Our destiny

      В холле родильного отделения центральной больницы Нью-Йорка царила напряжённая тишина.       — Нико, прекрати метаться из угла в угол! — не выдержала Пайпер, — В глазах уже рябит!       Ди Анджело раздраженно посмотрел на неё, однако остановился и прислонился спиной к стене.       — Она сильная, — непонятно для кого больше — для себя или для него — сказала Пайпер, — Она справится, тем более с ней Аннабет.       — Аннабет. И что из этого? — казалось, этот всегда спокойный и хладнокровный молодой мужчина был уже на пределе, — Именно из-за этой Аннабет роды начались на четыре недели раньше! А если с ней или с ребёнком что-нибудь случится?       Перси и Джейсон сидели молча, и каждый в равной степени переживал за Талию.       — С ней Аннабет, — вновь, уже более уверенно повторила Грейс.       — Почему ты так уверена, что она будет ждать именно её после всего, что произошло?       — Ты не поймёшь. Мы дружим с четырёх лет, и иногда мне кажется, что нить, связывающая нашу дружбу, крепче парных уз — Джейсон и Перси подняли на неё удивлённыее глаза, — А я, поверь, знаю о чём говорю.       Нико вздохнул и опустился на стул рядом с Пайпер.       — Я просто очень волнуюсь за неё, — тихо сказал он, — Она ведь только на поверхности такая сильная и независимая, на самом же деле...       — Она хрупкая и ранимая, — закончила она за него, — Я знаю это.       — Пайпс права, Нико, — сказал Джейсон, — Знаешь, ещё в школе я удивлялся, как три такие разные девчонки могут быть лучшими подругами, да ещё понимать друг друга с полуслова...       Дверь, куда двадцать минут назад вошла Чейз открылась, и вышла средних лет медсестра. Взоры всех обратились на неё.       — Мистер ди Анджело?       — Это я, — взволнованный парень вскочил со своего места, Пайпер встала следом.       — У вас родился сын, с вашей женой всё в полном порядке, — друзья облегчённо выдохнули.       — К ней можно? — спросила Грейс.       — Не более двух человек.       Нико и Пайпер вошли в палату. Никогда Нико не видел свою жену ТАКОЙ. Талия с лёгкой улыбкой кормила младенца, нежно гладя его крохотную ручку пальцем, а рядом сидела Аннабет, заворожённо глядя на всю эту картину. Нико осторожно сел рядом с любимой, а Пайпер — с Чейз.       — Он такой маленький, — тихо сказал он, а затем, убирая со лба жены выбившуюся из хвоста прядь чёрных волос, спросил, — Как ты?       — Хорошо, — всё так же нежно улыбаясь и подняв глаза на мужа, ответила она, — Всё хорошо. Я люблю тебя, — она коснулась губами его щеки.       Пайпер положила одну руку ей на плечо, а в другую взяла руку Аннабет. Талия посмотрела на подруг:       — Спасибо, что были рядом. Вы обе.       Чейз больше не смогла сдерживать слёзы:       — Простите меня. Я такая глупая.       — Ах! — театрально ужаснулась Грейс, — Сама Аннабет Чейз призналась в том, что она глупая! Талс, нужно обвести этот день красным в календаре!       — Ох, ну что ты, дорогая, — на лице молодой мамочки выросла её фирменная улыбочка, не предвещающая ничего хорошего, — Конечно же мы тебя прощаем... Но не за просто так! — в ярко-голубых глазах заплясали чёртики, а палата наполнилась счастливым и беззаботным девичьим смехом.       Как же давно Аннабет так не смеялась...       К дому они ехали молча. Перси незаметно поглядывал на улыбающуюся Аннабет, и от того, что она сидит рядом с ним и улыбается, ему было хорошо. Что ещё нужно для счастья?       — Какие планы на сегодня? — спросил он девушку.       — Я не знаю, — она повернулась к нему, — Мои сегодня вечером приезжают из Бостона. И... Я совершенно не знаю, что будет. То, как я с ними поступила, и как вела себя все эти семь лет... Мне стыдно, понимаешь? Впервые за семь лет мне стыдно! — она закрыла лицо руками и вымученно выдохнула.       — Эй! — Перси убрал её руки от лица и взял девушку за подбородок, — Прошлого не вернёшь. Давай, хватит оглядываться назад, пойдём вперёд. Вместе.       Она смотрела в его зелёные глаза, и тревога уступила место спокойствию. Аннабет взяла его большую тёплую ладонь, всё ещё державшую её за подбородок, в свои холодные руки и, поднеся к губам, поцеловала. Он наклонился к ней так, что их лбы соприкоснулись.       — Всегда, — прошептала она, — Мы всегда будем вместе. Я люблю тебя. — он хотел что-то сказать, но его прервал телефонный звонок, — Ответь.       