от каждого обнуления. Причина столь скорых перемен стояла рядом, сияя своими голубыми глазищами. Но кроме присмотра за возрождением Баки Барнса, у Брока и своих проблем образовалось не мало. Щит продолжал показательные порки, а Страйк слишком хорошо подходил на роль козлов отпущения. Рамлоу то и дело дёргали на допросы, на которых он просто талдычил одно и то же — их образцовый отряд подчинялся главе обороны страны, и "какая такая Гидра?? Понятия не имею, о чем вы." Пока их статус оставался не определен, поэтому бойцы не светились и отсиживались в тени. Несмотря на обещания Роджерса, в таких делах Брок предпочитал перебдеть. Если подытожить прошедшие дни под одной крышей с Роджерсом и Барнсом, то воображение Брока неизменно рисовало мягкий, удобный диван, установленный на ящиках со взрывчаткой… Жопе удобно, но ведь знаешь, что однажды все равно рванет. *** – Хрен тебе, а не кофе. Положить еще оладий? Роджерс, это чудовище сожрало весь сироп! Вручая забредшему на кухню Стиву чёрный кофе, с каплей молока и без сахара, Брок честно попытался не закапать свою футболку слюной, потому что святаямариядеваиосиф, еще чуть сонный, домашний Роджерс – это что-то с чем-то. Стив, как и всегда, принял подношение со сдержанной благодарностью и сел ближе к Баки, уминающему оладьи, обильно политые сиропом, так, что за ушами трещало. Дежурство на кухне Брок по началу делил со Стивом, но тот имел дурнейшее пристрастие к покупной еде и простейшим блюдам. Итальянские корни Брока такого пренебрежения стерпеть не смогли. – Эй, я вообще-то на троих готовил. Зимний тут же отодвинул тарелку. Стив взглянул на Брока с неодобрением. Ну конечно, у его дитачки еду отобрали! Сатрапы! Живодеры! Недобитые гидровцы-предатели! – Если пережрет сахара, ловить его по всему дому будешь сам, – смерив Роджерса в ответ не менее бронебойным взглядом, Брок с невозмутимым видом закинул в рот тёплый кругляш блинчика и слизнул с пальца каплю сиропа. Стив отвёл взгляд и попытался спрятать лицо за кружкой. Учитывая, что Роджерс выгрыз им право на совместное проживание без чужого присмотра, да еще и с перспективой реабилитации и обеления биографии — провоцировать и ругаться с ним не стоило. Но, во-первых, быть тише воды — вот вообще не в характере Рамлоу. Во-вторых, Стив очаровательно краснеет. Да и в конце концов, сегодня у них практически праздник! Вместо остопиздевших психиатров, уже через час их ждал приём у блистательного Тони Старка, гения, филантропа, миллиардера, пиздабола и далее по списку. Стив постарался незаметно подвинуть тарелку оладий ближе к своему Баки, и в его взгляде была такая нежность, граничащая с обожанием, что можно было наяву узреть исходящее от кэпа благостное сияние. У Брока и до всего этого на раз вставало на образ геройского Капитана Америки, от которого на поле боя откровенно дух захватывало. Но «домашний» кэп в плане привлекательности оказался еще более мощным оружием, бившим под дых в самые неподходящие моменты. *** – Всегда любил фильмы про киборгов, – присвистнул Тони, едва их боевая тройка ввалилась в мастерскую. Старк выглядел довольным и загорелым, однако при виде руки Барнса его глаза зажглись поистине дьявольским огнём. Брока невольно передернуло — лабораторные крысеныши Гидры вот так же задорно блестели глазками, когда добирались до техобслуживания Солдата, которого потом приходилось волоком тащить в душевую, бледного и измученного до потери сознания. – Тони, – мирно укорил Стив, пожимая протянутую руку. Брока удостоили аж целым кивком. Но больше всего внимания досталось, естественно, Зимнему Солдату. Тони вцепился в его руку, как в драгоценный экспонат. Всё, что уцелело в архивах Гидры относительно техобслуживания Зимнего Солдата, уже находилось в памяти Пятницы, так что часть мастерской оказалась расчищена, стояла куча приборов, экранов, сканеров, а посередине стояло