Стань моим искуплением

Она очнулась от разрывающего легкие кашля. Было ощущение, что она сейчас просто умрет от резкой скребущей в груди боли. Молли захлебнулась воздухом и снова принялась кашлять так, что казалось, еще немного — и на полу окажутся не только лёгкие пополам с кровью, но и все внутренности. Соскользнув с кровати и, сжимая горло руками, она захрипела, обессилев от неимоверного напряжения. — Очнулась? Господи, я двое суток ждал и надо же, ты открыла глаза ровно, когда меня не было рядом! Кажется, она услышала чей-то голос, но скорее всего, ей померещилось. Слишком много таблеток. Стоп. Она же была в горящем доме! Как она оказалась в другом месте? Воспоминания накатывали волнами. Вот она заставляет Кэрол вылезти в окно и улыбается ей, хотя от страха начинает тошнить. Вот она бежит по комнатам, заполненным дымом, понимает, что вот-вот потеряет сознание и толкает какую-то дверь… Что было дальше, она не помнила совершенно. — Я умерла? — просипела Молли. — Упаси тебя Господь, девочка, — раздался тот же голос, и она постаралась сфокусировать взгляд на человеке, который был совсем рядом с ней, — вот, выпей, горлу станет полегче. Молли почувствовала, как к губам прижалось холодное стекло и принялась жадно пить. Горло пересохло и болело, руки, кажется, были забинтованы, она не ощущала ладони. Совсем. — Где я? — оттолкнув стакан, она с трудом открыла глаза. — Кто вы? Моргая от яркого света, она наконец разглядела мужчину лет сорока с аккуратной, кое-где тронутой сединой, бородой и усами и добрыми темными глазами. — Ты в моем доме. Уже, наверное, неделю или около того и впервые проснулась. Доктор сказал, что ты очень долго была без сознания, когда мы тебя нашли. Кажется, пострадала при пожаре в общине. Тебя кто-то оставил на пороге моего дома. Меня зовут Дейл, а тебя? — Молли, — прошелестела она, — я думала, что умерла. Все вокруг пылало… Я даже и не пыталась выбраться. Уже не пыталась. — Кожа на твоих ладонях сожжена, доктор говорит, что ты толкнула горящую дверь, остались деревянные щепки, так что у тебя получилось, Молли. Ты выбралась, — спокойно сказал мужчина, а она внезапно разрыдалась сама не зная почему. Ей было чертовски страшно умирать. Так страшно, что даже таблетки не могли задушить липкое тошнотворное осознание близящейся такой мучительной и болезненной смерти. Говорят, что проще всего утонуть. Ты просто глотаешь воду вместо воздуха и все заканчивается очень быстро. И практически не больно. А вот огонь… от одной мысли о пережитом страхе ее затрясло так, что она чуть не упала с кровати, но Дейл успел ее подхватить. — Не бойся, все кончилось. Ты в безопасности, — терпеливо повторял он ей как маленькой, пока она, немного успокоившись, не вытянулась на постели, укутавшись одеялом. Кажется, она снова заснула, а когда открыла глаза, на столике у кровати стояла вода в кувшине и тарелка теплого куриного супа. Молли впервые посмотрела на свои руки — они были перебинтованы толстыми слоями белой ткани так, что она почти ничего не чувствовала. Дейл сказал, что кожа ладоней сильно пострадала. Интересно, она сможет что-то делать руками или теперь она калека? — Сейчас я помогу тебе поесть, — он стремительно вошел в комнату с ложкой и салфетками, — в ближайшие недели бинты нельзя снимать, ожоги должны зажить. Доктор говорит… в общем, время покажет, насколько все плохо. — Что еще? Мне совсем не больно, как все остальное? Ноги, лицо? — спросила Молли. — На лице легкие ожоги, как и на груди, ноги целы, на тебе была неплохая одежда. Ты больше дыма наглоталась, отсюда странные ощущения в горле. Ну и ладони. Ты счастливица, Молли. А не больно потому, что я даю тебе оксикодон. — Что? Окси? Ну конечно, — протянула Молли. Вот почему ей так хорошо и легко. И спала она потому, что привычная доза препарата снова пульсировала в крови. Если бы не та, последняя ночь в Райской поляне, она могла бы собой гордиться. Дэрил мог бы ею гордиться, впервые за семь лет она так долго продержалась без наркотиков. — Что-то не так? Аллергической реакции не было, — встревожился Дейл, — доктор разрешил. Иначе ты сошла бы с ума от боли. Несколько мгновений она взвешивала