Нехотя, парень оторвался от неё и полез в карман откуда доносилась мелодия, к счастью Аннабет не отпустила его руку, а наоборот переплела их пальцы. «Мама» высветилось на дисплее, Джексон поднёс телефон к уху.       — Перси? — послышался обеспокоенный голос Салли Блофис.       — Да, мам. Что случилось?       — Случилось то, что мой сын совершенно мне не звонит. Ты ничего не хочешь рассказать?       — Неужели папа меня сдал? — ухмыльнулся парень, хотя ему и вправду было неловко за то, что он не позвонил матери.       — Ему пришлось мне всё рассказать, особенно после того, как Эстель весь вечер говорила о том, что её брата теперь любит ещё одна красивая девочка.       Сидящая рядом Аннабет улыбнулась уголками губ.       — Мам...       — Не надо, — перебила его Салли и продолжила, Перси точно был уверен, с тёплой улыбкой, — По твоему голосу я поняла, что у вас всё хорошо. Я бы очень хотела познакомиться с ней. Как будет время, приходите к нам.       — Хорошо, мам.       — Я люблю тебя.       — И я тебя. ***       Салли тяжело вздохнула и, положив телефон на подоконник, посмотрела в окно. На плечи ей опустились нежные и такие родные руки.       — Кажется, Пол исполнил своё жизненное предназначение: купил своей семье дом, воспитал сына, родил дочь... Осталось дерево посадить.       Салли развернулась к нему лицом. Нил, улыбаясь, смотрел на неё. Именно в эту улыбку и в эти глаза она влюбилась почти двадцать семь лет назад. Неожиданно показалось, что им снова по восемнадцать.       — Я люблю тебя, — сказала она, — Ты это знаешь?       — Мы семья, и я рад, что в нашей семье все друг друга любят, — вот уже тринадцать лет Нил жил только благодаря этому — способности переводить всё в шутку, прятать боль за улыбкой. Никто не видел его боли, если он не позволял, никто, кроме Салли Свон, вернее уже тринадцать лет как Блофис.       — Я помню, как Пол покупал этот дом...       — Нил, я ценю твою заботу о Салли и Перси, но я в состоянии заплатить за этот дом.       — Я знаю, и не думай, что я как-то хочу принизить тебя. Я просто хочу внести свой вклад. Пол, пойми, в Сан-Франциско мне не о ком заботиться, а здесь моя семья.       ... и ты слишком принижаешь свою роль в жизни Перси, ведь ты, и только ты всегда был для него примером для подражания. А Эстель? Последние три года она не ложиться спать, пока не пожелает папе-Нилу спокойной ночи, и её не волнует разница в часовых поясах. Нил, я знаю, всё знаю. Но... — она положила руку ему на щёку, — Мы оба знали, что будет трудно.       — Помнишь, как ты объяснила имя нашего сына?       — Конечно, — женщина улыбнулась, она поняла к чему он клонит, — Из всех героев Древней Греции только одному удалось прожить счастливую жизнь с любимой — Персею, сыну Зевса.       — Судьба сыграла с нашим сыном злую шутку, но он не сдался.       — Да... Наш маленький герой... — нежно прошептала Салли. ***       Поездка не удалась. Нет, Магнус и Алекс как всегда были милы и приветливы, а малышка Натали просто чудо. Дело было в другом. Сьюзен не отходила от Мэтта ни на минуту, а когда парень пошёл в туалет, у него возникло ощущение, словно мать провожает его на войну, уверенная на восемьдесят пять процентов, что он оттуда живым не вернётся. Всё это не могло не выводить из себя, поэтому неудивительно, что и так раздраженный Мэтт стал ещё более раздражённым и нервным. А Фредерик, узнав о болезни сына, ушёл в себя: на вопросы отвечал односложно, сам на разговор не выходил. Роберт же, понимая всю ситуацию, изо всех сил старался "расшевелить" родных и не ударить лицом в грязь перед кузеном и его женой. Однако получалось просто ужасно.       Первой не выдержала всего этого Сьюзен — сослалась на болезнь и нежелание заразить малышку. Магнус и Алекс, надо отдать им должное, всё поняли. Они не стали обижаться или уговаривать остаться. Чтобы не стоять в пробках, выехать решили пораньше — в 6A.M.*       — Ты позвонил Аннабет? Она дома? — въехав в Бронкс** спросила Фредерика Сьюзен.       — Да, — устало ответил тот, — Но она не подошла к телефону и не перезвонила. Я оставил ей сообщение на автоответчике.       Остаток пути прошёл в напряжённой тишине, нарушаемой лишь музыкой из наушников близнецов.       