***
— Не дёргайся, а то свалишься, — донеслось до Мирона словно сквозь толщу воды. Его сознание медленно пробуждалось от глубокого сна, и мужчина пока ещё плохо понимал, где он находится. Он чувствовал, что лежит животом на чём-то тёплом, что мерно покачивалось как будто на волнах. При этом что-то настойчиво лезло магу в нос, отчего Фёдоров не удержался и громко чихнул, вздрогнув всем телом. Он тут же почувствовал, как начал сползать со своей импровизированной кровати. — Я же сказал, не дёргайся! Что за глупое создание? — на этот раз Мирон узнал голос Охры. Его постель внезапно резко прогнулась из-за чего мужчина сполз обратно в безопасное место. Испугавшись, маг распахнул глаза и чуть снова не свалился, увидев, как мимо него на бешеной скорости проносятся стволы деревьев. — Какого чёрта? — только и смог выдохнуть Мирон, наконец сообразив, что его удобная постель была ничем иным, как широкой спиной демона. Он тут же испуганно вцепился в густой чёрный мех, вжимаясь в монстра. — Блять, больно! Не дёргай! — недовольно рыкнул Охра, легко перепрыгивая через поваленное дерево. — И вообще, лучше спи дальше. Путь неблизкий. — Уснёшь тут, после такого, — в тон ему ответил мужчина, но пальцы всё-таки слегка расслабил. Набравшись смелости, маг попытался оглядеться вокруг, но кроме бесконечного леса, раскинувшегося со всех сторон, ничего не увидел. Да и от того, насколько быстро проносились мимо покрытые листвой ветви, начинало мутить, так что Мирон предпочёл уткнуться лицом в холку монстра, надеясь, что его не укачает. Только сейчас до Фёдорова в полной мере начало доходить, что Охра позволил ему усесться на себя верхом. Раньше магу и в голову не могло прийти, что такое вообще возможно. Не то чтобы монстр не выдержал вес мужчины (он таких как Мирон ещё штук десять мог бы утащить и не запыхаться), просто это казалось каким-то слишком личным. Слишком интимным. Однако кое-что не давало магу полностью насладиться этим чувством. Он помнил, что демон всё ещё был нездоров. Это заметно даже по тому, что монстр явно бежал с гораздо меньшей скоростью, чем обычно. Раньше за Охрой сложно было уследить невооруженным взглядом, он словно превращался в размытую чёрную ленту, сметающую всё на своём пути. К тому же, мужчина даже не мог предположить, сколько времени они находились в дороге. Возможно, демон уже начал уставать и ему стоило отдохнуть. Но только Мирон хотел заикнуться об этом, как Охра одарил его новой порцией раздражённого рычания и настоятельным советом сидеть и не рыпаться. Решив не дёргать лишний раз явно нервничающего монстра, Фёдоров притих и не заметил, как вскоре опять заснул.***
Первое, что почувствовал Мирон, просыпаясь на этот раз, — назойливый хвойный запах, что настойчиво забивался в нос, перебивая любые другие ароматы. Спросонья мужчина даже попытался от него отмахнуться, как будто это могло хоть как-то помочь. Уже после он услышал тихие голоса, но их разговор мешал расслышать негромкий плеск воды. Где-то рядом находилась река. Вдруг над головой раздалось хлопанье крыльев и громкое карканье. Значит, несносная птица тоже была здесь. Разговор тут же прекратился, а после едва слышного шороха раздался ближе и стал отчётливее. — За вами кто-то шёл? — спросил незнакомый мужчине голос, негромкий и мягкий, похожий на грустный перезвон колокольчиков. — Я разберусь, — ответил ему другой голос, более глубокий, с хриплыми нотками, в котором маг легко идентифицировал Ваню, но тот явно в чём-то сомневался. — Я позабочусь о нём, не волнуйся, — с хорошо слышимой улыбкой успокоил его колокольчик, но после небольшой паузы грустно добавил. — Мне же бесполезно просить, чтобы ты никого не убивал, да? Демон ничего не ответил. Только шорох листвы подсказал магу о его уходе. Судя по звуку, ворон отправился вслед за ним. — Я знаю, что ты уже не