Демон

Я проснулся. Перед глазами возник знакомый угол. Шторы, по обыкновению, задёрнуты не наглухо. Упрямый луч ослепительного солнца отыскал лазейку, чтобы разрезать сумрак надвое. И я привычно подумал, что не стоит залёживаться в постели в такой погожий день. В этот момент меня вдруг обухом огрело по голове. Я вдруг вспомнил, что произошло перед тем, как я заснул. Заснул, как мне казалось, в последний раз. Я поднялся рывком, напуганный, заполошно огляделся вокруг. Комната выглядела точь-в-точь как спальня господина. Никаких отличий. Чтобы убедиться, что всё это мне не снилось, потрогал себя руками. Плечи, тело, ноги, шея, голова — всё, кажется, было на месте и точно таким же, как я запомнил. На груди по-прежнему висела цепочка. Я сжал камень в руке и поднёс ближе к лицу. Изумруд играл переливами, от пресных травянистых до насыщенно болотных оттенков — он тоже выглядел прежним. Я попытался отыскать место, где не хватало крошечного осколка, но как ни крутил камень, так ничего и не нашёл. В голове зажужжал рой вопросов. Шум не давал усидеть на месте. Я должен был немедленно отыскать ответы, иначе… иначе… моё сердце грозило не выдержать. Я опустил ладонь на грудь и почувствовал, как там в глубине знакомо колотится комок. Опустив взгляд, рассмотрел то, чего не заметил сразу. Узкий, как нитка, розоватый шрам длиною в палец пролегал прямо по сердцу. Мне ничего не приснилось. Да я и не думал, что это был сон, но… но как же так? Что же случилось? На ходу натягивая первые попавшиеся под руку вещи, я вспоминал о том отвратительном разговоре между господином и его любовником. Сбегая вниз по лестнице, заново переживал ту боль, которую принёс стеклянный взгляд Эйрига, пока Мануэль предлагал мне смерть. Помню, как опустился на кухонный стол, попрощавшись с жизнью. Слова задребезжали в ушах, и я стал погружаться в оцепенение. Я застыл, и ко мне явились ни на что не похожие видения. Насыщенные и прекрасные, они понесли меня прочь из проклятого дома. Они… они меня… Я влетел в кабинет, зная, что отыщу там Эйрига. И не ошибся. Он сидел за собственным столом, пока перо легко порхало по бумаге, направляемое уверенной рукой. Как всегда. Эйриг улыбнулся, отложил в сторону дела и поднялся мне навстречу. Его руки опустились на мои плечи, стоило нам оказаться друг напротив друга. Я вздрогнул и отшатнулся. Едва заметная тень скользнула по его лицу, но тут же исчезла. — Как ты себя чувствуешь? Я задумался. — Странно. Вроде всё как обычно… а вроде и нет. Эйриг кивнул собственным мыслям. — Присядь. Тебе лучше больше отдыхать. — Почему? — спросил я, позволяя Эйригу увести себя к креслам. Мы сели, и я поймал себя на мысли, что не один раз оказывался вот так рядом с господином. И снова меня посетило странное чувство, словно всё происходило как обычно, и в то же время навсегда изменилось. — Тебе пришлось пройти через обращение, и ты ещё слишком слаб. — Обращение? О чём вы? Эйриг не торопился отвечать, внимательно глядя мне в глаза. — Ты помнишь тот разговор между мной и Мануэлем? Я предпочёл бы о нём забыть, но, казалось, помнил всё до последнего слова. — Вы знали, что я слушаю? — Конечно. Камень, — Эйриг кивнул на изумруд, — всегда подскажет, где тебя искать. Об этом я совсем позабыл. Снова стало больно. — Зачем вы позволили мне слушать? «Вы же прекрасно знали не только где я, но и что я чувствую! Знали и знаете! Знаете, каково мне сейчас! Это бесчеловечно!» Горло сдавило, тело обдало жаром. «Какой же я идиот! Бесчеловечно! Конечно! Чего ещё ожидать от демона?» — Тэг, — привлёк моё уплывшее внимание Эйриг, — посмотри на меня. Меньше всего мне хотелось видеть эти коварные глаза. Ещё хоть раз в жизни. — Тэг… — я поднял взгляд, и понял, что не могу с собой справиться. Огненные слёзы обиды и ярости скользнули по щекам. Я до крови закусил губу, не желая устраивать истерики. Не желая унижаться перед демоном в очередной раз. — Ты, должно быть, ненавидишь меня сейчас за всё, через что тебе пришлось пройти, но поверь, так было нужно. «Прекрасно! Так было нужно, и этим всё сказано!» — Мне всё равно. Я хочу уйти, — заикаясь ответил я, и уставился в сторону спасительной двери. В этот миг ничего не имело