Каково же было удивление семьи Чейз, когда возле дома они увидели незнакомую машину. Но... В ещё больший шок их повергла Аннабет. __________ прим. автора: * от Бостона до Нью-Йорка ехать 215,4 мили, или 346,7 км, это примерно пять часов на машине. **Нью-Йорк включает в себя пять административных округов (районов, боро): Бронкс, Бруклин, Куинс, Манхэттен и Статен-Айленд (карту можете посмотреть в моей группе в ВК). Я не знаю где именно, но все наши герои живут в Манхэттене. Честно вам скажу, я особо не вдавалась в путь от Бостона до Нью-Йорка, но, если вы посмотрите карту, то увидите, что дорога проходит через Бронкс. _________ ***       Кухонные часы показывали половину двенадцатого. Перси и Аннабет молча сидели на диване в гостиной, тесно прижавшись друг к другу. Пахло кофе. Им не нужны были слова, они просто были вместе. После стольких лет разлуки. Вместе. Навсегда.       Всю идиллию "нарушил" Персии.       — Эй, Воображала...       Аннабет повернула голову. Она была такой красивой: слегка спутанные белые волосы, рассыпанные по плечам, его футболка на её абсолютно нагом теле, лёгкая улыбка на припухших от долгих и страстных поцелуев губах, её серые, полные жизни глаза.       — Что, Рыбьи Мозги?       — Я люблю тебя.       Она засмеялась легко и свободно и, поставив пустую кружку на журнальный столик, потянулась к его губам. Они были словно двое подростков, возбуждающихся с пол оборота. И уже спустя пару минут он нависал над ней, а она, лёжа на мягком ковре, выгибалась навстречу его ласкам. Её руки блуждали по его горячему телу, ногти — легонько царапали его широкую спину. Его губы целовали её живот, спускаясь всё ниже, а руки нежно гладили согнутые в коленях ноги.       Они не услышали как возле дома припарковалась машина, но услышали как хлопнула входная дверь. Всё что успела сделать Аннабет, прежде чем в гостиную вошли близнецы — это сесть и одёрнуть футболку.       Мэтт хотел только одного — оказаться в своей комнате, один на один с пустотой, поселившейся внутри несколько дней назад. Он увидел её совершенно случайно, когда ехал с тренировки в автобусе. На улице было жарко, и она сняла с себя жакет, оставшись в белом топе без бретелей, и пошла дальше. Он увидел её знак, его знак. Повинуясь какому-то внутреннему голосу он выбежал из автобуса, но её нигде не было... Кто она? Как её теперь найти? Ведь он не знает ни имени, ни возраста... Может она вообще туристка из какого-нибудь Рима или Китая и они больше н и к о г д а не встретятся... "Жизнь иногда преподносит нам очень неожиданные сюрпризы", — сказала ему вчера узнавшая обо всём Алекс, — "Не сдавайся. Верь в чудо и борись." Что ж, бороться он будет, но в чудеса не верит.       Не верил. Ровно до того момента, пока не вошёл в гостиную и не увидел растрёпанную старшую сестру, сидящую на ковре в весьма неприличной позе. Хотя может и приличной, если опустить, то, что между её раздвинутых ног сидел какой-то не менее растрёпанный парень без футболки, и он точно не был её женихом. Хотя, нет, ни "какой-то парень", а сам Персей Джексон — номер один, по версии "New York Time's", среди молодых (до тридцати) бизнесменов Нью-Йорка.       Аннабет поспешно поднялась на ноги, как и Перси.       — П-Почему в-вы так рано приехали? — заикаясь спросила девушка застывших словно статуи братьев.       — Мэтью? Бобби? — в доме послышался обеспокоенный голос Сьюзен, — Аннабет, ты дома?       Фредерик и Сьюзен вошли в гостиную, а покрасневшая, словно спелый помидор, Аннабет принялась как можно ниже оттягивать огромную футболку. Мистер и миссис Чейз были уверены, что жизнь уже ко всему их подготовила, однако это было не так. Конечно же они узнали парня, о котором последний год судачит пресса, о котором им семь лет назад рассказала Пайпер Маклин. Что он делает здесь, да ещё в таком виде? Если бы это произошло семь лет назад, до операции, Фредерик бы разозлился и посадил дочь под домашний арест на две недели, а Сьюзен для приличия немного повозмущалась и шепнула бы ей на ушко о том, как глупо она попалась с парнем... Однако это сейчас они застали Аннабет с парнем, с её родственной душой, что после операции по всем законам Вселенной было невозможно. Сьюзен, не моргая, переводила взгляд с Аннабет на застывшего Мэтта, а Фредерик, что называется, "завис". Ну а виновник всего происходящего лихорадочно думал как объяснить родителям своей половинки всё происходящее.       Ситуацию на удивление спас Роберт, видимо за последние несколько дней уже привыкший к этому делу.       — Да уж, сестрёнка, — немного нервно засмеялся он, — Как ты сумела затащить в постель САМОГО Персея Джексона?       К счастью "САМ Персей Джексон" подхватил диалог.       — О, поверь, это очень интересная история... Аннабет, — он положил руки ей на плечи, от чего девушка вздрогнула, — Думаю, тебе лучше пойти одеться, а я пока расскажу твоим родителям и братьям нашу занимательную историю.       — Хо-хоро-ш-шо, — с большим трудом выдавила она и, не глядя ни на кого, скрылась на втором этаже.       Проводив её взглядом, Перси повернулся к "гостям". Внезапно он сам почувствовал себя семнадцатилетним провинившимся подростком, но он уже не ребёнок, он — мужчина, на которого полагается его любимая, ведь он знает как ей тяжело и что она чувствует. Разве может он её подвести?       — Мистер и миссис Чейз, — он подошёл к Фредерику и, пытаясь унять дрожь во всём теле и скрыть своё волнение, протянул ему руку, — Меня зовут Перси Джексон. Я...       — Нам прекрасно известно кто вы, мистер Джексон, — многозначительно сказала взявшая себя в руки Сьюзен.       — Вопрос: как? — не своим голосом произнёс мужчина.       Парень явно нервничал, то ли от такого пристального взгляда Фредерика, то ли от того, что был в одних джинсах, а может от всего вместе. Но к счастью, как уже было сказано раньше, Сьюзен взяла себя в руки.       — Почему бы нам не продолжить наш разговор на кухне за чашкой кофе.       Все согласились.       Стоит ли говорить, как нервничала Аннабет от предстоящего разговора с родными, как потом они крепко обняли её, сказав, что прощают и никогда не обижались, как потом они ещё целый час сидели на кухне, разговаривая обо всём на свете?       — Да, бабуль? — Перси позвонили, когда Аннабет заканчивала рассказ о том, как они сегодня ездили к Талии.       — Перси, скажи мне честно, почему твоя любимая бабушка Мэгги узнаёт всё самое важное последней?       — Ба, я...       — Не надо, — не терпящим возражения голосом сказала старушка, — Надеюсь, ты помнишь про особый семейный ужин?       «Чёрт!», — пронеслось в голове.       Особый семейный ужин устраивался в их семье в воскресенье раз в полгода, когда Нил на две недели приезжал из Солидума. В шесть часов вся семья собиралась за одним столом, никто никуда не спешил и не торопился, никаких дел нельзя было планировать на это время. А после вкусного ужина все собирались в гостиной — разговаривали, играли в настольные игры, смотрели фильмы и расходились по своим комнатам не раньше одиннадцати, даже, когда Эстель была совсем маленькой, её укладывали спать намного позднее обычного.       — Конечно помню.       — Очень хорошо, — продолжила бабушка, а разговор за столом стих, — Скажи своей девушке, что мы сегодня будем ждать её и её родителей на ужин. Братья или сёстры у неё есть?       — Да, — до Перси медленно доходил смысл сказанного.       — Отлично! Сколько их всего человек?       — Пять.       — Прекрасно! Скажи, что бы непременно приходили, — бабуля Мэгги нажала на "отбой".       — Что-то случилось? — спросила Аннабет, смотря в озадаченное лицо парня.       — Да нет... — он посмотрел сначала на неё, а потом на её родителей, — Моя бабушка звонила. Вы все приглашены сегодня на ужин к нам. ***       В небольшом домике четы Блофис за большим, неизвестно откуда взявшимся столом за вкусным ужином шла оживленная беседа: Пол и Фредерик весело спорили о военной политике Наполеона, Роберт распрашивал Нила о его бизнесе (кто бы мог подумать, что Боба так заинтересует эта тема), а Салли, Сьюзен и бабуля Мэгги, кажется уже выбирали имена внукам, или же в случае последней правнукам, Мэтт с Эстель сидели чуть в стороне на диване — парень наконец-то дозвонился до Эллисон, которая, уйдя утром к своей двоюродной бабушке, забыла дома телефон. А Перси и Аннабет просто сидели рядом, держась за руки. Они были вместе, среди своей семьи.       Когда кажется, что в жизни не осталось ничего светлого и тёплого, стоит вспомнить о самом главном, о Надежде. Надежде на лучшее. Ведь любая, даже самая сильная гроза когда-нибудь заканчивается, и из за туч выходит солнце. Ведь пока есть семья, есть и Надежда....               ***

"— Потому что Надежда умирает последней. У домашнего очага, — сказал я. — Сохрани ее для меня, и у меня больше не возникнет желания сдаться." Рик Риордан «Перси Джексон и Олимпийцы: Последнее пророчество» Глава 17