кресло с креплениями. – Садись, робокоп. Мне нужна полная диагностика. – Старк, сосредоточенный на новой задаче, шустро тыкал пальцами в полупрозрачный экран. Зимний застыл, как вкопанный. Только выдохнул сквозь стиснутые зубы еле слышно. Брок шепотом выругался, обошёл ничего не понимающего Стива и оказался за спиной Барнса. – Помнишь, что я тебе сказал в больнице? Солдат дёрнулся, но с места не сдвинулся. Только смотрел, не моргая, на кресло, так страшно похожее на то, в котором раз за разом выжигали его память. Не дождавшись ответа, Брок шагнул вплотную и глухо напомнил: – Никаких больше обнулений. Никаких заморозок. Даю слово. Барнс ожил и коротко глянул на Стива, который сжал его плечо в поддерживающем жесте. Медленный выдох, как перед погружением в ледяную воду, чуть скованные движения, и вот, Баки уже вполне уверенно сидит в кресле, хотя играющие желваки на скулах выдают его напряжение. Тони даже не заметил заминки, а хмурый Стив, не зная, как ещё поддержать, просто встал рядом с креслом, слава богу, воздержавшись от трепетных держаний за ручку. Старк споро прицепил к Солдату множество датчиков, в воздухе тут же замелькали голографические экраны, полные схем, графиков и цифр. Возбужденно пробежавшись от одного экрана к другому, Тони что-то быстро прикинул в своей гениальной голове, а затем вооружился ворохом инструментов и склонился над Барнсом, ловко поддевая часть щитков. Одну из деталей он сразу отсоединил и заменил на другую, из непонятного тёмного металла, видимо, приготовленного заранее. – Что это? Роджерс заметил и не постеснялся спросить. Старк самодовольно хмыкнул, явно ожидавший подобного вопроса. – А это, друг мой, подарок из Ваканды. Любопытнейшая страна, сгоняем потом как-нибудь на экскурсию. Роджерс удивлённо приподнял брови и хотел было что-то спросить, но тут ранее молчащий Зимний застонал сквозь зубы. Ругнувшийся Старк бросился к заискрившейся руке. Стив и Брок невольно дернулись ближе, но Зимний почти сразу облегчённо откинулся в кресле и облизал пересохшие губы, прикрывая глаза. Извечная складка между его бровями разгладилась, доказывая, что не зря они ждали мистера Старка из африканского вояжа так долго. Удостоверившись, что Барнс в порядке и за гиперактивным гением присматривает бдительная дуэнья Роджерс, нихрена не выспавшийся Брок приметил себе небольшую кушетку в дальнем углу, на которую успешно завалился. Пятница, оказавшаяся на порядок радушнее своего хозяина, тихо предложила кофе, а уже через пять минут к кушетке подъехал робот-манипулятор с подносом. В кофе неожиданно оказался лёгкий привкус хорошего коньяка. Ухмыльнувшись, Брок отсалютовал чашкой в одну из камер. – Бл... Ххх... Стоило на секунду расслабиться – и вот, картина маслом! Бронированные пальцы сжимают горло хрипящего Старка, а Роджерс пытается эти самые пальцы разжать. Зимний, явно не отвечающий за свои действия, только часто дышал, привстав на кресле и в упор глядя на багровеющего Тони... Брок тут же рванул к этой красочной композиции. – Отпусти его, живо! – Не могу, – неожиданно эмоционально выдохнул Барнс, болезненно хмурясь. Стиву почти удалось разжать смертельный кулак Гидры, но Старк оказался проворнее — он просто воткнул отвёртку прямо в раскрытые щитки. Металлические пальцы тут же разжались, рука повисла плетью. Стив оттащил судорожно ловящего ртом воздух Тони в сторону, а Брок предупреждающе стиснул живое плечо Барнса, хотя тот и не думал шевелиться, хотя не сводил виноватого взгляда с пытающегося отдышаться Старка. Вопреки всему, произошедшее не напугало Тони, даже наоборот – он с ещё большим энтузиазмом бросился в работу. Возиться с рукой и перестать сыпать техническими терминами он смог только через пару часов кропотливой работы и нарезания кругов вокруг кресла. – Есть проблема, парни, – Старк недовольно хмурился, разглядывая данные на одном из