Римский казус

Нихан вернулась домой и, спросив у Эфсане в своей ли комнате Дениз, побежала наверх. Скоро на обед должен был вернуться Эмир, но, к счастью женщины, она успела раньше него. Козджуоглу забрала у Эды девочку, поблагодарила ее за то, что присмотрела и спустилась вниз. Дверь открылась, и Эмир буднично вошел в дом. – Женушка? – с немного удивленным взглядом он подошел к ней. – Прекрати меня так называть. – Даже смерть не заставит меня это сделать. Эмир как обычно хотел поцеловать в лоб жену, но женщина отстранилась. Мужчина не стал настаивать, и, улыбнувшись и сюсюкаясь с дочкой, потянул руки, чтобы взять ее у Нихан. – Как проходит день, женушка? Ты уже поела или ждала своего мужа? Нихан закатила глаза, Дениз произнесла заветные "Папа" и в ответ потянула руки к нему. Под взглядом мужчины, говорящем: "Неужели из-за твоей гордости Дениз должна сейчас заплакать?", женщине ничего не осталось сделать, как передать Эмиру свою дочь. – Сладкий апельсинчик. Сейчас мы пойдем обедать. Папа тебя накормит фруктовым пюре. *** Эфсане с еще одной прислугой из персонала с улыбкой смотрела на происходящую сцену за обеденным столом. Им было известно, что через несколько дней назначен бракоразводный процесс, однако сейчас Эмир Козджуоглу являл собой полную противоположность того ревнивого мужа, который "рвал и метал" только вчера. Задумал ли он что-то, или при всей той любви, что они наблюдали в глазах этого всегда одинокого мужчины, смирился ли он, им было непонятно. Нихан было не по себе. В голове ее крутились те же мысли, что и у прислуги, но она все же саркастично выдавила: – Что-то ты слишком спокоен и весел для того, кто скоро потеряет свою "любимую" женушку. Эмир посмотрел на Эфсане и кивнул ей, давая знак оставить их. – Папин апельсинчик хочет еще? – Эмир улыбался, когда Дениз съедала ложечку за ложечкой, чуть ли не отбирая с его рук. – Мама и покормить забывает нашу принцессу, с утра строя в гараже бандитов вместе с ничтожным Сойдере планы по уничтожению твоего отца. Это был ответный задевающий удар на только что им принятый, но специально высказанный женушке без посторонних глаз. Реакция не заставила себя ждать. – Эмир... – Ах, Нихан, ах, – мужчина сделал вид, будто начнет тираду о поведении жены, но обезоруживающе улыбнулся. – Спокойствие, женушка. Не нужно при малышке поднимать голос. Нихан сделала глубокий вдох. Чего она могла ожидать? Может, она и знала в какой-то степени Эмира, но ни разу не ставила себя на его место, потому не могла понять, что чувствует мужчина, когда его любимая женщина продолжает травить его ядом произносимых ею слов. – У меня к тебе предложение, – Эмир, наконец, снова взглянул на жену, когда девочка наелась. Нихан насторожено смотрела на него, пока её почти бывший муж аккуратно усаживал разговаривающую с собой на своем детском языке Дениз за ее стульчик. Козджуоглу не могла не улыбаться, глядя на дочь, однако тревога в душе усиливалась. – Что ты еще задумал? – как можно более спокойно спрашивала Нихан. – Что тебе еще от нас нужно? На несколько секунд Эмир замер. По выражению лица его было видно, как он борется с собой, чтобы не зарычать от приближающегося к горлу удушья, но, сделав над собой усилие, он тихо произнес: – Прекрати. Пожалуйста. Не говори "нас" имея в виду этого, – Эмир поборол выражение отвращения на лице при воспоминании о ненавистной семейке и добавил с горечью, – инженеришку. Боль в голосе Эмира заставила женщину содрогнуться. На секунду она была готова стать на его место и попытаться понять его, однако гордость не хотела сдаваться. – Ладно, – выдохнула она и посмотрела на него. – Что за предложение? Ты хочешь выдвинуть еще какие-то условия? Чем ты сейчас хочешь меня удержать? Мужчина с минуту смотрел на Дениз, лишь грустно улыбаясь. – Скоро малышка уснет по своему расписанию. Давай сейчас мы пообедаем, потом спокойно поговорим. Нихан воздержалась от споров, когда в животе жалобно заурчало. *** Нихан наклонилась поправить одеяльце на дочери. Эмир встал за спиной и прошептал с уже привычной для нее, но не принимаемой ее сердцем, болью в голосе: – Как бы мне хотелось, чтобы ты хоть раз открылась мне. Однако, – Эмир оживился, – я уже чувствую, как твоя улыбка на лице сменяется презрением. Нихан отошла от него. – А чего ты ожидал? – Понимания, – невозмутимо ответил он. – Надежда умирает последней? – выражение презрения на лице женщины сменила улыбка, немного с ухмылкой, но все же... После того, как в их жизнь ворвался Кемаль Сойдере, Нихан почти не одаривала его этой улыбкой, в которой он