свой ответ, слишком велико было искушение солгать, сказать, что так и надо, ей обязательно требуется обезболивающее, доза побольше, она, черт возьми, чуть заживо не сгорела. Но Мэрл, который впервые за долгое, невероятно долгое время смотрел на нее как на человека… И Дэрил, который верил, что она справится. Он как-то даже назвал ее мамой. Может быть, она выжила, чтобы все же получить шанс все искупить? Искупить свою вину перед сыновьями, ведь они заслуживали лучшей матери и лучшей жизни, чем она могла им предложить. И гораздо лучшего отца, чем у них был. Если, конечно, ее младший сын еще жив. Ей очень хотелось в это верить. — Лучше не давай мне ничего. Я наркоманка, — призналась Молли. — Но боль будет ужасной… — Дейл задумчиво смотрел на нее. — Ничего, я выдержу, — она криво усмехнулась, — а теперь… если не возражаешь… Кивнув на миску с супом, она поудобнее уселась на постели, стараясь сильно не опираться на пострадавшие руки. Дейл помог ей поесть, а затем она снова заснула. Так шли дни, она спала, ела нехитрую пищу, пару раз приходил доктор и менял ей повязки. История ее появления на пороге дома Дейла Хорвата была совершенно невероятной. Мужчина жил один почти на границе с Райской поляной, но никогда не приближался к общине, он вообще был отшельником после смерти жены. Пожар он заметил издалека и тут же позвонил спасателям. А через несколько часов он услышал громкий стук в дверь. Распахнув ее без колебаний, он увидел на крыльце женщину, завернутую в одеяло и находящуюся без сознания. Дышала она сама и, кроме ожогов, была в полном порядке. Дейл позвонил знакомому врачу, который оказал незнакомке первую помощь и устроил ее в гостевой спальне. — Но почему ты помог мне? Ты же совсем меня не знаешь, — как-то спросила его Молли. — Ты нуждалась в помощи, — просто ответил Хорват, и больше они эту тему не поднимали. Из новостей она узнала, что в общине погибли десять человек, но Мэрла Диксона в списке не было, и она обрадовалась так сильно, что снова расплакалась. Процесс заживления шел медленно, боль была ужасающей, как и ломка без наркотика, но Молли держалась. После первой, самой сильной детоксикации она уже знала, чего ей ждать. Ломало ее не так долго, Дейл предлагал позвать доктора, но она отказалась. Переживет. Лишь бы скорее встать на ноги и отыскать Мэрла. Он должен знать, где его брат. Он в любом случае попытался бы найти Дэрила, она точно знала. Просто убедиться, что они в порядке. — Молли, не хочешь посмотреть телевизор перед ужином? — позвал ее Дейл. Она удивлялась ему с самого начала их общения. Он просто заботился о ней, ничего не требуя взамен, не расспрашивал, не осуждал и не просил уйти. Он даже не упоминал о том, что будет, когда ее руки заживут окончательно. Молли очень боялась думать о том, как ей жить без его каждодневной неусыпной заботы и старалась пока отгонять эти мысли прочь. — Хочу, а что, какой-то фильм? — она накинула длинную клетчатую рубашку поверх майки и спортивных штанов. Все было ей велико — это были вещи Дейла, которые он ей дал. В его доме были и женские вещи, но ей было все равно, а носить то, что принадлежало его жене, она бы не осмелилась. Ее фото стояли по всему дому, а на пальце Дейла блестело обручальное кольцо. Хотела бы она любить кого-то вот так, чтобы даже после смерти бережно хранить не только воспоминания, но и все вещи этого человека. Про Лору Хорват ей по секрету рассказал доктор. Она умерла от рака груди три года назад и была невероятно мужественной женщиной. Они со школы были вместе и для Дейла это была поистине тяжелая и невосполнимая утрата. Молли и сама не желала делиться со своим спасителем подробностями своей жизни, сказала только, что жила в общине и раньше была наркоманкой. Про сыновей она не говорила, сама не зная, почему. От Дейла она не видела ничего, кроме добра, но все же… Мэрлу всего девятнадцать, он способен позаботиться о себе и о брате, но служба опеки… Едва они узнают о том, что Молли жива и что она принимала наркотики почти постоянно, как тут же упрячут обоих в приют. Мэрл был достаточно хитрым, чтобы не попадаться, поэтому привлекать к нему лишнее внимание совсем не стоило. Это