экранов. – В ядре программного обеспечения есть хитровыдуманный код, что-то типа защитной системы при сбоях. Черт, да этот протез может просто взорваться однажды или задушить кого-нибудь, игнорируя мнение своего владельца! Убрать всю эту дрянь можно только зная ключ, а у меня его нет. Я попробовал действовать в обход, но чуть не запустил программу "всех положу, один останусь". Старк демонстративно потёр свою шею, расцвеченную синяками. – Ампутация? – неожиданно спокойно предложил Зимний. Брок скривился, а у Стива сделалось крайне страдающее лицо. – Отрезать всегда успеем, – отмахнулся Тони, по не-скромному мнению которого биомеханический протез был настоящим шедевром. – В любом случае, мне нужно больше времени, – оптимистично добавил он, улыбаясь Стиву немного виновато. – И что бы вы без меня делали, мальчики. Появившуюся в мастерской Романову заметили, только когда она сама этого захотела. Продефилировав ближе, Наташа протянула Тони красную книгу с полустертой звездой на обложке. Брок похолодел. Пирс грезил поиском этой книжонки, но безуспешно – после развала СССР следы её терялись. К проекту "Зимний Солдат", который русские передали американцам, конечно, прилагались характеристики и инструкции по обслуживанию, но вот в красной книге содержались не только все коды и схемы, но и полное описание психопрограмирования от злого гения Арнима Золы. Логично, что такую информацию в руки Гидры СССР предпочли не отдавать. Все это Брок узнал случайно (ну, как случайно... с момента появления Зимнего в его жизни он мониторил любые данные, так или иначе связанные с Активом, не гнушаясь подслушивания, подкупа и шантажа). И даже исходя из этой, явно неполной информации, Рамлоу искренне надеялся, что код активации режима "Зимний Солдат" и инструкция по ксерокопированию послушных зомби не всплывёт нигде и никогда. А сейчас книга, которую не смогли найти лучшие агенты Гидры, оказалась в цепких коготках мисс Романофф. – Чисто русская традиция – сначала делать, потом искать инструкцию, – без улыбки пошутила Наташа. Выглядела она, кстати говоря, неважно – бледность и ссадину на скуле не скрыла даже косметика, и судя по движениям, как минимум было повреждено плечо. Передавая книжку Тони, Наташа смотрела почему-то только на Барнса. Тот в ответ сверлил её не менее внимательным взглядом, подавшись вперед и сжимая пальцами подлокотники кресла. – Где ты её достала? – напряжённо спросил Брок, борясь с нелогичным желанием заслонить Зимнего от этого пронзительного, как рентген, взгляда. – Gde vzyala, tam uzhe net, – нехорошо ухмыльнувшись, по-русски ответила Наташа. Брок по-русски знал только матерные слова, от той же Романовой, кстати, которая не скупилась на выражения при особо тяжёлых миссиях. Зимний неожиданно поднялся, не обращая на предупреждающий взгляд командира, и в пару шагов оказался рядом с Романовой, которая не шелохнулась, но выдохнула со странным выражением лица: – Rada vas videt', comandir. Зимний возвышался над обманчиво хрупкой, невысокой девушкой, как монумент всему смертельному и опасному… Это выглядело неприкрытой угрозой, но Романова неожиданно полуприсела в изящном балетном па, даже на секунду склонила голову, словно послушная ученица, а затем выпрямилась, одарив едва заметной, лукавой улыбкой. – Natasha... – немного неуверенно протянул Барнс, касаясь выбившегося рыжего локона, легко пропуская его сквозь пальцы. Любой другой после подобного фамильярства уже валялся бы со сломанными руками, подвывая от ужаса, но Романова только склонила голову на бок, глядя мягко и немного печально. Стив и Брок только и могли, что молча наблюдать. От чего-то почти страшно было нарушить момент, Рамлоу не побоялся этого слова – воссоединения. Потому что Романова, опытная, циничная стерва, добыла и добровольно отдала им полную инструкцию по управлению супермодификантом, наверняка провернув все в обход начальства. А Зимний узнал Наташу, как и Стива, даже сквозь обнуления. – Помнишь Красную комнату? – Внешне Наташа была спокойна, но дрогнувший на секунду голос ее подвел. – Я помню тебя, – качнул головой Зимний, вдруг улыбнувшись непривычно ласково. – Луч света во тьме тех времен.