Второй

— Вить, ну долго ещё? Ты уже два часа в этих бумажках копаешься, — Мирон испытующе посмотрел на мужчину, но на того этот взгляд не произвёл ровными счётом никакого эффекта. Даже немного обидно стало. — Если ты думаешь, что это так просто, то можешь попробовать сам, — не отрывая взгляда от какой-то очень древней на вид книги, ответил чернокнижник. Обречённо застонав, маг откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и перевёл взгляд на Ваню. Едва попав в квартиру СД, монстр по своей кошачьей привычке тут же попытался всюду сунуть любопытный нос. Но, получив пару раз по лапам и один предупреждающий удар током от хозяина квартиры, оставил попытки, с крайне оскорблённым видом рухнув на диван. И к этому времени, видимо, совсем уже начал дуреть от скуки. Сейчас демон пытался хоть как-то развлечь себя тем, что выковыривал поролон из найденной дыры в обивке. И, судя по количеству жёлтых крошек вокруг него, делал это весьма успешно. По-хорошему, Мирон понимал, что стоит остановить парня и, может, даже отругать за это, но с другой стороны, ему и самому уже до одури хотелось отсюда выбраться. Кроме того, Вите не составит проблем починить диван всего парой заклинаний, а вот что может учинить заскучавший Охра, если у него отнять и это развлечение, страшно представить. Так что маг решил придерживаться тактики «чем бы дитя не тешилось». К тому же, монстр на него обижался, а Фёдорову не хотелось усугублять конфликт. Казалось бы, всё началось с невинной шалости, а вылилось в неожиданную ссору. Хотя магу и перестали сниться кошмары, демон категорически отказывался покидать его кровать и перебираться обратно на диван. Никакие уговоры и угрозы не действовали. Да и если быть честным, Мирон не особо пытался его выселить и ворчал скорее для виду. Охра был мягким и тёплым, а питерские ночи всегда славились своей прохладой. Но в последнее время, засыпая вместе с огромным котом, Фёдоров начал просыпаться в крепких объятиях Вани-человека — и это почти всегда приводило к неловким ситуациям. Каждый раз, не особо успешно пытаясь скрыть свой утренний стояк, мужчина пытался выяснить у монстра, какого, собственно, хрена тот творит. Но Охра только напускал на себя виноватый вид и раз за разом выдавал какие-то совершенно нелепые отмазки. Только лукавые огоньки в голубых глазах намекали, что демон совершенно не раскаивается в своих поступках. Вот и сегодня, проснувшись ранним утром, первым делом Мирон почувствовал горячие ладони у себя на животе и обжигающее дыхание на затылке, отчего вдоль позвоночника предсказуемо побежали мурашки. Тяжело вздохнув, маг попытался осторожно выбраться из стальной хватки монстра. Но это было не так-то просто. Предприняв пару безуспешных попыток освободиться, мужчина решил идти путём наименьшего сопротивления и просто заехал в незащищённый живот парня локтем. Не ожидавший такой подставы, Ваня мгновенно проснулся и расцепил свои объятия. — Какого хрена? — недовольно поинтересовался он, сонным взглядом наблюдая за поднявшимся хозяином. — Это вот ты мне скажи, какого хрена, Вань? — в тон ему ответил Мирон, которого эта повторяющаяся каждое утро ситуация уже начинала раздражать. — Да в чём проблема-то? — Охра широко зевнул, из-за чего его речь стала невнятной, и сел на кровати. — Не притворяйся идиотом! Уже который раз ты обещаешь мне, что такого больше не повторится, а на следующее утро ты опять спишь в моей кровати в человеческом виде, — протараторил мужчина, кажется, уже близкий к тому, чтобы взорваться. — Может, мне так удобнее, — нахмурился демон, наконец понимая, что шутки кончились, но сдаваться так просто не собирался. — Я не помещаюсь на кровати в другой форме. — Кровать большая, и раньше ты отлично на ней помещался, — недоверчиво фыркнул маг. — Придумай отмазку получше. — Ой блять, — обречённо протянул парень, раздражённо прикрыв глаза, а после медленно заговорил. — Хочешь отмазку получше? Мне нравится с тобой спать. Нравится, что я могу обнять тебя ночью. Нормально обнять, по-человечески, а не просто лапы сверху сложив. Нравится, что ты, вечно замерзая, пятками своими ледяными пытаешься ко мне прижаться. Нравится чувствовать твоё сердце под ладонями. Нравится смотреть, как ты в одеяло по самую макушку кутаешься, а потом сопишь в нём, словно медведь. Такая отмазка для тебя достаточно хороша? Чем больше демон говорил, тем быстрее становилась его речь, тем внимательнее он смотрел на мужчину, словно провоцируя. А Мирон наконец начал понимать, какая именно правда таилась за лукавыми огоньками в голубых глазах. Начал понимать и совершенно не представлял, что ему с этим делать. — Почему сразу не сказал? — хрипло спросил маг, чтобы выкроить себе хотя бы немного времени на размышление. — Потому что знал, как ты отреагируешь, — недовольно бросил Ваня, но что-то болезненное натянутой струной зазвенело в его голосе. — И как же я отреагирую? Монстр неожиданно зарычал, вскакивая с кровати и вплотную подходя к мужчине так, что бы он смог во всех подробностях рассмотреть серебряные глаза с суженными от злости зрачками. — Ты издеваешься, что ли? — оскалившись, зашипел Охра. — Ты думаешь, я совсем тупой и не замечаю, как ты шарахаешься от меня, стоит