спишь, — с мягким укором произнёс голос, который раздался совсем рядом с Мироном. Фёдоров недовольно нахмурился и неторопливо открыл глаза. Он находился на небольшой поляне, с трёх сторон окружённой еловым лесом, а с четвёртой, как и предполагал маг, пробегала небольшая речушка. Наконец Мирон обратил внимание на человека, что сидел рядом с ним и терпеливо ждал, пока мужчина осмотрится. Или же совсем не человека? — Как мне к вам обращаться? — после небольшого размышления Фёдоров решил хоть с чего-то начать. — У меня слишком много имён. Ты можешь просто называть меня Первый. Кажется, так тебе привычней, — дух тепло улыбнулся, а после осторожно протянул к мужчине руки. — Можно я тебя осмотрю? Мирон не видел причин отказывать ему, но едва он попытался сесть, как его плечо и спину в тех местах, где находились метки Хайда, прострелило адской болью. Мужчина свернулся на земле, едва сдерживая болезненный вопль. — Хм, всё намного хуже, чем я предполагал, — встревоженно произнёс Первый, безошибочно находя даже под одеждой проклятые метки и накрывая их ладонями. Боль тут же утихла, словно Фёдорову вкололи мощную дозу новокаина, и маг смог облегчённо выдохнуть. Дух помог ему подняться и избавиться от лишней одежды, после чего начал внимательно изучать места проклятья. Мирон же в это время внимательно изучал его. Раньше, думая о Первом, мужчина много размышлял о том, как тот мог выглядеть. Он пытался представить себе всё, начиная от различных чудовищ невероятных размеров, со множеством конечностей и заканчивая умудрённым опытом стариком, с пергаментной кожей и тонкими, иссохшимися руками, тяжело опирающегося на узловатую трость. Реальность же оказалась куда прозаичнее. И невероятнее. Первый выглядел едва ли старше подростка, тонкий и гибкий, словно молодое деревце. С густой гривой белоснежных нечёсаных волос и изящными чертами лица. Он был прекрасен той магической красотой, которой награждали эльфов в старых сказках. Вот только глаза глубокого алого цвета выдавали его. Это были глаза старца, в которых светились вековая мудрость и последствия многих непростых решений. — Как вы встретили Ваню? — осторожно спросил Мирон, когда тишина, повисшая на поляне, начала его угнетать. — Ваня? Так его теперь зовут? Мне нравится, — звонко рассмеялся дух, изучая лёгкими прикосновениями спину мужчины. — Он сам пришёл ко мне. Люди навредили ему, он был на пороге смерти. Он пришёл ко мне за помощью. И за силой. — И вы вот так просто раздаёте силу всем, кто попросит? — нахмурился маг. — Нет, конечно. Но он просил силу не для себя. А чтобы он мог защитить тех, кто слишком слаб, чтобы постоять за себя сам. Его помыслы были чисты. — Но он же переубивал кучу народу?! — возмущённо воскликнул Мирон. — Я знаю. И, хотя мне это не нравится, это был его выбор, — в голосе Первого отчётливо послышались печальные нотки. — Я не могу заставить его что-то делать или не делать. — Получается, вы превращаете людей в демонов, если они этого достойны? — непонимающе свёл брови мужчина. — Какая-то странная схема. — Во-первых, Охра никогда не был демоном. Во-вторых, он никогда не был и человеком. — Что это значит? — ещё больше запутавшись, спросил Фёдоров. Пальцы духа на мгновение замерли, а после он и вовсе отстранился, чтобы пересесть так, чтобы видеть лицо мужчины. Маг сразу напрягся, понимая, что сейчас его ждёт серьёзный разговор. — Разве он тебе ничего про себя не рассказывал? — чуть склонив голову набок, поинтересовался Первый. — Рассказывал, но это касалось только тех времён, когда он уже был таким. Дух печально улыбнулся, размышляя о чём-то своём, а после начал свой рассказ: — В деревеньке, неподалёку от которой я тогда жил, как-то окотилась кошка. Всех котят быстро разобрали, кроме одного. Он был весь чёрный, без единого светлого пятнышка, с глазами редкого синего