* Приподнявшись на цыпочках, Романова легко коснулась губами его щеки, напоследок тихо шепнув что-то, предназначенное только для одного. – Эй, тут вырвана бОльшая часть страниц! Тони, все это время штудировавший инструкцию, не имел ни капли такта. Сделав шаг назад, Наташа ответила неожиданно резко: – Я их сожгла. Те страницы не понадобятся ни тебе, ни кому-то другому. Магия момента мгновенно улетучилась. Кивнув друг другу едва заметно, Черная Вдова и Зимний Солдат, словно пряча от чужих глаз минутную слабость, вновь натянули невидимую броню. – Тони, инструкции помогут? – спросил Стив неожиданно тихим голосом. Он то и дело возвращался взглядом к Баки и Наташе, и Брок мог его понять – таким живым и эмоциональным Зимний бывал крайне редко, да и Нат, шпионка до мозга костей, которую никто по-настоящему и не знал, кроме разве что Бартона, минуту назад выглядела непривычно уязвимо. – Как два пальца, – отмахнулся Старк. – По этим чертежам я могу ему ещё три таких руки приделать, будет новый Отто Октавиус. Представив Зимнего с четырьмя металлическими хваталками, Брок невольно содрогнулся. – Наташа, я твой должник. Необычайно серьёзный Стив шагнул ближе и аккуратно обнял ее, стараясь не задеть раненое плечо. Наташа в ответ устало выдохнула, тряхнула рыжими локонами и ответила без капли привычной игривости: – Это я отдала свой долг, Стиви. А теперь мне нужен горячий душ, красивый мулат-массажист и пара суток сна. Постарайтесь за это время не встрять ни в какие неприятности. Удаляясь, побитая, вымотанная до предела Романова так плавно и красиво качала бёдрами, что взглядом ее провожали все присутствующие. С инструкцией дела пошли гораздо быстрее, но с учетом всех перепроверок и тестов, домой они попали ближе к полуночи. Барнс после инцидента с книгой был молчалив и задумчив, но с расспросами к нему никто лезть не стал – Стив из вежливости, а Брок в целях самосохранения. Уж как Черная Вдова умеет затыкать свидетелей и излишне любопытствующих, Рамлоу знал не понаслышке. *** Брок дёрнулся спросонья, замечая в углу тёмный силуэт. Почему-то сразу пришло ощущение дежавю, особенно когда неясная массивная фигура шагнула ближе, превращаясь в Барнса, который даже в простой майке и пижамных штанах выглядел внушающе. – Ну еб твою мать, – искренне сплюнул Брок, убирая пистолет обратно под подушку. Щелкнув включателем прикроватной лампы, он недовольно кивнул в сторону будильника. – Четыре утра. – Моя матушка была святой женщиной, – неожиданно ответил Барнс, аккуратно присаживаясь в изножье кровати. И подумав, коротко пояснил. – Кошмары. Брок стиснул зубы. Четыре из проведённых в доме Роджерса ночей он вскакивал от диких криков, а потом сталкивался с взъерошенным со сна Стивом на пороге спальни Барнса. Действовали слажено – Брок успокаивал Зимнего Солдата, Стив же взывал к Баки Барнсу. Потом Брок уходил к себе, а Роджерс оставался ночевать в кресле – бдить и охранять. В последний раз вышло совсем неловко – Барнс просто обложился ими с двух сторон, прикинулся измученной жертвой и сделал вид, что только в таком бутербродике может уснуть. Рамлоу-то знал, когда Зимний действительно нуждается в помощи, а когда включает свою фирменную хитрожопость, но почему-то промолчал. Роджерс же так полыхал ушами, что мог осветить всю комнату. Самое странное, выспались тогда все трое и даже проспали утренние тесты в Щите. Про то, как он проснулся с рукой, перекинутой через сопящего Джеймса и покоящейся ладонью на бедре Роджерса, Брок до сих вспоминал с большим удовольствием. – Не хочу тревожить Стива, – вырвал его