Не леди

«Я не леди», — холодно чеканила тонкими губами Бриенна, едва заслышав это адресованное ей учтивое обращение. Придворные слуги и оруженосцы, рыцари и лорды, знатные дамы и благородные мужи — все без исключения терялись в нерешительности при виде статной женщины в блестящих рыцарских доспехах. Как подобает к ней обращаться? Да, она мало походила на холеную Вестеросскую леди, но и рыцарем не могла называться по одной лишь печальной воле богов. «Бриенна из Тарта», — именно так впервые представилась Тартская Дева обитателям Черного замка. «Бриенна из Тарта», — беззвучно прошептал Тормунд в немом изумлении, провожая пристальным взглядом гордую всадницу. Тормунд Великанья Смерть мало знал о мире за стеной, а уж о том, что такое Тарт и где «оно» находится, — и подавно. Не часто видел он рыцарские доспехи и кованные в родовых замках мечи, а эта высокая женщина, величественно восседавшая на коне, облаченная в сверкающие под солнечными лучами латы, и вовсе стала откровением для невосприимчивого, безучастного ко всем вестеросским прелестям северянина. «Это скорее редкостное исключение. Другая такая вряд ли найдется», — сказал как-то ему Толлет, не без интереса наблюдая с дозорными и Тормундом за тренировками Тартской Девы и ее неумелого оруженосца. «Да она получше дюжины наших будет», — бросил невзначай один из братьев. «Тебе уж точно до нее далеко», — смешливо подхватил другой и тут же получил в ответ легкий толчок локтем в бок. Тормунд, обычно острый на язык, при любом другом раскладе не упустил бы возможности отстегнуть пару неприличных шуток, но в сей раз, к удивлению всех дозорных, оставался безучастным и практически равнодушным к их болтовне. Все что интересовало его сейчас — это высокая женщина в блестящих доспехах, мастерски отражавшая несмелые атаки рослого парнишки. Тормунд уже сбился со счету, сколько раз она валила на землю своего оруженосца, приставляя острие меча прямо к его горлу. Несколько секунд она так и стояла, замерев, возвышаясь над парнем и пристально глядя ему в глаза: без триумфа, без издевки, даже без капли превосходства. «В следующий раз это могу быть не я», — что-то подобное читалось в том величественном и благородном взгляде, но малый вряд ли это понимал, в отличие от закаленного мечами и стрелами северянина. «Вставай, Под», — она протягивала оруженосцу свою крепкую руку и их бой продолжался еще не один час, и Тормунд все смотрел на ее уверенные выпады и блестящие атаки, и кровь вскипала в его жилах: он желал. Страстно желал быть на месте мальчишки. «Я не леди… — вдумчивый низкий голос разрезал тишину ночи, — и не рыцарь», — последовало через несколько затяжных секунд молчания. Такими были ее первые слова, обращенные к нему, Тормунду. На миг ему показалось, что Тартскую Деву возмутило его обращение, ведь откуда северянину было знать, что ее вот уже пол жизни называют то леди, то рыцарем (коими она не является по сути), и только этот одичалый впервые совместил два абсолютно несочетаемых понятия. Тормунд слыхал, что к женщинам высокого происхождения по ту сторону стены обращаются словом «леди», но за всю свою долгую жизнь он видел лишь двух леди — Красную женщину и жену короля Станниса, обе выглядели похоже: длинные заплетенные волосы, платья в пол, холеные руки и лица, тонкие голоса. Он смотрел на них и думал о женщинах вольного народа: плотно закутанных в шкуры и меха, с топорами в руках, спутавшимися волосами, громко отрыгивающих и травящих байки у костра. Он смотрел на Тартскую Деву и не мог думать ни о ком другом — она просто не шла ни с кем в сравнение. Он думал о том, как умело она отражает атаки противников, как обдуманы и отработаны ее четкие движения, как она быстра и изворотлива, даже несмотря на огромный рост и тяжелые доспехи. А еще, отчего-то Тормунду вспомнились редкие трапезы в Черном Замке. Вряд ли он мог представить, как ничтожно смотрелся в глазах воспитанницы благородного дома, сидя за столом со своими людьми: дикарь, нещадно кромсающий зубами кусок оленины, осушающий залпом несколько кружек скверного эля подряд, капли которого медленно стекали по рыжей бороде, а после — смачно рыгавший и утиравший косматую бороду обеими рукавами поочередно. Бриенна всегда сидела поодаль, за другим столом со своим оруженосцем и братьями ночного дозора, и к ее пребольшому сожалению они с мерзким одичалым прекрасно видели друг друга с разных концов зала. Она ела неторопливо, жевала с закрытым ртом и пила тот прескверный эль, даже не скривившись, не поморщившись. Разделавшись с пищей, Тормунд надолго впивался взглядом в Тартскую деву, как еще недавно впивались его зубы в сочащийся кусок мяса, и не отводил взгляда от нее до тех пор, пока та не покидала трапезную, не выдерживая въедливого взора пары синих глаз. Северянин на дух не переносил бабской болтовни, но к речам Бриенны он жадно прислушивался всякий раз, когда та говорила с кем-то. Он наблюдал за неизменным, практически застывшим в сдержанном спокойствии выражением лица, за движениями тонких губ, за холодным взглядом сапфировых глаз, всегда проскальзывавшим мимо него. Всегда, но не в этот раз. Тормунд безмолвно стоял, горячее дыхание его вырывалось изо рта клубами пара на морозном воздухе. За всеми роившимися в сознании мыслями, он уже и позабыл, зачем пришел. «Да, Вы не леди. Но подобных Вам, нет ни в Вестеросе ни в… как там его..., черт, Эссосе, и уж точно ни по ту сторону стены», — хотел было сказать северянин, но слова эти костью застряли в глотке, обезоружив могучего Тормунда Великанья Смерть самым наглым образом. «Сразитесь со мной». Тартская дева в немом изумлении вскинула бровь, тонкие губы растянулись в некоем подобии полуулыбки. Северянин напрягся в предвкушении, когда звук меча, вынимаемого из ножен, разрезал плотно окутавшую их тишину. Впервые в жизни Бриенна позволила себе не прятать ухмылку за маской сдержанности — наконец-то это случится.