цвета. Ваш вид и сейчас слишком уж полагается на суеверия, а тогда всё было намного хуже. Котёнка считали посланником злых сил, так что очень быстро он остался сам по себе, и каждый считал своим долгом кинуть в него чем-нибудь, лишь только завидев. Так он и рос, зашуганный, почти дикий, всем своим маленьким сердцем боящийся людей, что в итоге сыграло с ним злую шутку. Испугавшись, он как-то набросился на ребёнка местного боярина, который всего лишь хотел его погладить. А крестьяне — народ суровый и скорый на расправу. Бедное животное просто закидывали камнями до тех пор, пока он не удрал в лес. А там он уже нашёл меня. — То есть, вы хотите сказать, что… — Мирон не договорил, слегка ошарашенный историей, которую только что услышал. — Именно это я и хочу сказать, — мягко улыбнулся дух. — Охра никогда не был человеком. Всего лишь маленький котёнок, которому очень не повезло. И, опережая твой следующий вопрос, в демона я тоже никого и никогда не превращал. Только в духа, такого же, как и я. Охра стал, если так можно выразиться, моим первым сыном. Моим первым творением. Вторым после меня. — Но… — маг запнулся, пытаясь сформулировать мысль, которая упорно вертелась на языке. — Но почему он никогда не отрицал того, что он демон? — Тут у меня нет для тебя точного ответа, но я могу предположить, — задумчиво протянул Первый. — Как ты знаешь, духи не плохие, но и не хорошие. Каждый сам выбирает, какой стороны придерживаться, но чаша весов всё-таки склоняется в сторону добра. Поэтому, встретив духа, каждый ждёт от него помощи, чуда или хотя бы совета. Мне кажется, в какой-то момент Охра просто устал от этого. Намного проще, когда люди стараются лишний раз не попадаться тебе на глаза, опасаясь быть съеденными, чем когда они готовы годами преследовать тебя, надеясь уговорить хотя бы на маленькое чудо, разве нет? К тому же, думаю, ты в курсе, что с людьми у него общение не заладилось с самого начала. — В этом есть логика, — чуть поджал губы Мирон, размышляя о всём том, что сейчас услышал. По крайней мере, стали понятны причины, почему Ваня так ненавидел людей. Не то чтобы у него и без этого мало причин, но теперь Фёдоров знал истоки этих проблем, и мужчине было искренне жаль существо, которому не повезло с самого рождения только потому, что он отличался от остальных. Всё-таки иногда люди действительно бывали слишком жестоки. Дух резко повернулся к лесу, словно прислушиваясь к чему-то, а после снова обратился к магу: — Они возвращаются. Но, прежде чем они придут, я хочу ещё кое о чём попросить тебя. Мужчина вопросительно поднял бровь, показывая, что готов слушать. — Духи любят не так как люди. Это один раз и на всю жизнь. А живём мы, как я думаю, ты успел заметить, очень долго. И Охра любит тебя. Как бы не отпирался и не рычал, он уже любит тебя. Я вижу, что ты хороший человек, поэтому я прошу тебя — позаботься о нём. — Я уже предал его. И не единожды, — горько усмехнулся Мирон, отводя глаза. — Не думаю, что я лучший вариант для этого. — Но он уже выбрал тебя и этого не изменить, — мягко улыбнулся дух. — Все мы совершаем ошибки. Главное — уметь их вовремя осознать. Если ты отвернёшься от него окончательно и бесповоротно, мне сложно представить, что тогда может произойти. Охра ещё молод и не овладел в полной мере своими силами. Мне кажется, когда-нибудь он станет сильнее меня. Он уже может нарушать твои приказы, хотя магия крови — одна из сильнейших в этом мире. Представь, что будет, когда его сила проснётся. Он сможет уничтожать континенты просто взмахом хвоста. — Вы просите о невозможном! Я всё равно рано или поздно умру! От старости или ещё от чего-нибудь! — отчаянно воскликнул мужчина, ужаснувшийся неожиданным перспективам. — Как знать? — хитро улыбнулся Первый. — Я прошу тебя лишь не отталкивать его. Либо, если для тебя будет