меньшее, что она пока могла сделать для сына. — Тут новости показывают. Оказывается, нашлась жена этого Пророка, как ее зовут? — начал Дейл. — Грейс, — тихо проговорила Молли, с ногами забираясь в кресло. Хорват сидел на диване, прихлебывая чай. Для нее тоже была приготовлена кружка дымящегося ароматного напитка с лимоном и медом, и она в который раз подивилась его заботе. Разве мужчины способны приготовить чай? Стэн мог только открыть вино или пиво — максимум его помощи ей, как жене. — Точно, Грейс. Ее нашли и, если верить журналистам, именно из-за нее начался пожар. Ты как, видела что-то? — небрежно спросил Дейл. — Не особо, — покривила душой Молли, внимательно всматриваясь в зал суда, который снимали десятки камер. Процесс освещался широко, в газетах постоянно что-то писали, брали интервью у жителей общины, размещали фотографии и прочие подробности. Кто-то описывал это, как кромешный ад и сплошные правила, кто-то как мечту, сбыться которой было не суждено. Но все единогласно обвиняли во всем Грейс Дженнер и Кэрол. Увидев ту, ради которой ее сын был готов на все, Молли испытала искреннюю жалость. Девушка напоминала тень, лишь огромные и настороженные голубые глаза жили на бледном исхудавшем лице. Ее закидали вопросами, а под конец и вовсе обвинили во всем происходящем. Если бы они только знали, что этой девочке и ее сестре пришлось пережить! — Но если бы видела, то сказала бы? — отчего-то не унимался Дейл. — Конечно, — отозвалась Молли и вдруг, заметив человека, пробирающегося к выходу из зала суда и попавшему под прицел камер, вскрикнула. — Что такое? — Дейл внимательно посмотрел на нее. — Этот человек… его имя было в списке погибших, — Молли ткнула пальцем в экран. — Как он может быть там, в зале?! — Может быть, он как и ты, выжил, но прячется? Боится чего-то… или кого-то? — тихо произнес Дейл. — Ты о чем? — Молли облизнула пересохшие губы. Эд Пелетье. Виновник того, что произошло с ее сыном, все еще жив! Как она радовалась, увидев, что он погиб при пожаре! Но такая вот живучая скотина и не из такой передряги выберется, уж она-то знала. Стэн бы долго коптил небо… если бы ему не помогли. Но что ему нужно? Зачем он явился на суд, неужели хочет насладиться страданиями Кэрол? Или что-то хуже? — Ты не сказала ни своего полного имени, ни фамилии, — мягко сказал Дейл, — ты можешь жить у меня сколько нужно, но твои родные, Молли… Они же наверняка ищут тебя и волнуются. С кем ты жила в общине, с мужем и детьми? С родителями? Не хочешь сообщить, что ты цела и невредима? Это очень важно — знать, что твой близкий человек в порядке, поверь мне… — Я… — Молли вздохнула. — Я вряд ли кому-то нужна, Дейл. У меня есть родные, да, но… Я не думаю, что мое возвращение их порадует. Я наркоманка и моя зависимость сделала их жизнь невыносимой. Я должна дать им возможность построить свою жизнь без меня. Лучшую жизнь. Понимаешь, это трудно, вот так взять и явиться как снег на голову. Да и может быть… меня уже и не ждут… — Каждый заслуживает второй шанс, Молли. Я в этом уверен. Да, ты ошибалась, причиняла боль, но кто из нас этого не делал? А семья — это самое важное в жизни каждого человека, это то, что поддерживает в трудные времена и радует в счастливые, — Дейл улыбнулся, — просто дай им возможность увидеть новую тебя. То, что ты доверилась мне, незнакомому человеку, да еще и призналась, что у тебя есть зависимость, говорит о многом. Я слышу, как ночами ты плачешь от боли, но переносишь ее с мужеством, которому многие бы позавидовали. Моя жена… моя жена всегда говорила, что судить других легко, но посмотри в зеркало. Кого ты там увидишь? Если святого, то имеешь право. Но святых не бывает. — Спасибо за такие слова, — она была растрогана до глубины души, не зная, как отблагодарить его, — но я пока не могу. Возможно, позже. — Как скажешь. Кто я такой, чтобы тебя торопить? — Дейл ласково ей улыбнулся. Ночью, лежа без сна в своей постели и стискивая зубы от боли, Молли подумала, что кое-кого ей найти все же стоит. Эда Пелетье. Нужно понять, чего хочет этот сукин сын и уберечь своих сыновей. Обоих. Если, конечно, Дэрил жив. Она не знала, но очень хотела в это верить.