смысла, и мне было попросту плевать, что за игры вёл Эйриг. Были они гнусные и омерзительные. Понимание только приносило новую боль. Я больше не хотел ничего знать. Хватит с меня этой гнилой правды! — Я не даю своего разрешения, — резко ответил Эйриг, напоминая, что он здесь господин и жизнь моя принадлежит ему. Это было больше, чем я мог вынести. Кроме страдания, глухого, как бесконечная стена, тянувшаяся во все направления, во мне не осталось больше ничего. Я вскочил и, едва ощущая опору под ногами — слёзы застили глаза, — бросился вон. Не смог сделать и трёх шагов, как меня остановили. Эйриг поймал за руку, обхватил за пояс и припечатал спиной к себе. Отчаянно вырываясь, я крутился и изворачивался. Пытался вывернуться и удрать, пока не закончились силы и на меня не накатила одурманивающая слабость. Ноги подогнулись, я буквально повис, чувствуя себя разбитым. Разломанным на части. Когда я наконец успокоился, Эйриг поднял меня над полом и вернулся в кресло. Сел сам, усадив моё обмякшее тело к себе на колени. Голова моя упала на его плечо. Это было невыносимо. Он мог делать со мной что угодно. Но больше я не делал попыток удрать. На это у меня попросту не осталось сил. — Ты никогда не уйдёшь от меня, Тэг. Никогда, — тихо прошептал он чуть погодя, и мои щёки снова обожгло. — Ты мой Омэ. Я знал это, но… — Вы же забрали осколок, — ответил я тихо. — Отпустите, — мольба была отчаянной. Теперь, когда сердце Эйрига было совершенным, зачем меня неволить? Мучить? — Я забрал осколок, но ты не перестал быть моим Омэ. Омэ. Я знал, что так называл меня господин, и думал, что всё это из-за осколка. — Я не понимаю. — Я знаю, — вздохнув, ответил Эйриг. — Когда ты чуть не умер, провалившись под лёд, я был… жутко зол. На пса. И на тебя. Когда ты очнулся, если помнишь, у нас состоялся не самый приятный разговор, ты не постеснялся усомниться в моих чувствах, — натянуто прозвучал голос. — Ты решил, что я с тобой играю. Обвинил во лжи. Что ж, я никогда не отличался добродушием. К тому же, еще не успокоился после того, как чуть не потерял тебя, и… — Эйриг сделал паузу, — позволил себе тебя наказать. Тот разговор был ужасен. Эйриг признался, что просто держал меня овечкой на заклание. — В сердцах я рассказал тебе полуправду. И причинил боль. Намеренно, — он снова замолк ненадолго, давая осмыслить сказанное. — Я сказал, что ты хранишь осколок моего сердца и что однажды я его получу. Ты решил, что умрёшь, когда это случится. И я позволил тебе так думать в наказание за вздорный характер. Эйриг снова взял паузу, возможно, ожидая, что я отвечу, но я молчал. — Я демон, Тэг. И то, что говорят о нас люди, не так уже далеко от истины. Жестокость в моей крови. Жестокость я сам. И такова моя природа. Такой она и останется. Слова Эйрига походили на искажённое оправдание собственных поступков. — Омэ, — продолжил он, — это не просто осколок. Или, вернее сказать, осколок это не Омэ. В твоём мире существует предание о расколотой надвое душе. Корни его уходят в Навистрал, а прародителями являются демоны. По нашим поверьям, каждый демон имеет потерянную половину. Отыскать её можно только соединив два сердца в одно, чтобы получить камень совершенной пропорции. — Эйриг перевёл дыхание. — Я уже говорил тебе, что демоны недоверчивы и подозрительны. Слишком рискованно, слишком опасно для нас показывать посторонним своё самое уязвимое место. Какова вероятность отыскать то, что ищешь? И вот, со временем история канула в Лету. Несовершенство сердца стало само собой разумеющимся делом. Я и сам никогда не слышал об Омэ, пока не столкнулся с тобой и не стал искать ответы. Ладонь Эйрига чуть заметно огладила моё плечо, пока он продолжал прижимать меня — почти неощутимо — к собственной груди. — К счастью, тогда, в подвале, ты решил всё за меня. Украл моё сердце, — Эйриг тепло усмехнулся, и в кабинете повисла такая тишина, как бывает на рассвете, когда время кажется бесконечным. — Ты, — выдохнул он полушёпотом, — меня нашёл. И теперь ты принадлежишь мне. Я никогда тебя не отпущу. В то, что говорил Эйриг, было невозможно поверить. Стоит мне только сделать это, и я попаду в очередной капкан. И умру. Этот раз будет