Второй

После того, как Мирон провёл последние несколько дней прикованным к постели, он мог мечтать только о том, чтобы встать и наконец хотя бы немного пройтись. От долгого нахождения в одной позе уже начинала болеть спина, а мышцы ног сводило от малейшей попытки потянуться. Но о том, чтобы встать с кровати, пока не могло быть и речи. Магия переполняла его. Её было настолько много, что мужчина боялся, что от любого неосторожного или слишком резкого движения она просто разольётся во все стороны, разорвав хрупкую оболочку человеческого тела, в которое была заключена. Словно воздушный шарик, накачанный до предела. Один лишний вдох — и он лопнет, оглушая всех вокруг громким хлопком. Нужно было время, чтобы тело могло привыкнуть к такой силе. И уж чего, а времени у Мирона теперь предостаточно. — Так, говоришь, Первый не представляет угрозы? — внезапно окликнул его Мамай, когда Фёдоров в очередной раз ушёл в свои мысли прямо посреди разговора. — Нет. Мне кажется, он и сам не рад, что его призвали к нам, сюда, — задумчиво ответил маг и улыбнулся. — Знаешь, он даже в какой-то степени милый, на самом деле. — У тебя все монстры милые. Милые и смертельные, — выразительно фыркнул Илья, но Мирон понимал, что тот не со зла. Он просто нервничал. С того момента, как Фёдорова нашли на пороге офиса в бессознательном состоянии, Мамай практически не отходил от него ни на шаг, потому что переживал. И только Рикке иногда удавалось пинками отправить мужчину поспать. — Ты не думал, почему он так поступил? — осторожно спросил Илья, глядя куда-то в стену за спиной Мирона. Магу не нужно было уточнять, кого тот имеет в виду. Он и без слов всё отлично понимал. Маска всё ещё была на нём. Хотя никто, даже сам Мирон, не мог её увидеть, но он её чувствовал. Она неприятно царапала виски, давила на переносицу, мешала разговаривать, но с каждым днём маг ощущал прикосновения маски всё меньше, словно она медленно срасталась с кожей, исчезая. Это пугало. Казалось, как только пропадут её последние отголоски, как всё произошедшее окажется всего лишь очень странным сном, не имеющим ничего общего с реальностью, но Фёдоров старался отогнать от себя эти мысли. — Наверное, я могу его понять. Если откинуть эмоции, я понимаю, почему он так поступил, — немного помолчав, произнёс маг. — Объяснишь? — Когда-то давно он мне рассказывал про свою жизнь. И, знаешь, я бы не назвал эти воспоминания счастливыми. Это сложно объяснить, но, я думаю, в какой-то момент он даже начал жалеть, что стал таким. Будь на его месте кто-то не такой сильный, не такой упрямый, он бы давно сошёл с ума или, может быть, даже попытался свести счёты с жизнью. Не уверен, что даже я бы выдержал. — Но ведь вы были бы вместе, — непонимающе поднял брови Илья. — Ага, вдвоём против всего мира, — немного едко рассмеялся Мирон. — Это только в теории звучит весело и задорно, на самом же деле всё намного сложнее. Мы не в сказке, чтобы великой силой любви сломить все преграды. Добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно. — Наверное, я могу это понять, — немного подумав, решил Мамай. — К тому же, мне кажется, ему было важно, чтобы я остался человеком. Не знаю, почему. — Может, потому что ты первый человек, который был добр к нему? — улыбнулся Илья. — Что ты имеешь в виду? — настала очередь Мирона непонимающе хмуриться. — Может, ты стал для него примером того, что с человечеством не всё так плохо, как он думал? — Попахивает хреновой эзотерикой, — отмахнулся от него Фёдоров. — Вся твоя жизнь — хреновая эзотерика, — рассмеялся Мамай. Мирон сначала пытался состроить укоризненное лицо, но вскоре начал смеяться вместе с другом. Правда, ему пришлось быстро прекратить, когда что-то больно вцепилось в его палец. — Прости, я тебя разбудил? — обратился он к существу, что до этого мирно дремало у него на животе поверх одеяла. Иссиня-чёрный кот вальяжно потянулся и недовольно уставился на мага пронзительно синими глазами. Его нашли рядом с Мироном в то же утро, что и самого мага, и с того самого момента никому так и не удалось заставить животное покинуть мужчину хотя бы на минуту. Обычный домашний кот неизменно давал дикий отпор любому, кто пытался вынести его из больничной палаты. Целители ежеминутно покрывались свежими царапинами, пока наконец не забили на животное, которое тут же успокоилось, занимая свой пост в изножье кровати. И хотя магии в нём ни капли, ни у кого не было сомнений, кто на самом деле скрывается в глубинах этой пушистой заразы. — Как думаешь, он понимает, что сейчас происходит? — спросил Илья, осторожно протянув руку к коту. Тот сначала раздражённо дёрнул ухом, но всё-таки величественно позволил себя погладить. — Навряд ли, — грустно выдохнул Мирон. — Целители говорят, что сейчас это не больше, чем просто животное. Ни единого проблеска сознания или хотя бы магии. Неожиданно из коридора послышался какой-то грохот, а потом дверь в палату резко распахнулась. Споткнувшись о порог, в помещение буквально вкатился Серёга, трепетно прижимая к груди какие-то древние книги. — Я… Тут это… — шаман отчаянно пытался говорить в перерывах между тем, как жадно хватал ртом воздух. Откуда бы он не пришёл, но, кажется, всю дорогу преодолел бегом. — Отдышись, а потом говори, — тепло рассмеялся Мамай, потешаясь над видом взмыленного парня. Серёга на некоторое время остановился, восстанавливая дыхание, а потом широко улыбнулся: — Кажется, я нашёл нужный ритуал. Мы сможем всё исправить.