из размышлений Барнс. – Предложил бы лечь с тобой, – невольно улыбнулся Брок, разглядывая Зимнего. Тот выглядел до того по-домашнему, что наверно стоило уже, как настаивал Роджерс, называть его если не Баки, то хотя бы Джеймс. – Я предлагал, – не стал отпираться Барнс. – И кажется, спровоцировал приступ давно забытой астмы. Он вдруг откинулся назад, улегшись поперёк кровати. Брок еле успел подтянуть к себе собственные конечности, дабы те не были раздавлены. – Стиву нужен его Баки, – потянувшись, Барнс слепо уставился в потолок. – А я не знаю, как сказать, что Баки остался в том ущелье. Брок, только набравший воздуха, чтобы высказаться насчёт охуевших полуночных визитеров, поперхнулся на полуслове. – Наташа когда-то говорила, что отними у человека память – и человека не станет. Моя память похожа на лоскутное одеяло, на котором ещё и прожженные насквозь дыры. А Стив ждёт своего Баки, который с улыбкой бросался в любую авантюру и с которым они занимались любовью в походной палатке на границе Азанно. Подняв бионическую руку к глазам, Барнс несколько раз сжал руку в кулак, заставляя пластины рекалиброваться с едва слышным звуком. – Я кричу не от кошмаров, – признался он. – Это воспоминания. Они и раньше возвращались – обрывками, никак не складывающимися в целую картину. А сейчас идут бесконечным потоком. Мысли, чувства. Желания. Все это... Слишком много. Словно я краду их у того, кто раньше был Баки Барнсом. Броку нестерпимо захотелось курить, не пугал даже запрет Роджерса на курение в доме. Пошарив в тумбочке, он щелкнул зажигалкой и с удовольствием затянулся. Но, поймав заинтересованный взгляд, пришлось безропотно вложить закуренную сигарету между чужих губ, мимолетно касаясь их пальцами. Выбив ещё одну сигарету из пачки, Брок снова затянулся, стараясь не слишком явно пялиться на то, как красиво изогнутые, яркие губы Зимнего чуть сжимаются, а затем выпускают в потолок упругую струйку дыма. – Знаешь, – Брок неопределённо махнул зажатой в руке сигаретой, – я ведь тоже уходил в армейку восторженным, придурковатым сопляком, грезившим о Серебряной звезде. Сейчас кажется, это был кто-то другой. И Роджерс, пусть и остался упертым патриотичным бараном, которому больше всех надо, тоже давно не детка-Стиви, дерьма хлебнул по самое не балуйся. Война всех меняет, Джеймс. Когда Брок назвал его по имени, Барнс повернул голову и больше не сводил с командира внимательного взгляда. – Тебя жизнь ебала так, что не приведи господь. А ты все равно саботировал чуть ли не каждый приказ и однажды попытался трахнуть собственного командира. Так что бруклинского засранца Баки Барнса в тебе гораздо больше, чем ты думаешь. Судя по дернувшемуся уголку губ и игриво поднятой брови, словосочетание "трахнуть командира" породило в голове Барнса вполне понятную логическую цепочку. Брок фыркнул и бросил в него подушкой. – Кто о чем, а вшивый о бане. Отставить, солдат. Уклонившись, Барнс сначала дёрнулся, словно при команде "солдат" хотел вскочить и вытянуться в струнку, но тут же замер, прислушиваясь к чему-то внутри себя. И вдруг коротко, искренне рассмеялся, оставшись на месте. Такой мягкий, грудной смех точно принадлежал улыбчивому задире Баки Барнсу, а не легендарному убийце по прозвищу "Зимний Солдат". – Бруклинским засранцам все можно, – деловито заметил Барнс, снайперски точно отправляя окурок в раскрытую форточку и очень шустро для своей комплекции забираясь к Броку на бедра. Рамлоу неэротично охнул, но вес взял. – Что-то резко ты передумал пиздострадать... – чувствуя, что член моментально твердеет, стоило упругой заднице вжаться в пах, Брок просто положил ладони на бока Барнса, удерживая на месте, не отталкивая, но и не давая прижаться плотнее. С такого ракурса Зимний выглядел ещё более впечатляюще, с широким разворотом плеч и едва не лопающейся на груди майкой. Запрокинув голову и сжимая