последним. Точно умру, даже если стану топтать землю ещё множество лет кряду. — Мануэль? — только и смог выдавить я, объясняя этим именем то, что не мог прокричать в лицо Эйригу. Пусть всё было именно так, как говорил Эйриг, но любовник… Прежний любовник, которого он пригласил в дом, в свою постель… — Прости за него. У меня действительно не оставалось выбора. Я рассказывал, что когда-то между нами существовала связь. Собственное тщеславие не дало разглядеть истинных намерений суккуба. Ему нужен был не я, а возможность попасть в Подлунный мир. Просто так, ради любопытства. Единственный способ сделать это — получить разрешение хозяина Врат. Он водил меня за нос, а когда я позволил, решив сделать любовнику желанный подарок, всё стало очевидным, — мрачно прозвучал голос. — Но было поздно. Когда я отыскал его и приволок обратно в Навистрал, я не знал, что Мануэль успел оставить свой след в Подлунном мире. Это было шестнадцать лет назад, — Эйриг замолк, а я продолжал слушать. Мысли закручивались в моей голове, пока наконец пружина не щёлкнула, сделав новый оборот. — Нет, — растерянно протянул я. — Ты всё верно понял. — Этого… этого не может быть! — голова резко закружилась, мне стало плохо. — Всё именно так, — не жалея меня, Эйриг принялся растолковывать невероятную правду. — Суккуб не знает меры в собственных желаниях. Подозреваю, что он встретил твою мать где-то на улицах города и соблазнил. Тогда ей должно было быть не намного больше, чем тебе сейчас. Мануэлю ничего не стоило окрутить неопытную девушку. Он мог и вовсе надеть личину. Затем вернулся в Навистрал, а ты остался по другую сторону. Никто так и не узнал о твоём существовании. — Я не верю. Я… демон? — мысль оглушила. — Наполовину. — То есть, ты знал об этом с самого начала?! — Конечно, и если ты хочешь спросить, почему я ничего тебе не рассказал, подумай прежде сам: каково тебе было, когда ты узнал о существовании потустороннего мира. Когда ты увидел мой истинный облик. Ты так долго мирился с этой правдой, что рисковать снова, рассказывая про то, что и сам ты не совсем человек, я не стал. И вовсе не следовало говорить тебе о том, что ты Омэ. Это было лишним, — с досадой произнёс Эйриг, будто винил себя за ошибку. Узнав о Навистрале и о том, что Эйриг демон, я сбежал. И даже после того, как вернулся задумывался не раз, что мне стоит держаться от всего этого подальше. И после проруби, когда я чудом очнулся живёхонький, это был я, тот, кто потребовал объяснений. Я просил правды. И услышал таинственное слово «Омэ», ставшее тогда для меня роковым. — К тому же, — продолжил Эйриг. — Ты не задавался вопросом откуда в твоей груди — груди человека — камень? Теперь это казалось очевидным, но тогда… тогда это не приходило мне на ум. — Значит, Мануэль… он… он мой… — Понимаю твоё расстройство, но, увы, это так. Он твой отец. — И я такой же, как и он? Суккуб? — отвращение вылилось в голосе. — Вне всякого сомнения, — фыркнул Эйриг. — Ты никогда не замечал, как смотрят на тебя окружающие? Я растерянно покачал головой, заставив Эйрига глубоко вздохнуть. — Ты вызываешь интерес. И причина не сразу ясна. Пусть недолго, но я видел в тебе человека — жалкого мальчишку, и даже тогда ты привлекал взгляд. Ты притягиваешь, Тэг. Ты — суккуб. От слов Эйрига мне стало ещё хуже. На ум неожиданно пришло то, о чём я бы предпочёл не вспоминать. Та встреча с Нерме и его дружками. Мог я припомнить и другие неприятные истории, на которые предпочитал попросту закрывать глаза, виня во всём худобу и слишком гладкую рожу. Только сейчас я наконец понял, что причина могла крыться в другом. В том, о чём я и помыслить не мог. Я так глубоко задумался, что вздрогнул от неожиданного поцелуя. Короткого, но требовательного. Губы угодили в висок, мысли снова разлетелись по углам. Эйриг посмотрел на меня внимательно, ожидая, что я скажу или сделаю. Но я был сбит с толку. Я едва ли успевал за тем, что происходит. — Пусть так, — сбивчиво произнёс я, — но… — как продолжить? — Мануэль был необходим, чтобы провести обряд обращения, — понял без слов Эйриг. — Сердце вынимают родители. Это происходит сразу после рождения, чтобы малыш мог по праву называться тем, кем