так уж невыносимо, сделать это максимально аккуратно. — Я понял вас, — тихо ответил маг, уставший от внезапной вспышки эмоций. — Я обещаю, что буду с ним до самого конца. Он слишком дорог мне. Наверное, я могу сказать, что тоже люблю его. Дух счастливо улыбнулся. Эта улыбка затронула даже его глаза, из которых всего на несколько мгновений, но пропала та многовековая грусть, что плескалась на дне алой радужки. — Что, секретничаете тут? — раздался громкий голос Вани, а вскоре он и сам показался из-за стволов деревьев, невозмутимо пытаясь стереть кровь с губ. Однако лёгкий румянец выдавал парня. Как минимум, последние слова Мирона он точно слышал. — Ты не ранен? — тут же встревоженно спросил у него дух, поднимаясь навстречу. — Со мной всё в порядке, — нервно повёл плечами Охра, останавливаясь рядом с магом. — А те люди?.. — тихо начал Первый. — Они мертвы, — грубо рыкнул монстр, не давая духу закончить. Он заметно напрягся, явно ожидая, что его будут ругать за это, поэтому действовал на опережение. — И я ничуть не жалею. Это стоило сделать ещё в прошлый раз. Первый заметно растерялся от такой агрессии, переводя беспомощный взгляд на Мирона. Тому оставалось только покачать головой, пытаясь показать, что сейчас не время, чтобы выяснять отношения. Дух на мгновение недовольно поджал губы, но всё-таки отступил. — Я рад, что ты не пострадал, — наконец нашёлся он с ответом, и, хотя ему точно не понравились действия сына, голос его звучал искренне. — Что с Мироном? Ты сможешь ему помочь? — мгновенно сменил тему Ваня, не спеша расслабляться. Он присел рядом с мужчиной, и только тогда Фёдоров смог различить едва заметное сбившееся дыхание духа. Скорее всего, тот мчался сюда со всех ног, переживая за мага, отчего в груди Мирона разлилось приятное тепло. Он осторожно нащупал ладонь парня, переплетая их пальцы, тут же чувствуя, как те сжали его в ответ. — Тут всё несколько сложнее, сын, — задумчиво кусая губы, произнёс Первый. Он приблизился к ним, снова внимательно осматривая тёмные метки. — Боюсь, я не смогу помочь ему. По крайней мере, не так, как ты этого хочешь. — Что ты имеешь в виду? — тут же взвился Охра, и магу пришлось приложить значительные усилия, чтобы не дать тому сорваться с места и помешать начать метаться по поляне. — Это проклятье очень сложное. Оно буквально пожирает собственную магию человека, заменяя его своей. И чтобы снять его, нужно, чтобы у мага было столько силы, что проклятье буквально захлебнётся в ней. Я могу влить в него свою магию, но ты знаешь, к чему это приведёт, — Первый грустно посмотрел на своего сына. — Он станет таким же, как и ты. Станет духом. Готов ли ты обречь его на такую участь? Охра сразу же перестал дёргаться, оседая на землю, словно подкошенный. Он потерянно смотрел на духа, и Мирон мог разглядеть неподдельный ужас в его глазах. — Нет… Только не это, нет, — едва слышно шептал монстр, крепко сжимая руку мага в своей ладони. — Всё что угодно — только не это! — Эй, успокойся, — осторожно позвал его мужчина, касаясь свободной рукой щеки парня и надеясь, что его улыбка не выглядит слишком нервной. — В этом же есть и свои плюсы. Как минимум, я стану намного сильнее и проживу очень долгую жизнь. С тобой. — Ты не понимаешь! — отчаянно воскликнул Ваня. — Это не шутки! Тебе придётся бросить всё, что ты знал! Твою жизнь, работу, друзей! Всё! Ты думаешь, долго люди будут мириться с мощным духом у себя под боком?! Тебя схватят и посадят в клетку так же, как и меня! На десятки или даже сотни лет! Поверь мне, вечность — это очень долго! Скоро ты просто возненавидишь меня за это! — Ты не можешь знать наверняка, — с лёгким укором ответил ему Мирон. — Есть ещё один способ, — неожиданно прервал их Первый, в упор глядя на Охру. — Но ты знал о нём с самого начала, не так ли? Ещё до того, как решил привести