мне подойти чуть ближе? Совсем меня за идиота держишь? — Ты ошибаешься, — попытался отвертеться Мирон, но голос его предательски дрогнул. — Ой ли? — с ноткой издёвки протянул демон, подходя ещё на шаг ближе к мужчине, и тот, к своему стыду, тут же отступил подальше. — В чём твоя проблема, Мирон? Я думал, мы доверяем друг другу. — Я доверяю тебе, — тут же возразил маг. И на этот раз он в своих словах был уверен. — Но это другое. То, чего ты хочешь. Это неправильно. — Почему? — Ваня непонимающе склонил голову набок. — Потому что мы оба парни? Опять твои человеческие загоны? Мне казалось, в вашем мире это уже стало нормой. — Не в этом дело, — Фёдоров покачал головой, всем сердцем желая, чтобы разговор закончился. Он не был готов это обсуждать. — Тогда в чём?! — вновь разозлился демон, яростно сжимая кулаки. — Объясни мне, потому что я искренне не понимаю, какого хрена! — Да потому что ты демон, а я человек! Это неправильно! Охра резко отшатнулся, словно его ударили. Отчаянно сиявшие серебристые глаза потухли, заливая радужку синим льдом. Он больше не выглядел разъярённым, но воздух вокруг него гудел так, что у Мирона по коже побежали мурашки. Мужчина уже жалел о своих словах, но понимал, что дольше тянуть было нельзя. Он и так слишком долго отмалчивался, этим самым причиняя боль своему демону. Фёдоров хотел извиниться, но следующие слова монстра выбили весь воздух из его лёгких. — Почему-то, когда ты спал с Шокком, тебя не смущало, что он демон. — Откуда ты знаешь об этом? — с трудом выдавил из себя маг. — Он много чего успел мне рассказать, пока я рвал его на части, — со злой усмешкой пророкотал Ваня, пытаясь задеть посильнее, и Мирон не мог его в этом винить. Словно раненый зверь, Охра сейчас цеплялся за любую возможность отомстить своему обидчику. — Я тогда не знал, что он демон, — дрожащим голосом произнёс мужчина. — Не знал он, — рыкнул парень, обходя Фёдорова по дуге. — Тогда вот тебе ещё пища для размышлений. Ты боишься до меня дотрагиваться, когда я человек, но когда я кот, то для тебя это перестаёт быть проблемой. Хотя это всё ещё тот же я. Перестань делить меня на двух разных существ. Это, как минимум, несправедливо. С этими словами монстр вышел из комнаты, показывая, что разговор окончен. Он оставил Мирона окончательно выбитым из колеи. Тому следовало хорошенько обдумать всё, что произошло этим утром. Хотя даже без тщательного изучения было понятно, что Фёдоров обидел своего демона. Снова. Он же обещал никогда этого не делать. Хороший друг, ничего не скажешь. После Мирон несколько раз пытался извиниться перед Охрой, только тот его не слушал. В целом, монстр вёл себя как обычно, но совершенно отказывался говорить. А всё, что говорил ему Фёдоров, старательно пропускал мимо ушей. И пока что маг не имел ни малейшего понятия, как ему вернуть подорванное доверие. — Эй, Мирон, ты там уснул, что ли? — неожиданно раздался громкий голос откуда-то сбоку, и, резко повернувшись, маг столкнулся взглядом с Витей, что стоял рядом, перебирая какие-то листы в руках. — Ну наконец-то. В пятый раз тебя зову. — Ты закончил? — после некоторой заминки поинтересовался Мирон, окончательно выныривая из своих мыслей и спешно соображая, где он вообще находится. — Насколько это возможно. Язык древний, информации по нему мало, так что перевести удалось не всё, — ответил чернокнижник, протягивая Фёдорову листы. — Пригодится любая информация. Что тебе удалось узнать? — произнёс маг, бегая глазами по исписанной мелким шрифтом бумаге. — Ну и почерк у тебя. — Уж какой есть, — с лёгкой обидой фыркнул мужчина и начал рассказывать. — Насколько я понял, это некий ритуал призыва, причём у него есть несколько вариантов исполнения. И один из них очень похож на то, что сейчас творится в городе. — И кого же они вызывают? — полюбопытствовал Фёдоров. — А вот это самое интересное, — неожиданно усмехнулся Витя. — Помнишь все те старые байки про праотца всех демонов? Что существует дух, настолько сильный, что мог создавать монстров из воздуха? — Ты хочешь сказать, что они пытаются призвать сюда Первого? — недоверчиво нахмурился Мирон. — Но это же не более чем детская сказка. — Магия и демоны, так-то, тоже детские сказки, однако они вполне реальны, — пожал плечами чернокнижник. — В любом случае, вы просили перевести, я перевел, а дальше это уже не мои проблемы. Скомкано попрощавшись с Витей, Мирон торопливо направился в сторону дома, судорожно размышляя о том, что им стало известно. Если кому-то действительно удастся призвать настолько мощного духа, то... маг мог голову дать на отсечение, это грозит им просто колоссальными проблемами. Углубившись в свои мысли, он как-то не обратил внимания на то, что Ваня слегка подотстал. Монстр вообще после того, как они вышли от СД, был необычайно тих, так что Фёдоров сильно удивился, услышав за спиной его голос: — Мирон! Маг уже хотел съехидничать по поводу того, что кто-то наконец решил перестать играть в молчанку, но неподдельный испуг в голосе демона заставил его мгновенно обернуться. Охра застыл в какой-то странной позе, словно посередине шага, и с отчаянием глядел на хозяина. — Я пошевелиться не могу, — с нотками паники произнёс Охра. — Совсем.