зубами сигарету, Брок удобнее оперся на спинку кровати, рассматривая ... Взгляд прошёлся по красиво изогнутой линии челюсти, по ярким, приоткрытым губам и мелькнувшему между ними языку. Блядские, потемневшие глаза притягивали, не оставляя шансов. Барнс отобрал недокуренную сигарету и аккуратно загасил её металлическими пальцами, прежде чем отправить по отработанной траектории в сторону окна. – Баки, а ты часом спальню не перепутал? – зарывшись пальцами в волосы Зимнего, Брок отвёл их от его лица, одновременно заставляя немного отстраниться. Барнс упрямо мотнул головой, сбрасывая удерживающую ладонь, и наклонился ближе, прикусывая мочку уха, заставляя Брока сначала зашипеть, а затем сильнее сжать пальцы в чужих волосах. – Ты сам говорил, что желать что-то или кого-то – это нормально. Не переставая медленно, тягуче двигаться, притираясь пахом и позволяя чувствовать свой член сквозь тонкие домашние штаны, Зимний провел длинную влажную линию языком, прямо по сонной артерии, словно считывая заполошное биение крови, а затем впился в губы жёстким, требовательным поцелуем. Брок тоже не на шутку завёлся – перехватил Барнса одной рукой за бедро, другой крепче вцепился в волосы, притянул, вплавил в себя, отвечая не менее жадно. Внутри словно распрямлялась туго закрученная раскаленная спираль, заставляя вспыхнуть и завибрировать разом все нервные окончания. Хотелось ещё ближе, ещё больше, не сдерживаясь и не оглядываясь наконец на Щит, Гидру и прочих. Зимний, вопреки своему прозвищу, чувствовался необыкновенно горячо, несдержанно постанывал и не переставал двигаться, вылизывая рот почти по-животному, мокро и торопливо. А когда Брок перехватил его обеими руками под задницу, сжимая ладонями и разводя упругие половинки, Барнс и вовсе зашёлся громким, хрипловатым стоном. Он действовал шумно, без капли смущения, искренне реагируя на каждое прикосновение, будь то лёгкое касание языка или почти грубое сжимание пальцев на заднице. Сквозь марево возбуждения до разума пробился странный звук, у самого уха. Профдеформация не позволила отмахнуться, и Брок, оторвавшись от сладких, потерявших всякое приличное очертание, губ, недоуменно повернул голову. Металлические пальцы разошедшегося Зимнего Солдата сжимали край толстого деревянного изголовья кровати, кроша его в мелкую щепу. Перед глазами Брока на секунду мелькнула жуткая картина, где вместо доски был его член… Не сразу поняв причины заминки, Барнс снова потянулся за поцелуем, но Брок отстранился. – Ты, конечно, уже совсем настоящий мальчик, – хмыкнув, он демонстративно смахнул деревянную крошку с плеча. – Но с самоконтролем у нас прям беда. Разглядев, наконец, дело рук своих, Барнс стушевался, но не выглядел испуганно, скорее разочарованно. Виновато ткнувшись губами Броку под подбородок, он привстал на коленях и попытался слезть с чужих бёдер. – И куда ты, блять, собрался? – поинтересовался Брок, даже не думая убирать руки с аппетитной задницы. С такого ракурса был очень хорошо виден вставший член, обтянутый мягкой тканью домашних штанов. Барнс приподнял бровь и напряжённо замер на середине движения. – Не хочу навредить, – просто признался он, разглядывая Брока сверху. Чтобы развеять все сомнения, Рамлоу притянул его за задницу ближе и лизнул обнажившуюся полоску кожи чуть ниже пупка. Барнс сверху то ли выдохнул, то ли задушено всхлипнул. – Значит так, детка, – не сдержавшись, Брок игриво хлопнул ладонью по заднице и скомандовал, – обе руки на спинку кровати. Не раздумывая, Барнс тут же выполнил приказ, встав ровнее и расположив ладони по обе стороны от головы командира. Брок снова окинул его взглядом, оставшись абсолютно довольным результатом, но на всякий случай уточнил, прекрасно зная, как Зимний ценит четкие инструкции. – Пока ты держишь руки на месте и ничего не ломаешь, я делаю самый охуенный минет в твоей жизни, идёт? Барнс