являлся — демоном. Чтобы он не погиб, родители питают его своими силами, удерживая на этой стороне и не позволяя почувствовать боль… «Так вот почему я ничего толком не ощутил, кроме блаженного покоя!» — пришло озарение. — На балу я намеренно зацепил Мануэля. Мне прекрасно известны его слабые стороны… Мне вдруг вспомнилось, как Эйриг велел достать изумруд из-за пазухи и оставить поверх рубашки на время вечера. О таком он просил впервые, всегда настаивая, чтобы я не показывал камень лишний раз. Я удивился, но ни о чём не спросил. — Мой расчёт оправдался. Он снова явился ко мне, надеясь развлечься за спиной у нынешнего простака. Об остальном ты знаешь, — неожиданно коротко закончил Эйриг. Да, об остальном я знал. Эйриг затащил Мануэля в постель, затем ловко поймал на удочку разговоров о любви, попутно уязвив самолюбие суккуба, и вынудил того участвовать в обряде. Мануэль понятия не имел, на что согласился. Он не знал, кем я ему прихожусь. И всё это время я думал, что Эйриг делает это для того, чтобы вновь привлечь бывшего любовника, сохранив гордость, а оказывается… оказывается, всё это было для меня. — Ты чудовище, — покачал я головой, понимая, что побеждён. Я забыл о вежливом обращении, почувствовав, как рухнула стена, не дававшая мне приблизиться. Не пускавшая ко мне Эйрига. — Я знаю. Мы смотрели друг на друга не отрываясь. — Что было бы, если бы Мануэль не попался в твои сети? — Я бы расставил новые. Если бы ему снова повезло или бы он стал о чём-нибудь догадываться, я бы вынудил его участвовать в обряде иным образом. Я, будучи твоим Омэ, мог дать тебе сил, легко встав вместо матери, но требовались двое. И, как бы не превратно выглядели повороты судьбы, мне повезло, что твоим отцом оказался Мануэль. Как сладить с ним я знал. Он хотел поквитаться со мной за сердце, отданное человеку, а заодно поставить тебя на место. Я предложил ему и то и другое. Он увлёкся настолько, что поздно понял, во что я его втянул. Прости. Прости, что всё было именно так, но это был самый короткий путь к правде, которая тебе нужна, — произнёс Эйриг что думал, внимательно следя за тем, какое впечатление произведут его слова. О, как он был жуток в своих ухищрениях. — Что было бы, если бы я не вернулся в тот вечер? — Рано или поздно ты бы пришёл. Рано или поздно нам всё равно пришлось бы провести обряд. Когда я понял, что ты стоишь у двери и слушаешь… Эйриг был невероятным чудовищем. И даже видя его в истинном свете — его звериное тело и его чёрную душу, — я находил его потрясающим. — И что же будет дальше? — обречённо спросил я. — Всё будет так, как я скажу. — Скажи? — Они станут жить вечно, — произнёс Эйриг, задумавшись, и его дыхание коснулось моего лица, — часто спорить, по вине человеческой природы, но в конце концов они будут счастливы. — Демоны провидцы? — Не совсем, — взгляд Эйрига загадочно блеснул, — но те, что обрели совершенное сердце, могут вершить невиданные прежде дела. Это напомнило мне кое о чём. — Оно до сих пор на моей груди. — Оно останется там навсегда. Сердце одно на нас двоих. Береги его. Остальное я прочёл в его глазах. Всё — здравый смысл, обиды и боль, остались где-то вне кольца его рук. На полу, до которого не дотягивались мои ноги. Эйриг был жестоким, властным, хитрым, упрямым и самонадеянным. А ещё он был со мной честен. Был честен каждый раз, когда целовал меня. Перед теми чертовками и Полин. В карете. И много раз после. Он был честен, сделав меня своим в спальне. И только сейчас я вспомнил, как тем вечером, возвращаясь с бала, господин обронил непонятные слова, что любопытство подвело Мануэля… к нашей удаче. Ещё тогда я решил, что господин что-то задумал, и это вряд ли придётся суккубу по душе. Однако, стоило Мануэлю возникнуть на пороге, стоило мне увидеть, как Эйриг с ним говорит… всё вылетело прочь из головы. Я, поверив в демонов и в существование потустороннего мира, не смог поверить в то, что всегда говорили его глаза. Что бы ни случилось дальше, я больше никогда не усомнюсь, понял я, и наклонился, стремясь к Эйригу. Он не заставил себя ждать, отвечая на поцелуй так, словно делал это впервые. Эйриг был прав, в конце концов они обязательно будут счастливы.