видел, хотел видеть, попытку начать с ним не существовать, а жить. Сердце Эмира со стойкостью приняло эту картину счастливого, но такого болезненного кусочка в его жизни, сохраняя в памяти. – Пойдем? – сказал Эмир, перестав разглядывать её исчезающую улыбку. *** Они зашли в его комнату. Взгляд Нихан упал на тумбу у подножия постели. Мужчина уловил ее взгляд, в котором он словно видел, как тем памятным для него вечером, она зашла в его комнату, услышав глухой звук. Тогда она сидела на этом комоде, не отстраняясь, по его просьбе. Голова покоилась на её коленях, и по всему его телу разливалось спокойствие. Были только он и она. Эмир принял таблетку. Нихан нетерпеливо еще раз спросила, отгоняя с памяти момент той слабости: – Так что за предложение? – Помнишь, когда ты и Кемаль попытались сбежать, а его сестра выдала мне вас обоих, ты попросила меня об одолжении? Мысли Нихан зашли дальше того, о чем спрашивал Эмир, вспомнив как прошлый раз, попросив у мужчины провести ей еще один день с любимым, женщина изменила своему мужу. Теперь она подумала, что Эмир требует того же. Нихан ехидно улыбнулась. – Ни за что, Эмир. Ни за что, – отчеканила она каждое слово, выходя из себя. Мужчина удивился, однако скоро понял, о чем подумала его жена. Он сначала улыбнулся, но, снова посмотрев на нее, уже начал в голос смеяться. – Что смешного? Что? Пытавшаяся все это время держать себя в руках от сарказма мужа, ведь развод не за горами, Нихан не выдержала и напала на него, пытаясь ударить и, таким образом, заставить его перестать смеяться над тем, что не смешно, но она нечаянно оступилась, и, поняв, что падает, схватила за руку Эмира. От неожиданности Эмир упал вместе с ней на кровать, однако вовремя раскинул руки, чтобы не причинить вреда любимой. В мгновение он перестал смеяться и секунду спустя он глубоко задышал: он ощущал жар от тела жены, её лицо, нежные, манящие губы, были в такой близости, что он еле сдержался, чтобы не поцеловать. С широко распахнутыми глазами, стараясь не дышать, женщина лежала в кольце его сильных рук и смотрела за взглядом, который он то и дело обращал на губы. В мыслях она укорила себя за то, что сама посмотрела на его губы и жажда поцелуя, которую она в них увидела, чуть не затуманила ее разум. Нихан хотела было сделать попытку отстранить его от себя, однако Эмир сам встал. – Что ты себе позволяешь? – только и смогла она выдавить, вставая с кровати, где его парфюм и запах тела давно слились в возбуждающем аромате. Мужчина не смотрел на нее, с улыбкой разбирая эти несколько мгновений, но, вернувшись мыслями к их разговору и о том, что жена подумала, что он просит ее о ночи с ним, улыбка его спала из-за выродка Сойдере, с которым она ему изменила. – Я не говорил об интиме, – прямо сказал он и, уже повернувшись к ней и глядя в ее родные зеленые глаза произнес: – Подари мне один день, и я оставлю тебя. 24 мая все пройдет успешно, если ты захочешь. "И я оставлю тебя так же, как ты, якобы, разорвала отношения с Кемалем", – добавил Эмир про себя, однако Нихан из-за только что пережитого момента не стала додумывать, несло ли предложение Эмира скрытый подтекст. – Хорошо, – ответила она, отводя от него взгляд. – Никаких Сойдере, никаких планов, бандитов, только мы втроем, – на вопросительный взгляд Нихан он ответил: – Я хочу побыть и со своей дочкой. Пусть я и не биологический отец, но, пойми меня, вы обе нужны мне. Женщина, немного погодя, кивнула в знак согласия. Втайне, там, где она держала под ключом чувства, которых она ему никогда бы не подарила, она была рада, что Эмир так нежно, как настоящий отец относился к чужому ребенку. Невольно она задумалась о том, как бы вела себя она, если бы у ее любимого мужчины был бы ребенок от другой. – Если это все, я иду к Дениз. – Нихан? – мужчина остановил ее у порога. – Я не собираюсь терять ни минуты. Через полтора часа мы должны быть в Ататюрке. – Что? "Конечно. Что и требовалось ожидать! Как всегда, в своем репертуаре, знал ответ заранее, даже если ответ звучал бы совсем по-другому", – читалось на лице женщины. Она так быстро согласилась на его предложение, думая, что сможет избежать этого, но совсем забыла, перед человеком с каким характером она стояла. – Ну, и куда мы летим? – В Италию. И, прошу, раз ты даешь мне день, не звони никому и никому не говори. Если хочешь предупредить матушку Вильдан, позвони с аэропорта. Наглость его не знала границ. Но, раз обещала, Нихан, в мыслях давая мужу сравнение с человеком, хватающимся за последнюю соломинку, сделала на этот раз так, как он захотел.