в ответ закивал так яростно, словно боялся, что за секундное промедление его вышвырнут прочь из спальни. Прихватив ткань, Брок стянул ниже его штаны и белье. Толстая, бордовая головка, упруго качнувшись, ткнулась прямо в губы. Подняв глаза и поймав абсолютно восторженный, поплывший взгляд, Брок для удобства сместился ниже и на пробу коснулся языком – совсем немного, но сквозь Джеймса словно пропустили разряд тока. Он дернулся, дерево под пальцами чуть скрипнуло, но выстояло. Тогда Брок медленно наделся ртом на член, оглаживая языком выступающую венку. Выдержки не хватило совсем немного, бедра судорожно дернулись, заставив предупреждающе впиться короткими ногтями в напрягшуюся задницу. Впрочем и сам Брок потихоньку терял контроль, чувствуя на языке приятную тяжесть. Не то чтобы он был таким любителем отсасывать члены, но Барнс сверху откровенно сходил с ума и постанывал почти умоляюще. Контролируя движения, Брок принялся ритмично двигаться, не жалея слюны и сжав губы в плотное кольцо. Громкий, протяжный стон был достойной наградой за старания. Да и задница под ладонями была выше всяких похвал – крепкая, упругая, с нежной кожей, за что сразу была возведена на почётное второе место пьедестала личных кинков, сразу после задницы кэпа. Член, обильно смазанный слюной, легко скользил между губ, несмотря на свои немаленькие размеры. Отстраняясь, чтобы отдышаться, Брок проходился языком по всей длине, а затем снова заглатывал почти до основания, заставляя Барнса задохнуться собственным стоном. Пальцы, наспех смазанные слюной, скользнули между половинками задницы, дотрагиваясь до плотно сжатого входа. Барнс тут же застыл. Спинка кровати снова угрожающе скрипнула, но Брок все равно продолжил мягко оглаживать самыми кончиками пальцев, надавливая совсем немного и не переставая при этом скользить плотно сжатыми губами по члену. Барнс через короткое время шумно выдохнул, и расслабился, позволяя пальцам двинуться ещё глубже. А потом вдруг задвигался плавно и чувственно, прогибаясь в пояснице, ведя бедрами как заправская танцовщица, толкаясь в рот и насаживаясь на подставленные пальцы. – Брок... Джеймс неожиданно сместил одну руку, живую, со спинки кровати к лицу Брока. Пальцы огладили контур губ, растянутых вокруг члена, прошлись по скуле и вспотевшему виску. Брок поднял глаза и сглотнул, заставляя глотку сжаться, и охнувший Барнс тут же убрал руку на место. Кончал он почти беззвучно, запрокинув голову, только выдохнул сквозь стиснутые зубы. Брок не стал глотать, в последний момент додрочив рукой. Тёплая сперма все же попала на подбородок и грудь. Брок в отместку чувствительно сжал ладонью половинку задницы. Дав себе ровно пять секунд посторгазменной неги, Барнс плавно стёк ниже. Рука скользнула Броку в штаны, и в любом другом случае очень бы обрадовала. Вот только это была та самая, смертельная бронебойная рука, крошащая кости и бетон с одинаковой легкостью. – Блять, – емко выдохнул Брок, когда металлические пальцы сомкнулись вокруг его члена. Вообще это должно было напугать до усрачки, но не напугало, особенно когда рука принялась ритмично двигаться, сжимая ровно столько, сколько нужно. Барнс шумно дышал, слизывая остатки собственной спермы с лица Брока, при этом чутко считывал реакцию и явно старался сделать максимально хорошо. Потеплевшие от контакта с телом металлические пальцы прошлись по яйцам, потерли чувствительное место за ними, заставляя невольно раздвинуть ноги шире и приподнять бедра. Брок стиснул волосы на затылке Барнса, остро чувствуя поцелуи и укусы в шею, наверняка оставляющие заметный след. Пальцы сжались в плотное кольцо и задвигались еще быстрее, подгоняя удовольствие. Брок выгнулся, ослепленный и оглушенный, заливая бионические пальцы спермой, где-то на краю сознания отмечая, что субординация между хендлером и подчиненным ими окончательно похерена.