его сюда. Монстр растерянно отвёл глаза, но быстро взял себя в руки, твёрдо встречая взгляд отца. — Это точно поможет? — спросил он. — Стойте, чего это вы задумали? — тут же напрягся Мирон, нутром чуя, что этот мистический ещё один способ ему явно не понравится. — Вы с Охрой связаны договором на крови, не так ли? Такие вещи всегда имеют последствия, — тут же принялся объяснять дух. — И сейчас они играют нам на руку. С момента заключения договора ваша магия беспрестанно смешивалась друг с другом, объединяясь и подстраиваясь друг под друга. Проще говоря, если использовать магию Охры вместо моей, твоё тело воспримет её как свою собственную. Ты останешься человеком. — Но есть какое-то но, не так ли? — недоверчиво прищурился мужчина. — Чтобы полностью уничтожить проклятье, магии потребуется очень много. — Насколько много? — почти рыкнул маг, чувствуя, как сжимаются кулаки. — Вся, — тихо выдохнул Ваня, сосредоточенно разглядывая свои руки. — И что тогда случится с тобой? — хрипло произнёс Мирон, резко почувствовав ком в горле. — Скорее всего, я просто исчезну, — безразлично пожал плечами дух, но было заметно, что это напускное спокойствие даётся ему очень тяжело. Фёдоров почувствовал, как из груди вырывается отчаянное рычание. Очень захотелось дёрнуть безрассудного парня на себя и хорошенько врезать по его физиономии, в надежде, что это вернёт его разум на место, так как сейчас в его голове явно не доставало. — Нет, я против! Мы найдём другой выход! — Нет другого выхода, — не выдержав, рявкнул на него в ответ Охра. — Это единственный способ! — Мы не будем этого делать! Я приказываю! — не сдавался Мирон. — Да хоть обприказывайся! Я сделаю так, как считаю правильным, — твёрдым голосом произнёс дух. — А ты?! Ты знал об этом с самого начала, — набросился на стоявшего рядом с ними Первого маг. — Тогда зачем нужно было вытягивать из меня все эти признания и обещания, раз ты всё равно знал, что он собрался отдать свою жизнь хрен знает за что?! Дух поднял на него взгляд, и Мирон отшатнулся, увидев горечь и отчаяние, что плескались на дне алой радужки. — Это его решение, и я не могу его изменить, как бы мне не было от этого больно. Я могу лишь надеяться, что в будущем ты найдёшь способ всё изменить, — тихо ответил Первый. — Да вы психи! Вы оба! Это самоубийство! — в бессильной ярости орал на них Фёдоров, не зная, как ещё ему переубедить этих твердолобых баранов. И именно это мгновение выбрало проклятье, чтобы снова дать о себе знать. Мужчина почувствовала, как вновь прошивает болью плечо и спину, словно кто-то решил вылить раскалённый металл на обнажённую кожу. И, решив на этом не останавливаться, метка начала быстро расползаться дальше, захватывая всё новые участки тела. Маг взвыл от боли, с трудом удерживаясь на ногах, чувствуя, как мозг разрывается от ослепляющей агонии, а кислород отказывается поступать в охваченные пламенем лёгкие. — У нас совсем мало времени! Я не смогу его больше замедлить! — как сквозь вату до него донёсся голос Первого, а неожиданно сильные тонкие пальцы помогли ему улечься на землю. — Или сейчас, или никогда! — Мирон, ты слышишь меня? — раздался перепуганный голос Охры, и, с трудом открыв глаза, маг смог разглядеть его лицо, хотя перед взором всё и расплывалось. Мужчина попытался улыбнуться и сказать парню, чтобы тот не беспокоился, но вместо этого из его горла вырвался только новый крик боли. Монстр тут же прижался к его дрожащему телу и тихо прошептал: — Что бы сейчас не произошло, помни, что я люблю тебя. Слышишь? Люблю. Больше жизни! В уже угасающем сознании мага успели отпечататься последние картинки того, как Ваня, больше не теряя ни секунды, дрожащими руками стянул с себя такую до боли знакомую маску и осторожно опустил её на лицо Мирона. После этого мужчину поглотила непроглядная безжизненная тьма.